Безумие моей первой любви

Я больной. Я это понимаю, но не могу себя остановить. Я иду к порогу твоего дома, зная, что тебя там нет. Зная, что ты сбежала, переехала. Не зная, куда только. Мои волосы промокли. Крупные дождевые капли повисли на моих ресницах. Фыркаю, потому что вода неприятно попадает на губы. Черт. Этот дождь такой же, как и ты. Теплый. И хлесткий. Ты могла быть со мной разной. То строго отчитывала за незначительную ошибку в работе, то прикрывала меня перед коллективом, когда я реально был не прав. Ты – загадка. Человек-настроение, несмотря на ходящие среди друзей легенды о твоем хладнокровии. Женщина-погода. Непредсказуемая. Невероятная. Я слышал в твоем голосе лед и одновременно видел в твоих глазах жгучую лаву. В эти моменты я думал, что свихнулся. Тогда мне так только казалось, но теперь я понимаю, что так оно и было с первой нашей встречи. Опять в голове только ты. Я мог бы поймать такси или аппарировать, мог бы вызвать «Ночной Рыцарь». А я не хочу. Хочу идти по серым улицам, захлебываясь дождем и мыслями о тебе, и слушать музыку. Нахожу где-то в складках капюшона наушники. Эти чертовы шнурки теперь всегда со мной. Твой подарок. «Ты не умеешь любить, давай побудем друзьями. Я так завидую им, ты их так обожаешь»... Да... Сколько раз я мечтал оказаться на месте мистера Поттера. Ты всегда рада его видеть, всегда улыбаешься ему. Угощаешь его грушевым чаем, который сама обожаешь. А он, кстати, не любит его. А я люблю. И тебя люблю. Или любил. Хрен знает, моя душа просто бредит тобой, а мое сознание тебя ненавидит. «И пусть что-то светлое, Пусть неприметное В памяти за моментами Помимо ссор наших есть. Предпочту забыть и не вспоминать»... Дико хочу забыть. До сбитых костяшек пальцев, до прокушенной губы, до яростного рычания в кулак, чтобы никто не слышал. Я ненавижу помнить тебя. Я тебя саму ненавижу так, что готов убить. Люди теряют память, сходя с ума, а я сойду с ума, если не потеряю эту чертову память. Хочу забыть, какой строгой ты была, когда принимала меня на работу в свою клинику. Забыть, какой уставшей ты была после очередной сложнейшей операции, а я укрывал тебя пледом, когда ты уснула на диване в своем кабинете. Забыть, какой возмущенной ты была, когда я впервые поцеловал тебя. О, я хорошо помню тот момент. Это было очень неожиданно для нас обоих. Твои розовые пленительно очерченные губы манили меня к себе каждую гребаную минуту, и тогда я просто не выдержал. Было чертовски приятно подчинять себе твои плотно сжатые губы, размыкая их настойчивым языком, сжимая твой затылок, не давая увернуться. И звонкая пощечина после была для меня не наказанием, а наградой. Умоляю, забери все это назад. Каждый твой взгляд, пойманный мною после нашего первого поцелуя, кричал мне о том, что еще немного, и ты сдашься. Будешь моей. Подчинишься моему желанию владеть тобой. Это был жестокий обман. Ты взяла меня в плен, а не я тебя. «Перестань мне звонить, Мне нужно забыть твой голос. Ты не станешь другой, И просто покинь мой космос»... Зачем ты научила меня пользоваться этой маггловской штукой? Ради маленьких коротких писем, написанных механическим, бездушным шрифтом? Написанных не твоим красивым почерком. Не моей дрожащей рукой. С глупыми улыбками желтых кружков, которые ты мне присылала перед сном. Я удалил единственный номер, который был в этом телефоне. Твой номер. И какой в этом толк, если я помню наизусть эти проклятые цифры. Какой в этом толк, если ты, сука, звонишь мне сама! «Мистер Малфой, прибудьте, пожалуйста, в клинику. У нас срочный пациент. Двойная оплата, естественно». Голос такой же механический, как и буквы в твоих вечерних сообщениях. Мистер Малфой... А куда же делся твой сладкий Скорпиус? Не это ли имя ты выстанывала, сминая своей спиной отчеты на твоем столе? Не его ли шептала, когда делала все, чтобы я потерял голову от ощущения твой шелковой кожи под своими ладонями? Сука. Я смогу уйти от всего этого. Ты увидишь. Ты просила... Нет. Ты умоляла меня закончить это безумие, которое мы начали вместе. Ты делала вид, что ты слабая и беззащитная, что ты не сможешь сжечь мосты между нами. А я понимал, знал, что ты притворщица еще та. Ты настолько сильна, что миром можешь править, а уйти от какого-то мальчишки не можешь. Ну не бред ли. Ты старше меня, опытнее, хитрее. А я лишь пацан, который влюбился в тебя до потери пульса. Которому ты воздух заменила. Который из хладнокровного потомка древней аристократической семьи за несколько недель превратился в одержимого безумца, бредящего тобой. «Ты ведь сильней. Забыть мне сложней будет без последствий... Ведь ты любила меня головой. А я тебя сердцем»... Прости меня. Я понимаю тебя. Нет, правда. Ты слишком долго жила ради мужа и детей, ради карьеры. Ты успевала все и везде, не представляя иной жизни. Муж не ценил это и не так давно сбежал, а дети просто выросли. Ты чувствовала себя одинокой. Ты никогда не знала, как это. Страстно сжигать себя и отдаваться кому-то так отчаянно и безудержно, до потери самой себя. А тут я. Переступающий через фамильную честь, через воспитание, данное родителями, через амбиции... А все ради чего? Ради обмана. Я обманывал себя, думая, что ты принадлежишь мне. И ты обманывала себя, думая, что сможешь измениться ради меня. Нет, не сможешь. Ты навсегда останешься такой. Женщиной-настроением. Прохожу по мосту над темными водами Темзы. Не сразу замечаю, что телефон в кармане толстовки противно пищит. Вынимаю его из кармана, прикрывая рукой от дождя. На экране мелькают хорошо известные мне цифры. Снова ты... Опять срочный клиент в клинике... А знаешь, что? Быстрый выпад и громкий плеск воды. Телефон идет на дно. А завтра на твоем столе будет лежать заявление об уходе. Вот и все, Гермиона. Все. «Ему не прикажешь, я непокорен и сам. Оно непокорнее в дважды, пусть не угасает. Тебя не касается, справимся сами мы с ним. Тобою пусть заняты мысли и сердце, не надо мне больше звонить»...