Навстречу мечте

Часть первая Мерцающий уголек

«Костер в душе никогда не разжечь, на мертвых водах вековых болот, затушивших не одну судьбу. Пламя или дым, выбор за тобой.» Странник

Река

трек: Roxette — listen to your heart (acoustic)

      Задымался рассвет. Природа приветствовала новый день, птичьими трелями, холодной росой и легкой дымкой, стелившейся по водной глади реки, которую можно было разглядеть между стволами деревьев. Сначала мой сон потревожили соловьиные песни, а затем и уханье совы Минервы. Когда просыпается мудрость, романтическим настроениям пора на покой, но и век мудрости недолог, ровно до первых лучей солнца, до нового дня.       По потрепанной крыше палатки, скатилась капелька росы и упала прямо мне на лоб, я невольно поежился и открыл глаза. Тело перешло в состояние бодрствования и даже если я полежу еще немного, то толку от этого не будет совершенно никакого. Сладко потянувшись, взглянул на часы. 6:24 — время счастья, пронеслось у меня в голове. С этой мыслью я уже давно свыкся, как бы не искал ее источник, все равно не мог вспомнить, где же это слышал, но благодаря ей я начинаю утро с легкой улыбки, а это залог хорошего дня.       Эх, сегодня опять не удалось выспаться, ну ничего наверстаю после полудня, стоит отдохнуть перед дальней дорогой. Накинув на себя майку, я открыл палатку и выбрался наружу. Пора немного размяться и взбодриться. Вдохнув воздух полной грудью, я побежал, оставляя свой небольшой лагерь позади. Мимо меня мелькали стволы деревьев, под ногами приятно пружинил хвойный подлесок, с каждым шагом мысли становились все чище и чище. Буквально через пару минут бега, я выбежал из леса и остановился у обрыва.       Передо мной открылся прекрасный вид, по телу прошла волна восхищения, а сердце на секунду замерло. Если бы я не видел это вживую, то принял бы за полотно известного, русского пейзажиста XX века, настолько краски были сочными и яркими. За обрывом расстилалось устье широкой реки, каких великое множество на юге нашей страны, по ней словно расплавленная сталь, в кузнице древнего бога, разливалось солнце, которое он ковал на линии горизонта, удар за ударом все выше и выше. Вокруг кружились в своем утреннем танце ласточки, вылетавшие из гнезд, чтобы размять крылья после короткой ночи. Вдоль берега вздымались к небу стройные ряды соснового бора, на полянке которого я остановился вчера вечером. Чуть вдалеке виднелись ровные квадраты полей, разделенные зелеными полосами из деревьев. Дымка над водной гладью постепенно таяла, что предвещало жаркий день. Немного приглядевшись, я заметил очертания небольшой пристани и нескольких утопающих в зелени островов, в паре километров к северу от меня. К сожалению, они были плохо видны утром. Стоит прийти сюда днем, если там есть люди и они будут достаточно гостеприимны к путнику, то можно будет остаться в этом живописном месте еще на пару деньков.       Спустившись по пологой части склона, я вышел на пляж. Сначала пробежка, а теперь небольшой заплыв. Вода обжигала тело приятной прохладой, давно мне не удавалось вот так просто искупаться, на диком пляже, в полном одиночестве. Для кого-то это было бы пыткой, но я чувствовал лишь полное умиротворение и единение с природой. В таком вот просветленном настроении я пошел обратно к поляне.       Костер снова горел ярким пламенем, в руках была кружка горячего чая, самое время прикинуть план на день. Сегодня мне предстоит много работы, нужно привести в порядок мотоцикл, залатать наконец-то палатку и произвести небольшую инвентаризацию.       Сперва я навел порядок в вещах, заодно отобрал необходимый инструмент, для ремонта, но сперва палатка. Через полчаса она была, как новая. Вставать утром благодаря капелькам росы, конечно же очень романтично, но здоровье важнее.       Солнце потихоньку начинало раскалять воздух вокруг, соизмеримо повышению температуры, кузнечики увеличивали громкость своих песен. Отличное музыкальное сопровождение для починки мотоцикла, но стоит включить что-то свое. Так что я достал из сумки потрепанную колонку и как обычно выбрал воспроизведение случайного трека. Заиграла старая песня Roxette — Listen to your heart, я невольно улыбнулся, отличное начало.       Думаю, теперь ремонт пройдет, как по маслу. Осталось только поменять колодки, проверить свечи, почистить фильтры, да и еще стоит помыть моего железного коня. Ничего серьезного, просто я привык держать свою технику в идеальном состоянии, заботиться о ней. Раньше мне казалось, что она отвечает тем же, но спустя время я стал уверен в этом. Мой старенький Goldwing ни раз выручал меня в таких ситуациях, когда даже парни на напичканных электроникой, современных байках, не удержались бы в седле. Это, не говоря о моментах, когда он просто отказывался ехать и спасал меня от возможных передряг или же наоборот заводился с пол-оборота, когда нужно было срываться с места куда подальше. Так что для меня он стал не просто средством для передвижения, а верным боевым товарищем, с которым мы прошли огонь и воду. Несмотря на возраст выглядел он эффектно. Яркое полуденное солнце переливались на хромированных деталях, прыгало солнечными зайчиками по выхлопным трубам, круглой фаре и отполированному двигателю, а черная краска на бензобаке отдавала синим индиго. Сзади висели кофры из коричневой кожи, сшитые из того же материала, что и сидение. Подводя итог это был классический дорожный мотоцикл середины восьмидесятых годов двадцатого века. Тяговитый, оппозитный мотор, которого выдавал без малого девяносто четыре лошади. На баке красовалась надпись золотистыми буквами, гласившая: «GoldWing» или же золотое крыло. Крыло, которое вот уже не первую неделю несет меня туда, куда устремится моя душа.       Солнце прошло зенит пару часов назад, и я наконец-то закончил свою работу. Теперь пора пойти к воде и привести себя в порядок, после возни с байком я выгляжу так словно, вернулся только что из забоя. Взяв с собой банные принадлежности и сумку с пленочным фотоаппаратом, чтобы запечатлеть местные красоты, я выдвинулся к реке. До склона оставалось буквально с десяток метров, когда мое слегка уставшее сознание, выхватило из окружающего пейзажа тот факт, что острова и пристань оказались гораздо ближе, чем показалось утром. Вчера вечером, всего лишь стоило проехать прямо по дороге, а не поворачивать налево. Тогда я выехал бы к тому месту, где находится пристань вместо того, чтобы продолжать плутать в поисках ночлега.       Спустившись к пляжу, я увидел на песке чьи-то вещи, а спустя мгновенье и их хозяйку, выходящую из воды. В этот момент время для меня остановилось, она была просто прекрасна: белоснежный купальник, облегал идеально сложенную фигуру, бьюсь об заклад, что за право работать с такой натурщицей, сам Бернини продал бы душу дьяволу, с головы ниспадали две длинные косы, цвета пшеничного поля в яркий солнечный день, а в бездонных голубых глазах можно было утонуть, как бы это банально не звучало. Но больше всего притягивало не это, была в ней какая-то искра, харизма, то, что нельзя описать, а можно только почувствовать. Про себя я усмехнулся, ведь ей для полноты образа, не хватает только нимба над головой.       Но это длилось лишь мгновение, я прекрасно понимал всю неловкость ситуации и что могу банально испугать девушку, учитывая мой внешний вид, неизвестно, как она еще отреагирует. Мозг лихорадочно перебирал варианты, а в этот момент руки сами потянулись к фотоаппарату.       — Девушка, прошу прощения, если испугал вас, но можно сделать всего один снимок?       Волнение в ее глазах сначала сменилось на легкое недоумение, а затем на озорную улыбку. Не дожидаясь ее согласия, я сделал фото, потому что сердце подсказывало, что это будет, возможно, лучший снимок, сделанный в моей жизни. Щелкнул затвор.       — Кажется, я не успела ответить да, и вообще что-то вы молодой человек не слишком похожи на фотографа, — с усмешкой произнесла она.       — Простите, пришлось ловить момент. Но если же я не похож на фотографа, то на кого же тогда?       — Я вас прощу, если покажите снимок, а похожи вы скорее на шахтера или нефтяника.       После этих слов мы оба рассмеялись. Положив фотоаппарат в сумку, я сказал:       — Вышло так, что я странствующий фотограф и, к сожалению, мой верный конь, потребовал ремонта, так что пришлось немного испачкать руки. А фотографию я вам обязательно отдам. Кстати, забыл представиться, меня зовут Семён.       Она улыбнулась и затем произнесла:       — А меня Славя. Приятно с тобой познакомиться, странствующий, — она сделала после этого слова паузу, словно смакуя его, вызывая воспоминания, а затем закончила, — Фотограф.       Спустя пятнадцать минут знакомства, мы уже сидели на песке и непринужденно болтали. Она оказалась очень добрым и приятным человеком с довольно широким кругозором. С ней было интересно. За разговором мы не заметили, как солнце начало клониться к закату, но увы наш диалог был прерван, зазвучавшим вдали горном. И черт бы меня подрал, если это не был звук горна из пионерского лагеря.       После этого Славя тепло посмотрела на меня и произнесла:       — Мне пора Сём, а то ребятишки, наверное, уже заждались свою вожатую, они без меня ужинать не садятся. Тебе же пора просыпаться.       В груди что-то оборвалось.       — Да, ты права. Надеюсь, мы встретимся еще раз.       Она не ответила, лишь ласково улыбаясь, кивнула и легким шагом, пошла в сторону лагеря. Я откинулся на горячий, после полуденной жары песок и посмотрел на небо. Постепенно все начало погружаться во мрак.                      

Утренняя сигарета

трек: Moby — New dawn fades

      Мне не хотелось размыкать тяжелые веки, возвращаться в эту опостылевшую реальность. Было лишь одно желание, растянуть на как можно больший срок, это сладкое послевкусие, увиденного сна. Но оно ускользало от меня, растворялось среди других мыслей, которые стали появляться в моей голове. Почему она всегда уходит, почему я не могу пойти за ней? Вопросы оставались без ответа.       Затягиваясь утренней сигаретой, я смотрел в окно. Мир за ним по палитре чувств, мог сравниться лишь с предсмертной запиской экзистенциалиста. Тлен и серость. Больше никаких красок, только красный огонек сигареты разбавлял его. Отличное утро, чтобы уйти в запой подумал я, глядя на спешащих по своим делам прохожих и суетливо снующие по дороге автомобили. Все равно в этом всем нет никакого смысла. С высоты девятого этажа эти люди с их проблемами кажутся такими крошечными. А что мои? Пыль, да и только, так что нет никакого смысла что-то делать, плыви себе спокойно по течению и жди, пока этот увлекательный сплав, по реке жизни, приведет тебя к деревообрабатывающему заводу. Только такое полено, как я даже на опилки не пойдет. Разбрасывая искры, окурок отправился навстречу с землей.       Утро добрым не бывает, кажется пора на нелюбимую работу, чтобы заработать денег и еще немного пожить ту жизнь, что не приносит мне удовольствия. Бред? Сначала мне было тяжело с этим свыкнуться, я считал это временными мерами, но скоро начал обрастать мхом. Рутинное болото приобрело еще одного безропотного адепта. И при этом виноват я сам, только я. От этого становилось ещё паршивее, самокритика и честный взгляд на вещи без самообмана были моим коньком. Жаль, что за это не платят деньги. Тогда бы я точно жил в гораздо более привлекательных условиях.       Накинув свое потертое пальто, я отправился навстречу новому трудовому дню. На улице была середина декабря, но по погоде не скажешь. Грязь, слякоть и беспросветная серость. Новогодние украшения на фасадах зданий и светящиеся иллюминации смотрелись, словно золотые зубы, на лице улыбающегося прокаженного.       Десять часов, за столом офисного планктона, как обычно, пролетели практически незаметно. На часах было ровно семь часов вечера, а это значит, что можно уже собираться. Отчеты распечатаны и готовы, в начале следующей недели нужно будет поднести шефу, а пока пора уходить. Только вот куда и зачем? Все равно в этом городе у меня нет друзей, а со всеми старыми товарищами связь уже практически исчезла, изредка только списываемся в социальных сетях, да и только. Иногда мне кажется, что они вовсе не существуют или, это я не существую для них? Пропадаю словно дымка над водной гладью ранним утром. Растворяюсь под первыми солнечными лучами.       Сегодня пятница, раз мне некуда идти, то пойду сначала домой, а потом в ближайший кабак. Хотя раньше после работы, я ходил тренироваться, но в моем случае уместнее сказать в прошлой жизни, слишком много всего успело поменяться. Теперь же, в питейной, бармен наливает мне самый дешевый виски, когда я просто сажусь за барную стойку и киваю ему в знак приветствия.       На первый взгляд это был самый обычный, невзрачный бар. Местоположение тоже было рядовым — полуподвальное помещение в трехэтажном доме, в старом районе города. Даже вход был со двора, кстати над ним висела вывеска в виде маленькой, прогнившей лодки и светящаяся зеленым надпись: «Харон», буква «о» с характерным звуком потрескивала и периодически гасла. Внутри помещение было частично отделано вагонкой, кое-где торчали голые кирпичи, покрашенные в зеленый цвет, на одной из стен сохранились дореволюционные обои. Также можно было заметить старые постеры, которые обыкновенно висят в барах, полки с разнообразными книгами и прочей рухлядью. В углу стояли весла и сети для придания антуража. Над барной стойкой виднелась реплика картины Литовченко, «Харон перевозит души через реку Стикс». Напротив нее, стояла сцена, на которой неизменный коллектив, в виде двух неудавшихся светил музыки, играл протяжный блюз. От него рвало в клочки душу и хотелось одновременно нажраться и удавиться. Это неплохо увеличивало продажи, потому что обычно посетители напивались под такую музыку в стельку. Потому что каждый слышал в них дань своему горю и пытался утопить его в выпивке, жаль, что оно паршиво тонет, проверено на личном опыте. Публика соответствовала духу заведения, все они были заблудшими душами, которые все никак не могут доплыть до противоположного берега реки Стикс, пока не отработают свои грехи. А до этого момента, этот вечер будет повторяться изо дня в день, пока злой рок не сжалится над ними и не даст избавление, то есть никогда. Молодые же компании или случайные посетители бывают тут редко, а если и заходят, то задерживаются недолго.       — Хах, бармен повторите!       О нем кстати стоит сказать отдельное слово, потому что, если бы перевозчик душ существовал в наше время, он выглядел бы именно так. Мутные, словно у окуня глаза, лишь изредка вспыхивающие странным блеском, густая борода с проседью, длинные сальные волосы, поношенная льняная рубашка с закатанными рукавами, твидовая жилетка и старые джинсы, прожженные в нескольких местах сигаретой. Он молча налил мне виски в стакан. Иногда мне кажется, что бармен, не произносит за смену ни слова. Хотя это немудрено, он за свой век наверняка успел наслушаться историй от разных посетителей и видел всех насквозь. Раньше пробовал помочь, показать человеку выход, а теперь понял, что все это бесполезно. Поэтому он лишь молча перевозит души на другой берег.       На часах было уже 4 часа ночи, когда я наконец-то добрался до дома. Судя по привкусу во рту, я отделался всего лишь рассеченной губой и сбитыми кулаками. Если бы не драка, то это можно было бы назвать обычным пятничным вечером. От меня несло перегаром и нестерпимо болела голова. Не в состоянии дойти до кровати я рухнул прямо в коридоре. Похоже с этой лодки мне уже не сойти, только если не добираться обратно вплавь, подумал я, перед тем как сознание окончательно провалилось в забытье. Сегодня ночью мне снился лишь мрак, а я так хотел снова увидеть её.        

Пробуждение

трек: Portishead — S.O.S. (ABBA cover)

      Утро было просто ужасным, нестерпимо болела голова, так еще не дал поспать сосед, когда-нибудь не выдержку и засуну ему эту дрель подальше и поглубже. Я встал и побрел в ванную сбрасывая с себя вещи. Забавно, раньше всегда замечал, что душевное состояние ярко проявляется во внешности человека, а со временем вносит в нее порой кардинальный изменения. В свои 25, я выглядел практически на 30, недельная небритость, мешки под глазами, выражение лица словно у каторжанина, так еще и рассеченная губа. Картина маслом. Состояние тела тоже оставляло желать лучшего, за последние годы спортивная форма практически исчезла. Только татуировки, набитые сразу после окончания вуза, во время небольшого путешествия по России, переливались яркими красками. Казалось, что они выглядят живее меня, а иногда даже, что принадлежат не мне, что им не место на этом теле. Снежный барс, грациозно поднимающийся по отвесным скалам, уходящим далеко в небеса, а там на границе между землей и небом расположился, сияющий мудростью веков, монастырь, данная картина была набита на левом плече, части груди и руке до предплечья. Симметрично ей справа был изображен Сокол, свободно парящий в воздухе над бушующим океаном, вдалеке вал за валом атакующим, вот уже не одно столетие, старый маяк, который освещает путь мореплавателям несмотря ни на что. Как поэтично, видели бы вы лицо мастера, когда я описывал ему свое видение этих татуировок. Правда, когда я закончил рассказ и показал ему зарисовки, он тоже вдохновился и работа вышла потрясающей. Теперь я стараюсь смотреть на них, как можно реже. Слишком много воспоминаний о былом и возвышенном они вызывают. Желая скрыть от себя эту картину, я натянул футболку и направился прочь от зеркала.       Щелкнул кипящий чайник, кофе растворялся в воде, в руке была дежурная сигарета. Подошла к концу очередная рабочая неделя. Впереди были выходные. Я любил эти минуты спокойствия и одиночества, несмотря на то что они приносили с собою боль. Еще один вдох едкого дыма и начнется. В голове прозвучал голос неведомого счетовода:       — На этой неделе ты должен был сделать, пункты с 5 по 12 по своему списку, но ты не сделал совершенно ничего. Ты не сделал ни шага для того, чтобы выбраться из своего положения. Из вечного бардака в старой однушке, из поношенных вещей, из чувства вечной неудовлетворенности жизнью от того, что работаешь в чертовом офисе.       -А зачем? Разве не всегда было так?       -Не всегда.       Когда-то я работал на нормальных работах, пару раз даже на себя, иногда даже достойно платили, в первое время даже умудрялся совмещать это с учебой. Только вот чем заниматься дальше? По специальности платят немного, инженеры сейчас оказались не нужны. 3д графика, кое-что умею, но для того, чтобы начать зарабатывать нужно учиться. Программирование надоело. Для продаж я перегорел. Может бизнес, но где я возьму капитал, да и большую часть моих идей воплотил уже кто-то другой. Мысли роились в голове одна за другой, но ни одну из них я не мог поймать за хвост и затем реализовать.       Все равно не могу понять, как я оказался в этом положении и живу спокойно уже не первый год. Словно это не моя жизнь, а я лишь просто наблюдатель, который не может ничего изменить.       Раньше все было легче, не было этих вопросов. Зачем? Кому это надо? Что от этого изменится? Я просто жил по распорядку в школе, много работал, учился, также рьяно отдыхал и любил. Почему-то вспомнилась первая любовь, хотя скорее это была просто подростковая влюбленность, просто в том возрасте любое событие переживается ярче. Стерлись из памяти ее черты, воспоминания были похожи на размазанную по холсту акварель, остались только эмоции, которые она вызывала. Мы сидим на лавочке и смотрим как солнце утопает в море, нас ласкает морской бриз и кажется, что так будет всегда. В следующем году она даже не сказала: «Привет».        Нет это не было, то чувство, которое вызывает предательство или разочарование. Просто мимолетное ощущение, появления первой трещины на сердце.        Затем начались счастливые вузовские годы, наполненные эмоциями и новыми знакомствами. Нам казалось, что мы перевернем мир и некоторые ведь так и сделали! Они отдавались, до последней капли крови, своим проектам и изобретениям. Вели за собой людей держа высоко над головой пламенные сердца. Любили жизнь они также горячо и страстно, как и свою работу, наслаждались каждым мгновением, подаренным судьбой. А ведь я когда-то был одним из них. Занимался спортом, писал научные статьи, даже пару раз бывал со своими проектами в Москве, увлекался мотоциклами. В гараже до сих пор стоит полуразобранный после недолгого путешествия байк. Продавать жалко, а собрать его не хватает времени, хотя кому я вру, просто не хочу этого делать, чтобы лишний раз не вызывать воспоминания о прошлом.       После учебы меня настигли финансовые трудности, долго с ними боролся, пришлось отказаться от многого, но это были временные меры. Мне удалось из всего выпутаться, а потом неожиданно для себя осел в этом городе. Устроился на обычную работу, повышение до сих пор просто маячит перед взором, как и два года назад. Сплошной день сурка.       В коридоре раздался грохот. Я поставил кружку с кофе и пошел посмотреть, что случилось. Скорее всего отвалилась вешалка, ее нужно было прикрутить, еще когда я сюда переехал.       На полу в прихожей, в груде вещей лежала какая-то бумажка, видимо вылетела из кармана во время стремительного полета, моего скудного гардероба. Я остановился, стараясь вспомнить откуда она, пусть у меня в последнее время был бардак абсолютно во всем, от головы до квартиры, но на документы и записи он не распространялся. Возможно, вчера вечером что-то записал.       «Променял билет на автобус, на место в лодке у Харона?»       В голове вспыхнула картинка прошлого вечера, я сижу за барной стойкой, бармен ставит передо мной стакан с виски, а рядом кладет эту записку. Глаза у него необычно блестят.       — Держи, просили тебе передать, сказали прочти утром.       — От кого?       — Раньше этого парня тут не видел, странный. Заказал яблочный сок, долго всех разглядывал, сидел около сетей. Потом подошел и попросил передать.       Это было не похоже на меня, но я просто кивнул ему головой в знак признательности и положил записку в карман пальто. Затем меня кто-то сильно толкнул, кажется я даже упал, началась потасовка, поэтому воспоминание о записке забылось.       Что это значит? Кто был этот парень? Стоп, неужели он…       Все мысли разом затихли, наступила полная тишина, лишь слышны были потрескивания маленькой искорки надежды. Я разгорелся жаждой деятельности, отложим размышления на потом, а пока стоит навести здесь порядок. Знал бы, как это далеко меня заведет.       Этот вечер можно назвать судьбоносным, потому что, перебирая вещи, разбирая письма в почтовом ящике, отбрасывая ненужное я увидел возможности. Оказывается, что старый друг зовет в гости в Германию, в начале весны, более того кажется ему нужна помощь в работе. Вот уже месяц висел запрос на использование моих фото в каком-то журнале. Редактору понравились мои снимки и небольшие статьи, так что он предложил сотрудничество на неплохих условиях. Хотя он попросил, что-то сделать с излишней мрачностью. Недалеко открылся неплохой кросс-фит зал, привлекают новых клиентов скидками, стоит к ним зайти. Пару недель назад, товарищ из мотоклуба, где я не появлялся вот уже долгих два года, скинул сообщение. Он распродает ненужные запчасти из своей мастерской, своим отдает за бесценок. В этом списке есть все, что мне нужно, кроме пары мелочей. Также нашлось несколько хороших заказов по дизайну, на сумму в мой месячный оклад. За эти выходные я связался абсолютно со всеми и выбросил кучу хлама из своей жизни. Появились мысли о ремонте, но кажется теперь я здесь не на долго.       В понедельник я написал заявление об увольнении. Шеф предлагал повышение и увеличении зарплаты на тридцать процентов. Про себя я смеялся, вспомнив, что заработал столько же в воскресенье, нарисовав макет для какого-то сайта. Нужно было видеть его лицо, когда я ответил.       -Нет.       Затем пошел тренироваться. Тело быстро привыкало к нагрузкам, тренер удивлялся прогрессу.       Редактор прислал запрос на снимки городских окраин. Он удивился, как я смог передать жизнерадостность, несмотря на такие пейзажи, но снимки вышли действительно достойными. Стоит отправить их в national geographic.       В течении месяца, доделал свой байк. Звук старого, четырехцилиндрового оппозита, был просто бесподобен. Когда я услышал его снова по телу пробежали мурашки. Мотоцикл сверкал свежей краской и полированным металлом. Все узлы были вновь отлажены и перебраны, часть заменил на новые. Добавились кожаные кофры, мне предстояла дальняя дорога, ведь в путь я собрался на байке       Последний пакет с мусором покинул мою квартиру, и я облегченно рухнул на диван. Это вывело меня из сладких грез, где все так удачно складывалось. Теперь предстояло решать, что делать дальше. Потому что мечты мечтами, но моей нынешней ситуации поможет только дело.        

Незнакомец

трек: Kavinsky — Nightcall (feat. Lovefoxxx)

      Мне не пришло в голову ничего лучше, чем перестать гадать и попробовать снова найти того человека. Возможно, так я получу ответы на свои вопросы. Проверку почты отложим до завтра. Перед выходом из дома я взглянул на висящий ключ от гаража. Нет, не сейчас.       За дверью меня вновь ожидал промозглый декабрь. Мимо пролетал ночной город, вечно скалящийся в небо своим щербатым ртом разномастной застройки, словно обвиняя его в собственной ничтожности и серости. На этот немой крик облака отвечали лишь слезами мокрого снега, к сожалению, это все, что они могли сделать. Я шел из спального района однотипных панельных девятиэтажек в исторический центр, с парочкой старых зданий, сохранившихся со времен царя гороха, конечно же в аварийном состоянии и бесчисленным количеством торговых и офисных центров, построенных на отвоеванных у городской мэрии клочках земли, за взятки конечно же.       Ноги сами вели к цели, давая возможность погрузиться в мысли. Думаю, он снова наведается сюда. Только зачем все это? Возможно, сейчас меня подцепила на крючок, какая-то секта, а что бар неплохое место для вербовки новых неофитов. Отчаявшиеся души легко поддаются внушению и готовы на все лишь для того, чтобы снова обрести смысл своего существования. Закричать во все горло: «Посмотрите на меня, я все еще живой, мне есть ради чего и за что бороться!». Мало кто признается в этом, даже в алкогольном угаре, развязывающем язык, но это так.       Девять вечера, в баре пока немноголюдно, но угловой столик, рядом с рыболовными сетями занят. В голове промелькнула ассоциация с пауком и паутиной. Только я далеко не обычный мотылек и просто так залезть ко мне в голову не выйдет. На столе стоял рокс с яблочным соком.       — Добрый вечер, не подскажите, что это такое? -сказал я, выкладывая записку на стол и пододвигая к нему.       — Здравствуйте, присаживайтесь, а я пока взгляну.        Он обаятельно улыбнулся и взял в руки листок бумаги. Незнакомец был высоким, опрятным мужчиной, скорее всего примерно моего возраста, хотя я легко мог промахнуться. В наше время трудно определить сколько лет собеседнику. На нем был черный френч, рубашка, джинсы и высокие коричневые ботинки. Он подался вперед, в правом ухе блеснуло серебряное кольцо. Прямой и честный взгляд, только я все никак не мог отделаться от ощущения, что что-то не так.       — Кажется кто-то сообщает вам о крайне невыгодном вложении.       — Что, простите?       — Вам решили помочь, знаете ли люди довольно часто сбиваются с пути. Именно для этого были придуманы указатели вдоль трасс или, к примеру маяки. Для жизненной дороги сгодится и маленькая записка, чтобы указать вам искомое направление.       — Думаю шутки сейчас неуместны — процедил я.       — Отчего же это далеко не шутка, скоро вы все поймете, просто откройте чуть шире глаза. Разве это та жизнь, которая вас устраивает? К этому вы шли все эти годы? Уверены, что сможете сдержать, когда-то данные близким обещания? — мой собеседник испытующе прищурился и сделал небольшой глоток из стакана, складывалось ощущение, что он знает обо мне то, что я давно оставил в прошлой жизни.       — Да какое вам дело до меня?       — Мне?       — Да вам, ведь это вы вчера мне передали записку через бармена и читаете сейчас наставления, — незаметно для себя я начал повышать голос, но мой собеседник внезапно изменился в лице, превратившись из трикстера, в некое подобие случайного прохожего я же продолжил:       — Откуда вам знать, устраивает меня моя жизнь или нет, что я кому и когда обещал. Вас это не касается.       — Скорее всего вы что-то путаете, — он взглянул на часы, — Кажется мне пора, до скорой встречи, — слова были произнесены совершенно отрешенным тоном, будто меня здесь и вовсе не было, как и не было всего этого непонятного диалога.       — Вы не ответили на мои вопросы, — недовольство быстро закипало, превращаясь в гнев.       — Вы получите на них ответы, только несколько позже. Думаю, в течении двенадцати — восемнадцати месяцев, тут уже все зависит от вашей расторопности, -затем он наклонился ко мне и чуть тише сказал.       — Имейте ввиду, что окружение будет тянуть вас обратно, но ваши пути должны разминуться, вы даже не представляете насколько, — снова улыбка.       — Еще раз до свидания и удачи.       Он крепко пожал мне руку и удалился. Такое рукопожатие бывает только у старых друзей, это нельзя ни с чем спутать, но я ведь вижу его в первый раз!       Чтоб меня, что только что произошло? Я частично выпал из реальности, этого хватило незнакомцу, чтобы скрыться из поля зрения. Придя в себя, выбежал на крыльцо, но его уже нигде не было видно. Поразительно. Невыгодное вложение, указать направление. Ну-ну просто так ничего не бывает, это правило я уяснил уже давно. Не нравится мне это.       — Ты помнишь его лицо? — прозвучало в моей голове.       А ведь правда, оно совершенно не запомнилось. Странно, на лица у меня всегда была отличная память. По плечам пробежало беспокойство. Сплюнув на брусчатку, я закурил. Ночь забирала свои права у вечера и скоро бар снова будет полон народу. В голове все сильнее и сильнее раскачивалась маленькая пластинка домино с каждым событием увеличивая амплитуду. Из задумчивости, в которой тщетно старались собраться предшествующие события, меня выдернул знакомый голос:       — Привет Семён, что-то ты рано сегодня. Решил напиться сильнее нас, жадина? — его реплику подхватил второй:       — Мы тебя домой не потащим!       На встречу мне подходили трое. Двух мужчин я знал, это были мои коллеги, один из них даже работал в моем отделе. А вот девушку я видел впервые, скорее всего новая пассия Петра.       — Конечно же не потащишь, Максим, потому что тогда ты задержишься, а тебя дома ждет любимая Инночка со скалкой, — произнес я, едко улыбнувшись.       — Да ну тебя, — он махнул рукой.       — Не успели тебя встретить, а ты уже ворчишь, пойдем поправлять твое здоровье! Кстати, познакомься это Мария, прекрасная девушка, которая составит нам сегодня компанию, прошу любить и жаловать, — переигрывает, но ей почему-то нравится. Фарс, да и только.       Мы обменялись дежурными приветствиями и зашли в бар. Данное заведение пользовалось популярностью в определенных кругах. Наша компания села за столик на четверых. Вечер был тягучим и медленным, как патока. За праздными разговорами мой бокал все никак не пустел, в отличии от остальных я практически не пил. Видимо наступило окончательное пресыщение.       — Петь, как тебе прошлый хоккейный матч?       — Да я так и не успел взглянуть, было столько работы в тот день, ты же знаешь, — он многозначительно взглянул на Макса. Видимо в тот день он охаживал очередную барышню. Максим улыбнулся своими желтоватыми зубами и повернулся ко мне.       — А тебе Семён?       — Видел в новостях счет, ничья, матч посмотреть не довелось. Так как сыграли?       На ближайшие полчаса мы обеспечены темой для монолога, хоккеисты бывшими не бывают, даже несмотря на залысины, брюшко и прицеп в виде жены, детей и ипотеки.       Петр же продолжал с упоением спаивать свою спутницу и грязно шутить, она отвечала ему пластиковым смехом и пустым взглядом маслянистых глаз. Максим продолжал свой монолог. Я лишь молча кивал, медленно вращая бокал с отравой.       Виски совершенно не лез в горло, я чувствовал себя не в своей тарелке. Хватит. Пора домой. Кое-как отбившись от своей компании, удалось выйти из бара, под недовольные восклицания конечно же. На душе было крайне паршиво, так еще и слова того странного парня все никак не выходили из головы. Я достиг критической точки, нужно срочно сесть и обдумать все, желательно на свежую голову. В таком состоянии я и не заметил, как оказался дома, за монитором компьютера.       Рука уже потянулась к кнопке выключения, но тут разразился сообщением старый контакт.       — Привет, как поживаешь? — в ушах раздался звук падающей дощечки, запускающей давно выстроенную цепочку из воспоминаний.       Вот так просто, — Привет? — и все?       Будто не было года молчания, будто не было всех этих дней, проведенных в мучительном ожидании чуда и знака свыше, будто бы никогда не убивал в себе надежду, которая так упрямо оживала каждую ночь и под шелест прибоя напоминала мне о том, что я потерял, о том, что я лучше бы никогда не находил. Никогда не страдал от контраста своего мира, сотканного целиком из боли и отчаяния с той прекрасной реальностью, струящейся солнечным светом и радостью. В которой не было бесцельного марафона по лабиринтам в потемках, в которой была настоящая цель и ощущение жизни в каждом моменте. Все воспоминания, прошедшие за этот год, сжались в точку, в сингулярность и осыпались словно пепел, рождая нового феникса.       — Привет, где ты все это время пропадал и почему не отвечал на сообщения? -я смог выдавить из себя лишь эту дежурную фразу, сущую банальность, настолько меня переполняли чувства! На большее, сейчас, я был не способен.       Но теперь будто бы не было пропасти между этим сообщением и тем, что было отправлено им год назад. Ведь именно благодаря ему я сел в автобус под номером 410, который словно в сказке увез меня из зимы в лето. Надежда приносит только боль. Проще думать, что это был просто сон. Но было поздно, старые шрамы на сердце вновь разошлись и из них хлынули воспоминания, мерцающие перед глазами словно калейдоскоп, а затем осыпающиеся на клавиатуру шорохом летнего леса.       Я сажусь в последний автобус поздней ночью, как обычно на последний ряд, наблюдаю за ночным городом, бьющимися в окно снежинками. Этой ночью мы договорились встретиться с моим товарищем по переписке, которого я никогда не видел. В салоне играет какая-то старая, но всем известная мелодия. Постепенно сознание начинает затихать, становится вязким, тягучим, мысли в голове теряют, свою форму и я проваливаюсь в сон.       Но просыпаюсь не на конечной, а в рейсовом икарусе, посреди знойного лета, на остановке у ворот пионерлагеря. Следствием глубочайшего шока оказалась удивительная осознанность действий, но ответом на любые попытки определить свое местоположение или достучаться хотя бы до кого-нибудь, при помощи современных средств связи, была звенящая тишина. От края разверзнувшийся в сознании бездны, меня отдернул голос, идущей навстречу девушки.       Во многом благодаря его прекрасной обладательнице, я вливаюсь в местное бытие, принимаю такие необычные для себя правила игры. Становлюсь частью всего этого, начинаю жить новой жизнью, а воспоминания о прошлом меркнут, словно страшный сон. Словно я никогда не был тем человеком, словно я никогда не жил там, словно мне и правда семнадцать лет здесь и сейчас. К сожалению, всему рано или поздно приходит конец и мой личный рай, разбился осколками калейдоскопа о жестокую реальность       Все закончилось. Я снова открыл глаза в пустом автобусе, а шагнув за порог оказался в своей квартире, лежа головой на клавиатуре. На большее с моей кармой рассчитывать было глупо. Это были семь дней, которые оказались гораздо насыщенней чем мои предыдущие двадцать четыре года. За это короткое время мне удалось обрести верных друзей, настоящую любовь, найти место, в котором я готов был трудиться и жить, а не существовать. Я бы, наверное, так и решил, что это было просто сладостное видение, если бы не две вещи, которые невозможно объяснить. В квартире я оказался спустя неделю после того, как сел в автобус и на моем телефоне были две новые фотографии. На одной запечатлены ворота в лагерь, с острыми колышками, взмывшими вверх, воротами покрашенными шаровой краской и стоящими по бокам статуями пионеров, приветствующими всякого сюда вошедшего. На другой стоящая на площади Славяна, отчитывающая какого-то проказливого мальца. Когда человек не знает, что его снимают он всегда выходит настоящим, живым. Но после того, как я попытался открыть снимки снова, файлы оказались повреждены. Остались лишь названия и дата июль 1989 года.       Затем были несколько месяцев душевных скитаний, освященных светом надежды, омраченных болью воспоминаний, об утраченном счастье. Но если в пламя не подбрасывать веток, оно рано или поздно затухнет. Так что все вернулось на круги своя. Мне оставалось лишь ждать, спрятав этот участок памяти за семеро замков, питая собственной кровью, тлеющий уголек, когда-то горевший огромным костром. Потому что мне казалось, что если погаснет он, то погибну и я.       Мы проболтали до раннего утра, редко удается встретить родственную душу, но это был именно тот самый случай. Человек, которому можно полностью довериться без страха, что тебя ранят или не поймут. Он долго извинялся, говорил, что потерял мои контактные данные, после одного не самого радостного события, но это все было уже не важно. Потому что потом он долго и внимательно слушал мой рассказ.       — Все это звучит, как бред сумасшедшего, если не брать в расчет эти два факта. У тебя ведь еще остались эти снимки? Как встретимся могу попробовать помочь, может быть их можно восстановить, но это займет скорее всего много времени.       — Ты прав, ничего я готов подождать, вернемся лучше к этому разговору позже, хорошо?       — Конечно же, просто скажи мне, когда будешь готов.       — Завтра еще спишемся.       — Доброй ночи.       Ночь начала сгущать краски, так бывает только перед рассветом, нужно поспать хотя бы пару часов. Я отключился.        

Река

             У ног плескалась вода, воздух был наполнен пением птиц, а песок нагрет полуденным солнцем, я словно всем свои существом чувствовал пульсацию жизни вокруг. Она научила меня этому. Светило клонилось к закату, а значит скоро нам нужно будет снова прощаться. Вдали прозвучал клич горна.       — Только пожалуйста не возвращайся туда, я боюсь за тебя, — она еле сдерживала слезы.       — Но ведь без этого никак. Я должен. Не тревожься, все будет хорошо.       Ветер нежно гладил ветви деревьев, ввысь взметнулась стайка озорных пташек. Мы смотрели друг на друга, как в последний раз. Старались удержать в голове образ, который потом будем хранить, словно потрепанную фотографию в скрытом отделении кошелька, всю жизнь.       — Сем, мне пора, прости я не могу больше задерживаться, — грустно произнесла она.       — Я знаю, приходи еще. Буду ждать.       Мы протянули друг к другу ладони, но они наткнулись на непреодолимую преграду, словно мы были в разных мирах. Реальностях, которые в пустоте пространства и времени пролетели так близко друг к другу, что можно было бы прикоснуться, но так и не пересеклись, а разминувшись, разлетелись в разные концы остывающей вселенной. По ее щеке скатилась серебристая жемчужинка, оставляя в моем сердце очередной кровоточащий шрам. Нет ничего больнее, чем видеть слезы любимой и быть не в силах их остановить. В такие моменты я чувствовал себя жалким и ничтожным. Несмотря на то, что нужно совершить невозможное, прорваться сквозь ткань мироздания лучом пульсара, испарить своим светом эту преграду и смахнув с любимой щеки звездную пыль, раствориться в небытие реликтовым излучением, помахав на прощание хвостом кометы. Она улыбнулась, словно прочитав мои мысли и вытерла слезу. Даже эта воля злого рока не помешает нам наслаждаться встречей и летним солнцем. И мы обязательно снова увидимся, ведь для настоящих чувств нет ничего невозможного, верно?                                   

Костер

             Воспоминания переливались, кружились в свете сознания, словно снежинки, освещаемые фонарем, чтобы затем завибрировать моим голосом и закончить свой танец слившись с мерным перебором струн, сидящей напротив, Тени.       — Все равно не понимаю, зачем мне рассказывать все это тебе? Неужели ты не знаешь, как все было? — поинтересовался я.       — Конечно же знаю, но ведь, если мы хотим, чтобы твоя история продолжала жить, то ее должен сначала озвучить первоисточник не так ли? Иначе это будет уже не она, а нечто другое, лишь созданное по мотивам произошедших событий.       — Но ты ведь все это видел?       — Ну и что, что видел, многие видят. Только ведь дело в том, как ты пропускаешь через себя увиденное, как проживаешь данный момент. Отклик на одно и тоже событие в душе разных людей уникален.       — Даже если так, то, как можно поделиться этим, передать в неизменном виде?       — А никак, да и не важно это.       — Сначала ты говоришь о достоверности, а затем о том, что она не важна. Несколько противоречиво, не находишь?       — Не нахожу. Потому что данный рассказ важнее всего ни для меня, ни даже для благодарного слушателя чью жизнь возможно он изменит, а для тебя. Это твоя исповедь перед вселенной.       Костер продолжал мерно потрескивать, в такт мелодично пульсирующей музыке, созвучно дыханию древнего леса и переливам вечной реки. На нас смотрели звезды.       — Пожалуй ты прав, — согласился я и затем продолжил, — В те дни раздавались первые трещины льдов, сковавших меня, но дальше все начало развиваться гораздо интереснее. Поток набирал скорость.       — Продолжай, я весь внимание, — прошелестел мой внимательный слушатель.        

День сурка

трек: Portishead — Roads

      Лицо до сих пор ласкали нежные прикосновения солнца, а в ушах стоял легкий шелест волн бескрайней реки. Но что-то опять пошло не так, звуки воды стали постепенно превращаться в вибрацию телефона. И чем отчетливей становился этот назойливый мотив, тем сильнее гасла улыбка на моих губах, пока окончательно не превратилась в обыденный, угрюмый оскал. Утро для меня началось ближе к полудню, со звонком с работы. Срочно понадобилась помощь, так что пришлось собираться. Выходя из квартиры, перед тем как в очередной раз проклянуть своих коллег, я взглянул на гвоздик с висящими ключами от гаража. Нужно их взять с собой, но руку словно что-то держало. В голове всплыл образ горящего, у давно заброшенной автобусной остановки мотоцикла и уносящийся вдаль черный микроавтобус. Никаких завтра, стиснув зубы я отмахнулся от наваждения и бросил их в карман.        Секретарь шефа не обманула, дела действительно были плохи. Компания выступала в качестве подрядчика по проведению строительно-монтажных работ и сейчас на нашем небольшом филиале, висел заказ на замену труб, на местной ТЭЦ. Дело крайне выгодное и в случае, если все пройдет хорошо, то намечалось долгосрочное сотрудничество. Хотя моя интуиция тщетно сигнализировала о подвохе. Только дело в том, что при работе с такими заказчиками нужно неукоснительно соблюдать все временные рамки. Конечно же у нас, как назло, вышла накладка. Бесшовные трубы, которые мы заказали, оказались ненадлежащего качества, а предприятие сможет отгрузить новые, только через пару недель, как говорится скупой платит дважды. Нельзя было экономить. Работать же нужно начинать уже завтра. Каждый день простоя будет вылетать в круглую сумму и повышению числа промилли в крови у нанятых рабочих. Делает глупости руководство, а отвечаем за них все вместе.       Лица присутствующих просто сияли от радости, особенно Максима. В переносном смысле конечно же. Видимо вечер у них удался. Конечно же ни о каких надбавках за нагло украденный выходной даже не шло и речи. Люди просто боялись увольнения, потому что по всей стране сейчас было туго с работой, а начальство этим нагло пользовалось. Хотя во многом они достойны текущего положения вещей, ведь вместо того, чтобы брать на себя инициативу, учиться, барахтаться их основными хобби было нытье и разговоры о политике на кухне. Такие занятия ничуть не прибавляют жизненной энергии, так что кредит приходится брать у здоровья, со всеми вытекающими.       После завершения летучки, пламенной речью о том, что мы все в одной лодке и нужно приложить максимум усилий, чтобы не пойти ко дну, мы разошлись по рабочим местам. Нам предстояло в кратчайшие сроки найти хорошего поставщика, потому что второго шанса у нас не будет. Меня окликнул Максим.       — Привет, чего вчера так рано ушел?       — Да что-то паршиво стало.       — Хах это да, выглядишь ты и сейчас погано. Лучше бы остался с нами, кстати, как тебе новая краля Петьки?       — Не знаю, не в моем вкусе, — от упоминания прошлого вечера у меня подкатило к горлу.       — Да ладно, форма у нее что надо!       — А содержание? — после этих слов Макс обескураживающе уставился на меня, — Да ладно шучу я, пошли лучше работать, а то Васильевич с нас три шкуры снимет, если не найдем поставщика.       — Ты меня так не пугай, ладно погнали.       Ближе к восьми вечера меня осенило, вспомнил о старом знакомом, который работал на подобном предприятии. Ты просто когда-то здоровался с человеком за руку и выпил пару раз в баре, а это уже можно назвать связями. Всегда удивляла данная особенность нашего общества. В любом случае времени на размышления не было. Спустя полчаса у шефа на столе уже был полный отчет по данному предложению. Он внимательно его изучал, а потом выдал:       — Это конечно же хорошо, но почему это вы сразу не принесли мне данную бумагу, когда мы формировали заказ? Плохо работаете, Семен.       Челюсть звонко ударилась о дорогой паркет, если бы не скопившаяся усталость, я бы наверняка натворил глупостей, но меня хватило на нейтральное:       — Если считаете меня менее эффективным, чем остальные работники, — я с каменным лицом указал на стол, на котором лежало всего два предложения и оба не отвечали необходимым требованиям, это было понятно по нервозности начальника, — то можете меня уволить.       Денис Васильевич залился гыгыкающим смехом. Это был мужчина с блеклыми, бегающими глазками, на округлом, полном лице, с маленьким, капризным ртом, который украшали густые усы. Впечатление он оставлял крайне неприятное. Работать с ним было сложно, потому что он в любом проявлении инициативы видел покушение на свое кресло, а безынициативность наказывал выговорами. Не могу представить, что у него творится в голове и признаться честно не хочу.       — Ага размечтался, просто так ты у меня не уйдешь, — он сложил руки на груди, — Особенно после того, как я увидел, что эти балбесы накатали. Совершенно невозможно работать. Вот полюбуйся.       Васильевич указал мне на разложенные на столе бумаги. Мои догадки подтвердились, там действительно не было ничего хорошего.       — Вот видишь! Ладно можешь шуровать отдыхать, а эти пусть еще побарахтаются, для профилактики. Кстати, как там твой отчет? — он испытующе прищурился.       — Лежит распечатанный в столе, вам его принести?       — Нет не нужно, давай завтра. Бывай.       — Всего доброго, — ответил я, нацепив на себя такую же, как и у него пластиковую улыбку.       Просто потрясающе, выполнил работу, благодаря которой тебя должны на руках носить, а в результате в качестве вознаграждения получаешь новую порцию задач. Невольно всплыл в голове анекдот про лошадь, которая так и не смогла воспользоваться социальным лифтом и стать председателем. Ладно хватит на сегодня, пора домой.       На часах было уже десять вечера, когда я подходил к своему обшарпанному подъезду, старой панельки. Телефон завибрировал, уведомляя меня о входящем звонке. В голове выстрелила мысль, сегодня же у меня была запланирована встреча с Лизой на восемь! Вот черт, а я ее даже не предупредил, некрасиво вышло. Придется выкручиваться. Хотя я изначально хотел перенести все на следующие выходные…       — Алло, привет Лиз.       — Здравствуй, ничего не хочешь мне объяснить? Я вообще-то ждала тебя полчаса на морозе, звонила, а ты трубку не брал!       — Прости, меня вызвали сегодня на работу, только освободился, выжат, как лимон, — ну хотя бы тут меня упрекнуть нельзя.       — А что позвонить не судьба?       — Начальник забил мне всю голову, поэтому я об этом даже не подумал, — ладно хватит оправдываться.       — Давай лучше встретимся на неделе, ближе к пятнице или четвергу, просто у меня там сейчас полнейший аврал, еще попаду под увольнение, шеф рвет и мечет.       — Ох я и не думала, что у тебя там так все серьезно. Просто в следующий раз предупреди меня, хорошо?       — Хорошо, Лиз.       Лиза еще немного попилила меня, но потом мы перенесли нашу встречу на открытую дату. Никогда бы не подумал, что можно бегать за девушкой практически год, а потом столько же времени избегать встречи и держать отношения в подвешенном состоянии. Вроде бы уже и не друзья, но и не пара.       Домой идти не хотелось так что я сел на лавочку около подъезда и закурил. В голове опять плавали мысли. Почему же я отказался, не предложил встретиться сейчас? Вроде бы все хорошо, она довольно неплохой человек, но. Но что? Ответа на этот вопрос я старательно не находил. Из сумки звонко выпали ключи. Ключи от гаража. В игравших на них отблесках, ближайшего фонаря, читался немой укор. Слишком долго я откладывал визит к замку, который вы отпираете. Отщелкнув от себя красный огонек, я побрел в сторону склепа воспоминаний.       По дороге туда я встретил большого черного кота, который внимательно смотрел за тем, как я приближаюсь к нему, своими сверкающими желто-зелеными глазищами.       — Ну что ты морда? — сказал я собираясь потрепать его по голове. Он ловко увернулся от вероломного приветствия, но потом сделав небольшой круг потерся о джинсы и затем царственно взглянул на меня.       — В прошлой жизни ты был голубых кровей не иначе, — сказал я, легко поклонившись в знак приветствия, — Ты гуляешь сам по себе, я гуляю сам по себе, если не против моей компании, то пойдем. У меня тут есть незавершенное дело.       Кажется, он меня понял, потому что путь между старыми ракушками и одноэтажными зданиями кооператива мы продолжили вместе. Спустя пару минут я уже стоял напротив старой, ржавой двери с потертым номером 29. По телу пробежали мурашки. В голове всплыло воспоминание. Два года назад я захлопываю створки с мыслью, что на следующей неделе, приду сюда, чтобы начать приводить байк в порядок. Краска на них еще свежая, вокруг не валяется мусор, отчетливо видны цифры. Из воспоминаний меня вывел мой новый знакомый, он поднялся на задние лапы, а передними уперся в джинсы, медленно выпустив свои огромные когти. Это мигом привело меня в чувство.       — Эй, поаккуратнее, а то на лапшу меня пустишь!       — Ррмяу       — Ладно ты прав, нечего на нее любоваться.        Проскрежетал замок. Дверь с трудом распахнулась, явив собой капсулу времени. Свет на удивление работал. Посреди хлама, стоял железный конь, который ждал пока его верный друг снова придет, смахнет со стальной плоти ржавчину, щелкнув пальцами, поставит вновь на колеса, а он в ответ, засмеявшись своими выхлопными трубами, заурчит четырьмя цилиндрами, пожмет лапу своего товарища ручкой акселератора и снова унесется по дороге. Унесется навстречу ветру. На меня снова нахлынули воспоминания. Как я долго выбирал себе байк, а потом увидев его, сразу понял, что мое. Как мы махнули с ним после окончания вуза в дорогу. Десять тысяч километров за месяц, и это только если считать путь туда и обратно, без перемещений в каждом новом городе, вот это я понимаю путешествие. Сколько новых людей, эмоций, впечатлений. Моим задним двором была вся страна, весь мир. А теперь? Что теперь? Я смахнул пыль с байка, скулы непроизвольно сжались.       — Прости, что я так долго дружище, тут столько всего произошло, если бы ты знал! Эх это меня совершенно не оправдывает, но надеюсь ты поймешь. В любом случае, тебя я так больше не оставлю. Теперь все будет по-другому.       — Мяу       — Про тебя уже и забыть успел, может быть хочешь перекусить?       -Ррмяу, — снова трется о ноги       — Ну хорошо. У меня тут осталось кое-что с обеда, в контейнере, держи. Да и давай паутину с хвоста сниму.       Так мы просидели еще минут двадцать. Я, погруженный в воспоминания, и кот, неторопливо поедающий остатки обеда. Первый шаг сделан, дальше будет легче. Закрыв дверь мне не оставалось ничего другого, как направиться домой.       — Пойдешь ко мне греться? — в качестве ответа на мое предложение кот мурлыкнул и побрел куда-то по своим кошачьим делам, — Тогда счастливо, дружище и спасибо за компанию.       На экране монитора высветилось пропущенное сообщение от моего старого знакомого. Мы снова провели много времени беседуя, но о причинах своего долгого молчания он не распространялся сказал лишь, что расскажет об этом лично на встрече, которая должна будет состояться через пару месяцев. Сегодня я постарался не задерживаться, так что, когда отходил ко сну перед глазами все еще стоял вид распахнутой пасти гаража. В голове продолжал пульсировать вопрос. Что же будет по-другому?        

. . .

      Васильевич оказался прав, работы было действительно много. В таких ситуациях я чувствовал себя, как рыба в воде, так что время летело быстро. Мимо меня мелькали лица, бумаги, снова бумаги и так по кругу. Хотя в целом все было, как обычно. Илья, сидит украдкой в одноклассниках. Дмитрий снова опоздал, ровно на 15 минут, сокрушенно извиняется, словно в первый раз. Леночка и Мариночка подносят друг другу бумаги и украдкой перемывают кости Вике, секретарше шефа. Вот сейчас будет перерыв на обед, я сяду за столик, напротив меня грузно плюхнется Максим и еще какой-то парень, с которым здороваюсь за руку, но совершенно не помню, как его зовут. За едой они будут обсуждать спортивные события, тихо ругать начальство. Раз в месяц зовут меня на какой-нибудь матч, одного раза хватило. Никогда не любил толпу. Через пару часов пойду в курилку, поздороваюсь с Петром, выслушаю рассказ об его похождениях, вместе с еще тремя менеджерами. Мимо нас пройдет парень, несущий бумаги на подпись, поздоровается. Затем еще немного поработаю и домой. Отточенное до мелочей бытие, привычный уклад, день сурка.       От размеренного поедания обеда, меня, что-то отвлекло. Что-то было не так. Максим сидел напротив меня один и молчал. Второго не было. Я внимательно взглянул на него, судя по мешкам под глазами, он сегодня практически не спал, нет меня не особо трогали его душевные переживания или проблемы. Просто сценарий изменился. Впервые время на работе начало растягиваться. Один из вагонов состава, который я привычно тяну вот уже не первый год начал слишком сильно раскачиваться.       — Макс у тебя все в порядке?       — Все нормально, просто устал после вчерашнего, — он никогда не умел врать, но в любом случае это не мое дело.       — Ладно, а где тот парень? — от моего вопроса собеседник слегка оживился.       — Костя? Так его уволили вчера.       — За что? — я искренне удивился, текучкой наша организация не отличалась.       — А за что у нас обычно увольняют? Как думаешь? Под горячую руку попал, но мне кажется это все из-за того, что на него давно зуб точили.       — Кто?       — Ты как с луны свалился, начальник отдела конечно же. У них там особые отношения были. Костик его сам подсидеть хотел, но не успел.       — Упал в вырытую собой же могилу, — в полголоса резюмировал я.       — Что?       — Да ничего, так ты теперь один на хоккей пойдешь?       — Мы вместе пойдем. Нужно же поддержать парня.       Да уж, интересно. События такого масштаба случаются у нас крайне редко. На улице было снова мерзко, когда я вышел травиться дымом. Люди стояли по группкам и что-то обсуждали. Петр разговаривал с каким-то парнем. Сегодня они говорили исключительно о работе и об увольнении, которое стало новостью дня и видимо грядущей недели тоже. А потом он спросил меня       — Слушай, а Максим идет сегодня на матч?       — Он сказал да, а что тоже хочешь пойти?       — Неа, просто интересно будет с ним Костя или нет, они обычно вместе туда ходили, — странно и зачем ему это нужно, раньше за Петром такая щепетильность обнаружена не была.       Мимо нас прошел парень с бумагами. Я проводил его до ворот невидящим взором. На следующий день ритм выровнялся. Все-таки наша организация слишком устойчивая система и сколько бы ее не раскачивало, она все равно рано или поздно вернется в исходное положение покоя. Неделя постепенно катилась к концу. Когда вечером четверга я пересилил себя и набрал Лизе.       Она ждала меня, сидя за столиком в кофейне. Никогда не любил подобные заведения, они казались мне слишком уютными, настолько что набивали своей нарочитой сладостью оскомину. Публика в них обычно была такая же, пластиковые мальчики и девочки с идеальными лицами и незапятнанными судьбами. Словно овощи в супермаркете, потрясающие на вид, но безвкусные если попробовать. Синтетическое не может быть настоящим по определению. Среди этих живых свидетельств силы маркетинга я чувствовал себя неуютно. Но ей все это нравилось.        Никогда не мог понять, что Лиза во мне нашла. Девочка из хорошей семьи, закончила в этом году вуз, впереди сплошные перспективы, а за меня держится, как утопающий за спасательный круг. С ее то данными можно найти себе партию получше. Лиза была среднего роста брюнеткой с глазами, цвета крепко заваренного чая. На ее лице покоилось выражение вечной блаженной беспечности. Она относилась ко всему крайне легко и не было понятно то ли это следствие душевной гармонии и принятия мира таким, каков он есть, либо же просто не придавала ничему значения, не задумывалась о последствиях.       — Привет       — Привет Сем, ну что рассказывай, что там у тебя нового? А то ты совсем за этой работой забыл обо мне.       Я плохо помню такие вечера лишь короткие обрывки фраз       — … у однокурсницы младшая сестра раньше нее замуж вышла, она так плакала в курилке, говорит, что и ее родители замуж выдавать собираются, — чего уж скажешь действительно гротескная ситуация.       — … помнишь, как мы с тобой раньше там гуляли? — за окном снова идет снег, — ты меня вообще слушаешь?       — Конечно же помню, — виновато улыбаюсь.       — … с отцом говорили по поводу твоих мыслей о переезде, он против, меня не отпустят в другой город.       — Так тебя же тут никто не держит или у тебя забрали паспорт?       — Нет просто они не хотят, чтобы я уезжала.       — Хорошо, что-нибудь придумаем.       Сегодняшний вечер прошел, как и любой с Лизой за праздными разговорами, обсуждением ненужных мелочей. Я вслушивался в свое сердце, но оно молчало, лишь ветер завывал где-то между сводами пустоты внутри.       Проходя мимо набережной по пути домой, я увидел, силуэт стоящей на мосту, золотовласой девушки.       — Неужели собирается прыгать, -пронеслось в голове.       В груди тут же екнуло, и я ускорил шаг, срываясь на бег, чтобы успеть раньше, перед тем как она наделает глупостей. Мне везло на это, будто собака я чувствовал чужую боль. Издалека она показалось так похожей на Неё. Сразу же запретил себе думать об этом. На секунду потерял из виду, выбежал на мост, из легких вырывались клубы морозного пара. Никого. Ни следов на парапете, ни звука удара об воду. Только где-то далеко завыл пес.       Никого. Только я, лай этот и луна. 

От винта

трек: Black Holy Whiskey — Hey Hey, My My

      Последующие два месяца в воспоминаниях отложились лишь фрагментами, которые выбивались из привычного рутинного видеоряда жизни, которую я вел до этого.       Записка под дверью от моего старого знакомого по переписке с адресом и пометкой. Буду здесь до начала лета, — и то ли в шутку, то ли в серьез продолжение, — После прочтения сжечь. Не колебался ни секунды. Подкурил от горящего клочка бумаги сигарету. Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответа.       Через пару дней спустя получил сообщение от Лизы, как обычно ответил какой-то нейтральной глупостью. С этим нужно что-то делать и наконец-то расставить все точки на и.       Черный кот трется о ноги, пока я задумчиво перебираю ключи от гаража. Ладно-ладно будем считать, что выпросил ты сегодня двойную пайку, а теперь иди спи Бегемот, у меня еще много работы на сегодня.       После проверки заброшенных почтовых ящиков я начал постепенно восстанавливать старые контакты. Это неплохо помогло в поисках дополнительных источников доходов. Они были сейчас как раз кстати, потому что нужно было заказывать уйму запчастей для мотоцикла, да и формирование сбережений тоже не повредит. Помимо всего прочего пришлось снова учиться, а иногда и переучиваться. Работа шла упорно, с остервенением. Мне это нравилось.       Можно сказать, что я практически выпал из реальности, в которой раньше проводил большую часть своего времени. Теперь моим миром были железки в гараже, работа за ноутбуком дома, чтение дополнительной литературы там же, изнурительные тренировки и работа в офисе. С ней я пока не хотел расставаться, не время еще. Общение с реальными людьми, которых так можно назвать с большой натяжкой мне заменили переписка со старыми знакомыми и деловые контакты в сети. Это сильно помогло мне в профессиональном росте, чему я был крайне удивлен. Да и все эти преобразования я начал своевременно, потому что на работе началось веселье.       Буквально перед завершением проекта приехала большая проверка. Было переведено огромное количество ресурсов на пирушки, женщины красились каждый день, как на выпускной, а мужчины носили свадебные пиджаки, Васильевич стелился перед каждой шестеркой в погонах, но все это было тщетно. Они перерыли абсолютно всю документацию фирмы и конечно же нашли к чему докопаться. В нашей стране невозможно вести прибыльный бизнес и быть при этом совершенно чистым перед законом. Им же хватило всего лишь небольшой зацепки, чтобы утопить нас в судебных исках. За такой поворот событий нашего начальника точно не погладят по головке. Теперь разговор будет идти уже на верхних уровнях. Мы уже сделали что могли, вернее напортачили, где могли. Хотя дело просто в том, что кто-то неудачно взял на лапу, а мы теперь отдуваемся. Люди наверху не любят жадин, которые не делятся.       В любом случае всю злобу, накопленную за моменты унижения Денис Васильевич в десятикратном размере, вывалил на своих подчиненных. Это был разнос колоссальнейшего масштаба. Он прошелся абсолютно по всем, включая родственников вплоть до десятого колена. Впрочем, его речь состояла преимущественно из междометий, если опустить маты. Но к этому сотрудники уже привыкли, а вот заключение сего опуса было воистину убийственным.       — С этого квартала все ваши оклады урезаются на тридцать процентов, на премии можете даже не надеяться, — он потрусил листком над своей багровой рожей, — А тех, кому это не нравится, здесь не держу, можете валить на все четыре стороны!       По нестройному ряду сотрудников прокатился легкий ропот, который затем сменился ужасом от полученной информации. Многие еле-еле сводили концы с концами, не считая капающих кредитов, а тут такое. В любом случае альтернатив у них было немного. Увольняться никто не хотел, так что просто молча сглотнули недовольство очередной несправедливостью. Весь оставшийся рабочий день в офисе стояла гробовая тишина в этой же тишине люди разбредались по домам. Кто-то тихо утирал слезы.       В эту пятницу у баров был аврал. В честь такого события я решил изменить свой новый распорядок и заглянуть в Харон. Там творилась настоящая вакханалия, бармен не успевал разливать пойло по бокалам, а официант собирать уже пустую тару со столиков. Меня окликнул знакомый голос, это был Петр, рядом сидел разбитый Макс, в таком чудовищном состоянии я его никогда не видел. С ними были еще парочку знакомых лиц и несколько незнакомых. Пир во время чумы.       -Эй Семен давай к наам! Мы отмечаем поднятие зарплаты в ноль точка пять раз! Спасибо нашему начальству ик! — потрясающе он уже готов.       — Если вычесть из зарплаты, мой платеж по кредиту, то можно получить барабанаааая дрообь, — безымянный менеджер затарабанил по столу, остальные подхватили, — Н И Ф И Г А!       — Давайте же выпьем за нифига! — прокричали другие, под звон бокалов, кто-то выкрикнул из толпы:       — А к черту этот банк, не плати им! — его поддержал хор других голосов.       Макс поднялся и пошел к выходу, какой-то парень толкнул Петра в бок, кивнул в его сторону, и они над чем-то рассмеялись.       — У тебя хотя бы нифига, а я вообще еще должен останусь, так еще и жена на развод подала, как только узнала! А квартира на нее паскуду записана! Кредит буду платить, а она там с хахалем новым жить! — промолвил еще один, его ситуации точно не позавидуешь       — Так что ты сидишь, иди домой и покажи, кто тут главный! — кажется это крикнул все тот же заводила.       — Да черт с женой, ты знал бы, что мне сын сказал. Говорит, что мол мне такой батя не нужен, что я ничтожество. А я же ему, поросенку ни в чем не отказывал! Вот он! благодарность то какая! — его глаза покрылись влажной пленкой.       — Приди домой и надери ему задницу ремнем, — прокричали в толпе.       — Да надери! — вторили первому остальные голоса.       Не выдержав этого зрелища, я вышел на улицу и закурил. Просто ужасно. Нет я прекрасно понимал, что эти люди находятся в паршивейшем состоянии, но, чтобы настолько, чтобы вот так. Вот так волочить свою жизнь, хотя нет это не жизнь, это существование. Мысли в голове путались. Просто бред. Мы ведь живем в не самом бедном городе, с развитой промышленностью. Здесь огромное количество ресурсов, несколько довольно неплохих ВУЗов и даже кажется есть НИИ при одном из крупных предприятий. Правда я слышал, что его собираются закрывать вместе с заводом и открывать ТЦ, но это не важно. Тут же должно быть уйма работы, а для предпринимательства настоящая целина. Мы сидим в амбаре с пшеном и пухнем при этом с голоду, как это возможно? Это ведь невозможно! Но видел я противоположное. Совершенно невообразимый, гротескный диссонанс.       — Чтоб тебя, не бар, а Генуэзский чумной баркас! — проскрежетало сзади.       Повернувшись, я увидел, идущего прихрамывающей походкой в мою сторону бармена.       — Не найдется у тебя закурить, малой? — я молча протянул ему сигарету, не люблю такие панибратские обращения, но ему можно простить. Все-таки моего нытья старик наслушался прилично.       Пару минут мы стояли молча, каждый занырнул глубоко в свои мысли. В моих была полная каша, которая с возрастом становилась все более вязкой. Интересно, о чем же тогда думает он? Из раздумий меня вырвал рваный голос:       — Как тебе публика сегодня?       — В такой апатии я вижу их впервые, интересно, когда же они перестанут терпеть это все? Ведь не бывает безвыходных ситуаций. Всегда можно, что-то придумать. Мир полон возможностей.       — Никогда, — бармен глубоко затянулся и выпустил клубы белого дыма, — слышал притчу про волшебника и овец?       — Кажется помню что-то такое.       — Так вот мой тебе совет. Не лезь в это все, а просто собирай монатки и по-тихому сваливай, если понял, что тут к чему. Потому что остальные настучат на тебя Волшебнику в первую очередь и сожрет он тебя за милую душу, — старик издал пару скрежещущих звуков похожих на смех, его глаза удивительно ожили, после этой реплики.       — Спасибо за совет, я давно собирался уезжать, тут ловить нечего, а касаемо сожрать, то это вряд ли, подавятся.       — Да не об этом я балда, потом значит дойдет, адьос, — бармен махнул мне на прощание рукой и поковылял ко входу.       Снова вопросов больше, чем ответов, времени было глубоко за полночь, так что отправился к себе домой. В почтовом ящике меня ждала записка, пахнущая женскими духами с текстом, написанным практически каллиграфическим почерком.       Этого стоило ожидать. Потому что общение с Лизой я ограничил лишь социальными сетями, что ей крайне не понравилось. Это был лишь вопрос времени, когда он захочет вытащить меня на серьезный разговор. Так и произошло. В воскресенье вечером.       В десять у солнечных часов. Это было место нашей первой встречи. Воспоминания о ней почему-то были крайне смутными уже скорее на уровне эмоций и ощущений, чем ярких и отчетливых образов. На улице было хорошо и тепло, пахло сиренью и сахарной ватой. В руках кажется была роза. Тело сквозь одежду обдувал нежный ветерок. На ней был легкий сарафан, милая улыбка. Рассыпчатый смех, сверкающие отблесками солнца глаза, неспешный променад, спокойствие, которое затем превратилось в безразличие.       Теплое воспоминание вмиг растворилось, оставляя горькое послевкусие. Его остатки окончательно разметал звук приближающихся шагов. На ней было плотно застегнутое пальто, вымученная улыбка.       Мы слишком долго тянули. Эти отношения обуза для нас обоих. Они оставили бы нас у осколков разбитых иллюзий с изрезанными руками. Поэтому лучше поздно чем никогда. Лиза никогда сама не признает, что просто привыкла, что пора расходиться, потому что наши пути ведут теперь уже в совершенно разные стороны. Нет. Это должен сделать я.       Недоумение сменилось криками, а затем слезами, которые, впрочем, довольно быстро иссушились и превратились в холодность, надменность. Она порывалась уйти, но я ее остановил. Спустя еще целый час разговора, Лиза снова улыбнулась. Было бы недопустимо отпустить ее в таком состоянии, потому что она неимоверно сильно накрутила бы себя. Извратила бы в поисках оправданий реальность. Это бы крайне сильно усложнило ей будущую жизнь. Так что я должен был сделать все возможное, чтобы этого избежать. Нет, не ей, а самому себе. Потому что это правильно.       Этим вечером наши пути разошлись. В ушах стоял звук удаляющихся шагов, а на языке, как наваждение был привкус сладкой ваты и сирени. Что-то кончается, а что-то начинается. Уверен, что у нее все будет хорошо. Теперь я стал по-настоящему свободным и могу отдаться всем существом ветрам судьбы.        

Река

             Мы сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами и наблюдали, как вдалеке медленно ехал тепловоз, оставляя за собой белоснежное облако пара. Шум его колес доносился до нас, но не выбивался из общей палитры звуков природы. Нет. Он удивительно ее дополнял, сливался с ней, рождая совершенно новую мелодию жизни, где все сплеталось воедино и подчиняясь законам синергии, становилось еще ближе к полной гармонии. Гармонии между Вселенной и Человеком. Она тяжело вздохнула.       — Ты уверен, что поступил правильно?       — Да, уверен, все шло к этому очень давно, — она слегка развернулась и взглянула мне в глаза.       — Ты ступил на тернистую дорогу, на которой тебя ждет много боли. Эта мысль не дает мне покоя, я не хочу, чтобы ты пережил все это.       — Дорогу осилит идущий, так что я справлюсь.       — Не обещай, если не уверен, что точно сможешь выполнить данное слово, — она снова помрачнела.       — Пообещав я не оставляю себе выбора, теперь все мосты сожжены. Ты ведь сама знаешь, что человек, которому нечего терять, но есть за что бороться, способен на невозможное.       — А тебе разве нечего терять?       Звук громкоговорителя спугнул сидящую над доской почета большую сову. На такое вероломной нарушение своего режима она ответила недовольным уханьем и полетела прочь от шумного места к своему любимому дереву, над берегом безымянной реки. Под которым снова прощалась эта странная парочка.                      

Красная таблетка

      Утро началось с того, что я проснулся на час раньше положенного от звуков ремонта за стенкой. Меня лишили драгоценных минут пребывания в царстве Морфея. Сосед опять начал работать перфоратором в 7 утра. Обычно меня хватало лишь на то, чтобы просто накрыть голову подушкой и отключиться, но что-то сегодня пошло не так. Я оделся и начал тарабанить в его дверь. Ответом мне были лишь тишина, так что матерную тираду пришлось выдавать в пустоту, но свое действие это возымело. Перфоратор заглох. У меня же был еще час до подъема. Который я провел с открытыми глазами, пытаясь расшифровать сигналы интуиции. Скотина. Но хотя бы выговорился.       На работе все было, как обычно. За исключением того, что меня вызвали к начальнику. Интересно, что там ему понадобилось? Как оказалось, меня ждал серьезный разговор. После холодного приветствия нарисовался капитальный разнос. Денис Васильевич решил поиграть в Шерлока Холмса и попробовать в причинно-следственные связи.       Оказывается, что я специально подсунул ему левый заказ на трубы, договорился с главным инженером того предприятия, чтобы он зафиксировал факт дачи взятки от Васильевича. Который через свою фирму их закупил и втридорога продал нашей же организации. Классика, кто-то решил навариться дважды. И потом я же передал все эти бумаги в высшие инстанции, чтобы нашего многоуважаемого кормчего выкинули с работы, а ваш покорный слуга Семен уселся в кожаное кресло вседержителя. Нет своеобразная логика в этом прослеживалась. Потому что я более чем уверен, что свое место он выбил примерно такой же схемой. Но только одно было неверно. Я к этому не имел совершенно никакого отношения. Выслушав его тираду, я произнес:       — Спасибо конечно же, что обрисовали мне схему ваших махинаций, но ваши обвинения безосновательны. Это не моих рук дело.       — Да кому ты заливаешь, я тебя насквозь вижу! — произнес он с лукавой улыбкой, я предпочел пока дать ему возможность выговориться.       — Хорошенько ты это дело состряпал, но я на тебя зла не держу. Только теперь хочу попросить тебя об одной услуге, от которой конечно же нельзя отказаться.       — Какой услуге?       Далее следовало описание одной крайне сомнительной сделки. В которой я должен был бы выступить в качестве посредника. Легко можно было догадаться, что всех собак повесят на меня, включая проблемы по прошлым заказам. Ему срочно нужен был козел отпущения. Мы недолго препирались, после чего я ответил:       — Простите, но я вынужден отказаться.       — Ты что совсем офанарел, — спросил он, начиная потихоньку свирепеть.       — Вы перегибаете палку, Денис Васильевич, — металлическим голосом сказал я.       — Я кого хочешь тут могу перегнуть по паре раз на дню. Да кто ты такой, чтобы мне перечить! Я тебя уволю к едрени матери с волчьим билетом! Да тебя в этом городе больше никто на работу даже грузчиком не возьмет! Я тебя в порошок сотру! — усы стали похожи на намыленную щетку, а глаза казалось вот-вот вылезут из орбит.       — Пошел к черту, — казенным голосом проговорил я, от такого резкого поворота событий он впал в ступор и с удивлением вытаращился на меня, спесь сдуло, словно ветром.       — Да, вы все правильно поняли, я увольняюсь по собственному желанию. А вы ищите другого глупца для своих афер. Я же сыт этим всем по горло. Адьос.       Понравилось мне это словечко, пожалуй, теперь оно прочно займет свое место в моем лексиконе. Хлопнув дверью, я, оставил находящегося в ступоре начальника в кабинете и направился за документами. Но путь мне преградила толпа в холле. В центре которой стояли Максим и Петр орущие друг на друга. Максим кажется все еще был пьян.       — Ты скотина, как ты мог, мы же были друзья!       — Эй остынь, мужик.       — Остынь, ты говоришь мне остыть, да пошел ты!       В этот момент последовала кульминация в виде деревенского, размашистого удара в челюсть, от которого Петр почти увернулся. Почти. В холле началась настоящая вакханалия. Мне было некогда разбираться кто прав, а кто виноват, так что пришлось их растаскивать. А затем мне уже было плевать. Хватит с меня этого, забрав документы я вышел из офиса в неизвестность.       Вот и все. За мной захлопнулась дверь, отсекая прошлую жизнь, словно хирург, отрезающий мертвую плоть. Боль мгновенна, исцеление вечно. В моей голове совершенно не укладывались события последнего времени. Все случилось слишком быстро, сейчас я прокручивал их в голове, словно наблюдатель. Это было потрясающе, кажется для того, чтобы изменить что-то в своей жизни нужно было начать с себя и уже потом метаморфозам подвергнется сначала твое окружение, а затем уже и мир вокруг.       Под ногами бежала вымощенная плиткой дорожка, газоны уже во всю покрывались зеленой травой. В свои права вступала весна. По ночам уже не было коварной изморози на дорогах, днем было комфортно, порой даже жарко, для этого месяца. Парки потихоньку начали оккупировать влюбленные парочки несмотря на то, что вечерами становилось ощутимо прохладнее. Видимо их грело тепло сердец.       Тело на автопилоте пришло ко входу в парк, напротив которого, солнечные часы исправно отсчитывали ход времени. Интересно скольким же союзам они успели отмерить срок, сколько было дано при их молчаливом присутствии клятв, скольким горьким расставаниям стали их стрелки свидетелями? Боюсь, что цифры повергли бы меня в шок, хотя скорее всего вряд ли, потому что это жизнь. Таков естественный ход вещей и не мне о нем судить.       На душе все еще было несколько неприятно от событий прошлого вечера. Но меня утешала одна мысль. Я был с ней абсолютно честен, выдавать же иллюзию за реальность не было никакого желания, это заставило бы меня врать в первую очередь самому себе.       Вот я и подошел к самой интересной части. Толстая бабина с пленкой на которую были запечатлены последние события закончилась. Я мысленно отправил ее в архив. В голове появилось странное ощущение пустоты, легкости. Плечи как-то сами собой расправились, стало легче дышать, мир словно стал ярче. Незаметно для себя я провел несколько часов гуляя по парку, уже стемнело. Захотелось почему-то посетить все старые места, в которых я часто бывал, взглянуть на них по-новому.       Изрядно побродив по городу, внутренний компас все-таки привел меня к Харону. Вывеска все также мерно потрескивала в ночном воздухе, а около входа курили посетители. Внутри было еще не слишком много народу, пик активности наступит буквально через пару часов, так что время у меня еще есть. Бармен натирал стакан.       Затем отвлекся и вопросительно взглянув на меня, проскрипел:       — Снова ты? — я собирался было ответить, но за спиной прозвучало.       — Мне и моему другу, пожалуйста, два рокса яблочного сока, со льдом, — на мое плечо опустилась рука. Я резко развернулся и увидел того самого незнакомца, после разговора с которым мой привычный жизненный уклад полетел в тартарары. Ответив на его рукопожатие, я улыбнулся.       — Никогда бы не подумал, что скажу это, но рад тебя видеть, — взяв свой стакан он произнес       — Взаимно, пойдем присядем, — и мы пошли к тому самому столику с сетью.       — Ну что ж теперь меня ждет божественное откровение, скажешь мне, что я избранный и теперь могу прочитать свиток дракона? — с доброй усмешкой сказал я.       — Конечно же нет. Это было бы слишком банально.       — Хах ну и ладно, кто бы сомневался, — сок оказался довольно неплохим на вкус.       — Об этом как-нибудь потом. А сейчас у нас есть более интересная тема для разговора. Ты разорвал связи со всеми своими «друзьями» в этом городе. Отшил неравнодушную к себе девушку, которою изначально добивался, между прочим. Уволился с работы, на которой протирал штаны в течении двух последних лет, прямо перед своим повышением, потому что этого остолопа выкинут к концу недели. Пьешь в баре, подчеркиваю в баре, где раньше проводил время за бутылкой, яблочный сок с парнем, которого видишь второй раз в жизни, — на каждое его слово я утвердительно кивал с серьезной миной, а он загибал пальцы.        — Скажи мне, ты что совсем рехнулся? — тут я уже не смог подавить смешок, так же, как и мой собеседник. Через пару секунд мы смеялись уже во все горло оттяжно так с душой. Этот смех смыл с меня все сомнения и негатив, я стал чувствовать себя еще лучше. Чуть успокоившись, я сказал:       — Может и рехнулся.       — Ладно, иногда это даже полезно, немного слететь с катушек, свежий взгляд на вещи. Ну, а дальше, что собираешься делать?       — Черт его знает, не думал еще.       — Серьезно? Значит ты вот просто так ушел в неизвестность, плюнул на все в 25 лет, а как же ипотека, детишки, жена? — я окинул его скептическим взглядом.       — Хах, я понял. Думал ты будешь колебаться гораздо дольше.       — И какая же была твоя ставка? — он слегка задумался.       — Я думал минимум полгода метаний, но из-за тебя я проспорил одному товарищу желание. У него, к сожалению, довольно бурная фантазия, — сокрушенно разведя руки продекламировал незнакомец.       — Какая жалость, — протянул я       — Так значит серьезно никаких планов?       — Я подумаю об этом завтра, — в последнее время мне полюбилось отвечать книжными цитатами на глупые вопросы.       — Ответ на все времена. Кстати, как там поживает твой мотоцикл?       — Мотоцикл? — хотя, чему я удивляюсь, он знает все.       — В процессе, остались мелочи.       — Тут ты прав, старых друзей не бросают, — он взглянул на часы.       — Кажется мне уже пора, будь осторожнее в дальней дороге.       — Дальней дороге?       — Ну да, ты же сам собирался сказать мне, что планируешь уезжать отсюда как можно раньше, чтобы поколесить по стране и повидать старых друзей, а потом заняться настоящей работой, он подмигнул мне.       — Точно, я как раз хотел это сказать.       — Ну вот и славно, до встречи и удачи тебе! — затем он по-дружески пожал мне руку и направился к выходу, около него с улыбкой отсалютовал и скрылся из вида. Я ответил тем же жестом.       Странное ощущение будто и знаем друг друга триста лет, а вроде и вижу его во второй раз в жизни. В прочем это не важно. Посидев еще немного за столиком и собравшись с мыслями, я попрощался со стариком и пошел домой.       Без тени лукавства могу сказать, что это был хороший и насыщенный день. Он расставил все точки над и. Теперь можно со спокойной душой заняться тем, что я откладывал так давно. В голове сначала пробежала графы из списков, но я их мысленно перечеркнул и вывел фразу.       Начать жить. Пожалуй, это самое главное, с усмешкой подумал я. Но решающую роль во всем этом преображении сыграла она. Кажется, незнакомец был прав, и я действительно слетел с катушек, раз решил соответствовать девушке из сна. Пусть и такого манящего и яркого. Впрочем, моя интуиция считала, что это все было на самом деле и мы с ней обязательно встретимся. Эту мысль я ревностно охранял от царящего в голове рационализма.       Последующие пару дней я провел в гараже, приводя своего железного коня в надлежащее состояние. Список работ, произведенных с момента, как я зашел в туда с Бегемотом был воистину внушителен. Фактически я разобрал его до винтика, заменил износившиеся комплектующие, расходники, часть деталей перекрасил, а затем заново собрал. Но старания того стоили. О своем воскрешении из небытия, причем в лучшем виде он, возвестил породистым ревом четырех цилиндров. Измученный, но довольный работой я пошел отдыхать.       Днем я решил проехаться и посмотреть, как ведет себя мотоцикл в дороге, загруженный кофрами, в которые был старательно упакован весь мой скарб, позволяющий с минимальным комфортом жить в походных условиях.       С большим удовольствием я медленно выкрутил ручку газа и сдвинулся с места, чтобы затем не вытерпеть и сорваться на встречу ветру, на встречу мечте.       Сначала был небольшой круг по улицам, а потом я уже проехал стелу выезда из города. Опомнился лишь через пару часов дороги. Переживать касаемо вещей не стоило, все самое важное у меня было с собой, а что осталось позади, так это небольшой чемодан, который я оставил у знакомых семьи, черного кота я перепоручил им же. Как сказал мой один старый друг, однажды ты выедешь на своем мотоцикле за хлебом и больше никуда сюда не вернешься. Его слова можно сказать стали пророческими. Omnia mea mecum porto — все свое ношу с собой. Прошлая жизнь осталась позади, нет она не вычеркнута и будет всегда со мной, как и шрамы, которые были ею оставлены, но ни что не мешает мне начать новый день не так, как старый. В нем будут только я и дорога.        

Костер

             Он звонко рассмеялся.       — Это один из моих самых любимых моментов. Можно сказать, переломный. Ты мне знатно поднял настроение тогда.       — Отчего же можно сказать?       — Потом расскажу. Кстати, хочешь узнать, что же там произошло на самом деле?       — Не то, чтобы очень, но мне любопытно.       — Это была та еще мыльная опера.       Последующий рассказ меня крайне удивил. Оказывается, что драка в холле была из-за того, что Максим узнал, благодаря своему другу Косте, что Инна изменяет ему с Петром уже практически год. Подозрения его подтачивали достаточно давно и это сказалось на пристрастии к алкоголю, да и на внешнем виде в целом. Кстати, Константин узнал об этом гораздо раньше, но сдал Петра, потому что тот доложил шефу о его нечистых делах. Тот конечно же поспешил уволить излишне изворотливого работника, что стало критической ошибкой. Потому что именно Костик на пару с Петей, собирал улики о его деятельности. Петр же решил всех обскакать, но не вышло. Начальником его не сделали, вместо уволенного вскоре Васильевича. Приехал управляющий из Москвы и понизил его в должности из-за низкой эффективности. Эффект домино.        В результате брак Максима и Инны продолжил существовать лишь на бумаге. Они продолжили с этим жить, воспитывать детей, хотя им следовало давным-давно разойтись, чтобы перестать мучать друг друга и своих близких.       Петр избежал ответственности, но потерял должность и друзей. В любом случае его это интересовало мало, потому что он продолжил вести свой крайне праздный и порочный образ жизни. В прочем также, как и Константин       Васильевича просто перевели в другой город, хотя должны были по идее посадить, как оказалось, у нашего эффективного менеджера, оказались достаточно влиятельные покровители. В дальнейшем он продолжал делать карьеру и ломать людские судьбы, правда не особо долго.       Остальные мои коллеги продолжали влачить свое существование в постоянном цикле одинаковых дней, словно они по ошибке попали в лимб не после смерти, а живьем.       Все хорошо было только у Бегемота, этот парень нашел, благодаря мне, любящих хозяев, исправно ловил мышей и спал долгими вечерами у горящего камина. Лишь изредка он пропадал на пару дней по своим, неведомым хозяевам делам, но всегда возвращался. Потому что теплый дом, это конечно же хорошо, но старых друзей, иногда навещать тоже нужно.       — Ты прав, та еще мыльная опера. Хорошо, что я уехал оттуда, — теперь у меня не оставалось никаких сомнений в этих людях. Каждый из них получил то, что заслужил.       — Конечно же, так куда же лежал твой путь дальше?       — У меня было несколько незаконченных дел, и я решил начать сперва с …