Лето на двоих

“Магическая игра “Лето на двоих. Счастье в любви”. Участвует весь Хогвартс”, — прочитав это объявление вслух, Гарри поморщился и пихнул друга локтем: — Как думаешь, Рон, мне удастся оттуда сбежать? Рон задумчиво потер переносицу: — Думаю, именно тебя они как раз не отпустят. Ты же герой, Гарри. Новая надежда магического мира. От этого титула Гарри скривился так, будто у него разом заныли все зубы. — И какое им лето, если сейчас февраль? Придумали бы что-то получше. А то лето какое-то, — Гарри ворчал, понимая, что сбежать действительно не удастся. Последнее время девушки ему совсем не давали проходу, так что, если национальный герой решит сбежать в день Влюбленных, в Хогвартсе назреет женский бунт. Наверное, и правда пора возвращать себе Джинни, раз никто другой его все равно не привлекает. А так все хотя бы будут знать, что герой прочно занят, и наконец-то отстанут. Гарри тяжко вздохнул и обреченно повернулся к Рону: — А ты будешь участвовать? — Даже не знаю, — Рон бросил быстрый взгляд на стоявшую вдали Гермиону, и Гарри тоже перевел взгляд с друга на нее. Везет же. У них-то как раз все понятно. — А если мне руку сломать, а, Рон? — жалобно выдохнул он. — Голову себе лучше сломай, Поттер, — Малфой, с силой пихнув его плечом, нагло влез между Гарри и Роном и остановился возле доски. — Так будет вернее, — небрежно обронил он через плечо. — Тебя не спросил, — мгновенно взвился Гарри, пихая его в ответ. Малфой, сильно присмиревший после войны, будто успокоился, никого не оскорблял, ни к кому не цеплялся, и только Гарри почему-то по-прежнему его раздражал. — Как твой Снейп вообще допустил в Хогвартсе такое? — язвительно выпалил он, продолжая остервенело толкаться с Малфоем плечами. — Как новый директор, он вполне мог отменить это всё. — Профессор знает, что делает, — Малфой процедил эту фразу настолько высокомерно, что Гарри аж замутило от желания ему немедленно врезать. Он почувствовал, как рядом Рон сжал кулаки. — И вообще, ставлю пять галлеонов, что это ваша МакГонагалл его надоумила, — Малфой усмехался с таким наглым торжествующим видом, словно это не их семья потерпела фиаско в войне. — Она у вас любит всякие штучки. Один рождественский бал чего стоит. Такое убожество. — Послушай, Малфой… — не выдержав, Рон ринулся было к нему, но Гарри резко остановил его, преградив рукой путь. — Не надо, Рон. Не пачкай руки, — как можно презрительнее бросил он и брезгливо взглянул на Малфоя. Вот только и сам почувствовал, что брезгливая гримаса не очень ему удалась. С начала учебного года Гарри, отвечая на издевки, старался хамить Малфою по-прежнему. Очень старался. Можно сказать, заставлял себя это делать. Потому что даже себе не мог и не смел признаться, что ему попросту жалко Малфоя. Что вот такой похудевший, потерявший все, даже свой лоск, но не сдающийся и продолжающий цинично язвить, он вызывает у него уважение. И интерес. И желание подойти поближе и разглядеть, а что там на самом деле под маской? Желание, однажды возникшее на шестом курсе и растущее с каждым днем. Иногда Гарри даже казалось, что и сам Малфой не слишком хочет с ним враждовать, особенно после того, как Гарри выступал за семейство Малфоев в суде. И даже тайно надеялся, что они с Малфоем смогут наладить новые отношения, пусть не дружеские, но хотя бы нейтральные. Но с самого первого дня в школе старая вражда дала о себе знать, и они снова начали ссориться, словно их обоих что-то подталкивало изнутри. Поэтому они продолжали вяло и без огонька переругиваться друг с другом, в отличие от Рона, который по-прежнему бросался в очередную схватку с Малфоем с полным самозабвением. Погруженный в свои мысли, Гарри изучающе посмотрел на Малфоя: заострившиеся черты лица, отросшие волосы — наконец-то он перестал их зализывать — и длинная челка падает так, что почти прячет глаза. Тоже, видимо, неспроста. Глаза у Малфоя стали какими-то взрослыми и усталыми. Как будто горе сделало его старше. И красивей. — Что, Потти, залип? Девушки давно не было? На парней потянуло? Гадкая усмешка искривила ровные красивые губы. — Да пошел ты! — Гарри чуть вздрогнул, поняв, что и в самом деле уже неприлично долго разглядывает его. — Мечтай, Малфой, — презрительно выплюнул он, взяв себя в руки и поспешно пряча глаза. Ну что же он за сволочь такая? Хоть парни Гарри никогда не привлекали, почему-то стало ужасно стыдно. — У меня-то как раз есть девушка, — торжествующе выпалил он. — В отличие от тебя. Может, ваш профессор специально затеял эту игру, чтобы, наконец, подобрать тебе пару? Раз добровольно с тобой быть никто не хочет? Разумеется, Гарри имел в виду его мерзкий характер. Но в холодных серых глазах на секунду промелькнула какая-то горькая беспомощность, и Гарри дал себе мысленный подзатыльник: и как он забыл, что обнищавший Малфой теперь и правда стал невыгодной партией? Бить лежачих Гарри никогда не умел. Он уже открыл было рот, чтобы сгладить неловкость, но Малфой резко прервал его: — Ну, меня-то здесь точно не будет, — презрительно процедил он сквозь зубы. — Участвуйте сами в своих детских утренниках. А меня в мэноре ждут дела поважнее. Окинув их напоследок снисходительным взглядом, он небрежно развернулся и пошел прочь, а Гарри с Роном раздраженно смотрели ему вслед. — Гад, — припечатал его Рон. — Ничего не меняется. А ты, значит, и правда решил сойтись снова с Джинни? Рон с надеждой взглянул на него, и Гарри неуверенно пожал плечами, с трудом отводя взгляд от малфоевской тонкой ровной спины. — Ну… наверное, да. Рон просветлел лицом, и Гарри мысленно выдохнул. Все так очевидно ждали, что они снова сойдутся с Джинни, — и Гермиона, и Рон, и все семейство Уизли, да и сама Джинни откровенно ждала, что Гарри было жаль их огорчать. Как объяснить тем, кто тебя любит, что на самом деле после войны он ничего не хотел. Вообще ничего. Если бы его спросили, чего он действительно хочет, Гарри бы честно ответил: “Я хочу быть один. Просто один. Там, где так тихо, что слышно, как шумят листья и на песок падают капли дождя".

***

В огромном круглом зале амфитеатром, в котором Гарри раньше никогда не бывал, сидела куча народу. Нарядные девчонки шептались и хихикали, а парни усиленно делали вид, что их это все не касается. Гарри, сжав зубы, хмуро оглядывал украшенный зал. Разумеется, он пошел на игру. А куда ему было деваться, если друзья потащили его туда чуть ли не под конвоем? И теперь он, усевшись на самом последнем ряду рядом с Роном и Гермионой, мрачно разглядывал, как в воздухе невесомо парят розовые и красные сердца, а между рядов шныряют гномы с арфами и золотыми крыльями за спиной, собирая и передавая записки. Вспомнив давнишнее послание про “глаза, зеленей, чем чародея жаба”, Гарри вздрогнул и постарался стать как можно незаметнее, прячась от купидонов за Роном и Гермионой. — Я думал, что с гномами мы покончили тогда же, когда и с Локонсом, — хмуро шепнул Гарри на ухо Рону, и тот одобрительно хмыкнул, разглядывая зал, переполненный розовым. — Не ожидал, что кому-то настолько не хватает сердец. Гермиона обернулась и наградила обоих парней суровым пристальным взглядом: — Профессор Макгонанагалл сказала, что после войны нам всем нужен праздник. И я с ней совершенно согласна. И вы оба потерпите, не развалитесь! Она с достоинством откинула за спину волосы, которые в кои-то веки были красиво уложены, и отвернулась, а Рон бросил на Гарри выразительный взгляд, но спорить со своей девушкой не посмел. Гарри тоскливо повел глазами по нарядной праздничной аудитории и неожиданно наткнулся на мрачное изваяние — профессор Снейп с перекошенным от злости лицом, скрестив руки на груди, стоял в дальнем углу в окружении роз и сердец и, казалось, еле сдерживался, чтобы одним движением палочки не ликвидировать весь этот розовый ужас. Одно из сердечек, неосторожно подлетев к профессору ближе, запуталось в черных волосах, и Снейп остервенело ткнул в него палочкой, уничтожая его с таким нескрываемым наслаждением, что Гарри, настроение которого с самого утра было на нуле, впервые за весь день улыбнулся. — Дор-рогие друзья! — раскатывая букву “р”, заорал розовощекий ведущий, неуловимо напоминающий Локонса, и Гарри сразу догадался, чьими руками было создано это праздничное убранство. — В этот волшебный, праздничный день позвольте мне, мои дорогие… — Малфой все-таки притащился, — шепнул Рон, пихая друга плечом, и Гарри и вправду увидел Малфоя, еще более сердитого и злого, чем сам профессор. Рон фыркнул и, склонившись к Гарри, принялся быстро рассказывать в самое ухо: — Представляешь, я на Зельях тогда задержался и сам лично слышал, как тот умолял его отпустить, но Снейп запретил, сказал, что “все из нас обязаны отбыть эту повинность”. Гарри снова посмотрел на кислую малфоевскую физиономию, перевел глаза на угрюмого Снейпа и хмыкнул. Отличное определение этого праздника! — Вы когда-нибудь прекратите шептаться? — сидящая справа от Рона Гермиона послала им обоим уничтожающий взгляд. Рон закатил глаза, но возражать ей опять не отважился, а Гарри вздохнул и, невольно скользнув глазами по злому Малфою, снова обреченно уставился на ведущего. — ...Магия с нами везде, — меж тем надрывался тот, важно расхаживая по сцене внизу, театрально взмахивая палочкой, которая рассыпала все новые и новые розовые искры в виде цветов. — Магия любви, магия верных и отважных сердец, магия счастья быть с тем, кого любишь… — Я сейчас сдохну, — Гарри обреченно уронил голову Рону на плечо. — Разбудите меня, когда начнется что-нибудь интересное. Если, конечно, начнется. Он ненатурально всхрапнул, а Рон затрясся от смеха, за что получил сердитый очередной тычок от Гермионы. — Вы прекратите себя вести как малые дети? — она сердито наклонилась в проход и принялась отчитывать сразу обоих. — Ну ладно Рон, что с него взять? Но ты, Гарри! Я от тебя такого не ожидала! Ты теперь настоящий герой. Ты обязан подавать всем пример. На тебя смотрят люди… Гермиона, увлеченная своей речью, как обычно, расходилась все больше и больше, призывая на их головы громы небесные, поминая Моргану, Мерлина и почему-то Атиллу. Рон вяло от нее отбивался, напирая на то, что ни Мерлина, ни Моргану никто не заставлял участвовать в подобном кошмаре, а Гарри, зная, что переспорить подругу попросту невозможно, согласно кивал на каждое ее новое слово и мучительно пытался вспомнить, кто такой этот Атилла. Поэтому, поглощенные перебранкой, они даже не заметили, как в зале воцарилась полная тишина. — …Гарри Поттер! — еще громче выкрикнул ведущий, и Гарри поднял голову вверх. — Я здесь, — растерянно выпалил он, привставая, как на уроке. — Ну, так если вы здесь, пожалуйте к нам, сюда, — ведущий сахарно улыбнулся и развел руки в стороны, словно намереваясь обнять сразу весь мир. Гарри чуть не брякнул “зачем”, но увидев пронзительный взгляд МакГонагалл, сник и принялся понуро пробираться к проходу мимо сидящих друзей. Ведущий, как паук, терпеливо поджидающий в паутине глупую муху, настороженно следил за ним глазами и подбадривал его выход оглушительными междометиями, наподобие “вот он идет, наш герой” и “уже совсем скоро мы все узнаем”. О том, что он скоро собирается узнать, Гарри предпочитал вовсе не думать. Отчаянно смущаясь и краснея, Гарри наконец-то добрел до сцены, встал рядом с конферансье, и тот, обхватив свою жертву за плечи, радостно завопил: — Поприветствуем Гарри Поттера! Нашу надежду! Легенду! Нашу отраду! Он зааплодировал первым, призывая весь зал в сообщники, и зрители с готовностью его поддержали. Растерянный Гарри, съеживаясь под шквалом аплодисментов, неуверенно глядя на публику, заметил, как улыбается и машет ему Гермиона, как радостно хлопает Джинни, как привстал с места и что-то кричит ему Симус, и как даже предатель-Рон изо всех сил колотит в ладоши и свистит. Гарри скользнул растерянным взглядом по ревущим гриффиндорским и скандирующим хаффлпаффским рядам и быстро взглянул туда, где сидели вяло хлопающие слизеринцы. Он зачем-то опять нашел глазами Малфоя и почувствовал, что ему чуть полегчало: презрительно сжатые губы и кривая усмешка того были как живительный оазис в пустыне безумия. Заметив, что Гарри на него смотрит, Малфой ответил ему брезгливым и наглым взглядом, и Гарри поспешил отвернуться. Ведущий махнул рукой, останавливая ликование на трибунах, махнул палочкой, и часть сцены неожиданно заполнилась стульями, отгороженными белым заборчиком, над которым весело запорхали очередные розовые и красные сверкающие сердца: — Это наша Любовная Ложа! — прокричал он, и Гарри испуганно вздрогнул. — Сюда я попрошу спуститься всех наших претендентов. Всех, кто желает заполучить руку и сердце героя! Всех, кто любит его и мечтает быть рядом с ним. Поверьте, вам скоро предоставится такая возможность! Всем вам выпадет шанс! Толпа снова принялась радостно аплодировать, выть и свистеть, а Гарри обреченно закрыл глаза, но тут же снова их распахнул. Надо было как-то контролировать это безумие! Он обреченно смотрел, как несколько пятикурсниц с их факультета, расталкивая друг друга локтями, ринулись вниз. Гарри даже не знал их по имени. Следом за ними скатился по ступенькам Колин Криви, держа наготове свой неизменный фотоаппарат. Джинни спускалась по ступенькам в стекающей вниз толпе медленно и с достоинством. Сразу было видно, что она нисколько не сомневается в исходе дела. Один парень с Хаффлпаффа, три девушки с Райвенкло… Толпа в загоне с белым заборчиком нарастала. Кандидаты рассаживались по стульям, оживленно шепчась, а призрачные сердечки трепетали и колыхались от шумной возни всех участников. Гарри, испуганный таким вниманием к своей скромной персоне, с удивлением заметил в этой группе нескольких слизеринцев и только потом сообразил, что после войны и лояльности к нему Министерства стал выгодной партией. Рассеянно понаблюдав, как Гойл неуверенно умащивает на стул свой мощный зад, Гарри снова взглянул на трибуны, зачем-то желая увидеть, как к этому относится Малфой. И нелогично обрадовался, увидев, как тот провожает слизеринцев презрительным взглядом. Малфой оставался все так же верен себе, и сейчас его привычная ненависть воспринималась живительной силой. Она была чем-то единственно неизменным, надежным островом в бушующем море безумства. — Пусти меня. Не пихайся, — послышался сдавленный писк младшекурсницы с Хаффлпаффа, которая, яростно отталкивая толстого Гойла, пыталась занять место поближе к Гарри. — Не волнуйтесь, места всем хватит! — ведущий радостно развел в стороны холеные красивые руки. — Любовная Ложа создана магией и ею же управляется! В ней всегда будет достаточно места, чтобы вместить всех желающих! Не сказать, чтобы это обещание сильно обрадовало Гарри. С ужасом глядя на то, как в загончике умащивается почти четверть Хогвартса, он испуганно пятился, невольно пытаясь спрятаться за ведущего. А тот, не замечая хитрых геройских маневров, оживленно взмахнул рукой, и загончик внезапно расширился вперед, подползая к Гарри совсем-совсем близко и образуя несколько пустых мест в самом первом ряду. Ведущий снова взмахнул палочкой, и ряд этих стульев засиял золотым и розовым светом. Тонко и приятно запахло лавандой и розами. — А это, — торжественно оповестил всех ведущий, — место для Чуда настоящей Любви! Именно здесь и сейчас в этот день проявится магия! Исключительно чудо притянет сюда того, кто влюблен, но хотел бы скрыть свои чувства к герою! Но праздник на то и праздник, чтобы все тайное стало явным! Сюрпри-и-из! — завопил он, и Гарри снова попятился. Он не хотел знать ничьих тайн и сюрпризов. — На эти стулья притянутся только те, кто влюблен в нашего героя по-настоящему. Чьи помыслы о нем чисты, как первый утренний снег! Как заря! Как поступь единорога! — Да хватит уже тянуть! — прошипел ему Гарри, выведенный из себя цветистыми метафорами. Ведущий, приняв его раздражительность за нетерпение, важно кивнул, и школьный оркестр домовиков заиграл тихую романтическую мелодию. Приняв изящную позу, ведущий взмахнул палочкой, и Гарри мысленно сжался. Почему все это досталось ему? Он не хотел ничего этого видеть. Не хотел знать. Но конферансье не волновали его желания. Восторженно сделав руками несколько пассов, он крикнул какое-то незнакомое заклинание, и Гарри обреченно зажмурился. Раздался громкий хлопок, полыхнула зеленая вспышка, и зал изумленно ахнул. Даже ведущий, то ли всхлипнув, то ли хрюкнув от удивления, пробормотал что-то про просроченные заклинания и старые книги, и Гарри не выдержал и осторожно приоткрыл один глаз. Потом еще один. Потом дважды моргнул. И все равно отказывался верить тому, что увидел. Белая челка, зеленый галстук и по-волчьи злые глаза, — все с красноватым отливом в свете розовых фонарей и мерцающих алых сердечек. Малфой, подсвечиваемый пошлыми розовыми лучами, сидел один-одинешенек на сиденьях, предназначенных для “чуда настоящей любви” и затравленно озирался, словно не в силах поверить в происходящее. Зал оживленно загудел, послышались смешки. Из загончика с сердцами кто-то заулюлюкал: скорее всего, Симус, который тоже забрался туда непонятно зачем, — наверняка, чтобы быть поближе к эпицентру событий. С верхних сидений амфитеатра послышался одобрительный свист. — Та-да-а-а-ам! — радостно завопил ведущий, не давая ни Гарри, ни Малфою времени опомниться, и на головы всех участников сверху посыпались розовые и белые лепестки вперемешку с яркими блестками. Гарри, неловко стряхивая с себя праздничный сор, растерянный едва ли не больше Малфоя, непонимающе смотрел, как тот, удерживаемый на сидении невидимыми путами, несколько раз попытался вскочить со стула, потом, устав дергаться, даже попробовал сползти с него вниз, но борьба с магией оказалась явно неравной. Поэтому Драко, еще какое-то время подергавшись под восторженные крики ведущего, понял всю бесполезность сопротивления, обреченно замер на стуле и, прожигая конферансье убийственным взглядом, принялся с остервенением вытряхивать из волос и сметать с мантии разноцветные листья. — Все эти прекрасные люди, — снова заголосил ведущий, как только дождь из лепестков прекратился, не желая замечать ни малфоевскую злость, ни полную растерянность Гарри, — готовы ради тебя на многое, наш герой! Сейчас их ждут испытания, которые они должны будут с честью пройти, чтобы сразиться за твои руку и сердце! Ты сам выберешь самого достойного среди них! И в конце вас двоих будет ждать заслуженная награда! Только вас двоих, понимаешь? — ведущий, интимно поиграв бровями, склонился к Гарри, затем сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, и, резко выпрямившись, деловито поинтересовался, подталкивая Гарри к толпе кандидатов: — Может быть, ты для начала хочешь нам что-то сказать? Пожелания, предложения? Гарри в ужасе замотал головой и попятился от загончика с парящими над ним сердцами: — Я… нет… Пожалуйста, не надо этого ничего… Слышите?! Я не хочу! Но ведущий снова не обратил на его слова никакого внимания. — Подумай хорошенечко, Гарри, — он искушающе улыбнулся. — Кто знает, когда тебе еще выпадет шанс проверить, на что люди способны ради тебя? Гарри остервенело мотнул головой, все еще не в силах отвести от Малфоя испуганно-недоуменного взгляда. Этот-то здесь откуда? А тот, видимо, осознав, что взглядом ведущего не прошибить, теперь пытался выдернуть палочку из рукава, явно перебирая в уме Непростительные. Но и этого магия ему не позволила. Поэтому через какое-то время Драко затих, низко склонив голову, устремив глаза вниз, и, судя по его виду, ненавидя проклятую магию вместе с ведущим изо всех сил. В зале и в загончике шушукались и смеялись. Джинни прожигала Малфоя ненавидящим взглядом, а Симус что-то радостно кричал ей в самое ухо. — Итак, начнем с самого простого вопроса, — громкий голос ведущего перекрыл шепотки. — Расскажите-ка мне, за что вы любите нашего героя? Гарри раздраженно дернул его за рукав, но конферансье, не оборачиваясь, от него отмахнулся, посылая к участникам Прытко-Пишущее перо. — Он красивый и умный! — выкрикнула с места младшекурсница с Хаффлпаффа, невольно вскакивая и пихая в бок Джинни. Перо застрочило в блокноте с такой скоростью, что ей позавидовала бы сама Рита Скитер. — Он хороший друг, — веско сказала Джинни и, бросив снисходительный взгляд на соперницу, отодвинула ее от себя и добавила чуть потише, но так, что услышали все сидящие в зале. — А еще он прекрасно целуется. Гарри вздрогнул и съежился от таких откровений, бросая умоляющий взгляд на Перо. Но оно лишь заметалось по бумаге с невиданной быстротой, пытаясь уловить все выкрики из загона: — Он смелый! — И сильный! — Отважный! — Веселый! — загомонили претенденты, набирая себе очки. — Богатый, — сообщил перу Гойл, и Гарри невольно ему усмехнулся. Кажется, Гойл хоть и был самым глупым, зато самым честным из всех. — А вы? — ведущий, чуть замешкавшись под ненавидящим взглядом Малфоя, все же отправил Перо и к нему. — А я его ненавижу, — зло отчеканил тот, по-прежнему не глядя по сторонам. — Не-на-ви-жу! — продиктовал он по слогам, вскидывая на Перо быстрый и яростный взгляд: — Так и запиши это, дурацкая штука! — Па-а-а-звольте вам не поверить! — заорал ведущий во всю мочь, небрежно подзывая к себе Перо и блокнот, и зал рассыпался смехом и аплодисментами. Гарри растерянно смотрел на лица, издевательски хохочущие над Малфоем — даже Гермиона не выдержала и рассмеялась, прикрывая ладонью лицо, что уж говорить о других? — кусал губы и сжимал кулаки. Несмотря на обидные малфоевские слова, Гарри сейчас испытывал к нему лишь сочувствие: ведь именно ему лучше всех в зале было известно, каково это — стать предметом насмешек для всех. И даже такой негодяй, как Малфой, не должен был страдать из-за спятившей магии. Гарри любой ценой должен немедленно это всё прекратить. Просто обязан! — Мы начинаем состязания за руку и сердце героя! Участники будут биться до тех пор, пока наш герой не остановит свой выбор на ком-то из них. Именно с ней или с ним… — ведущий заговорщицки понизил голос, — Гарри и разделит наш Главный Приз! А что это будет за приз, мы все узнаем в самом конце! Итак, первым конкурсом… — ведущий набрал в легкие побольше воздуха, приготовившись проорать условия во всю глотку. — Нет! — выпалил Гарри, делая шаг вперед. Чувствуя спиной и затылком, как на него устремлены сотни глаз, он все же твердо смотрел на ведущего, для храбрости крепко сжимая палочку во вспотевшей ладони. — Что значит “нет”? — на холеном лице конферансье была написана откровенная растерянность. Он явно собирался добавить что-то еще, но неожиданно глянул на подрагивающую палочку Гарри и промолчал. — Не надо, — твердо выдохнул Гарри, подходя к нему еще ближе. — Ничего не надо. Ни соревнований. Ни конкурсов. Если надо, я готов выбрать прямо сейчас, — он бросил растерянный взгляд на Джинни, и она ответила ему ободряющей уверенной улыбкой. В зале воцарилась полная тишина. — Но как же игра… И Приз… Как же ты сможешь оценить всех наших игроков? — ведущий растерянно переминался с ноги на ногу, пытаясь выдавить из себя натянутую улыбку. — Не смогу и не надо, — отрезал Гарри. — Я уже всех оценил. Пока с ними учился. По залу пробежали легкие шепотки. — Тогда ты должен выбрать прямо сейчас! — растерянно сообщил ведущий и неуверенно дернул носом. — Правила есть правила, иначе магия тебя не отпустит! Выбирай, наш герой, и забирай себе приз. Только смотри, не ошибись в своем выборе! — голос ведущего крепчал с каждой секундой; он снова начал уверенно входить в свою роль. Гарри поежился и смущенно провел глазами по лицам. Джинни улыбалась ему уверенно и призывно, слизеринцы ухмылялись, подмигивали и складывали губы в воздушные поцелуи, девушки с Хаффлпаффа смотрели на него доверчиво и влюбленно, а Симус фыркал, зажимая рот рукавом. Гарри снова невольно взглянул на Малфоя. Тот сидел так и не поднимая глаз от земли, растрепанный, злой, с остатками запутавшихся в волосах лепестков и щеками, алевшими некрасивыми пятнами. Он явно желал провалиться сквозь землю. Унижение врага. Гарри никогда о таком не мечтал. Врага надо было побеждать достойно, на поле битвы, в рукопашной схватке или в словесных баталиях, но только не так вот... подло, из-за угла. Чтобы над ним потом издевалась вся школа. И сейчас, глядя на несчастного Малфоя, он внезапно представил, а каково бы ему самому было, если бы его вот так… притянуло к Малфою? Позорно. Унизительно. Невыносимо. Малфой вскинул на него ненавидящий раненый взгляд, и Гарри, словно пойманный с поличным, испуганно отвел глаза, боясь, что тот снова крикнет ему какую-то гадость про “залип” и “давно не было девушки”. Он не будет о нем думать. Не будет. Сейчас у него есть другая задача. — А тепе-е-ер-р-рь… — проорал ведущий, настороженно косясь на Гарри, будто боясь, что тот выкинет еще одну глупость. — Наш герой наконец-то сделает выбор! Кого же он выберет? Кто-нибудь угадает? От его воплей Гарри почувствовал себя породистым скакуном, фаворитом сезона на ипподроме, и ему показалось, что ведущий не удержится и выкрикнет “делаем ставки, господа, делаем ставки”. Но тот лишь просто добавил: — Встретим выбор героя аплодисментами! Зал захлопал и завопил на все голоса. — Джинни! Выбирай Джинни! — послышался жизнерадостный голос из верхней ложи. Кажется, это был Рон. — Симуса! Финнигана! — выкрикнул Дин, и гриффиндорцы захохотали. — Парвати! — Падму! Гарри беспомощно взглянул на МакГонагалл. В ее взгляде мелькнуло сочувствие, но жестом она все же предложила ему выбирать. Переведя растерянный взгляд на Снейпа, Гарри увидел, что тот стоит, сжав губы в полоску, и буквально прожигает Гарри злым, ненавидящим взглядом, словно тоже пытаясь что-то до него донести. Гарри вздрогнул и поспешил от него отвернуться. — Ромильду, Гарри, бери Ромильду! — послышался веселый крик одного из парней. — Лучше Джоан! Зал оживился. Самые разные предложения так и сыпались отовсюду. — Гарри, бери Гойла или Малфоя, не ошибешься! — неожиданно выкрикнул чей-то веселый голос, и на скамейках задвигались и засмеялись. Чтобы, наконец, прекратить этот цирк, Гарри набрал в грудь побольше воздуха и неуверенно шагнул по направлению к претендентам. Ему ведь и правда пора выбирать себе пару. Иначе от него никогда не отвяжутся. Медленно двинувшись вдоль загончика, носящего гнусное название “Любовное Ложе”, — то есть, нет, кажется, все же “Любовная Ложа”, — Гарри тяжко вздохнул. Что за бред? Почему его просто не могут оставить в покое?! И с другой стороны он отчетливо понимал: он герой, от него не отстанут. Значит, надо, наконец, отважиться и снова связать свою жизнь с Джинни Уизли. Она хорошая, добрая и красивая. Приняв это решение, и больше ни на кого не глядя и никого не слушая, Гарри быстро прошел мимо съежившегося на переднем ряду Малфоя, мимо привскочившего с места Гойла, мимо подмигивающих ему слизеринцев и свистящего Симуса, постарался быстрее и незаметнее проскочить мимо затаивших дыхание хаффлпаффок и, наконец, сделав по направлению к Джинни уверенный шаг, вскинул взгляд. Джинни смотрела на него огромными сияющими глазами. Прекрасная девушка. Которую он так любил. Гарри сделал к ней еще один шаг. Старался любить... Полюбить... И еще один мелкий шажочек. Очень старался... Да так и не смог. Гарри поднял ногу и замер. — Дааааа! — радостно завопил ведущий. — И кто бы в этом зале мог сомневаться, что это будет именно Джи-и-и… — он осекся на полуслове, глядя, как Гарри неуверенно отвел ногу назад и осторожно попятился. Глядя в растерянные глаза Джинни, Гарри шепнул ей “прости”, а затем развернулся и, быстро взглянув на поникшие узкие плечи и склоненную от стыда белобрысую голову, словно в тумане сделал шаг в обратную сторону. Потом еще один. И еще. Чувствуя себя куклой на деревянных ногах, которую ведет кто-то другой, Гарри медленно побрел вдоль притихших участников и, добравшись до первого ряда, остановился возле Малфоя. Тот, ощутив его присутствие рядом, недоуменно поднял голову, вскинул ненавидящие, полные отчаяния глаза, и Гарри, не понимая зачем, ткнув пальцем в вечно раздражающего его слизеринца, коротко выдохнул: — Вот. Его. В зале повисла мертвая тишина. Поэтому тихий малфоевский шепот был слышен буквально везде: — Поттер, рехнулся? Что ты творишь? Если бы Гарри и сам это понимал! Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что он идиот. Верный привычке спасать всех и вся, кажется, он снова загнал себя в угол. Зал потрясенно молчал. Молчал даже крикливый ведущий, словно собираясь с духом, чтобы объявить всем выбор героя. А Гарри чувствовал, как его щеки заливает пунцовая краска. Он боялся посмотреть в сторону Джинни, стыдился наткнуться взглядом на Рона и особенно не смел поднять глаз на Малфоя. Поэтому не заметил, как тот бросил на него быстрый убийственный взгляд. Сейчас оба они были примерно одинакового красного цвета, смущенные почти что до слез. “Что я сделал? Что я, черт побери, опять натворил?” — бились в голове у Гарри испуганные мысли, и ужас случившегося обдавал его холодом с головы до пят. — Гарри выбрал, — ведущий откашлялся, стараясь подбавить в голос уверенных ноток, — Наш Гарри выбрал Др-рако Малфоя! — объявил он так оглушительно громко, словно и так еще не вся школа узнала об этом позоре. — Поздравляю. Хороший выбор, — промямлил он так неуверенно, что как-то сразу стало понятно, что лично он очень сильно сомневается во вкусе героя. — А теперь проходите оба сюда. В центр круга, — ведущий взмахнул палочкой и очертил в середине сцены кривоватый светящийся круг. — Именно здесь вам, дорогие влюбленные, будет вручен Главный Приз. — Вставай давай, — вздрогнув от ужасного обращения, Гарри все же растерянно потянул Малфоя за мантию. — Поттер, какого черта? — зло прошипел тот. — Совсем свихнулся на поле битвы? А я теперь должен за это страдать? — Видимо, да, — шикнул в ответ Гарри, стараясь не смотреть на его пятнистые скулы. — Раз уж тебя притянуло сюда, нам надо обоим выкручиваться. — Тебе-то как раз ничего не надо! — Малфой злобно смотрел на него из-под отросшей челки. — Иди и выбирай себе кого-то другого, что ты в меня вцепился? В жизни остроты не хватает? Гарри рассвирепел: — А я сказал, поднимайся давай, идиот. Это так сложно? Получим подарок и свалим. Лишь бы от нас, наконец, отвязались. — Отвяжутся они теперь. Как же, жди, — Малфой презрительно фыркнул, но было заметно, что после стычки ему полегчало. — Пошли, — Гарри с силой дернул его за рукав. — Руку оторвешь мне, дубина! — Драко хоть и в очередной раз огрызнулся, но все же медленно встал и недовольно двинулся вслед за Гарри к ведущему. Спотыкаясь и от растерянности путаясь в подолах мантии, оба нехотя забрались в центр свечения. — А теперь обещанный приз! — почему-то ведущий выглядел довольно смущенным. — Как вы думаете, наш герой заслужил главный приз?! — чуть растерянно обратился он к залу, и зал одобрительно загудел. Стараясь, чтобы его голос звучал торжественно и радостно, ведущий рявкнул: — Сюрприз! Наш праздник не зря называется “Лето на двоих”! Нет, не зря! Вам обоим предстоит целый месяц в раю! Остров, пальмы и океан, — голос ведущего терял уверенность с каждой секундой. — И все это… — он окинул взглядом мрачные лица парней, уже и сам начиная сильно сомневаться в ценности приза, — ...только для вас двоих. Поздравляю. Вы оба сделали прекрасный выбор, — чуть не поперхнувшись от свирепого взгляда, которым его одарил Малфой, ведущий торопливо закончил уже без прежнего пафоса: — Месяц наедине. Тишина и полный покой. Только вы двое в засекреченном месте, откуда нельзя аппарировать. Видимо, взгляд Гарри был настолько выразительным в своем паническом ужасе, что конферансье поспешно попятился: — Ты же понимаешь, Гарри, что не я это все придумал? — свистящим шепотом оправдался он. — Отказаться? Мы можем? — Гарри в панике смотрел на него, чувствуя, как тает надежда. Малфой зло сопел у него за спиной и тыкал в бок острым локтем, видимо, одобряя ход его мыслей и подгоняя. — Магия не примет отказа! Ты сам этого захотел! Я намекал тебе, что надо подумать, — ведущий выразительно взглянул на него, но Гарри больше его не слушал: — “Профессор всегда знает, что делает?”, да, Малфой? — шепотом передразнил он, вспоминая недавнюю стычку и невольно бросая взгляд на молчаливого Снейпа, который сейчас хоть и выглядел раздраженным, но в его мрачном взгляде сквозило какое-то скрытое торжество. Гарри поежился и подумал, что планируемый для него месяц мучений вполне мог привести профессора в хорошее расположение духа. Малфой уставился на Гарри в праведном гневе и больно пихнул его в бок: — А кто тебя просил тыкать в меня своими грязными геройскими пальцами? — зло процедил он. — Тебе что, всех этих идиотов было мало? Вся школа из штанов выпрыгивает, чтобы забраться в твою постель. Выбрал бы свою рыжую и кувыркался с ней на песке. Но нет, ты же герой, ты не ищешь легких путей, — шипел он, задыхаясь от ненависти. — Да заткнись ты, — Гарри и сам чувствовал его правоту. Но ведущий не дал им возможности доругаться. Вернувшись к своим прямым обязанностям, он снова перешел на громогласный рев. — А тепер-рь мы прощаемся с вами, дорогие влюбленные! Поцелуйтесь здесь перед нами, чтобы доказать, что магия вашей любви… — Какое к Мордреду “поцелуйтесь”? — ужаснувшийся Гарри отпрянул от них обоих. — Я не собираюсь его целовать! — Малфой тоже отпрыгнул подальше и аж побелел от ярости. — Я губы потом век не отмою! — Можно подумать, я тебя сюда звал! — шепотом огрызнулся ведущий. — Испортил весь праздник, а теперь еще выкобениваешься! Пожиратель! Гарри вздрогнул и невольно сделал шаг, чтобы прикрыть Малфоя собой, сердито глядя на ведущего. Да как он смел бить по больному, раз Малфой был оправдан? — Как ты меня назвал? — Драко побледнел и, отталкивая Гарри, ринулся к нему. — А ну, повтори! Гарри, чувствуя, что праздник грозит превратиться в черт знает что, и краем глаза поймав раздраженный взгляд Снейпа и поджатые губы МакГонагалл, не понимающих, что происходит, резко развернул Малфоя к себе. — Прекрати, — жестко сказал он, вцепившись ему в плечи и не давая наброситься на ведущего. — Он идиот. Несет всякую чушь. Не слушай его, — прошипел он в расстроенное, злое лицо, успокаивая его непонятно зачем. Малфой тяжело дышал в его руках, пытаясь сдержаться. Он был такой теплый, живой, привычный в своей близости, что Гарри зачем-то неловко посмотрел на его губы и растерянно пробормотал: — Давай уже поцелуемся, что ли. Все равно теперь не отстанут. Стой и не дергайся. Надеюсь, мне будет не очень противно. — Да ты просто романтик, — процедил Малфой и, еще раз злобно оглянувшись через плечо, вскинул на него насмешливые глаза. Гарри почувствовал, как он чуть расслабился и подался навстречу: — Давай уже, Потти. Не томи. Может, меня не стошнит? Или… — он расплылся в слизеринской ухмылке, — ...вдруг, мне даже понравится? Вон твоя рыжая как тебя расхвалила, — предположил он, и Гарри раздраженно глянул на него в ответ. Ну почему ему нужно быть таким гадом? — Заткнись, идиот! — коротко приказал он и, чтобы не передумать, поджал губы и резко качнулся к Малфою, желая поскорее разделаться с этой повинностью. Тот тоже мстительно сжал губы в полоску, и Гарри, дернув его на себя, быстро ткнулся губами в его сомкнутый рот. Гарри не ожидал, что почувствует что-то особенное. Что вообще можно почувствовать, когда сотни глаз жадно следят за твоим неловким стремительным поцелуем с врагом? Но того, что случилось после, он точно не мог и представить. Едва дотронувшись до малфоевских губ, — кстати, теплых и не таких уж противных, — Гарри ощутил, как земля уплывает у него из-под ног. В буквальном смысле этого слова. Рывок аппарации дернул их вверх, стукнул их друг об друга лбами и тут же расшвырял по песку как котят.