***
— У вас уже очень хорошо получается, — сказал Гарри. Стали расходиться, как всегда группами, по двое, по трое. Прощаясь, желали Гарри счастливого Рождества. Веселый, он собирал вместе с Роном и Гермионой подушки и аккуратно складывал. Рон с Гермионой шли к выходу. Рон пытался улыбаться и делать вид, что его волнует что-то, кроме зажатого Поттера, зависшего посреди Выручай комнаты. Гарри сделал вид, что поправляет стопку подушек. Теперь они остались вдвоем, и он ожидал, что Чжоу заговорит. Вместо этого услышал громкое шмыганье. Только этого еще не хватало, но просто подойти и поцеловать «не по сценарию», а ведь режиссер этого спектакля будет требовать разъяснений и хорошо если только их. (В этом мире безумно много способов выудить информацию и кошмарное представление о благородных вампирах). Он обернулся и увидел, что Чжоу стоит посреди комнаты, по её щекам текут слезы. — Что такое? Чжоу стояла и беззвучно плакала. — Что случилось? — максимально беспомощно спросил он. Не забыть добавить тревогу в голос, после плясок со школьниками актерская карьера будет раз плюнуть. Лора поплатится за это бессмысленное поддержание баланса. Она покачала головой, утерла слезы рукавом и хрипло сказала: — Извини... наверное... мы тут учим эти заклинания... и я подумала... если бы он их знал... то остался бы жив. Нет, конечно, не остался. Воландеморт - сильный волшебник, и добивается своих целей. Думаю, он поладил бы с матушкой. Что там по тексту? Ах да. — Он всё это знал. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. За такие мысли Лора обидится. Мир без внедрения в мысли любимого человека больше по душе. Тупая вселенная, вернусь назад - заколочу дверь. — Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, — сказала она и опять вытерла рукавом слезы. — Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь все это забыть? Гарри не ответил. Я просто хочу забыть тебя красивая дурочка. Несмотря на мою влюбчивость, в этот раз делать что-то подобное было несравнимо больно, словно я предаю всё, что было или есть, всю запутанную историю отношений с Холлис. — Ты правда хороший учитель. — Чжоу улыбнулась сквозь слезы. — Спасибо, — смущенно сказал он. Надо отключиться, быть не собой, А ведь практики йоги казались глупыми по большей части. Не всегда, очень жалко очки. Они смотрели друг другу в глаза. Чжоу показала на потолок над его головой. — Омела. — Да. — Во рту у него пересохло, и вот сейчас произойдет то, что Холлис заставляет меня делать. Эта девушка убивает меня, воодушевленный взгляд и предчувствие очередного гениального плана. Несмотря на открытый сфокусированный взгляд, образ Холлис со всей её болтливостью и невинностью предстал вместо Чжоу. — Но, наверное, кишит нарглами. — Кто такие нарглы? — Понятия не имею. — Чжоу подошла ближе. Чжоу издала странный звук — не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у нее на носу. — Ты мне очень нравишься, Гарри. Она была слишком близко. Гарри сидел на ковре и, стараясь выделять равные промежутки по времени на зрительный контакт с каждым из друзей. Вглядываясь и настораживаясь от выжидающего, напряженного Рона. — Ну? — выговорил наконец Рон. — Как это было? Гарри немного задумался и ответил: — Сыро. Я помню сценарий, не надо сверлить меня взглядом. Твои великолепные провальные планы никогда не срабатывали, но я держусь. Лора! На мгновение расширившиеся зрачки привели владельца рыжей шевелюры в действие. Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение. — Потому что она плакала, — серьезно объяснил Гарри. —Ты так плохо целуешься? А сама-то не знаешь. Надо держать себя в руках, но предательская ухмылка начала проявлять себя. — Я уверенна Гарри целуется вполне прилично, — рассеянно сказала Гермиона — А ты-то почем знаешь? — с некоторой настороженностью спросил Рон. — Потому что Чжоу теперь все время плачет, —сказала Гермиона — Надо думать, поцелуи её немного развеселят, — ухмыльнулся Рон. О, тебя они бы точно развеселили. Когда всё кончится, не только этот отпуск в Хогвартсе, но и маленькая война за человечество, устрою себе каникулы, или не только себе. — Вам непонятно, что сейчас переживает Чжоу? — Нет, — ответили они хором. Гермиона вздохнула. — Ну, очевидно, что она глубоко опечалена смертью Седрика. Кроме того, я думаю, она растеряна, потому что ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может решить, кто ей нравится больше. Кроме того, она испытывает чувство вины — ей кажется, что, целуясь с Гарри, она оскорбляет память о Седрике, и её беспокоит, что будут говорить о ней, если она начнет встречаться с Гарри. Вдобавок она, вероятно, не может разобраться в своих чувствах к Гарри: ведь это он был с Седриком, когда Седрик погиб. Так что всё это очень запутанно и болезненно. Да, и она боится, что её выведут из когтевранской команды по квиддичу, потому что стала плохо летать. Речь была встречена ошеломленным молчанием. Затем Рон сказал: — Один человек не может столько всего чувствовать сразу — он разорвется. А ведь всего пару месяцев назад ты чувствовала гораздо больше. Чувства - самая непостижимая отрава человечества. Инструмент манипуляций, войн и разрушений. Без них вселенная вздохнула бы спокойно, ведь они иррациональны и не последовательны, заставляют жертвовать собой и приносят потери во имя самих себя. — Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, — сварливо произнесла Гермиона. Спустя считанные секунды ребята рассмеялись.***
Ночь имеет своё очарование, сияющие звезды далекие и холодные, озаряющие ночное небо. Всегда любила это разнообразие оттенков черного и серого, которые создают глубокий небосвод в темноте. Самая высокая точка этой школы была невыносимо холодной, продуваемой ветрами со всех сторон, но даже это не останавливало меня от старой страсти к ночным прогулкам и свиданиям со звездами. Завернувшись в мантию и спрятав нос в шарф, я рассматривала тонкий месяц луны. Жизнь несправедлива и непредсказуема. Ты живешь в своем мире и думаешь, что знаешь всё наперед, но потом ты умираешь или неосторожно ступаешь за магическую дверь и всё, что было раньше ложится воспоминанием на полку в сознании, ты становишься вампиром или волшебником. Каждый раз этот шаг самый страшный - насильный или нет, он меняет действительность. Сзади раздались шаги и на лестнице, и показалась рыжая макушка. Приблизившись, парень встал в метре от находившегося на башне брюнета. - Мы ведь выберемся? - спросил рыжий парень, садясь на бетон. - Может однажды, когда будет возможность. Хотя тут не так плохо. - Понравилось быть героем? - взгляд зеленых глаз дал понять, что вопрос до нелепого глупый. - Ты королева этого мира, дорогая. Улыбнувшись, брюнет положил раскрытую ладонь на холодный камень, и спустя мгновение теплая рука соседа накрыла её. Два молодых человека в мантиях сидели на Астрономической башне, смотря в ночное небо и держась за руки.