Весь этот джаз

- Если хочешь любовника, я сделаю все, о чем попросишь... Он подпевал радио, а его улыбка была медленной и хищной. Блеснули крупные зубы и эти неотразимые клыки, при виде которых у врагов спина замерзала. Но Марианна, одетая лишь в чулки и комбинацию, нагревалась от вида гангстера, как от хорошего глотка коньяка. Ей пришлось крепче сжать бедра, чтоб хоть немного успокоить жар и боль, которые там рождались от его ухмылки и взгляда. Ох, чертов ад, этот мерзавец распалил её костры так быстро и сильно, что в голове уже мутилось… Богг, между тем, не особо тушевался. Изящным движением снял свою шляпу, прижал к груди, а узкими бедрами в этот миг так соблазнительно качнул, что Марианна губу закусила, чтоб не застонать от желания. - И если хочешь разной любви, я надену маску для тебя… Он вернул шляпу на голову, и она закрыла пол-лица, потом лихо сбил её на одну бровь и подарил девушке широкую, почти мальчишескую улыбку. Марианна закатила глаза и фыркнула: - Ну, когда-нибудь, большой плохиш. Его улыбка стала меньше. Богг шагнул к девушке, хищно и бесшумно двигаясь. Марианна поднялась было к нему навстречу, но гангстер мягко заставил её сесть обратно. А глупая песня все текла и текла по радио, а он все танцевал, хрипло подпевая… в его голос, низкий и бархатный, казалось, можно было заворачиваться и тихо млеть до конца времен. Богг теперь протянул девушке руку: - Если тебе нужен партнер, держись, я надёжен… Марианна с готовностью прижала свою ладонь к его и удивленно хохотнула, когда Богг притворился, будто она его ударила в грудь и драматично шатнулся назад. - А если злая и хочешь ударить, то милости просим, ведь я твой мужчина… Она захихикала, когда плохой босс поднял руки вверх, словно собираясь сдаться в плен. Он состроил испуганную гримасу, но глаза его горели вовсе не испугом, и фирменная ухмылка так и не сошла с губ. Марианна чуть наклонила голову, провела рукой по спутанным кудрям, наблюдая за любовником сквозь темные ресницы и не уставая улыбаться. Она глазам не верила: мрачный, грозный мафиози, гроза города, сейчас так охотно её развлекал… Этакий внезапный, недобитый романтик… И она его обожала. Радио продолжало свою песню, а Богг подпевал и теперь тянул галстук с шеи, плавно, медленно. А горячий пульс удовольствия ударил Марианну в спину, снизу вверх, и девушка вновь сжала бедра. Твою мать, этот мужчина такой ужасный. Ужасный, и прекрасный, и… Богг слегка качнулся, его руки, откинув галстук, теперь гладили рубашку на груди, длинные пальцы лениво расстегивали пуговицы. Через минуту одежда легко сползла по его длинным мускулистым рукам, мягко свалилась на пол. И у Марианны сбилось дыхание при виде того, как майка плотно обтягивает его стройный торс и широкую грудь, как вторая кожа. «Моё, все моё…» - Если ты хочешь себе драчуна, я буду биться для тебя… Марианна игриво выставила кулаки, чтоб побоксировать в воздух, а Богг вновь испуганно пошатнулся, притворно морщась. Девушка, краснея, засмеялась, хлопая в ладоши. - И если тебе нужен врач, позабочусь о каждом дюйме твоего тела… Его пальцы игриво потянули майку за край, и Марианна наградила парня свистом, похожим на те, которыми её провожали посетители клуба, когда она, закончив песню, сходила в зал. Она желала, чтоб его небритые щеки покраснели, но Богг лишь ухмыльнулся, подняв одну бровь, и продолжил играть с майкой, понимая её выше, и сам себя царапал по животу. - И если нужен водила, запрыгивай ко мне… А хочешь прогуляться – ты знаешь, где меня найти. Я твой мужчина... Он пел так потрясающе хрипло, так смотрел, что, к своему ужасу, Марианна почувствовала: сама краснеет, нагревается. Она быстро закрыла щеки руками, почти стыдливо засмеялась. Черт! Надо было что-то делать! Обычно Марианна поступала смело. Но Богг никогда раньше так не делал… Она обожала такой парадокс его личности: жесткий, мрачный, опасный мафиози контрастировал со странно нежным, мило неуклюжим мужчиной, который её обожал. И был страстным любовником. Пара новых укусов на ее бедрах были тому доказательством. Хорошо, а что ей сейчас делать? Она совсем растерялась. Что за сладкую месть он ей придумал? Богг все еще пел, грациозно покачиваясь, прикрывая полыхающие глаза ладонью: - Луна слишком яркая, а мы слишком близки, и мой зверь не будет спать… Марианна, дрожа от смеха, хлопнула сама себя по колену, чтоб сдержать хихиканье. И все же не сдержалась, когда Богг вдруг упал перед ней на колени, громко хлопнув о половицы. - Ах, мужчина никогда не возвратит женщину, умоляя на коленях… - Вот уж чертовски верно, - подтвердила Марианна, вспоминая Роланда и одну из его неловких попыток просить прощения. У Богга не было ни капли благодушного очарования, которым владел Роланд, не было ехидной уверенной улыбки, о которую Марианна тогда разбила свои костяшки одним метким ударом. Лицо мафиози было воплощением греховного желания, с яростно горящими глазами из-под темной шляпы, с кривой опасной ухмылкой… Он пополз к креслу, где сидела девушка, со вполне угадываемыми намерениями, хищно скаля зубы. Марианна не сдержала испуганного шипения. А он загудел следующий куплет: - Но я доползу до тебя, детка, и буду валяться у твоих ног... Он схватил Марианну за лодыжку, дернул кресло. Она, хохоча, отпихнула парня обратно, но Богг низко зарычал, как дикий зверь, оскалился еще больше – показались притягательные белые клыки. - И я буду выть на твою красоту, как волк - на луну… Он приподнялся, стал близко-близко, зашептал песню ей в шею, дразня губами горячую кожу. Марианна откинула голову, вновь довольно смеясь. Богг жадно лизнул её, как мальчишка – мороженое, подхватил вдруг на руки, поднял резко вверх, закружил – она завизжала от неожиданности. Через секунду бросил девушку в постель, в мягкие подушки. И Марианна уже смеялась так, что слезы из глаз брызнули. С Роландом такого баловства точно не было. И она даже мечтать не могла о том, что будет что-то подобное… Богг ухмыльнулся, прежде чем присоединиться к девушке, в кровати; его длинные ноги согнулись в коленях, когда он оседлал Марианну. Потом защекотал ногтями её шею, грудь, заставляя выгибаться от удовольствия и постанывать. - Я оцарапаю твое сердце, я порву твои простыни. А ты будешь умолять… Марианне под руку попался её собственный чулок, и она ту же его схватила, набросила на шею гангстеру и потащила к себе, чтоб целовать. Потому что уже не могла держаться. Богг низко застонал в поцелуй, и она вкусила его дымное дыхание. Прекрасно. У него были отличные сигареты, и Марианне нравился их запах. Они прервали поцелуй, чтоб вздохнуть, и теперь девушка хищно оскалилась, любуясь потемневшим взглядом возлюбленного. И пропела ему: - Ты мой мужчина… Он ухмыльнулся и прогудел довольно: - Очень на это надеюсь, Крутышка. Марианна хихикнула и снова потянула его к себе, чтоб целовать и гладить. Потом толкнула, переворачивая на спину, оказалась сверху. Богг хохотнул, шляпа слетела с его головы, и Марианна схватила её, покрутила в руках. Было так весело, хорошо…. Она закусила губу, любуясь парнем, и спросила робко: - А почему... зачем такое представление? Хищная улыбка Богга превратилась в мягкую, в глазах замерцала нежность: - Тебе это нужно. У тебя был тяжелый день. Я знаю. Сердце девушки сладко затрепетало. Это всё для неё, потому что она ворчала про неприятный разговор с отцом?... Она прижалась к Боггу, сжав пальцами его пальцы, уперев подбородок в грудь, без отрыва глядя в его лицо: - Ты сейчас в беде, плохой босс. Может у меня и был не самый лучший день, но я пока не совсем изношенная кляча. - Этот крест понесу смиренно, - многострадально простонал Богг, а потом весьма хитро ухмыльнулся. - А, может быть, это я – в беде, - задумчиво пробормотала Марианна, отбрасывая шляпу и кладя руки на грудь мужчины, а бедром скользнув меж его ног и с трепетом ощущая, какое там всё жаркое. – В конце концов, зачем «Темному Лесу» вокалисты, когда его собственный босс может бабахать такие выступления?... Богг потянулся к девушке, сверкая глазами: - Эй, ты мне нужна, Крутышка. Марианна улыбнулась, ее пальцы скользнули под его майку. Девушка замурлыкала еще куплет: - И если хочешь любви, я сделаю все, что попросишь, - и она прошлась ногтями по его животу. Богг зарычал и перевернул Марианну на спину, устроился сверху, а её вновь затрясло от смеси веселья и похоти, когда он защекотал поцелуями её ключицу и хрипло пробормотал: - Да, я твой мужчина...