Призыв

Этот свиток упал Ируке на голову. Вот так просто — с верхней полки архива в секции запрещенных техник. Ирука было дернулся, готовясь к мгновенному перемещению и активации общей тревоги, мало ли что в том свитке, но было тихо. Он даже на пару мгновений забыл о своем задании, разглядывая штамп «Призыв. Запрещено!» на пожелтевшей от старости бумаге, и, разумеется, не удержался от того, чтобы посмотреть. Ведь это же как найти на улице банкноту с высшим номиналом: оно ведь, вроде бы, тоже запрещено брать и не поинтересоваться кто потерял, а с другой стороны, почти никто честно тебе не ответит. А свиток что, свиток пусть будет. Даже при беглом взгляде на печать кроме привычных иероглифов в глаза бросались неизвестные символы — хотя бы просто почитать, посмотреть. Раз свиток в архиве, значит, владелец мертв, передать не успел, так что ничего плохого никому Ирука не делал. Впрочем, какая тому разница, где пыль собирать: в архиве или дома у Ируки? Хотя бы будет возможность исследовать, ведь, судя по состоянию бумаги, это мог быть один из первых призывов в мире шиноби. Интересно же! Безусловно, дома Ирука призыв опробовал. Все сделал по отработанной поколениями схеме: вписал свое имя, черканул кровавую подпись, сложил печати, пустил минимум чакры, рассчитывая посмотреть на несильного призывного. Все и происходило как положено: хлопок, дымка и… появился мужик. Голый мужик. Голый красный рогатый и хвостатый мужик. Это было крайне неожиданно, потому что техники призыва не подразумевали контрактов с человекоподобными. На неожиданность Ирука и среагировал: швырнул кунай. Призывной, однако, оказался очень бойким: затормозился в верхнем углу у потолка, поинтересовавшись оттуда, что желает господин, вызвавший его. «Господин» ничего не желал, откровенно говоря, он здорово напугался, посему развеял технику и скатал свиток. Нет, ну их, эти старинные дзюцу. Понятное дело, что большая часть техник из секретного архива тайные и запрещенные, потому что дети к ним тянутся, а им это изучать рано, ограждают старшие как могут, но конкретно с этим свитком и в самом деле могло быть опасно работать, и штамп красовался там не ради красивости. Ирука сунул свиток в стол. И ведь не то чтобы забыл о нем на несколько лет, просто не открывал. Правда, иногда заглядывал в архив поискать те странные символы, которые были вписаны в стандартную печать, иногда просматривал очерки и справочники по призывным, надеясь найти какую-то информацию по человекоподобным — безуспешно. Почему этот свиток Ирука оставил себе, он объяснить не мог до тех пор, пока в жизни его не появился Какаши. Суперниндзя деревни был, конечно, нереально крут, из каких только передряг ухитрялся вылезать целым и почти невредимым, и только ками знали, сколько седых волос прибавилось у Ируки в ожиданиях, но сейчас, судя по донесениям, отряд АНБУ был зажат в клещи. Будь Какаши сотни раз великолепным воином, у него не было шансов. Ирука сидел в штабе — внешне невозмутимый, но зубы уже болели от скрежета. Им не выбраться, не выбраться, не выбраться, не выбраться — стучало в мозгу. Если бы быть там, если бы помочь, если бы обладать суперсилой… Стоп! Вдруг глухо охнуло в затылке — ведь что-то было такое. Ирука прикрыл глаза, меньше двух минут заняло, чтобы вытащить наружу воспоминания: тот странный призыв, тот странный призывной. Может, это и пустышка, но ведь нет и других способов. Хотя бы попробовать! И Ирука кинулся домой, даже не объясняясь с сослуживцами, на ходу продумывая все то, что надо было выспросить у призывного: навыки, особые техники. Если повезет, то тот будет двигаться достаточно быстро, а найдет Какаши по запаху или внешне узнает — да мало ли? Главное попробовать, а нюансы оставить на потом. Только с призывным было определенно что-то не так. Со внешностью понятно, но то, что тот говорил, не укладывалось в голове. Он утверждал, что все может, все сделает, сформулируй и получишь. Ирука сосредоточился, прокручивая варианты, а потом четко и раздельно произнес: — Я хочу, чтобы Какаши всегда возвращался живой. Конечно, сокровенное желание было беспредельно наивным, но искренним. Ирука ждал удивления, непонимания, но призывной смотрел ухмыляясь: — О, вполне понятное желание. Цена тебе известна? — Мне безразлично, — так же четко ответил Ирука. — Твоя душа. — Подходит, — Ирука смотрел, не отрывая взгляда от призывного. — А ты уверен, что я тебя не обману? — Не уверен, — спокойно ответил Ирука, — но согласно источникам, вы соблюдаете договор. Какаши вернется? — Вернется, — буркнул призывной. Неизвестно откуда в руках у него взялся трезубец, которым он смачно стукнул об пол. — Умино! Прекрати! Ночь уже! — заорали соседи снизу. — Извиняюсь, извиняюсь, — Ирука свесился с окна, наблюдая краем глаза, как развеивается призывной. Через два дня Хатаке Какаши вернулся в деревню. Живой. Все было просто, обычно и обыденно, без историй о чудесном спасении, без странных помощников. Что скрывать, Ирука был рад, потому что объяснить что-либо он бы не смог. Пусть все произошедшее будет тайной, так он решил. И ни на один день, ни на одно мгновение Ирука не пожалел, что заключил эту сделку. Обнимая и лаская Какаши по ночам, жарко дыша ему в плечо, он шептал: «Я люблю тебя, ты мой!» И Какаши отвечал на ласки частенько так, как Ирука даже представить не мог. Несколько дней сладкой истомы, и Какаши снова отправлялся на миссию. И снова страх, боль, беспокойство и призыв: — Ну что, он снова должен вернуться? — Я же заплатил за это! — Ирука сжимал зубы так, что желваки вздувались на скулах. — Заплатил, — ухмылялся тот и исчезал. И вот спустя без малого семь лет старый «знакомый» явился снова, сам, без призыва, что было бы логично. Наверное, здесь, в Конохе, и был тот самый ад, о котором читал Ирука. На деревню напали: перемолотые дома, куча трупов, стоны, кровь, мясо — все смешалось. И наконец, железная балка, упавшая на его спину. Да ладно, плевать, ведь то, что смог, Ирука для деревни сделал, а теперь можно и умереть. — Тебя убили, по-настоящему убили, так что ты идешь со мной. И Ирука провалился в темную бездну, не успев ничего ответить, да и что отвечать-то? Контракт был подписан, исполнялся, возмущаться причин не было. По-прежнему болела спина, ушибы и ссадины, но это беспокоило мало, плохо было другое: то, что внутри все сжалось в комок непонятно отчего. Секунда или две — и каменная пещера невероятных размеров: потолка и противоположной стены Ирука, как ни пытался, разглядеть не мог. За провожатым он шел в каком-то фантасмагорическом бреду, постоянно озираясь. Там были какие-то котлы в нишах, какие-то решетки, на них корчились люди, всюду гул и скрежет — скыр-скыр-скыр, словно кость о кость терлась, откуда-то издалека послышался звериный вой или просто отчаянный вопль. И огонь — много огня, но почему-то от него тянуло холодом. — Тебе сюда, — провожатый указал пальцем на нечто похожее на раскаленную магму. — Вот договор, — вытащил он свиток. Приглядевшись, Ирука увидел в огненном месиве глаза, руки, ноги, рты, и снова перевел взгляд на бумагу. Даже сейчас, осознавая какую цену заплатил, он все равно не жалел о выборе, который сделал много лет назад. — Дзинь, — пропела струна, разрывая бумагу. Ирука резко обернулся, позади стояла девушка с бива*, это одна из ее струн уничтожила контракт. Пришелица нежно водила пальцем по второй струне инструмента, явно готовя и ее к нападению. Рядом грузно хлопнулся большой толстый старик, а вскинув молот на плечо и аккуратно оттесняя Ируку за свою спину, вперед шагнул здоровяк. — Вы, наверное, ошиблись, — обратился откуда-то взявшийся еще один старик с непропорциональным черепом, — он не может вам принадлежать. В Книге Судеб другая запись, он обязан вернуться в мир живых. — Нет! Он умер! И он заключил договор! — пискнул знакомец Ируки, отчего-то уменьшившийся в размере и сильно потеряв в расцветке, чуть не превращаясь в белокожего. — Он сделал это добровольно! — Сейчас я пришпилю тебя к этому камню! — взревел еще один непонятно откуда взявшийся воин, выглядящий как самурай, поднимая копье. — Добровольно! — Вы не имеете права! — все-таки выкрикнул призывной Ируки. — Азазель! Тут же появился еще один, был он вроде человеком, только очень изможденным — у Ируки даже мысль мелькнула, что его надо в госпиталь срочно, — но когда тот заговорил, начал плавиться и гореть каменный пол. Он окинул взглядом противников, осмотрел Ируку и обратился к призывающему: — Для чего ты меня вызвал? — Они, — пискнул тот, — не отдают мою душу. Вызванный Азазель обернулся к оппонентам: — В чем проблема? — Проблема, — спокойно отозвался старик с непропорциональной головой, — в том, что он не вашей конфессии. Ничего личного, но он никогда не крестился и христианской веры не приемлет. Извините, но он наш. — А как же контракт? Он его кровью подписал, — вылез призывной Ируки из-за спины Азазеля. — Да, — согласился все тот же старик, — с этим могут быть небольшие проблемы, но он подписывал не ваш контракт: в его реалиях есть возможность получать за энергию души и тела помощь, он даже не знал, что вы существуете, поэтому душу мы забираем. — Возможность, не возможность, а душу продал! — не унимался призывной Ируки. — Контракт? — протянул руку Азазель. — Она его уничтожила! Девушка с бива аж поперхнулась, не зная, что сказать, но вдруг отмер сам Ирука, удивляясь почему до сих пор молча наблюдал за всем происходящим: — У меня есть, — он достал свиток и протянул Азазелю. — Похоже, все верно, — пожал тот плечами, быстро просматривая написанное, — про душу не сказано, портал прописан, но все-таки старшего я позову. Давайте с ним решать. И исчез. А между тем к мелкому, теперь Ирука был в этом уверен, бесу или демону начали подтягиваться войска. Вылезали какие-то полулюди-полукони, женщины с огромными отвисшими грудями и загребающими все перед собой пальцами с семью суставами, мужики без голов, но с мощным торсом, безглазые змеи с огромной пастью, скорпионы, нечто совершенно бесформенное, но явно намеревающееся убить. Ирука, конечно, стоял за спиной здоровяка с молотом, но четко отслеживал, куда надо уходить и как нападать. Он не мог ощутить, сколько чакры было у тех, кто его защищал: похоже, столь велико было ее количество, но… Девушка с бива вдруг рассмеялась: — И это все, что ты можешь предложить? Максимум две мои струны. Мальчикам даже пачкаться не придется. Выползающие твари угрожающе зашипели, словно один организм — громко, превращаясь в эхо, — но Ирука уже не обращал на это внимания, потому что у него завибрировало все: от пяток до макушки. Только мгновение спустя он понял, почему. Голос — новый, зычный, чистый, но ужасающий: — Давайте на этом остановимся, — и появился он. Огненное существо, аккуратно стряхивающее пламя с рук и ног. Ростом оно было с трех человек, одежды появившегося по богатству были подобны убранствам императора — Ирука помнил старые гравюры и все великолепие правителей. — Ну, так и что тут у нас? — голос появившегося казался уже не столь громким, а скорее приятным. — Спорный контракт? Насколько я вижу, подписавший его не ребенок, не сумасшедший и не женщина. Так в чем проблема? — Женщина? — вскинулась девушка с бива. — У женщин часто заняты мозги работой по дому, и они не знают, что творят, — примирительно отозвался призванный старший. — Они отдают души за хорошо прожаренное мясо, боясь получить наказание от своих мужчин. Я шучу. Девушка с бива скрипнула зубами и выкрикнула: — Мать! И мгновения не прошло, как раздался голос, от которого все внутри словно запело. — Он не пойдет к тебе, — выделяя каждое слово, спокойно сообщила женщина средних лет, опускаясь на пышном облачке перед когортой защищающих Ируку. — Вот как, — призванный старший вроде даже растерялся, — я не рассчитывал увидеть вас здесь, о прекраснейшая. Показалось Ируке или нет, но женщина вроде чуть-чуть зарделась. — Разумеется, я отдам вам все принадлежащее, а так же не принадлежащее, и все, что захотите. — Льстец, — «прекраснейшая» отвернулась, — вы знаете, что я забираю лишь то, что положено мне по праву. — Разумеется, совершенная, но это могло бы быть очень длинным процессом. Тем не менее я отдаю это добровольно. Надеюсь, что вы это оцените. Иди, — махнул он рукой Ируке. — И этого забери себе, — кивая на мелкого демона, продолжил он, — лет на пятьдесят тебе хватит. — А вы галантный мужчина, — «совершенная» польщенно улыбнулась и стрельнула глазами из-под полуприкрытых век. И Ирука очнулся. Адски болела спина, но это было мелочью, потому что сильнее, остро и до одури, грызло беспокойство за Какаши — где он, как он? Выползти самому не получалось. — Я пошел? — вдруг негромко спросили рядом. Ирука скосил взгляд и застыл, бросив попытки выкарабкаться: существенно уменьшившись в размерах — ростом максимум сантиметров десять — между балок на каменной крошке стоял его призывной, бьющим хвостом по ноге то ли от раздражения, то ли от злости. — А? — начал было Ирука и закашлялся. Получалось, что увиденное было не бредом? Пять из семи богов счастья пришли на защиту, и кого, Ируки? А всеобщая мать Аматаресу — это же была она? — Что, вытащить? — уныло поинтересовался призывной. — Нет, нет, — живо отозвался Ирука, памятуя цену помощи и не собираясь платить ее за такую глупость. — Просто спросить хотел о том, что там… — А сам не понял? — зло оскалился призывной. — Ты меня надул. — Естественно! — без тени раскаяния отозвался тот. — Теперь наказали? Конечно, наказали. Демон уселся рядом и тихо жаловался на жизнь, Ирука его даже чуть-чуть пожалел. У всех свои контракты, свои обязательства, у того, кто тут вернул к жизни деревню, тоже — это его сила, его последнее желание принудило высшие силы «бегать» за простым смертным. А ведь Ирука даже не праведник, не то что святой. Да никогда бы не обратили на него внимание, сколько раз уже проворачивали сделки покруче, просто не повезло в этот раз. — Ирука? — послышалось сверху. — Я здесь, — отозвался он, тут же обращаясь к демону шепотом: — Так ты Какаши ни разу не помог? — Ну-у… — начал было тот. Ирука тихо рассмеялся, кивая демону, чтобы тот ушел. Все-таки Ирука не просто везунчик, он победитель по жизни! Переживания, бессонные ночи, душа в залог — все было впустую, потому что Какаши должен был вернуться, а Ируке просто надо было верить в него, верить и ждать. После всего произошедшего, Ирука был абсолютно уверен, что тот жив. Наверное, надо об этом ему рассказать, как только вытащат из-под завалов. А Какаши повел себя довольно необычно, утащил в маленькую рощицу и там начал… целоваться. Вот чего в их отношениях не было, так этого. Ирука никогда не трогал маску, Какаши никогда не пытался выразить чувства таким образом, но сейчас самозабвенно целовал, а Ирука отвечал с не меньшим жаром. Даже как-то все остальные сексуальные составляющие позабылись — только стоять здесь в лесочке и целоваться. — А знаешь, — пыхтя, разрывая поцелуй, пробормотал Ирука, — у меня есть призывной. — Нда? Интересно, — облизнулся Какаши. — Где нашел? Какой вид? — Демон, давно уже нашелся, — ответил Ирука и снова потянулся к губам Какаши за поцелуем. — Ммм, — ответил тот.