Неожиданные гости.

Зачем нужен звонок, когда можно просто постучать в дверь?

Дуло пистолета упирается в дерево, которое отделяет группу из трех вооруженных мужчин, от семейной идиллии отца с дочерью. С одной стороны — свет, уют и беззаботная беседа; а с другой — тьма и затаившаяся тишина. Она необходима, чтобы уловить момент и прочувствовать весь контраст, насладиться иронией происходящего. Так важно запомнить это состояние, прислушиваясь к голосам за дверью, прежде чем постучаться в дверь пистолетом. Не хотелось бы вас прерывать, но у меня свои планы. И настало время воплощать их в жизнь. Дверь открывается, выпуская из комнаты яркий свет. Он освещает силуэты непрошеных гостей, в одном из которых Барбара распознает знакомый образ. Это лицо преследовало девушку еще с детства после рассказов отца, а позже Бэтгерл сталкивалась с ним на ночных улицах города. Прежде чем успеть удивиться и поступить должным образом, раздается выстрел. Боль не наступает сразу, сначала тело парализуется шоком и начинает гореть изнутри от боли, как будто раскаленная пуля способна обжигать все тело целиком. Если пуля попала в позвоночник, то автоматически нарушен опорно-двигательный аппарат и задета часть нервной системы. То есть, девчонке еще повезло — она не чувствует боль в полной мере. По выражению на лице можно понять, что сейчас это создание не воспринимает окружающее, ее мозг не способен считывать информацию и следить за происходящим. Оглушительный звон стекла — это второй звук после выстрела. Комиссар бросается к своей дочери, отчаянно стараясь не замечать серьезность травмы. Люди до последнего предпочитают верить в то, что все будет хорошо. Они тянутся к свету как мотыльки и не учатся на своих ошибках, каждый раз обжигаясь все сильней. Никто не говорит об отчаяние и погружении в полный мрак, но быть реалистом намного удобнее. Лишние эмоции не застилают взор своей дымкой, а сердце не рискует выпрыгнуть из груди. А есть еще другой путь — смех! Я искренне верю, что не красота, а именно смех спасет мир. — Ой, да не волнуйтесь вы так. У нее психическое заболевание, широко распространенное среди бывших библиотекарей. Она думает, что превратилась в книгу, вот и бросается на стол... Удачная шутка продолжается, выливаясь в тему литературы с подтекстом на то, что кое-кто уже не сможет стать полноценным членом людского общества. — Господи, какая же скука эти разговоры о литературе! — сквозь прозрачную воду в стакане искажаются стены комнаты — Вы знаете куда доставить старика, когда закончите с ним. Вырубив комиссара, наемники утаскивают его из квартиры, заботливо закрывая за собой дверь. -За... за.. зачем ты... это... де... делаешь? — Что бы кое-что доказать. Первый шок прошел, теперь тело тряслось от боли или от того, что девушка плакала. Кровь быстро впитывалась в ткань юбки, от чего та прилипала к бедрам. Фотоаппарат был заряжен цветной пленкой на 36 кадров, и Джокер планировал всю ее потратить на фото сессию Барбары Гордон. — Может тебе станет от этого легче, но с самого начала я планировал убить тебя. Но... — раздался звук затвора и тихий смешок, — так даже лучше. Не находишь? Тяжелый фотоаппарат, свободно болтающийся на шее клоуна, бьется о женские коленки, когда Джокер наклоняется чтобы расстегнуть и снять с девушки блузку. Барбара не чувствует этого движения по коленкам, ее изводит собственная беспомощность. Мотая головой, девушка слабо отбивается руками и пытается сдвинуться с места. Но любое движение причиняет еще большую боль, когда в спину и локти вонзаются осколки разбитого стекла. Непроизвольно вырываются стон и всхлипы. Джокер, словно, не замечает этого — продолжает свое дело. Ему только приходится приподнять рыжую, чтобы избавить ее от блузки и лифчика. В этом клоуну помогает карманный нож, которым Джокер обрезает бретельки и резинку сбоку. — И я все про тебя знаю, Барбара. Кто ты и чем занимаешься. Отстраняясь чуть назад, Джокер берет в руки камеру и наводит фокус, прикрывая створки в объективе, поскольку в комнате и так яркий свет. — Ооо-хо-хо-хо. Как будет замечательно немного передержать пленку, чтобы выдержать контрастный цвет. Уверен, милочка, красный тебе пойдет! Хахаха. Пара кадров — небольшая передышка. Пальцы девушки скребут по полу, подминая под ладони осколки. Барбара сильная. Барбара помнит о том, что головорезы забрали ее отца. Она так же помнит о словах безумца. — И пожалуйста... Поаккуратнее! В конце концов, он звезда моего шоу. — эхом в голове раздается голос, от которого хочется стонать и протестовать еще сильнее. — Что ты?.. заче-ем тебе... мой... отец?.. В ответ лишь тихий смех. Девушка не сразу понимает откуда этот смех, пока не открыла глаза. Прямо над ее лицом зависло бледное лицо Джокера. Широкие поля шляпы закрывали собой свет, который до этого момента слепил девушке в глаза с потолка. Но лучше бы он слепил дальше, поскольку Барбара не ожидала увидеть безумца на таком непростительно-близком расстоянии. Ужасная улыбка на пол лица, пронзительные глаза и противное ощущение скользящей руки на своем бедре. Поджав губы от отвращения и чтобы не заныть, дочка комиссара сгребает осколки и ударяет руками в грудь. Вкладывает все оставшиеся силы, чтобы втереть стекло в кожу, причиняя ответную боль. Тянется к горлу и царапает там бледную кожу. Джокер и этого не замечает. Он смеется и обхватывает женскую руку своей, тут же сжимает в кулак, от чего самые мелкие крошки стекла вонзаются в кожу. Барбара не чувствует боли теперь, по крайней мере стекло не причиняет ей ту адскую боль как пуля в бедре. — Как же обидно, что для тебя закончится все вот так. Почти даже не начавшись. Хахаха. Тебя ждет увлекательная жизнь инвалида. За-то будут льготы! Ахахахаха! Найдя застежку на юбке, комедиант снял и ее, немного повозившись с онемевшими бедрами. Пришлось почти отдирать ткань от тела из-за липкой крови. Барбара надеялась, что на этом безумный клоун остановится. Ей было легче гораздо, когда страшное лицо не нависало над ней. Однако... Почувствовав, что Джокер взялся за нижнее белье, девушка прикрыла глаза. Нет, она их зажмурила и проглотила стон, прикусывая губу. Как никогда хотелось оказаться во сне, чтобы закричать и проснуться, оказываясь в своей постели маленькой девочкой. Холодная вода возвращает к дикой реальности, заставляя прочувствовать всю боль заново. — Хм... Мужчина выпрямился во весь свой рост и с недовольным видом осматривал обнаженную девушку так, словно рассматривал мебель и прикидывал, насколько этот столик впишется в интерьер его квартиры. Его губы двигались, но сложно расслышать что бормочет себе под нос этот псих. Что-то насчет грязи, что ее слишком много. И снова на голое тело выливается вода из бутылки, которой Джокер нагло воспользовался. Он поливал водой девушку и наблюдал за тем, как кровь струйками стекает с живота и бедер, оставляя после себя бледные разводы алого цвета. Джокре хотел добиться максимальной наготы, а кровь все портила, прикрывая собой тело юной девушки. — Вот так гораздо лучше! Съемка возобновилась. Барбара не хотела думать об этом, но внутри все содрогалось от каждого звука затвора, словно это был выстрел. Один, еще один и еще один... Бесконечная череда выстрелов, иголками втыкаясь в память. Такие воспоминания сами по себе не проходят, нельзя оставаться прежним и делать вид, словно ничего не было. — Ну же, Барби, попозируй мне. Если ты поможешь мне, то кадры получатся еще более аппетитными. Хехехе. А если попробовать так, м?.. Джокер вошел в кураж и увлекся своим занятиям. Сам стал двигать девушку и менять ее позы, то переворачивая на живот, то фотографируя с разных ракурсов. — Эй! Что такое?! К тому моменту, когда пленка на фотоаппарате закончилась, Барбара уже была на гране. Джокер не позволял девушке окончательно потерять сознание, постоянно тормоша и взывая на свой голос. — Эх... Мне жаль, дорогуша, но пленка закончилась. А мне так нравилось работать с тобой! Хмхмхм. Ну что же, до встречи, красотка. Уверен, парни будут слюной исходить при виде твоих очаровательных ног. Ахахахаххахахахахахахаха! Заливаясь смехом, Джокер небрежно выкинул что-то из кармана и покинул квартиру, оставляя за собой чуть приоткрытую дверь. Игральная карта с джокером опустилась на ковер, запачканный и пропитанный кровью, какао и водой.