Я прощаю тебя. Вернись.

      Удары красной перчатки о черепную кость глухими шлепками звучали в комнате. Высокий скелет склонился к Сансу, на коленях стоявшему у его ног, и без устали наносил ему хлёсткие пощёчины одну за другой. Старший жалко вздрагивал от ударов, зная, что каждый может стать для него последним(хотя, может, это и к лучшему?), но ХП того уменьшались не более, чем на одну сотую каждый раз, поэтому избиение носило чисто воспитательный характер. —Бесполезный кусок дерьма!—кричал он на него, когда заносил руку для очередного удара—Что я тебе говорил про общение с этими псинами?!       Папайрус схватил брата за ворот футболки, заставляя его взглянуть в глазницы и внимательно слушать. —не истери, Босс, я не...—но договорить он не успел, так как очередная пощёчина прервала попытки диалога. —Не перечь мне, ублюдок!—младший доминант ткнул пальцем свободной руки ему в грудную клетку, заставляя ослабевшее сердце в очередной раз вздрогнуть— Ты, прогнившая от горчицы черепушка, не понимаешь, что слишком жалок для того, чтобы пытаться защитить себя сам! Я приказываю тебе сидеть дома и не высовывать свои кости от сюда, а твоя мерзкая душонка всё равно ищет приключений на намыленный зад!       Крепкие руки отшвырнули Санса к порогу приоткрытой двери. От туда сильно дуло из-за разыгравшейся метели, от чего молодому стражнику пришлось раньше закончить патруль, но это и к счастью, потому что, будь он несколькими минутами позднее около собачьего поста, то его нахального старшего братца за ущербные шутки разорвала бы на части эта парочка молодожён.       Пока Папайрус восстанавливал дыхание, низкий скелет, облокачиваясь на стену, поднялся и на дрожащих ногах подошёл к двери, с намерением прикрыть. —Куда ты собрался, глупый мешок костей?!—красная магия окутала беглеца(как думал младший) и отшвырнула его в этот раз уже от двери. —я лишь хотел з-закрыть её, не продолжай быть таким мудаком...—тихо возражал тот. —Заткнись, я не хочу слышать твоих идиотских оправданий!—высокий отошёл к дивану, устало садясь на потрёпанный подлокотник— Ты—большая заноза в заднице, вечно мешаешься, путаешься под ногами...—его пыл угасал, в голосе становилось больше холодной равнодушности— Я был бы счастлив избавиться от такой обузы, как ты.Не сделаешь мне одолжение, а?       После риторического вопроса Папайрус решительно встал, отправляясь в свою комнату. Дверь за ним раздражённо захлопнулась, содрогая весь дом. —какая же ты сучка...—шептал Санс в пустоту, сидя посреди комнаты—но, пожалуйста, найди в себе силы простить меня, Б-босс... —маленькие кисти натянули капюшон на череп, колени поджались в подбородку— только если...—рядом вспыхнула красная заострённая кость из ничтожных остатков магии— ты просил тебе помочь... хех, видимо, это единственное, что я м-могу сделать, чтобы ты был счастлив.—голос сильно дрожал, от глазниц пролегли мокрые дорожки слёз.— я бы хотел быть тебе хорошим братом, другом, напарником, да кем угодно, т-только...—Санс выставил ладони вперёд, вынося на них свою надколотую душу— только не бесполезным куском дерьма, не ублюдком, не глупым мешком костей... только не обузой. я бы хотел быть нужным тебе, но р-раз...—остриё под действием магии направилось на сердце— раз единственное, что я могу сделать—это избавить тебя от обузы...—он тряхнул черепом, смахивая слёзы— чёрт, прости..       Последняя фраза прозвучала громко по сравнению с предыдущим шептанием, из-за чего младший брат раздражённо распахнул дверь, собираясь отчитать Санса за нарушение его покоя, но... —Какого ты—       Договорить он не успел, так как отливающая красным свечением кость в этот момент проткнула душу маленького скелета. —Санс!—Папайрус сбежал с лестницы заплетающимися ногами, не веря, что такое имело хоть малейший шанс случиться, и если это очередная ужасная шутка, то за неё придётся серьёзно поплатиться— Что ты наделал, придурок?!—старший брат отстранёно понимал, что его подхватывают, не давая упасть на паркет и начинают трясти самые родные руки в перчатках—Это самая гадкая из твоих шуток, слышишь?! —Б-бо... братик, прости... я не помешаю больше, обещаю, хех...—еле уловимый шепот.       Душа раскололась, разлетелась на маленькие кусочки, которые испарились в воздухе, ничего не оставляя за собой. —Нет-нет, нет! Ты не мог! Придурок, зачем?! Зачем? Я не... Я не винил тебя. Я же беспокоился, непутёвый ты балбес! Пожалуйста, просто скажи, что это твоя неудачная шутка!—широкие кости измельчались в прах в считанные секунды, их невозможно было собрать снова в то раздражающее надоедливое создание. Его раздражающее надоедливое создание. — Я обещаю... Не буду сильно бить за неё.—на скулах высокого скелета блестели непривычные для него слёзы. Точно такие же, которые недавно украшали череп этой кучки пыли, бывшей его братом всего каких-то пару минут назад— Да чёрт с ним, можешь разбрасывать носки и вхламину бухать эту горчицу, перестань только притворяться мёртвым, ид-диот!—кисти с усилием сжали старую мягкую ткань в своих руках, он старался выдавливать из себя ругательства даже сейчас—Да не могло это произойти, нет!       Папайрус облокотился на подлокотник спиной, опустошённо глядя вперёд. На груди лежала чёрная толстовка в прахе, которую он с усилием прижимал к себе. Королевский гвардеец не позволял себе такой сентиментальности с раннего детства, когда старший братец последний раз спас его от зубастой псины, как недавно то делал и он сам. Совсем недавно он спас его для того, чтобы вдыхать сейчас этот пепельный воздух, чтобы чувствовать в доме холод от так и не прикрытого сквозняка, чтобы вот так рыдать сейчас на полу в гостиной? —Ты эгоист... Бессердечный ублюдок...—он сжал толстовку до хруста в костяшках— Я прощу тебя. Вернись.