***
Нетерпеливый стук в дверь. -Арс, это я. Арс. Сколько бы Арсений не слышал это от Антона, каждый раз был как первый. Вены на руках упорно пытались выскочить из оков кожи, словно были в заточении, а мурашки начинали забег по всем чувствительным частям тела. Только что , по-видимому, выкуренная сигарета сделала голос Шастуна хриплым и низким. Арсению передалось его нервозное состояние мгновенно, как электричество. По-другому с Шастуном и не было. Искорки в глазах загорались со световой энергией молний, а после его «Арс» происходило возгорание внутреннего топлива. -Шаст, привет. Проходи, конечно. Рассказывай, чем занимался, как добрался. Чай будешь? Я тогда пойду поставлю… -Да я поговорить пришёл. Перебитый Арсений. И пауза молчания, как затишье перед бурей. -Ну дак всё равно проходи, чего застыл то? Скрип гостиничного дивана служит спасательной трубкой, и ,чтобы тишина не затягивалась, Арсений вновь пытается подскочить с дивана. На улице наверняка можно было замерзнуть в лёгкую. -Я , всё-таки, пост… -Нет, Арс, это серьёзно. Сядь, пожалуйста. Его глаза ,направленные в пол и подрагивающие ресницы. Перебирание многочисленных колец с неестественной интенсивностью и Арсений готов сесть, не двигаясь хоть вечность. Воздух становится вполне ощутимым куском ваты , когда жидкое волнение заливается в тело с родинками и заполняет голубые глаза. Но он молчит. Не смеет дернуться , словно находится в терпеливом ожидании пули от стрелка. Начинает счёт. Просто так, в голове, про себя.1,2,3,4,5,6 и 7
Взрыв. На семь наступает взрыв, потому что Шастун поднял глаза. И там было столько отчаяния, что сердце Арсения резко поехало вниз по американским горкам, сотрясаясь в судорогах. Антон так же быстро прилепил свой взгляд обратно к ногам на паркете гостиничного номера, а его руки провели по лицу, далее теряясь в волосах на затылке. -Послушай, не спрашивай откуда я узнал, или что-то подобное. Я понимаю, что это прозвучит пиздецки странно. Но прошу, просто попытайся отреагировать нормально… Блять. На самом деле я долго представлял, как буду говорить тебе об этом, но сейчас всё вылетело из бошки. В общем, нас считают геями, Арс. Самыми настоящими пидорасами, представь? Нервный смех Антона электризует пространство, а спешная речь не позволяет Арсению вставить и слова. Дрожь в ритме бешеного танца получает доступ к телодвижениям Шастуна, и его руки торопливо сползают с затылка на шею. Слова сипло выскальзывают из горла вместе с периодичным кашлем, и он ,кажется, не успевает следить за ними. Главное продолжать, пока можешь. Главное договорить. -Просто, я бы игнорировал это, Арс, но не могу. Люди так много отвратительного оставляют в комментариях , в личных сообщениях, от этого хочется выблевать нахуй свои собственные мозги , переправить все свои ебаные действия ; от этого жалею, что умею говорить и видеть, и думать. Ночами хуй уснёшь, а всё потому что вопрос о том, что же со мной не так, въелся в черепную коробку. Присылают такие фотографии, Арсений, на которых мы с тобой. И мы там… Боже блять, ты бы не поверил, если бы я тебе сказал, что на них, больше скажу - ты бы мне уебал. И Ира тоже, она получает столько негатива, а ведь просто со мной время проводит…Пиздец как хуёво из-за этого всего. Я уже не выдерживаю, Арс, понимаешь просто… Антон не успел вытереть неприятную влагу в глазах рукавом чёрной толстовки, как оказался в объятиях. Да, тот самый Антон, который матерится как сапожник, смеётся громче всех, надевает капюшон от худи и выглядит как самый крутой и непробиваемый парень на районе сейчас был абсолютно обнажён. Хоть и не снимал одежду. Арсений не успел подумать о том, что делает. Рваный выдох в плечо и он крепко сдерживает собственные руки, зудящие погладить Антона по голове. Вместо этого Арсений крепче сцепляет их на лопатках прижимающегося к нему тела. Из горла выходят звуки, не похожие на его голос. В разы тише. Дёрганней. Ниже. -Я знаю, я… Арсений крепко удерживает плечи Антона, с нежеланием отстраняя от себя, заставляя его установить зрительный контакт. Глаза двоих, как пара зеркальных отражений боли. Зелёные, наполненные в равной степени слезами, отчаяньем и благодарностью. И голубые, измученные страданием, виной и привязанностью в разы сильней. Именно сейчас Арсений неистово ненавидит все свои выпады, шутки, корит себя за каждое сказанное Антону слово, за каждоё своё касание. За себя во взаимодействии с ним. -…всё исправлю, Тох. Слышишь? Обещаю… Собственные произнесённые последовательности звуков с опозданием раздаются в голове, как последние рывки задыхающегося под водой человека. Арсению нужно вдохнуть воздуха. Поэтому он возвращает Антона в объятия.***
Привычный вечер, привычный Матвиенко, и привычный участник его трансляции – Арсений. В голове у него срабатывает щелчок каждый раз, когда в чате мелькают комментарии о Шастуне и он себя подменивает другим, непринуждённо улыбаясь, показывая средний палец и мысленно утешая себя тем, что Антону так будет лучше. Казалось, это уже переросло в мантру. Милая полуулыбка и равнодушный приподнятый голос. Арсений всему учится быстро. -Давайте , знаете, как мы с вами сделаем, друзья? Если мы ещё раз прочитаем что-нибудь про шипперство, то просто прекратим прямую трансляцию. Я надеюсь, что однажды вы просто поймёте. Арсений не привык давать обещания. Но произнесённое Антону он собирался сдержать.