Родная

Шелест страниц твоих книг больше не слышен, не слышно твоего голоса, не слышно тебя. Я бы сейчас не отказался поболтать с тобой о чем-нибудь, чтобы скука и тоска перестали смотреть мне в глаза, держась за руки; они у них ледяные - я по ночам чувствую, как эти две стервятницы обнимают меня не-согревая. И, черт, у них глаза такие же карие. Ебаная тишина. Надоело в ней растворяться, слыша звуки чужих шагов. Надоело вечно срывать голос на допросах внутри себя. Так-то я обычно молчу. Вот только сейчас нервы ни к черту, знаешь. Не отказался бы вернуться обратно, чтобы сдохнуть в том пожаре. Чтобы не видеть того осуждения в твоих глазах, когда все встало на свои места. Когда ты наконец поняла, что мне лучше не доверять, не связываться со мной, не знать меня. Я бы сейчас вернул осень или весну. Они оба помогают восстановиться, только каждый по-своему. Нам не помешало бы, как думаешь? А, точно. Ты же ненавидишь меня. Я слишком привязался к обожанию в твоих глазах. Идиот безмозглый. Лучше бы убил всех там. Неважно каким образом, лишь бы не гнить сейчас тут, ведя бессмысленно пустые монологи с собой. Они немного облегчают жизнь, но все равно быть психом не особо хочется. Особенно из-за такой мелкой, но слишком умной проблемы, как ты. Спрячься в переплетах своих слишком-умных-книжек. Они же лучшее лекарство от несправедливого мира, не так ли? Сгори вместе с ними в той чертовой библиотеке, перестань верить в романтику и счастливые концы. Сдохни, родная. Это поможет. Ты мечтала о счастливой жизни; прости, в этом мире ты ее не найдешь. Лишь снова и снова будешь вспоминать о не-чужом предательстве, обсуждая все с Викой. Тебе не понять, но она всегда будет лучше. Для меня.