Бункер

Страх в темноте ничего не боится, В голове моей любит таиться И сквозняком по хладным стенам струится, Ищет детишек, которым не спится Тик-так, тик-так, тик-так. В голове стоял звон. Глаза все никак не хотели открываться, а тиканье часов безумно раздражало. Я помню, что несколько дней назад убрала из комнаты мамины часы, которые вечно мешали спать, но видимо та решила, что им самое место у меня на полке. Приложив массу усилий, я все же смогла разомкнуть глаза. Тусклый свет заставил зажмуриться. — Наконец-то, я уже начал волноваться, — откуда-то из угла донесся голос. В эту минуту стало сразу ясно, что я не дома. Оглядевшись, я вспомнила события этой ночи. Мы были в бункере на вечеринке, я встретила Джека, он меня безумно выбесил, после чего я выпила коктейль и меня вырубило. — Морфий, — не успела я задать интересующий меня вопрос, как Адриан поспешил на него ответить. В напитке был морфий, а теперь мы находимся в закрытой комнате. Что это значит? — Где мы? Где выход? — поднявшись с кровати, я стала ходить вдоль стены, ощупывая ту. Через несколько сантиметров подушечки пальцев почувствовали маленькую щель. Это была раздвижная стена. Закрытая раздвижная стена. — Не знаю, это бесполезно. Я уже раз двадцать осматривал все здесь, пока ты была в отключке — безрезультатно. Нас кто-то запер, забавно однако, — зло зыркнув на приятеля, я сузила глазки. Забавной мне данная ситуация совершенно не казалась. Напротив, это было довольно жутковато, а если учитывать то, что я заядлый любитель слэшера, данная ситуация в два, нет, в три раза страшнее. — «Пила», — мои слова были слышны лишь мне, именно поэтому мой сокамерник переспросил меня, что я там бормочу. На что я лишь отмахнулась. Данный сюжет был похож на сцену одного из самых страшных фильмов, которые мне доводилось смотреть. В голову стали лезть разные ужасные мысли, но в одну секунду они все испарились, а на их месте возник один вопрос. — Это ты принес меня сюда? — я вспомнила, что перед тем, как я отключилась, кто-то взял меня на руки. Этот человек и принес меня сюда, а значит он и запер. — Нет, я сам без понятия, как сюда попал. Последнее, что я помню — это коктейль. Мне его дал один парнишка, не помню его лица, — ответ Адриана был довольно правдоподобным, поэтому повернувшись к стене, я стала продолжать поиски. Подняв голову к потолку, я заметила маленькую струю дыма. Она становилась все больше и больше, дым начать распространяться и заполнять все пространство. — Черт, Адриан, что это такое?  — Айяуаска — галлюциноген, господи, это очень плохо, — парень стал метаться по комнате в поиске чего-то. По его лицу было понятно, что это хуже, чем просто плохо. Это ужасно. — Твою мать! Смотри на меня, Арья, мать твою, смотри на меня! Сейчас будет пиздец как плохо, помни одно — это галлюцинации, всего лишь плод твоего воображения, с которым это вещество сейчас поиграет, — я уже почти не слышала его. Дым заполнил всю комнату. Лицо друга спряталось где-то в дыму, а тело стало понемногу онемевать. Минуту, две, три. Перед глазами появился силуэт, он приближался, и с каждым его шагом становилось ясно — это мужчина. Откуда-то из-за спины показался топор. Он поднял его над головой и почти опустил, но я громко завопила не своим голосом и, поднявшись на ноги, куда-то помчалась. Обернулась, сзади никого не было, лишь туман. — Это всего лишь глюки, — я повторяла эти слова как мантру. Из далека раздался оглушающий вопль, он был мне знаком — это кричала Мия. Сердце забилось чаще, я слышала где-то рядом тяжелое дыхание и одни и те же слова: — Плод моего воображения, лишь плод воображения!  Вдруг в глазах потемнело, и я почувствовала на своем теле чьи-то руки. Много рук. Они были везде. — Ты не спрячешься от нас, мы у тебя в голове, мы — это ты, — тихий, жутко тихий голос прозвучал где-то над ухом, после чего все исчезло. Я услышала звук раздвигающихся стен и, взметнувшись с места, вылетела из комнаты, падая на колени. Из горла вырвался громкий, гортанный кашель. Но я кашляла не одна. Подняв взгляд, я увидела танцпол. Но здесь уже не было музыки и светодиодов. Эта ужасная комната находилась рядом с раздевалкой, а по правую руку от нас было еще несколько таких же «камер», откуда с таким же ужасом выбежали «заключенные». — Я слышал, как ты кричала, прости, что не смог помочь, — встав на ноги и отдышавшись, Адриан виновато глянул на меня. Я совершенно не видела в этом его вины. — Все в порядке, мы не одни, пойдем. — Собрав волосы в высокий хвост, я двинулась в сторону остальных комнат. Ванесса и Алекс — <i>вторая комната, Двое неизвестных мне людей — третья комната, Джуди и Лукас — четвертая комната, Лесли и Клинтон — пятая комната, Мия и Итан — шестая комната, Кит и Джек — седьмая комната. Увидев подругу, я кинулась к ней. Ее вид оставлял желать лучшего. Кажется, она все еще пребывала в страхе — ее глаза смотрели в одну точку, а нагнувшийся над ней Итан пытался ее успокоить, но это было бесполезно. — Арья, ты в порядке? — подбежавший ко мне брат заставил меня отвлечься от Мии. По его лицу трудно было сказать, что он несколько минут назад пережил самый ужасный страх в своей жизни. — Кажется, это был квест. Не знаю как вам, а мы с Джеком оценили. Кто-то очень хорошо подготовился. В Ноксвилле мне пришлось отвалить не меньше ста баксов за такое зрелище, а тут все бесплатно.  — Квест? Ты серьезно? Айяуаска очень опасное вещество, эти галлюцинации могут привести к смерти, мало похоже на забавный квест.  Кит и Адриан вступили в спор, участвовать в котором мне самой совершенно не хотелось. Присев на корточки перед Мией, я попыталась заглянуть в ее глаза. Они были стеклянными, а слова, которые она произносила, оставались для меня непонятными. Хлопок. — Ай, собачья печенка, ты че творишь?! — после хорошей пощечины, она оживилась. По недовольному лицу было ясно, что благодарности можно не ждать. Но это было не так важно. Была еще одна комната, последняя — восьмая. Медленно пройдя мимо споривших брата и Адриана, я подошла к последней комнате. В отличии от всех остальных, рядом с этой не было никого. Заглянув во внутрь меня повергло в шок. В глазах застыл ужас и слезы. По среди комнаты висели два человека. Двое когда-то моих друга. Лестер и Винс. — Нет. Это все еще галлюцинации. Нет, этого просто не может быть! Это все мое воображение! — шепот переходил в крик, я не могла поверить в то, что двое когда-то дорогих для меня человека сейчас висят в петле. Вокруг столпились все остальные. Где-то вдалеке я слышала крики, кого-то даже стошнило. Люк после увиденного кинулся к друзьям на помощь, он надеялся помочь им, надеялся на то, что они еще живы, что их еще можно спасти. Но это бесполезно. Сколько бы он ни кричал и ни вопил. Сколько бы он ни умолял их открыть глаза — это было бесполезно. По щекам текли слезы, мне больше не хотелось оставаться здесь. Кто-то из мальчиков кинулся к телам Лестера и Винсента, ощупывая их пульс. Кто-то из них пытался привести в чувства Лукаса, а мне просто хотелось домой. В эту же минуту в голове всплыли моменты, когда Винни, смущаясь, краснел и отводил взгляд в сторону в надежде на то, что я не замечу его стеснения. Когда Лестер говорил свои глупые, но все же смешные шутки. От этого становилось как-то пусто и погано на душе. Достав телефон, я набрала 911, но сеть здесь не ловила. Развернувшись и сложив руки на груди, я пошла к выходу. Преодолев танцпол, я услышала позади шаги. — Арья, ты в порядке? — обернувшись, я увидела Клинта. Того самого парня, с которым недавно танцевала в дыму. Его голос и взгляд был обеспокоенным. — Да, мне нужно на воздух, — не знаю, чего он ждал, но рассказывать о своих чувствах ему, мне сейчас мало хотелось. Поднявшись по лестнице, я стала толкать прочную стену плечом, но та все не поддавалась. — Слушай, может поможешь?  Отойдя от двери, я уступила место Коле, надеясь на то, что тот сильнее и дверь поддастся ему. Толчок, еще один. Ничего. Никакого результата, дверь как была закрыта, так таковой и оставалась. Сзади стали подходить все «свидетели» найденных трупов. Все они хотели поскорее выбраться отсюда. Всех нас пугала смерть Лестера и Винсента. — Она закрыта, она не открывается, — слова Клинта заставили меня дернуться, не только меня. Почти все мальчики, ругаясь матом, двинулись к двери и, приложив все усилия, стали пытаться отворить ту, но она так и оставалась неподвижна. — Мы заперты. Мы заперты в, мать вашу, гребанном бункере, — Джек — первый, кто решился это сказать. Его карие глаза горели страхом и бешенством, а его слова так и остались висеть в воздухе, как приговор для заключенных — для нас.</i>