A classic twist — I think I'm falling for ya.

Чимин сидит на диване, слегка подогнув свои ноги, обтянутые домашними шортами. Большая светлая рубашка — которая, конечно же, не его — как обычно, расстёгнута на три пуговицы. Вечер проходит довольно благополучно, потому что новая книга оправдала все ожидания и заставила его полностью окунуться в фантастическую реальность, что там до мельчайших деталей описана. Практически каждый вечер — уже давным давно — полностью добитых два года — является аналогичным. Меняются лишь книжные страницы и чай в кружке. Не зря всё-таки несколько рядов различных упаковок имеют отдельное место на кухне. Чонгук снова задерживается на работе. Одна кружка мятного чая заменяет другую, черничного, а Паку пока что неизменно двадцать один, и да, это совершенно не мешает ему обижаться на вечные опоздания любимого и дуть свои прекрасные губки. Каждая минута разжигает внутреннюю обиду всё сильнее, образуя уже какое-то адское пламя внутри, а когда из коридора слышится хлопок входной двери и копошение, Чимин даже пальцем не ведёт, проглатывая непрошеные слёзы, потому что не ему одному вечно страдать в этом хаосе, что зовётся их отношениями. Чон на цыпочках проходит в зал и недовольно буравит светлую макушку взглядом, потому что на часах два часа ночи, а эта маленькая бестия до сих пор не спит. — Привет, Минни. Желание расплакаться, как самая настоящая маленькая девочка, растёт в геометрической прогрессии, но Чимин усердно старается подавить его. Правда, получается не очень. — Что на этот раз произошло? — уже более раздражённо. — У начальства своего спроси, что произошло, а меня оставь в покое, пожалуйста. Я не хочу оставлять что-либо на завтра, поэтому дочитаю всё сегодня. — Ты... Чон тяжело вздыхает, присаживается рядом и целует колено напротив, заставляя этим парня вздрогнуть и наконец-то посмотреть глаза-в-глаза. — Я скучал, — тихо говорит шатен и, не дожидаясь ответа, начинает нежно поглаживать чужие родные бёдра, забираясь руками под шорты. Чимин сглатывает, вздыхает, а после смотрит пристально. Очень преданно, как всегда, со всей любовью, что изо дня в день только крепнет. Все обиды, что периодически появляются, меркнут, потому что они кажутся такими крошечными и бесполезными по сравнению с переливающимся медовым рафом в глазах Чонгука, и Чимин не может не поддаться. Ему действительно никогда не удавалось долго держать обиду. И младший обожает это просто до безумия, поэтому не разрывая зрительного контакта, уже начинает семенить поцелуями по коленкам, млея от дрожи в теле напротив. Пока Чим тянется рукой к мягким волосам Чона, тот перехватывает его маленькую ладошку, переплетая свои длинные пальцы с пухленькими, и это просто идеальное сочетание, не иначе. Пак всегда считал, что хён всегда должен быть хёном. В отношениях, в постели - не так важно, но он раздвигает ноги, пока поцелуи медленно переходят на его бёдра, а дыхание начинает предательски сбиваться. И тут же забывает о всех своих мысленных установках: уши краснеют, рубашка, домашние шорты и бельё летят в другой конец комнаты, роняя что-то с нижней полки трюмо. Первые еле слышные стоны от Чимина - это худший приз и лучшее наказание; узел жарко скручивается внизу живота, вызывая желание наброситься на этот лакомый кусочек сразу же, но растягивать всё это удовольствие куда приятнее. Они оба знают это. Пак скулит, когда горячая рука плавно начинает скользить по его члену, размазывая смазку по головке, а затем длинные аристократичные пальцы неторопливо спускаются к пульсирующей дырочке. Чонгук достаёт смазку из-под подушки, обильно смазывает их и медленно вставляет по очереди, растягивая узкие стеночки на манер ножниц. Конечно же, не прекращая вырисовывать немыслимые узоры на ногах старшего своими губами. Чимин буквально плавится от такой нежности, потому что так редко. Так тягуче-сладко, что аж зубы сводит, вообще почти не бывает. Розовые пряди уже вовсю разбросались по подушке, на лбу появилась лёгкая испарина, а покусанные губы давно приобрели манящий алый оттенок. — Как ты можешь выглядеть так мило и до невозможности сексуально одновременно? Это сводит меня с ума. Пальцы исчезают резко, сменяясь чуть болезненным ощущением давления на тело. Чонгук закидывает его ноги на свои крепкие плечи и входит полностью, замирая на несколько мгновений, сочно целуя любимые пухлые губы. Умело сплетает их языки, словно пламенный танец, что от этого всего у обоих искры перед глазами. Осталось совсем чуть-чуть, чтобы окончательно потерять рассудок. — Тебе ведь нравится. Да, Чиминни? — томно шепчет шатен, крепко сжимая розовые пряди на затылке своего парня, оттягивая их. — Постони мне сладко на ушко. Начиная медленно двигаться, он опирается локтями по обе стороны от головы Пака, снова ловя приоткрытые губы своими. Толчки выходят резкими, без какого-либо конкретного такта, заставляя Чимина лишь громче мычать в поцелуй. В последнее время близость свелась к нулю, ибо работа отнимает всё свободное время обоих. Но сегодня не такой день. Сегодня они оба уставшие, измотанные тяжёлыми буднями, но слишком уж истосковались друг по другу. Именно поэтому Чимин сейчас оставляет царапины вдоль всей спины парня над ним, пока тот спускается к его шее и засасывает чувствительную кожу рядом с малюсенькой родинкой, чётко оставляя несколько наливающихся фиолетовых следов. А затем продолжает своё нехилое путешествие по слишком чувствительной шее, запечатлев ещё не один яркий засос, которыми позже будет любоваться под бормотание старшего. Кое-кто точно получит за всё это парочку пиздюлин. Чонгук нежно подхватывает Чимина за талию, приподнимается, а после укладывается на спину. Паку понятно всё сразу же, поэтому он — не теряя времени — снова насаживается и всё же задаёт какой-никакой ритм, пока его бёдра крепко сжимают аж до синяков. Если кто-нибудь сказал бы, что Чимин не сексуален, Чонгук, скорее всего, пересчитал бы этому кому-то зубы. Смотря сейчас на то, как слюна стекает по чужому подбородку вниз, а затем капает на подкачанную грудь, он готов благодарить Бога без остановки сутками напролёт. Как этот расплывчатый томный взгляд цепляется за его собственный, а маленькие ручки слегка опираются на живот — просто невыносимо. Рваные высокие стоны расходятся по всей комнате, ударяясь о стены и, кажется, проходят сквозь них, прямиком к соседям, что потом будут долго и нудно жаловаться. Нетерпение даёт о себе знать ровно в тот момент, когда Чон прекращает вольные скачки старшего и снова берёт всё под свой личный контроль. Пак закидывает голову назад, открывая рот в немом стоне, а шатен пользуется этим, подскакивает и больно кусает бронзовую кожу, доводя их обоих до победного пика. Вязкая сперма заливает животы обоих, а они лишь устало валятся на диван, пытаясь отдышаться. — Думаю, ты дочитаешь свою книгу в следующий раз.