ИБО, СОВЕРШИВ ГРЕХ, ЗАСЛУЖИЛ Я ТВОЁ НАКАЗАНИЕ...

***

В ОТЧАЯННОЙ ПОПЫТКЕ сосредоточиться я взялась помогать мистрисс Фитцгиббонс шинковать кабачковое рагу по старинному шотландскому рецепту, которому она любезно обещала меня научить. Раз, два, три... Морковь – мелко, кубиками; кабачки – косточки убрать, почистить, кубики покрупнее; красный лук – колечками... томатов побольше... раз, два, три... корень сельдерея, порей, аккуратные ломтики дикой груши – одно за другим. Россыпь разноцветных кусочков постепенно наполняла таз. «Похоже на хаос в моих собственных мыслях», – подумала я, с удивлением отметив, что из-за крайнего огорчения настроена на философский лад. Размолвка с Джейми действовала на меня угнетающе. Единственный товарищ и защитник в этом недружественном мире – и тот нанес мне предательский удар в спину. Как мне после этого доверять кому-либо вообще? От ощущения безнадежности и обиды мне все время хотелось плакать, но душевное участие мистрисс Фитц не давали мне окончательно раскиснуть. А размеренная работа и разговор с доброй женщиной, успокаивая, приводили мою надсадившуюся голову в относительный порядок. Я поведала ей о нашей свадьбе, о ее причинах и о кровавом капитане Рендолле, и мне очень хотелось рассказать ей о нашей отвратительной размолвке с Джейми, но почему-то мне казалось, что симпатии хозяйки будут не на моей стороне. Поэтому я промолчала. Она как-то странно поглядывала на меня, и мне вдруг показалось, что ей уже все известно и, мало того, она хочет мне что-то сказать, но никак не решится. – Сегодня Собрание, девица, – наконец проговорила она, посмотрев на меня настороженно. – Собрание? Мне что? Надо там быть? – пробормотала я рассеяно, не слишком придавая значение этой новости. Если честно, я была совсем не в настроении простаивать добрых два часа, наблюдая со смертной скукой за распрями арендаторов Колума, потому что совершенно не представляла о чем, собственно, речь. И вдруг мне смутно показалось, что я уловила некоторое сочувствие в брошенном на меня, внимательном взгляде. – Нет, девочка. Сегодня как раз не стоит, думаю... Вот что. Постарайся-ка не приходить. Наверное, тебе будет лучше сказаться больной. Я с подозрением посмотрела на собеседницу, определенно почувствовав неладное похолодевшим загривком, по которому невольно побежали мурашки. – Что-то случилось, мистрисс? – Да... нет. Нечего, девочка... – пряча посмурневший взгляд, она слишком уж тщательно принялась перемешивать овощи широкими натруженными ладонями. Что вообще происходит, дьявол?! Безотчетное чувство опасности заставило меня затосковать. Я молча смотрела на нее с нетерпением. – Ну... хорошо... – наконец проговорила она, вытирая полотенцем руки, и ее глаза при этом светились отчетливым беспокойством. – Колум приказал... Клэр, ты только не волнуйся... Он велел... наказать молодого Джейми. На Собрании. Дерьмо! Если бы она вылила на меня ушат ледяной воды, я не была бы так ошеломлена. Вмиг все мои внутренности схлынули вниз, будто на аэроплане я попала в воздушную яму. Голова закружилась. – ЧТО?!! ПОЧЕМУ?? ЗА ЧТО?!! – Ты знаешь, девица. – Я??? – Да ты. Форт Уильям. Помнишь? – Форт Уильям?! – я задохнулась. – Но он... он.... он же спасал меня! – Знаю, Клэр. Лэрду известно, какова причина. Но ты – жена Джейми, а за поступки своей жены мужчина отвечает перед своим кланом, потому как старший в семье он. Колуму ведь тоже придется ответить перед королем за ту заварушку, которую парень и клансмены Маккензи устроили в форте, выручая тебя. Так что... – Но ведь это я одна виновата! – вздрагивая, я вперилась в мистрисс Фитц, и голос мой сипел от волнения. – Да ты. Но теперь ты, моя девочка, под защитой клана, – она терпеливо вздохнула, – и мы ни за что не отдадим тебя англичанам, ты ведь это уже поняла. Кроме того, ты понесла свое наказание, не так ли? – она хмыкнула уже с некоторым сочувствием. – Теперь очередь твоего мужа понести свое. А следующий – Колум. Он отвечает за весь клан головой, вообще-то... Это кое-что посерьезнее, чем порка по заднице, уж поверь. Такова справедливость, Клэр. Я упрямо сжала челюсти: – Ну уж дудки! Я приду на Собрание и скажу Колуму, что это я. Пусть меня и наказывают. На самом деле, я плохо себе представляла, как это все может у меня получиться. Мысли мои бесконтрольно скакали в разные стороны, словно офигевшие горошины. Но одно я осознавала точно – моя справедливость не позволит мне подставить невиновного. – Клэр! Что ты говоришь? Не вздумай! Будет только еще хуже. Лучше просто не ходи туда. Джейми... не думаю, что он будет рад, если ты будешь смотреть, Клэр. – Что с ним собираются делать?! Сломают ему нос? – взвизгнув, я сжала кулаки. – По крайне мере, я смогу ему помочь. Мистрисс Фитц насупилась. – Не сможешь. Нос ему никто ломать не будет. Колум приказал отстегать бедолагу розгами... И наш Энгус... он хорошо знает свое дело. Так что... сама понимаешь, Джейми вряд ли будет в восторге от твоего присутствия. «Иисус твоюж Р-рузвельт!» – Как роз-з-гами? – тут меня затрясло так, что я стала заикаться: губы еле повиновались. – Но в-ведь он же может выбрать... к-кулаки или порка? – Нет. В этот раз не может. Уже все решено. Проступок слишком серьезный, Клэр, и для клана может быть много нехороших последствий, если этим случаем займутся англичане, будь они неладны... – лицо ее выглядело крайне расстроенным, – Колум... он уже послал Мурту все подготовить. Нарезать прутьев и... замочить их в рассоле. Так что... вряд ли парень в этот раз так легко отделается. Я закрыла глаза. Потом открыла их. Живот свело в спазме. Дыхания не хватало. Я чувствовала, как мое сознание гудит, словно пустой котел, и ужас вины поглощает меня, будто разверзшаяся ледяная пропасть. – ГДЕ? Где он? – Кто? Джейми? – Нет! Мурта? – Видимо пошел в низину, к озеру, резать прутья.. Ничего не видя перед собой, я во весь опор понеслась к озеру. Мурта действительно был там. Он обстоятельно резал ивовые прутья и, не спеша, укладывал их в толстый пучок у своих ног. Клансмен как раз крутил в руках длиннющую лозину толщиной чуть ли не с его палец, внимательно – видимо, на предмет сучков – ее рассматривая, когда я подошла вплотную и, не говоря ни слова, вцепилась в прут, с яростью рванув на себя. От бешенства и негодования слова не складывались в предложения. Мурта опешил, но розгу не выпустил. Так мы и стояли друг напротив друга, молча дергая хворостину каждый на себя. – Что? – наконец прошипела я. – Прикидываешь, достаточно ли будет хороша для его задницы? – Клэр! – крестный сурово свел брови. – Тебе не нужно в это лезть, поверь. Ты уже сделала все, что могла. – То, что я сделала, было мое дело! – взвизгнула я, потрясая сжатым до белизны кулаком у его носа. – Я не просила вас соваться! Мурта прямо-таки навис надо мной, свирепо сверкая глазами. – Ты – жена Джейми, черт возьми! И твои дела – теперь его дела, женщина. А еще его дело – защищать тебя и, заодно, отвечать за твои безумные проступки перед кланом. Ты у нас новичок. И не знаешь всех наших обычаев. Так что лучше сиди и не высовывайся! – Ваших обычаев? Ваших обычаев?! Что это за обычаи такие, которые позволяют тебе готовить розги для публичной порки своего крестника? Предатель! Мурта отшатнулся, будто я ударила его наотмашь, но быстро взял себя в руки и перехватил мой сжатый кулак за запястье. – Клэр. Не суйся. Иди, скройся с глаз Колума. Джейми будет легче, если ты не будешь смотреть. – АКХ! Благодарю за совет! Я уже его слышала! – пыхтела я в бешенстве, пыталась выдернуть плененную руку. – А может быть, ты лучше пойдешь и скажешь Колуму, что Джейми не виноват? Заступишься за него? Как добрый друг? Я чувствовала, что щеки мои вовсю пылают, а глаза так и пепелят холодную невозмутимость крестного яростным негодованием. – Джейми сам сказал Колуму, что он за все в ответе. Это справедливость Клэр. И от нее никуда не деться, – его тон был безжизненным и стылым, словно лед, который покрывал поверхность озера. – Да будьте вы прокляты с вашей долбаной справедливостью! Я подскочила к самому носу шотландца и разъярённо топнула ногой, пытаясь попасть каблуком по носку его сапога. От неожиданности он, наконец, выпустил мою руку. Изо всех сил пнув аккуратно сложенный пучок прутьев, я, тяжело дыша и подпрыгивая, побежала обратно к замку, очень надеясь, что чертов ублюдок основательно пожалеет о своем предательстве!