Я пил с чертями вино...

Я пил с чертями вино… С настоящими, а не с теми, которых рисуют в кино. С теми, кто разводит костры под огромными казанами. С теми, кто приходит в самом конце за нами. Я пил с ними горький как деготь ром, сигары курил и в карты играл за сложенным из костей столом. Они хохотали в голос, травили байки бодро, да неустанно уголь к кострам таскали в огромных ведрах. Черти меня отнюдь не держали за гостя… Между собой давно поделили меня на кости, и просто тянули время, слушая сказки про звезды. Они хоть и черти, но тоже хотят в космос. Не знаю, как долго мы с ними байки травили за жизнь, мне показалось, мы стали за это время близки. Может месяц прошёл, может два. Не скажу точно, от крепкого рома в тумане была голова. — Как к нам ты попал? — спросил один из чертей. — Ты умер? Но ты ведь живых всех живей! — Я умер, — ответил я честно, запивая горечь собственных слов. — Я умер так много раз, что вновь умереть готов. — Но как? Тот, кто умер, тот жарится в наших котлах. Или сидит наверху, на холодных седых облаках. — А я… — и вспомнилось вдруг поневоле, как умер я первый раз. Зажмурился я от боли. — Я умер, мой друг, однажды, но смерть со мной не в ладах. Она отпустила лапы, оставив меня на вас. — Но в глазах твоих столько боли, я не видел такой беды. А я ведь опытный чёрт, я с самой первой среды… — Я был… я прошёл круги ада, от первого до… сколько их было? Я падал в чёрную пропасть… — Ты видел большое мерило? И черти затихли. В их глазах появилась скорбь. Такая хладая утрата, что в жилах застыла кровь… — Я видел чёрную пропасть. Я падал в неё сотни раз. — Сто раз?! — закричали черти. — Туда не кидают и нас! — Я знаю. Я был там один… — Но что случилось с тобой? Чем разозлил ты ундин?! — Не знаю. Не помню. Мне ром ваш память потёр… — Ты врешь! — закричали черти. — Ты врешь, ты хороший актёр! — Я роли свои отыграл уж. Я умер. Я ваш. Навсегда… — Постой! Расскажи! Что же дальше? Холодна ли в бездне вода? Отпив из бокала рома — он вдруг показался мне сладким, — я начал рассказ свой снова, каким бы он ни был гадким. — Я падал в бездонную пропасть. Всё чёрное было вокруг. Холодное и чужое. Но всё изменилось вдруг… Откуда-то вдруг появились страхи и страхов страх, они мне терзали душу, разрывая её в пух и прах. Они мне крошили тело на кровавые мяса куски. Но я умирал не от боли. Я умирал от тоски. Я видел глаза родные, слёзы в глазах матерей. И страх — видеть смерть детей. Я слышал крики родных, безумные, полные боли. Я чувствовал всю эту боль. Чувствовал поневоле. — Но тело твоё всё в шрамах. В свежих кровавых рубцах! — Что тело… Онo онемело. Я видел сжатыe в боли губы отца… — А что было дальше? Конец? Ты ожил? — Ожил?! Это было начало. Мне кто-то лишь миг одолжил… И снова вырвал мне сердце — как есть, когтём из груди. Не плачьте, не надо. Не стоит. Оно уже не болит. А черти уселись по кругу, ром с виски мешая в стаканах и выпивая до дна. Они замолчали, притихли. Забыли про груду котлов. Мне кажется, сыпался пепел с их поседевших голов. — Скажи, тебе еще больно? — спросил один из чертей. — Не больно. Мне грустно, что ждут меня у дверей… Там, где кончается темень и начинается свет. Но для меня той дороги обратно уже не стало, нет. — А сердце, душа не болит? Я вижу, оно еще бьется. И душа еще колышет едва. — Все проходит, — ответил я тихо. — И на моей могиле когда-то будет трава. Черти притихли снова. Молча уставились в небо. В то чёрное небо, что было над нами. Где ни разу из них никто не был. — Ты должен вернуться обратно, — вдруг молвил один из них. Он был среди них постарше, седой среди всех седых. — Я… — и голос сорвался на шёпот. — Я не смогу вернуться. Мне страшно идти к живым. — Но ты ведь им нужен. Ты слышишь? Ты нужен им! — Я им не нужен. Они… им хорошо и так. — Ты, человек, так глуп! Послушай теперь меня. Ты здесь, потому что люди столкнули в бездну тебя. А мы… мы не люди, черти, но мы за тебя горой. Потому что мы хоть и нечисть, но тебя отведём домой. Но мы тебя не оставим, мы будем всегда с тобой… Мы демоны, черти, бездушные и бессердечные твари, как только люди нас порою не называли. Но то, что случилось с тобой — сделали люди. Поверь, хуже чем с ними, с нами тебе не будет. Я открыл глаза на рассвете, было утро холодным и влажным. Во рту гадкий привкус рома, а в лёгких сырая сажа… Я видел родные лица и слышал их голоса, мне казалось, я будто умер, но умер не навсегда. В моей жизни всё как и прежде — дом, работа, работа, дом. Только я не бываю один, мои черти в сердце моём. Мне не страшно с ними, не больно, я беседую с ними порой. Сам себе улыбаюсь невольно: мои черти всегда за меня горой.