Конфуз

Обедал Франц-Иосиф наедине со своей супругой, недавно вернувшейся в Вену после почти годичного отсутствия; но как ни велика была его радость от долгожданной встречи, завязать разговор ему не удавалось. Как всегда по прибытии в столицу, императрица впала в меланхолию и была мало расположена вести беседу, утоляя голод в полном молчании. Императорская чета обменивалась лишь короткими, ничего не значащими фразами вплоть до того момента, как подали чай и легкий десерт; повинуясь жесту Франца-Иосифа, лакей наполнил его чашку из того же чайника, из которого пила императрица. - Этот чай прекрасен, - сказал император, заметив, что его жена удивленно приподнимает брови. - Сегодня утром кто-то из слуг по ошибке налил мне его, перепутав с кофе. Чудесный аромат! Весь день не могу оторваться. - Действительно? - переспросила Елизавета встревоженно. - И много вы уже выпили? Тихо звякнув ситечком о край императорской чашки, слуга убрал опустевший чайник. Франц-Иосиф оставался совершенно невозмутим. - Должно быть, три или четыре чашки, - беспечно ответил он и сделал глоток. - Не подать ли нам его к столу на придворном балу? Гости непременно оценят... Он осекся, увидев, что лицо его жены приобретает жалостливое и даже скорбное выражение, но не успел задать вопрос - жестом попросив лакея приблизиться, она приказала немедленно позвать обер-гофмаршала; тот явился тут же, ибо ждал в соседнем зале, когда император закончит есть и пригласит его для ежедневного доклада. - Есть ли у Его Величества какие-либо дела сегодня вечером? - обратилась к нему Елизавета с нежной улыбкой. Франц-Иосиф переводил растерянный взгляд с придворного на нее, но молчал, хоть в выражении его лица с каждой секундой все более отчетливо проступало раздражение. - Да, Ваше Величество, - отозвался гофмаршал, также ничего не понимая. - Встреча с господином послом Франции... - Сожалею, но ее придется отменить, - вздохнула Елизавета. - Передайте господину послу самые глубокие извинения. Гофмаршал в смятении посмотрел на императора; тот молчал, но видно было, как его щеки под бакенбардами становятся красными - верный знак приближающейся угрозы. Но никакого возражения не последовало, и гофмаршал счел за лучшее удалиться, предоставив царственным супругам разбираться между собою без его участия. - Объяснитесь, - обратился Франц-Иосиф к жене, когда за гофмаршалом закрылась дверь, - что это значит? Елизавета, казалось, вовсе не боялась навлечь на себя его гнев; ее голос оставался спокойным, только изредка в нем проскальзывали непонятные звенящие нотки. - Я принимаю чай, который вы столь неосмотрительно выпили, в лечебных целях. Он способствует похудению, выводя из организма все... излишки. Франц-Иосиф еле заметно дернулся и посмотрел на злосчастный чайник едва ли не затравленно. Елизавета сочувственно продолжила: - Обычно я выпиваю не больше чашки, дабы ощутить эффект к вечеру. Но вы, дорогой супруг, выпили три или четыре, поэтому я... Щеки Франца-Иосифа моментально стали мертвенно-бледными. Несколько секунд он сидел неподвижно, а потом подскочил со стула, будто его ужалили. - Прошу меня извинить, - пробормотал он сдавленно и, бросив на стол салфетку, почти выбежал вон из зала. При этом он едва не сшиб с ног гофмаршала, который стоял за дверьми, пытаясь, очевидно, подслушать, о чем говорят в столовой; в другой момент император обязательно отчитал бы неосмотрительного придворного за столь вопиющее поведение, но сейчас у Его Величества, очевидно, не было на это времени. - Есть ли у него дела сейчас? - спросила Елизавета, увидев вытянувшееся лицо гофмаршала в дверном проеме. - Да, Ваше Величество, - отклинулся тот. - Смотр гвардейских полков... - Отмените, - печально приказала она. - И передайте... вы знаете. - Да, Ваше Величество. Самые глубокие извинения. - Да, благодарю, - ответила императрица и вернулась к недоеденному безе.