Серафим

Было слишком пасмурно и дождливо, чтобы искренне улыбаться и радоваться новому дню. Все улыбки и пожелания удачи были фальшивыми. Город будто потерял свои краски и погряз в этой серой массе печали. Люди спешили на работу, кто-то стоял и мокнул под дождем, кто-то ругал проезжающих автомобилей, которые окатили людей с ног до головы грязной водой. Все были одинаковы. Недовольные, мрачные и куда-то спешили.… В центре города стояла детская онкологическая больница. Пожалуй, самое мрачное место в этом городе. Каждый день, несколько детских жизней покидали слабые тельца и оставались бродить по мрачным коридорам. Хоть стены и были разрисованы яркими красками и детскими рисунками, это никак не поднимало настроения, лишь для совсем маленьких детишек, которые не понимали всю опасность болезни. Коридоры были чисты, детские палаты белоснежны, играла музыка, и был включен телевизор. Дети отвлекались от своих недуг и играли, как будто ни в чём не бывало. Только уставшие врачи да печальные родители, тихо сидевшие по углам показывали всю страшную обстановку. А что может быть страшнее резкого взрыва сирены в больнице и толпы бежащих врачей к детской палате, которые пытаются реанимировать несчастного ребёнка и успокаивать зарёванную в истерике мать и спустя пять минут, устало выдохнув, мрачно скажут: «Время смерти 1:28». Лечащий врач Роман сидел в кабинете, нервно перебирая документы и наворачивая круги по кабинету. Работать врачом-онкологом крайне тяжело, особенно для Ромы. Молодой успешный врач тяжело переживает смерти маленьких детей и по ночам ему снятся кошмары о плачущих душах. Голубые глаза быстро бежали по строчкам документа, и чем дальше он читал, тем сильнее он хмурил лоб. Он не хотел новых смертей и старался работать в полную силу, чтобы хоть как-то продлить жизнь детей, помочь победить им рак. Его взгляд остановился на маленькой, приклеенной в верхнем углу фотографии. На ней была изображена маленькая девочка, с бледной, как фарфор кожей и светлыми волосами. В её глазах отражалась задумчивость, а лицо было слишком серьёзно для своих детских лет. Документ был новым. Еще одна живая душа в мёртвых стенах. Рома обессилено упал в своё кресло. Сегодня в палату поступила пациентка, лет восьми. Маленькая девочка спокойно шла за матерью, иногда хромая. Глаза были устремлены в пол, а губы поджаты. Она ходила за матерью по пятам и пряталась за её юбку, когда какой-нибудь добрый врач погладит её по светлой макушке или предложит конфету. Слабый румянец покрывал нос и щеки девчушки и та, аккуратно выходя к ним, делала крошечный детский реверанс и вежливо говорила: «Спасибо большое, Ангел!». Её сравнение врачей с Ангелами удивляло и умиляло взрослых. Но сама девочка была слишком серьёзна. Даже грустной. Она прекрасно понимала, что она останется в этой больнице. Может на несколько дней, может на год. А может и больше никогда не вернётся домой… «Простите. Светлана Кузнецова?» - громкий мужской голос раздался сверху над головой девушки. Высокий, широкоплечий врач в белом халате смущенно обратился к матери девочки. - Да… Я самая. - Меня предупредили, что вы будете тут. - Спасибо, что нас встретили. Этим врачом и был Рома. Он смотрел на пациентку с большим интересом, для себя он отметил большие серые глаза девочки. Именно они, притянула его взгляд. Он наклонился к девочке и тепло улыбнулся, потрепав девчушку за белую щеку: - Как зовут наше солнце? - Александра… - Хочешь, я буду звать тебя Алекса? В ответ девочка лишь кивнула головой. Как и многие маленькие дети, Алекс имела очень большую и яркую фантазию. В её глазах, за спиной Ромы выросли шесть крыльев. Больших и чёрных. Девочка протянула молодому врачу руку: - Мамочка, а серафим будет со мной? - Какой серафим? - Он. И указала пальцем на врача, который в это время краснел и смущенно улыбался. Он мягко посадил девочку на свои же плечи и взяв в руки сумки с нужными вещами, он ушел с девочкой в одиночную палату… У Александры была рак щитовидной железы. Все могло решить проблему удаление щитовидки и лекарства. Роман стал её лечащим врачом, и каждый день навещал маленькую девочку. Она сидела в кровати и постоянно рисовала. Казалось, будто весь её смысл жизни был в рисовании. Вокруг лежали листы с рисунками Ангелов. Её словарный запас и рассуждения заставляли Рому удивляться каждый раз, когда он оставался с ней. Она рассказывала свои истории, про Ангелов, волков и про свой мир: - Там моя сестра гуляет. Она сюда не может к нам прийти. Ибо она родилась в том мире. - Это как? - Она умерла сразу после рождения… Роман сильно привязался к маленькой девочке, и все больше угнетала его мысль об опасности и последствиях операции. Он не хотел, чтобы на её тоненькой шее остался грубый шрам. Шла вторая неделя пребывания в больнице. Рома целовал её в макушку, носил на руках и играл с ней в игры. Алекс, как и врача, интересовала медицина. По вечерам, Рома рассказывал ей анатомию в детских рассказах, и вместе рисовали Ангелов. Когда настал день операции, Рома чувствовал себя крайне отвратительно. В моральном плане. Его всё больше давили мысли об операции, последствиях и жизнь маленькой девочки. Для Ромы, она была особенной. Совершенно другой. Смышлёной, со своим мнением, со своими взглядами на мир, доброй. Третья чашка крепкого кофе вылилась в его желудок, который уже сводило от горячего напитка. Операция начиналась вечером. Войдя в палату, дабы разбудить девочку, он заметил, что та уже проснулась и что-то вырезала из бумаги. Сев к ней, он заметил, что это было бумажное сердечко, в котором был нарисованы Рома и Александра. Девочка нарисовала Рому высоким и могучим Серафимом с шестью крыльями, он крепко обнимал девочку, защищая её ото всех. Девочка плакала, что Рома немедленно и крепко её обнял, девочка отдала ему вырезанное сердечко, которое было немного мокрым от слез: - Тише, тише.… Ну, ты чего… - Я ещё не хочу к своей сестре. Она будет очень расстроена, если я не проживу свою жизнь до конца. - С чего ты решила, что ты умрёшь? Операция пройдёт успешно. Ты будешь жить солнце. - Поэтому вы Ангелы. Спасаете жизни больных и провожаете уже мёртвых. - Ты назвала меня Серафимом. Я тем более не позволю уйти к твоей сестре. Я обещаю. - Обещаешь? - Обещаю.… Твоё сердце в моих руках и я не позволю ему остановиться… Девочка прокручивала в своей голове все прошедшие три недели. И их разговор перед операцией. Она лежала на операционном столе, еще в сознании, укрытая простыней. Рома стоял над ней в маске и халате, положив на нижнюю часть лица маску с анестезией. Врач аккуратно гладил её по руке, успокаивая её, но Александре не было страшно. Уже нет. Она верила, что сошедший с небес Серафим Роман поможет ей. Она знает, что будет жить. Он Серафим, он исцеляет все болезни. Зрение плыло, она слышала мягкий теплый шепот Романа, который стал ей как родной. Девушка закрывала глаза и последнее, что она видела перед началом операции – как молодой врач расправил свои крылья…