Жизни разбиты, но надежда не умрёт никогда!

      "Прощай навек...", - сказал Эдмон Дантес Мерседес. Громко, с дрожью в голосе, с глазами, полными горьких слёз.       Это произошло в особняке графа Монте-Кристо, два дня спустя после кончины Фернана де Морсера, мужа Мерседес, и Нуартье де Вильфора, королевского прокурора. Первый выстрелил себе в голову, у второго же отказало сердце. Король страшно изумился и хотел провести расследование, но, узнав истинные события того бала-маскарада и какие ужасные тайны там открылись, король сменил своё мнение и оставил дело о смерти генерала де Морсера и прокурора де Вильфора как есть.       Когда граф Монте-Кристо снял маску и рассказал всю правду, Мерседес побледнела, почувствовав, как туманится её разум, а сердце бьётся всё быстрее и быстрее от напряжения, а потом, женщина чуть не задохнулась от безысходности, но всё же вымолвила: "О Господи, какой страшной ложью вся жизнь моя загублена была". Да, всё рухнуло в один миг, и Мерседес испытала чувство, равносильное тому, когда двадцать лет назад Фернан сообщил ей о смерти Эдмона, только теперь всё было сильнее, жёстче, страшнее, и даже...безобразнее. Тогда, двадцать лет назад, девушка вышла замуж за Фернана почти сразу же после новости о якобы гибели Эдмона. Она хотела утолить своё горе, и поэтому ей стало казаться, что со временем она влюбляется в своего мужа. Заботливый, добрый, невероятно отважный, никакой желчи и фальши, как ей казалось, но это был не Эдмон... А теперь, Эдмон, восставший из мёртвых, её Эдмон, стремительно и несносно срывал маски со всех тех, кто заточил его тогда в крепость. И вся любовь к мужу, которую Мерседес взращивала годами, всё уважение к королевскому прокурору, с чьей дочерью был помолвлен её сын, всё рухнуло, разбилось, словно старая вычурная фреска. Сначала Мерседес испытала недоумение, а затем жгучая ненависть взыграла в её сердце. На мгновение даже, женщина поймала себя на мысли, что ненавидит своего сына, только оттого, что отец его - лжец и клеветник. Но это всё пустое!.. Причём здесь Альбер? Разве он виноват в том, что Фернан врал Мерседес все эти годы? Альбер же совершенно чист! Мальчик её, тот, кого она породила, с кем она провела дюжину бессонных ночей, тот, кого она учила грамоте и цифрам, тот, с кем она проводила лучшие мгновения своей жизни... он не может быть виноват.       После того, как Фернан удалился с позором, которое на него навесило общество, и наверняка с чувством досады и вины в сердце перед женой и сыном, Мерседес быстро перебирала в голове, что она скажет мужу. Развод? Мало ему. Наверное, теперь его ждало пожизненное заточение в крепости Иф, - и ведь никак не откупишься! А она, Мерседес, что-нибудь придумает, ведь даже тогда оставалась крохотная надежда, что спустя столько лет она воссоединится с Эдмоном!.. Но прозвучал выстрел, который решил все мысленные скитания Мерседес. Окончил свои земные дни генерал Фернан де Морсер. На одну лишь долю секунды, Мерседес возликовала. Она чувствовала восторг, оттого что умер человек, к которому только-только у неё начало возрастать чувство острой ненависти. А ведь ещё несколько часов назад она любила и уважала его...       Альбер же, не расстающийся весь вечер со своей невестой Валентиной, дико побледнел, отпустил руку своей возлюбленной и подошёл к матери. Его голубые глаза поблёкли. И впервые, эти доныне чистые, как небо Марселя глаза, омрачились чернью трагизма. Мерседес меньше всего желала этого своему сыну, но в свете последних и вполне неконтролируемых событиях, она могла дать своему сыну только смятение. Альбер опустил голову, задрожал всем телом и стремительно вышел из особняка. Да, смерть Фернана не для всех была смятением, Альбер уже решил для себя, какие чувства он испытывает.       Потом же история с закопанным заживо сыном прокурора де Вильфора ввело в недоумение Валентину. А потом и смерть отца - это вдребезги разбило сердце бедной девушке. Эх, невольная пленница обстоятельств. Мерседес сама получила эту роль ещё в восемнадцатилетнем возрасте, когда Фернан, заключив её в свои тиски, сообщил ей о смерти Эдмона. И до сегодняшнего дня, когда она, почти сорокалетняя женщина, узнала об истинных намерениях близкого ей человека, и о том, какой же обман провернули они оба - её муж и прокурор.       Оправиться было сложнее. После того, как всё случилось, Альбер и Валентина ушли в такую тоску, которая своей необъятной колоссальностью смогла бы укрыть всю Францию. Но молодые люди поддерживали друг друга, ведь их случаи невероятно похожи друг на друга, что делает эту любовь ещё печальнее и сильнее.       На балу Мерседес не могла поговорить с Эдмоном с глазу на глаз, только тогда, когда они пять минут танцевали вальс, они говорили. Но Мерседес ещё не знала, кто перед нею... Поэтому, два дня спустя, Эдмон назначил Мерседес встречу в своём особняке, где они смогли остаться с глазу на глаз...       ...Он говорил, как ему жаль, какие муки перетерпел он в заточении и как он всё это время любил одну Мерседес. Эдмон всё порывался прикоснуться к своей возлюбленной, но Мерседес постоянно избегала этого. Она знала, что, если он прикоснётся к ней, она зарыдает, беспомощно и громко, и тогда уже будет ничего не спасти. Не будет ответственности, не будет отчёта в действиях, она просто обнимет его крепко и никогда не отпустит. Так и умрёт в его объятиях, без еды и воды, но будет с ним до конца. А у Мерседес была колоссальная ответственность перед Альбером и Валентиной. Она хотела облегчить им как-то муки, чтобы они не страдали так, как она прострадала всю свою жизнь и страдает сейчас. И вот, условившись, что к прошлому нет возврата, Эдмон и Мерседес посмотрели друг на друга. Такие близкие люди, родственные души, но уже чужие другу другу. Нет, внешне они такие же, но в душах - глубинная пустота, и в этой пустоте звенит колокольчик, который напоминает им обоим об огромной потери двадцати лет жизни... Мерседес мысленно простила Эдмон за мстительный и жестокий бал-маскарад, найдя оправдание, что в его случае нельзя было сделать по-другому. А Эдмон... Эдмону не за что было прощать Мерседес. Он не мог винить её в том, что она его не дождалась, ведь он для неё умер, хотя она его любила. А любить призрака - это ровне безумию. ⁃ Прощай навек, - не своим голосом сказала Мерседес. - К прошлому нет возврата. ⁃ Прощай навек, - только и мог ответить Эдмон. В голосе у него отчаянно звенели слёзы.       Мерседес пошла, пошла не оглядываясь, иначе она боялась потерять контроль над собой. Сердце обливалось кровью, слёзы предательски щипали глаза, а ноги совсем не слушались. Поэтому, в один момент, у выхода из особняка, Мерседес схватилась за дверной косяк и позволила себе оглянуться.       Эдмон не спускал с неё глаз. Весь чёрный, статный, с тёмными глазами он был похож на дьявола, но вот его взгляд и дрожь всего лица выдавали его состояние и доказывали, что он - простой смертный. ⁃ Я люблю тебя, - прошептала Мерседес себе под нос и окончательно ушла, поддерживая на ходу подол своего платья.       Как бы она не хотела, она всё равно не осталась бы с Эдмоном. Ведь у неё был взрослый сын, который как раз таки потерпел "удар" от Эдмона, и Валентина, которая тоже пострадала от козней графа Монте-Кристо. Так что Альбер однозначно не принял бы тот факт, что мать его водится с фактическим убийцей его отца. Да и Валентину бы это не устроило. Теперь она - почти полноценный член их семьи, ведь отныне у неё нет никого, кроме Мерседес и Альбера.

***       Через три дня состоялись похороны Фернана де Морсера и Нуартье де Вильфора. Генерала и королевского прокурора пришло проводить на тот свет всё высшее общество Марселя, приехал даже король, но ни одной слезинки не было в глазах присутствующих. Всем уже были известны истинные проделки этих двух покойников. Мерседес, с каменным лицом, держала за руку Альбера, Валентина тупо смотрела в землю. Глаза обоих молодых людей страшно поблёкли, что Мерседес испугалась, что жизни в них больше нет, но тем не менее, и Альбер и Валентина держались молодцом на таком трагичном для них мероприятии.       Были поминки, где все молчали и удивительно мало пили. К вечеру дом был освобождён. Ещё вчера Мерседес выставила его на продажу, и зданием уже заинтересовались несколько богатых людей. Мерседес сидела в кресле перед камином и грустно озиралась вокруг. Через несколько часов она подпишет соглашение о продаже этого дома и всё кончится. Сотрутся её воспоминания о душевных вечерах с семьёй перед камином, никогда она не увидит сад с мраморным фонтаном и лимонными деревьями, не пройдётся по улочкам Марселя, не поцелует Фернана... Двадцать лет... Двадцать лет лжи, выданной за бескорыстную правду. Будь Мерседес с Эдмоном всё это время, как бы сложилась её жизнь?..       Она попыталась представить, и перед ней вырисовывалась очень яркая, светлая картина. Солнечное небо Марселя, под которым она, Мерседес, гуляет под руку с Эдмоном. Никакой тяжести в сердце, что она сделала что-то не так, никакого страдания по кому-то тому, кто умер давно. Только она и Эдмон. Перед ними бегают их дети - мальчики и девочки, и ни одного из них не зовут Альбером. От этой мысли Мерседес встрепенулась и открыла глаза. Да, реальность такова, что здесь не всё получается так, как хочешь. Судьба лишила Мерседес Эдмона и обрекла на вечные страдания. Зачем ей эти жемчуга, золото и серебро, когда рядом нет того, кто дорог был ей всегда?.. Наверное, он чувствует то же самое, её Эдмон, лёжа в постели или тоже сидя в кресле, один в своём огромном доме, совсем один, с пустой душой, в которой увядает цветок его любви...       Мерседес посмотрела на окно, где росли фиолетовые фиалки, и её посетило безумное желание и безумная мысль: а что, если Эдмон придёт сейчас, через окно, сядет перед ней на колени и припадёт губами к её рукам?.. Тогда они оба испытают такую полноценную любовь, которая откроет им все окна мироздания, одарит их звёздным светом и окунёт их в изобилие счастья. Мерседес никогда не испытывала такого с Фернаном, и с Эдмоном ей испытать это уже невозможно. Есть обязанности перед детьми...       Мерседес покачала головой, избавляясь от навязчивых мыслей, переоделась в ночное платье и легла в постель. Она долго ворочалась и не могла уснуть, а потом легла на спину, распахнула глаза и сказала в темноту. ⁃ Лучше бы ты не появлялся, лучше бы ты был мёртв. Страдания мои стали ещё страшнее...       Поутру слуги уже собирали вещи к переезду, а в столовой Альбер и Валентина равнодушно завтракали, но при виде Мерседес оживились и глазами показали их уважение к ней. Мерседес выпила кофе и съела тарелку овсянки. Она попыталась улыбнуться, но чувствовала, что, если она это сделает, она заревёт навзрыд как девчонка. Нет, только чтоб не сейчас срывалась её гордость... ⁃ Мама, во сколько мы отплываем? - спросил Альбер. ⁃ Вечером, в пять часов, - ответила Мерседес.       Все трое снова замолчали. Лишь позвякивали чашки в их руках и слышался грохот сверху - это слуги передвигали мебель. Да, в пять часов вечера, они трое уплывают в Мадрид. Теперь они будут жить там. Неделю поживут в гостинице, пока Мерседес не найдёт подходящий дом и не купит его. Она изо всех сил старалась поддерживать отношения Альбера и Валентины, теперь они оба её жизнь. В половину двенадцатого Мерседес продала дом какому-то английскому графу, что приехал в Марсель на постоянное место жительства. Он очень был похож на Вильфора - с косым ртом, с усами, с двойственной ухмылкой, - тот, покойный, наверно, так же ухмылялся, когда отправлял Эдмона в тюрьму.       Вещи были собраны и деньги за дом были получены. Некоторая прислуга осталось при доме, с новым хозяином, некоторая тут же уволилась, узнав о переезде Мерседес, а остальная часть увязалась за хозяйкой. Альбер и Валентина сидели рядом, обнимались. Мерседес наблюдала, как её сын с заботой держит руку своей невесты, как Валентина гладит по щеке своего жениха, но как пусть глядят их глаза на мир. Только б дети не испытали ту пустоту, что досталась Мерседес и Эдмону, только бы они не сдались!..       И тут, Альбер неожиданно спросил мать: ⁃ Ты раньше была...невестой графа Монте-Кристо?       Мерседес опешила и бросила быстрый взгляд на Валентину. Та нисколько не смутилась вопроса. ⁃ Была, - кивнула она, а про себя умоляла, чтоб Альбер больше не задавал вопросов, которые её ранят. - Об этом, кажется, все знают. ⁃ Его оболгали, Альбер, и он вернулся за местью, - добавила Валентина. Девушка говорила об этом очень равнодушно, видно было, что она раскрепощалась. - Мой отец его оболгал. ⁃ И мой, - тупо сказал Альбер.       Мерседес знала, к чему приведёт эта откровенная беседа, поэтому начала говорить все свои мысли. ⁃ Эдмон никогда не был мстителен. Он был такой чистый, свежий, отважный. У нас была свадьба, его забрали, а потом уж я его не видела... На мой запрос прокурор ответил, что Эдмон мёртв, но я верила не до конца этим словам. Я смотрела в море каждый раз, когда проходила около него. Вдруг, появится корабль, вдруг, Эдмон вернётся назад... Тогда уж я была замужем за твоим отцом, Альбер, и ты был у меня на руках, а я всё ждала другого мужчину, который ни на минуту не переставал быть мне родным!.. - Мерседес закрыла лицо руками и расплакалась. В эти слёзы она вложила всё своё колоссальное горе, всю свою свинцовую тяжесть, все страдания и смятения. Теперь нечего стесняться, все маски сорваны!.. ⁃ А теперь, - продолжила говорить Мерседес, - Эдмон вернулся. Тюрьма сильно изменила его, изуродовала сердце его, но не изменила его сущности. Он всё ещё помнит меня!.. И любит. Но вы моя семья, дорогой сын, Валентина! - Ополоумевшая от горя женщина обняла своих детей, даже не посмотрев на их лица. Ей не хотелось знать, что чувствуют они, ей хотелось отдаться своему эгоизму, своему оживлённому чувству!.. - Простите меня... - Мерседес отстранилась и снова села, как сидела до этого, и всё-таки позволила себе взглянуть на лица своих детей.       Альбер сомкнул челюсть то ли в сострадальческом, то ли в нервном жесте, на глазах у Валентины блестели слёзы. Неужели они невероятно сочувствовали этой немолодой, бедной женщине, их матери? По-настоящему, как она хотела?.. Как будто они оба тоже вместе с ней разделяли воспоминания: как она плакала и шептала молитву у моря, когда арестовали Эдмона, как она чувствовала постоянную тоску по Эдмону в браке с Фернаном, как испытала смятение и тяжёлую печаль, когда увидела спустя столько лет живого Эдмона... - Но я не могу быть с ним...потому что...потому что он посеял ненависть в вас, невинных и чистых цветках жизни!.. - под конец выдохнула Мерседес. А слёзы всё не останавливались.       Наступило долгое молчание. Мерседес слышала в этой неровной тишине мысли Альбера и Валентины. Наверняка сын считал себя ненужным, родившимся от мужчины, которого Мерседес никогда не любила, да ещё вора и убийцы! А Валентина...она девушка, ей сложнее переживать эти тяжёлые события. Но ведь её отец тоже был убийцей и это гложило бедное дитя...       Время приближалось к четырём. До порта ехать пятьдесят минут, а карета всё не была подана. ⁃ Я пойду потороплю кучера. - Мерседес встала. Она чувствовала, что её лицо было красным и распухшим. Как она могла не вытерпеть и выпустить на волю эту рыдающую девчонку? Да, это однозначно ужасный поступок. ⁃ Мерседес, - вдруг сказала Валентина. - Вы можете с ним быть, мы вас не держим. ⁃ Что?.. - Женщина так и застыла. Сердце забилось бешено-бешено, как при беге. ⁃ Мама, мы с Валентиной любим друг друга и позаботимся о себе сами, в Мадриде, - добавил Альбер, грустно улыбнувшись. - Пусть мы знаем графа Монте-Кристо таким, каким знаем, но ты знаешь его другим, и мы не можем повлиять на тебя.       Мерседес загорелась надеждой, страстной и всепоглощающей, словно огонь. Ей вдруг стало жарко от нахлынувших чувств и она скинула с плеч платок. Да, это то самое чувство, которое сопровождало её двадцать лет назад, когда она встречала Эдмона на берегу Марселя после дальнего плавания. Мерседес вдруг стало так сладко, так тепло, что она готова была любить всех и каждого, даже тех, кто ненавидел её... Но вопросы заполоняли ей голову. ⁃ Что же вы?.. как же вы?.. Альбер? Валентина? - бессвязно лепетала она. ⁃ Мама, ты должна, - выдохнул Альбер. Было видно, что юноше сложно принять решение. - Это твоя жизнь и проживи её достойно.       Какой умный! Он сказал это как взрослый мужчина, повидавший в жизни много радости и горя. ⁃ Я обязана вам. - Мерседес твёрдо сжала руки в кулаки. - Вы дали мне надежду, а это уже необъяснимое чувство благодарности в душе моей, но вас бросать я не намерена, дети мои.       И впервые все трое рассмеялись в один голос и заплакали. Мерседес лелеяла свои надежды о встрече с Эдмоном, Альбер и Валентина вновь с радостью принялись обдумывать детали собственной свадьбы, а к крыльцу уже была подана карета...       "Мы встретимся, Эдмон", - в мыслях говорила себе Мерседес. - Когда-нибудь. И всё предстательства вокруг не стоят нас двоих. И никаких врагов на свете нет в помине".

***       Мерседес и её дети вот уже два месяца жили в Мадриде. Они купили двухэтажный дом с видом на Средиземное море. Рядом был сад, где росли апельсиновые и мандариновые деревья, и фонтан, увенчанный мраморной статуей Афродиты. Альбер и Валентина вот уже как два месяца были женаты. Свадьба была совершенно скромной для детей таких высокопоставленных персон, как генерал и королевский прокурор. Но им очень помогли чины их родителей в их карьерах. По просьбе Мерседес, Альбер и Валентина были устроены при королевском дворе, и, соотвественно, там и поселились. Сама же Мерседес жила в доме одна, и так тоскливо и одиноко ей не было ещё никогда. Хотя в таком состоянии она прожила всю жизнь, но в этот момент ей было хуже всего... Такая красота, такая блаженная идиллия, что Мерседес просто не могла существовать здесь со своей тоской!.. Она отравляла всё вокруг, её тоска, и от этого становилось ещё невыносимее.       "Всегда есть надежда"... Мерседес вдруг встала, вышла с балкона, с которого любовалась на море и сады, и распорядилась подать бумагу и чернила. Сев за стол, женщина мигом настрочила письмо и потом бегло прочла его: "Милый Эдмон!       Мы были не правы. Никаких прощай, никаких навек. Приезжай ко мне, приезжай, и забудь всё, что было. Я одна... Или я к тебе приеду!.. Ты, наверное, уехал в кругосветное путешествие по миру, или же остался в Марселе и безбожно тратишь свои богатства... Твою пустоту заполнит только любовь".       Так гласило письмо, которое Мерседес собралась отправлять в Марсель. Она впервые не стеснялась своих чувств, она впервые решила оставить свою тоску, она впервые прозрела и впервые научилась пользоваться своей надеждой правильно! ⁃ Так пусть будь, что будет, - сказала она сама себе.

***       Несколько дней назад Мерседес исполнилось сорок три года. Она гуляла в саду, рвала цветы и вела за руку двухгодовалую внучку - Аделайн. Альбер и Валентина дали поводиться Мерседес со своими детьми на несколько дней, и сейчас, старший гулял где-то в саду.       Мерседес, конечно, выглядела превосходно для своих лет. Она имела тёмные, как смоль, волосы без седины, стройное тело, лицо без морщин. Карие глаза её смотрели всегда ясно и строго.       Прошло пять лет с тех пор, как она отправила заветное письмо. Но ответ на него так и не пришёл. Мерседес хотела снова страдать и тонуть в своей тоске, но тут появились хлопоты по дому и хлопоты с беременностью Валентины, что женщина совсем отвлеклась и даже на какое-то мгновение забыла про письмо. Но ожидание всё хватало и хватало её за сердце и коробило её чувства. Потом появился первый внук, через три года - первая внучка, и Мерседес, мало-помалу, начала считать своё письмо и вообще его написание за сон. Тем, может, было лучше. Действительно, ей лучше не видеться с Эдмоном...       Внезапно, из кустов выбежал тёмноволосый мальчик, и вручил Мерседес букет из фиалок. ⁃ Это тебе, бабушка! - провозгласил он. Сына Альбера и Валентины звали Тео.       Мерседес мягко улыбнулась и взяла букет, подаренный внуком.       Так она провела с ними обоими целый день. Аделайн училась читать, Тео занимались всяческие гувернантки и учителя. Потом наступила ночь. Это была необыкновенная, светлая и звёздная ночь. Она пахла морем и шиповником, такую ночь ни за что не хотелось пропускать, так что Мерседес, уложив внуков в постель, надела своё самое лучшее платье - сизое, с белой вышивкой на груди, и отправилась к берегу, на прогулку.       Улицы были пусты, приятно шелестел ветер, море шептало свои тихие песни, а луна была такой огромной и яркой, что хотелось раствориться в её благодатном свете полностью.       Мерседес вышла на пирс и села на скамью. Водная гладь серебрилась как дорога, выложенная из драгоценностей. Всю жизнь Мерседес не боялась только одного - остаться наедине со своими мыслями - и всё равно какими они были: терзающими, приятными, мерзкими, сентиментальными. Они были, и Мерседес принимала этот факт, а значит, она принимала свою сущность. Она была другая, отличная от всех. Муж её не мог принять свои мысли. Ей казалось, что он сам поверил в то, что никогда не убивал албанца Тебелина и не продавал в рабство его дочь Гайде. А когда ему бросили доказательства в лицо, он страшно сконфузился и стал отрицать. А отрицал он факты, а значит, отрицал и себя. То же с господином Вильфором: ему чудилось, что это не он отправил в тюрьму Эдмона, а какой-то другой Вильфор, не королевский прокурор. ⁃ Мадам, позвольте, - раздался позади мужской голос.       Он так резко прорезал тишину, что Мерседес на миг онемела, но затем ответила: ⁃ Пожалуйста.       Незнакомец сел на скамейку и глубоко вдохнул морской воздух. Он был высок, строен, в чёрном плаще и в капюшоне. Виднелся только кончик его носа.       Вообще Мерседес, после смерти Фернана, не подпускала и близко к себе мужчин. Все они были с ней до ужаса услужливы, и это был явный знак того, что они хотят не её любви, а её состояния. А те, кто не знал Мерседес, они вообще к ней не подходили - уж слишком их отпугивала её гордость. Вот и сейчас, когда к Мерседес подсел этот статный незнакомец, она насторожилась и напряглась всем телом. Вдруг, он следил за ней всё это время? ⁃ Прекрасная ночь, мадам, - вдруг снова сказал он. У него был низкий грудной голос. ⁃ Да, - растеряно проговорила Мерседес. ⁃ Такая ночь прекрасна везде, - а потом неожиданно добавила: - Даже в Марселе.       Незнакомец замолк и посмотрел на неё, как будто исподлобья. ⁃ Вы из Марселя? - спросил он. ⁃ Да. А вы? ⁃ Мерседес. - Незнакомец скинул капюшон и в лунном свете сверкнули давно знакомые глаза цвета шоколада.       Мерседес снова онемела, а сердце её сжалось как у девочки. ⁃ Эдмон, - тупо сказала она. - Эдмон! - Она хотела его обнять, но испугалась поспешности и стала просто жать сухие сильные руки своему возлюбленному.       За эти пять лет Эдмон совсем чуть-чуть постарел. Прорезалась лёгкая седина на тёмно-русых длинных волосах, у глаз появились морщины, но тот озорной и отважный дух, который был двадцать пять лет назад, он не растерял. ⁃ Мерседес! - воскликнул он и улыбнулся. Он обнял её. Впервые за долгие годы прижал её хрупкую фигуру к себе так нежно и крепко.       Мерседес млела и чувствовала, как счастье наполняет всё её тело. Да, наконец она позволила себе действовать в полной мере! ⁃ Я не сразу получил твоё письмо, - спешно говорил Эдмон, - я был в путешествии, как ты догадалась. Объездил всю Европу. Купил дом в Лондоне, затем продал его, купил дом в Голландии, затем продал и его, и так по кругу. Я начал задумываться о самоубийстве - ведь не для кого мне было жить, кроме себя, я чувствовал пустоту. Но случай снова завёл меня в Марсель, а уж там мне сказали о твоём письме. И я его прочитал всего день назад! И вот я здесь - узнал, где ты живёшь, и пришёл. ⁃ Пришёл, - выдохнула Мерседес и скромно сжала руки. - Я думала раньше, что очень много утекло воды, когда мы последний раз виделись, но нужно было тогда уже дать волю чувствам и никого не боятся. Ведь... ⁃ ...никаких врагов на свете нет в помине, - закончил за неё Эдмон и приложил руку к её щеке. Сухая, тёплая, её обладатель был роднее всех, кого она знала!       Мерседес потянулась за поцелуем, который она хотела получить все эти двадцать пять лет. ⁃ Мерседес, обстоятельства? - насторожился Эдмон. Он тоже тяжело дышал от нахлынувших на него чувств. ⁃ Они давно уже отпустили меня, - ответила она и прикрыла глаза.       Сегодня луна осветила всю их любовь, которую они пронесут через всю жизнь...