Записки современного сумасшедшего

Записки современного сумасшедшего Сижу, никого не трогаю, бумажку сочиняю. - А,а,а,а,а-а-а-а-а, кретинка!!! Уволю нахрен!!!! Кому ты нужна со своими уроками, дура!!!!! Иди на … оотсюда!!! А-а-а-а-а!!! – сказала заместитель директора по воспитательной работе со сказочной для системы образования фамилией Дубок. Дубок Юлия Олеговна. Любимец публики и «человек, на котором держится ВСЕ!!!!!» (самохарактеристика). Поднимаюсь на этаж выше, где и дислоцируется вышеозначенная Дубок. Робко выглядываю из-за поворота коридора. У кабинета заместителя директора по воспитательной и всей остальной работе, прислонившись к грязной стене, стоит учитель чего-то там естественнонаучного. Дети обтекают ее как булыжник в луже, робко здороваясь (иногда и на всякий случай): незнание места нахождения какой-нибудь «вшивой Кении» грозит 20-ти минутным выслушиванием сентенций о вреде курения и образования для дебилов вообще. Так что лучше поздороваться. Воизбежании. Подхожу и робко (рефлекс!) интересуюсь, не надо ли чего. Она поднимает на меня тусклые старческие глаза и глухо произносит: - Чего «чего»? - Ну, помочь, может, чем? - Спасибо, Самсон, мне уже помогли. Психология здесь неуместна. - Э?? Александра Александровна отлепляется от стенки и на удивление бодро семенит в свой кабинет. Надо сказать, что когда выкидывали на помойку накопленное ей за долгие годы барахло – карты, атласы, глобусы – 30 штук, книжки, бумажки и прочее, так вот в том момент она плакала и довольно громко причитала что-то вроде «А на фига же нам такая реформа?». А сегодня ей диагноз поставили - и ничего, не плачет. Видимо выработалась искомая толерантность. Школа продолжает жить своей жизнью, это «живой организм» (цит. по нашему Директору)и, следовательно, питается, переваривает, исторгает из себя. Знания, надо полагать. А также умения и навыки, пардон, теперь – компетенции. Вечное, доброе и даже где-то разумное. Иду на рабочее место, дабы «находиться на нем в рамках 36-часовой рабочей недели» (цит. по нашему Директору). Уже был звонок на урок, минут десять назад, и все расползлись по классам. Шум постепенно стихает. Вижу гаврика лет восьми, томящегося в коридоре. Слышу рев и хлюпанье сопливого носа. Интересно, урок-то только начался. Подхожу и узнаю старого своего знакомца с какой-то забавной фамилией, которую я, естественно, не помню. - Привет! - говорю, с кряхтением опускаясь на корточки. – Чего ревешь? - Ы-ы-ы-ы! - логично отвечает ребенок. - Пойдешь ко мне? Голова мотается сверху вниз, что означает согласие. Беру сопливого за руку и мы идем. А вот интересно, кто-нибудь хватится его? У меня в кабинете есть много всего интересного, но самое любимое место всех сопливых засранцев это угол между стеной и диваном. Надо сказать, что диван у меня исключительно старый, тертый, цвета испражнений. И без ножек, что делает его высоту как раз подходящей для сопливых засранцев и засранок. Они это оценивают слету, интуитивно, и забиваются в угол. А стех пор, как более старшие засранки притащили мне огромную поролоновую подушку, крытую примерно такой же дерюгой как и диван (даже цвет где-то похож), убежище от дурных взрослых стало просто абсолютным. Сопливый засранец по имени Денис быстро нырнул за подушку, повозился, и его стало не видно. Присутствие ребенка выдает только хлюпанье носом и всхлипывания. Я завариваю себе чай и сажусь за рабочий стол. Минут через десять из-за спинки дивана показывается макушка, потом появляется зареванная морда лица. Глаза еще красные, веки трясутся, губы в судороге. - Вылезай, - говорю – Общаться будем. Мальчик слезает с дивана и усаживается на стул за моим столом. В принципе, он уже знает, что за этим столом можно порисовать, решить забавную задачку, рассматривать странные картинки. - Ну, рассказывай, чего ревешь? Судороги губ переходят на диафрагму, дыхание сбивается, вот-вот опять будет рев и сопли. Кладу руку ему на макушку, приговаривая какие-то глупости. Так, потише стало, но говорить еще не способен. Это чем же человека ушибить надо, чтобы он 15 минут говорить не мог? Распахивается дверь и нам является вышеозначенная заместитель всего и вся. - ТАК, ЭТО ПОЧЕМУ НЕ НА УРОКЕ?! МАРШ В КЛАСС!!! Дениса сдувает потоком воздуха, он смешно перебирает ногами, пытаясь затормозить, но наше маленькое торнадо впечатывает его в полуоткрытую дверь и он исчезает в коридоре. - ТЫ ПОЧЕМУ ТРУБКУ НЕ БЕРЕШЬ, КРЕТИН?! Я ПОЧЕМУ ДОЛЖНА БЕГАТЬ ЗА ТОБОЙ?! ТЕБЯ ПОЧЕМУ НИКОГДА НА РАБОТЕ НЕТ?! ТЫ ГДЕ БЫЛ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ?! Внимательно смотрю на не старое еще лицо. А ведь я ее знаю лет …цать, еще когда она второе высшее получала. Глаза в кучу, вряд ли что-то видит из под очков, минус восемь все-таки. А прическа в порядке, гель что ли? И дышит ровно. И ручонки не трясутся. Но страшно же? Децибеллами давит. Говорить толку нет, она не слышит сейчас ничего. Молчу, жду. - Ссскотина! На вот тебе, будешь теперь вот еще этим руководить, И НЕ ДАЙ БОГ! Швыряет на стол несколько листов и пытается удалиться. Но! Это не так просто, ибо кресло стоит как раз так, что бы уйти можно было только по криволинейной траектории! Бац! Хорошо, что кресло все мягкое, без углов и выступов. - Сядь, посиди. Объясни, что за бумажки-то? - Пссссиххххолог, бля! – реакция на спокойный голос парадоксальная: орать ей хочется еще больше, но логика диалога вроде как не позволяет. - Будешь заниматься научными кружками! За надбавку! - И за какую? - Какая тебе разница! Тебе хватит и пары тысяч! – это я, типа, жадный. Очухалась, наконец, из кресла моего выпуталась и смылась. Даже дверью не ботнула. Пытаюсь отпить чай из стакана, получается плохо – руки трясутся. И губы тоже. Плохой я все-таки психолог, никак не привыкну не реагировать на таких вот… - А телефон я всегда выключаю, когда с детьми работаю! – говорю в пустоту за дверью. Чисто для самоуспокоения: вроде как последнее слово все равно за мной осталось. Бедный Денис, интересно, дошел он до класса? Иду смотреть. Тихо, дверь закрыта, никого нет в коридоре. За дверью бубнит учитель, отбубнивается класс – образовательный процесс в разгаре. Ну и хорошо, рев, по крайней мере на сегодня, прекратился. Это наше ежедневное упражнение. В течение первых трех уроков данный товарисч обязательно будет реветь в коридоре. Если я иду мимо – увожу его к себе. Учитель с гордостью потом заявляет: «Вот, его психолог часто проверяет!» Что проверяет, зачем проверяет – никто не знает, но звучит солидно и исключительно обличительно, как доказательство ненормальности мальчика. Ведь он ПЛАЧЕТ! В школе делать этого, видимо, нельзя. Недавно были у меня родители Дениса, мы поговорили, и теперь ждем с нетерпением конца четверти. Следующий «учебный период» мальчик проведет уже в другой школе. Но будет следующий, кандидат уже намечен. Зато учитель недавно получил высшую категорию. Так и живем. Продолжение следует