Их обстоятельства

      Ямщик напевает себе какую-то песенку под нос,которую Лютик только вчера слышал у борделя. Напыщенная дамочка в дорогом одеянии пела её,красуясь своими завидными формами и размерами.Вот она вновь двинет бедром, Геральт хлебнет пива и снова скажет барду,пихнув его локтем,что та невиданная красавица. Мужчина лишь довольно кивнет,что,впрочем, в его характере, и полностью опустошит кружку.       Далеко тянется равнина,мутно исчезая и сливаясь с алой синью неба, с легким весенним заревом.Вдоль неширокой речонки тянутся ракитовые кусты в самом цвету. На деревьях подают свои звонкие голоса щеглы, открывая клювики. В продолжение всего утра повозка ехала близ пшеничного поля, вытоптанного очередным бесом, очертевшим от вседозволенности, которую ему обеспечили сами же крестьяне, скупясь на покупку услуг ведьмаков.       "Здесь бы Геральт порядок навел!"       Лютик подкладывает руки под голову, косясь на свою драгоценную лютню. Вот, неподалёку от сужавшейся тропы ель расставила свои колкие лапы. Заяц,услышав лошадей, дернулся и давай петлять среди деревьев! Постепенно его прыжки сузились, он спрятался за валежником,прижимая уши. Повозка резко затормозила. Ямщик - грубоватый мужик среднего возраста - начал бранится и дергать вожжи. Посередине дороги, перегородив путь, валялся сгнивший труп утопца. Мужик, рыкнув, повернул коней обратно.       "Геральт бы раскромсал его гораздо лучше!"       Бард хоть и трусливый, но уже давно уяснил истину: трупы монстров гораздо симпатичнее живых. Путь вновь лежал по равнине. Впереди виднелись кусочки высоких гор со снежными вершинами, но неуклюжая спина извозчика загораживала весь обзор. Солнце перевалило заполдень и нагревало чуб возницы. Лютик закрыл глаза. В который раз он вспоминал о ведьмаке. Каждое его движение губ, каждое выражение лица,каждое слово звенело в его сердце. Мужчина бесился. Какой срам! Снова,снова,снова и снова!       -А та красотуля нихуевая! Лютик снова вглядывается в толпу опьяневшим взглядом. -Какая? -Вооон та! Ривиец показывает пальцем на знойную блондинку. Та замечает и поворачивается. -В долг не даю! Противным, высоким голосом.Что за бабы пошли! Раньше баба - шлюха, повар, лучший друг, а теперь! Какое разочарование! А Геральту нравится: сверлит взглядом, чуть ли не раздевает. Лютик лишь неудовлетворительно цокнет языком, но подыграет, рассмеется вместе с ним над очередной похабной шуткой, небрежно заливая в себя еще стаканчик самогонки.        Могучее светило медленно опускается к горизонту. Птицы угомонили свои трели, деревья затихли, ветерок прилег отдохнуть в какой-то неблизкой долине.Прохлада разливается в воздухе,орошая красивое лицо Лютика. Прекрасные цветы, похожие на те, которые ведьмак и бард набирали давным-давно в каком-то поле, закрыли бутоны. И все вокруг наполнилось каким-то спокойствием и умиротворенностью.       - А я,вот, с Йен поссорился! Излагает мужчина, разводя руками. -Она такая стерва! Ведьмак весь кипит от злости. Лютик лишь согласно кивает и поддакивает. -Что с этими бабами?! Продолжает возмущаться.       "О чем мы с ним обычно говорим? Бабы, бабы,бабы,бабы... Собираем травы - бабы, бухаем - бабы, играем в дурака - бабы!"       Лютик перевернулся на бок и тяжело вздохнул. Дыхание будто перехватило,сердце зашлось в бешеном танце. Кони звучно цокают копытами по бугристой тропе, а на горизонте солнце тонет в собственных лучах... Два осколка-слезинки больно режут кожу белых щек.       А нам-то какое дело? Это их обстоятельства.