Настоящий Победитель

И снова я стою у крыльца старого дома. Такого же обветшалого, как и его хозяин. Каждый день я борюсь с собой, с диким желанием развернуться и бежать прочь, но все-таки толкаю дверь, что с жалобным воем приглашает меня войти… В доме стоит затхлый запах, от которого невозможно избавиться, как ни старайся. Стены покрылись плесенью и налетом безысходности. Или это я принесла ее с собой?.. Прислушиваюсь. Боюсь того, что однажды не услышу упрямого шарканья усталых ног. Но сегодня мне везет. До моего слуха долетают звуки жизни. Она едва теплится в изможденном теле, и все же поединок со смертью выигран и на сей раз. Но эта война слишком жестока и, в конце концов, все-таки побеждает… смерть. Спустя почти целую вечность, в коридоре появляется исхудавшая фигура. Хеймитч… Очень медленно, по стеночке, он движется в мою сторону. Заглядываю в его морщинистое уставшее лицо и ужасаюсь… За ночь он как будто еще больше осунулся. Сердце больно сжимает в тисках обреченности, которая и так витает повсюду, куда бы я теперь ни пошла… Я многое повидала на этом свете. И не единожды сталкивалась со смертью близких… Отец. Финник. Прим… Мне до сих пор больно вспоминать о потерях, но… Они погибли страшной, но мгновенной смертью. Хеймитч же умирает медленно и мучительно. День ото дня он борется с недугом, потому что привык выживать. Эта привычка вросла в него, впиталась в кожу и растеклась по венам вместе с Голодными Играми, которые в нашей памяти останутся навсегда. Я смотрю на старика, что едва держится на ногах и вовсе не от того, что напился в стремлении избавиться от призраков прошлого, а из-за болезни, поедающей его тело изнутри… Больше Хеймитч не пьет. Не то чтобы он не хотел. Он просто не может. Как-то прошлым летом, в одну прекрасную августовскую ночь, я наблюдала за звездопадом… Звезды так и сыпались с небес, словно светлячки. Мне тогда вспомнился папа и его рассказ об одном поверье… Давным-давно люди считали, что если загадать желание, пока падает звезда, оно непременно сбудется… Для себя я ничего придумать не могла — все, о чем я могла мечтать, у меня уже было… Мир без Голодных Игр. Любимый муж. Замечательная дочь. Разве что… Нет. Мертвых не воскресишь. Как раз в тот день Хеймитч снова напился до беспамятства и заснул у крыльца в луже собственной рвоты. Таким и нашла его наша пятилетняя дочь Кайла… И вот, вспомнив испуганные глаза дочери, я вдруг, неожиданно для себя самой, загадала… Чтобы Хеймитч Эбернети перестал пить… Воистину, бойся своих желаний. Уже через пару месяцев ему поставили страшный диагноз — «рак печени»… Мы с Питом незамедлительно вызвали лучшего врача из Капитолия, но Хеймитч отмахнулся от доктора, будто от надоедливой мухи. Впрочем, как и сам врач от его недуга. Слишком поздно… Хеймитч продолжал жить, как жил. Но с каждым днем мир его рушился, а состояние ухудшалось. От очередной ударной дозы алкоголя печень практически отказала… Вердикт был неутешительный. Выпьешь — умрешь. Бросив пить, он отыграл у смерти немного времени… Так или иначе, но мое желание сбылось. Ирония судьбы. Мы так не договаривались! — хотелось мне крикнуть небесам. Да только там наверху все воспринимается в какой-то извращенной форме… И договоров никто не заключает. Скорее только… выносят приговоры. Чаще — смертельные. С тех пор Хеймитч таял на глазах… Слишком быстро. Слишком скоро. И вот он уже превратился в заложника безжалостной болезни. Пит и я несчетное количество раз предлагали наставнику переехать к нам… Но Хеймитч был непреклонен: — Нет, солнышко… Я останусь здесь. — Но у нас тебе будет лучше! Мы сможем за тобой ухаживать… — Я… не могу… не хочу… Пока я сам в состоянии… Я жив… понимаешь?.. — заходясь в кровавом кашле поделился он со мной своими страхами, — Стоит замешкаться, дать слабину и она тут как тут… — Кто?.. — Смерть… Первое время мы навещали Хеймитча все вместе, но после Нового года я сломалась. Каждый раз, наблюдая за тем, как наша малышка прижимается к дедушке (именно так она его называет и никак иначе!), я не могла сдержать слез… Пит вызвался водить Кайлу к Хеймитчу сам… А я выполняю каждодневный ритуал — навещаю по утрам бывшего ментора, ставшего нам настоящим другом. И всякий раз надеюсь… не найти его мертвым. Я часто вспоминаю, как в юности до чертиков боялась маминых пациентов. Тогда выходом было скрыться в лесу. Теперь все иначе… С каждым моим приходом мне все чаще хочется сбежать поскорее, но и одновременно остаться навсегда. Сбежать, потому что невыносимо видеть, как Хеймитч сдает свои позиции раз за разом… Остаться, потому что я хочу, чтобы он был рядом как можно дольше. Времени остается слишком мало. Жизнь стремительно покидает его тело, будто ей уже порядком надоело прохудившееся жилье… Вот и сейчас Хеймитч стоит передо мной, его качает из стороны в сторону, словно он не взрослый мужчина, а травинка на Луговине… Ему бы в постели лежать. Но у Хеймитча имеется свой обряд. Каждое утро он сам выходит в прихожую встречать меня. Таково его желание… И мне кажется, что если однажды он не доберется до входной двери, это станет главным поражением в этой безумной битве… Потому мое сердце и замирает в ожидании его шагов, которые с наступлением каждого нового дня становятся всё медленнее… все тише… — Не плачь, солнышко… — не замечаю, что слезы снова оккупировали мое лицо… И тут меня прорывает. Я бросаюсь к нему на грудь, совсем как когда-то в Тринадцатом, только в этот раз не он прижимает меня к себе, а я глажу его по волосам и целую впалые пожелтевшие щеки… Кожа обветренная и кажется неестественно холодной… — Я не могу потерять тебя, Хеймитч. Ты — наша семья! Его выцветшие глаза подозрительно блестят: — Не представляешь, как мне приятно это слышать… — тяжело дыша, он снова опирается о стену, и я, спохватившись, подвожу его к креслу в гостиной. Обратный путь мы всегда преодолеваем вместе. Таково мое условие. Глубоко вздохнув, он тяжело усаживается, а я пристраиваюсь рядышком на полу у его ног и кладу голову к нему на колени. Теперь он гладит меня по волосам, совсем как папа в детстве… Снова рыдания душат меня, стараюсь плакать беззвучно, но Хеймитч слишком хорошо меня знает. Всегда знал… — Не надо, Китнисс… Все будет хорошо. — Если ты… — не могу произнести вслух то, чего так отчаянно боюсь, как будто отсутствие слов что-то изменит… — Ничего уже не будет хорошо… — Будет… Такова жизнь, детка, — ментор иронично хмыкает, как умеет только он один, а меня снова накрывает осознание скорой потери, я вскакиваю, зарываюсь пальцами в волосы, начинаю метаться из стороны в сторону, точно раненый зверь… — Хеймитч, ты мне как отец, я не смогу… — и снова я падаю на колени подле него и прижимаюсь к его ногам, обнимая. Кажется, проходит несколько часов. Или даже лет. Только этого мало. Ничтожно мало… — Ты пережила смерть Прим… — укол совести. А ведь он прав. Я справилась тогда… — У тебя есть Пит и Кайла. Тебе есть ради кого жить. Все звучит так логично. Но так… неправильно. Снова пытаюсь уговорить его поселиться у нас. Предлагаю переехать к нему, на что он смеется и заявляет, что в его берлоге не место нормальным людям. Я поднимаю заплаканные глаза и вглядываюсь в его лицо… И вижу перед собой не обессиленного старика, истерзанного раком, а сильного духом человека. Мне вспоминаются его слова, сказанные вечность назад… Есть выжившие. Победителей нет. Только это не так… Вот он — настоящий Победитель. Передо мной. Ведь на самом деле не так уж и важно, как складывается твоя судьба. Важно то, как ты воспринимаешь испытания, выпавшие на твою долю. Мне понадобилась целая жизнь, чтобы понять… Хеймитча так и не сломали. Ни собственные Игры, ни потеря любимых, ни бесконечное менторство, ни пьянство, ни Революция, ни рак. Смерть, может, и заполучит его тело, но душу — никогда. Поднимаюсь с колен, наклоняюсь к нему и снова целую в щеку. — Я люблю тебя, Хеймитч… — прижимаюсь к его груди, боясь отпустить, боясь потерять… — И я тебя люблю, солнышко! — он нежно треплет меня в ответ по щеке. Отворачиваюсь, потому что больше не в силах держать себя в руках. — До завтра… — нетвердым шагом направляюсь к двери. — До завтра, — раздается его тихий шепот, и я ускоряю шаг. Отчаянно хочу верить, что на следующее утро меня встретит не мертвая тишина, а упрямое шарканье усталых ног, означающее, что он еще жив. Он еще здесь. Со мной. Настоящий Победитель…