Чертовы лилии

      Всю церемонию Даян молчал.       Он не проронил ни единого слова, приехав из токийского отеля на место, откуда начнется последний путь Нила; только кивнул Акире в знак приветствия. Молчал и дальше. А в дрожащих руках держал огромный букет чертовых лилий, пусть бы они все сгорели в аду вместе с ним самим.       Только перед тем, когда уже на кладбище рабочие хотели накрыть гроб крышкой, мужчина осмелился подойти. На глаза его навернулись слезы, сейчас хотелось плакать и кричать от отчаяния, от боли потери самого важного, самого верного человека. Глаза вечно улыбчивого, уверенного в себе Нила теперь были навеки закрыты, а лицо до ужаса белым, но на губах его мерещилась извечная нежная улыбка. Сердце просто разрывалось от невыносимой боли, и почему-то подумалось, что бывший секретарь чувствовал себя именно так, когда Даян в который раз его насиловал. Чёрт.       Он сжал руки в кулаки и вздохнул, сдерживая слёзы, а потом достал из букета один цветок. Подойдя к изголовью, мужчина наклонился и, тихо прошептав «они безумно тебе идут, хотя ты их и ненавидишь», вплел в его волосы свежую лилию. Несколько горячих слезинок сорвались с глаз и упали на ледяные щеки. Прости, Нил.       Несколько ударов, и Нил исчез. Его Нил. Навсегда. Ещё недавно, казалось, они проводили вместе все свободное время, не так давно блондин был единственным искренним другом. Пусть Даян и принуждал его выполнять столь грязные приказы, как добывание информации об игрушках, но рядом мужчина был по своей воле. А теперь от него осталась лишь чертова табличка с двумя датами.       Как может так мгновенно угаснуть жизнь? И во всем этом был виноват Даян. Пусть он и хотел лучшего, это не уменьшает его вины.       Вот все уже закончено. На похоронах не было много людей, все же все родственники парня жили во Франции, а проходила церемония и вовсе в Японии. Нил всегда любил путешествовать…       Сейчас осталось и вовсе трое: виновник всего этого, Акира и его возлюбленный. Но забыв о них, мужчина видел только свежую могилу. Буквально несколько дней назад брюнет слышал голос того, кто сейчас лежит под толщей земли. Никогда Даян себе этого не простит.       На ватных ногах он сделал шаг, ещё один, и ещё, а после просто упал на колени перед этой чертовой табличкой. Осторожно пристроив букет перед собой, мужчина опустил голову и крепко сжал ладони в кулаки. Слёзы уже давно просто текли по щекам, а сил сказать что-то громче полушепота не было.       — Нил… Нил, почему я такой дурак? Я же… я же не хотел, чтобы все было… так. Я просто волновался о тебе, мне было стыдно, безумно стыдно за то, что я делал с тобой, а тут ещё и твоё признание. Думал, умру от чувства вины. Я же… просто хотел оттолкнуть тебя. Если бы ты сумел возненавидеть меня, сумел осознать, насколько я гнилой и отвратительный человек, ты, возможно, смог бы разлюбить меня. Смог бы забыть об этих чувствах, найти достойного человека, быть счастливым… Рядом со мной ты не смог бы счастливо жить. Ведь там Агни, и тебе было бы больно смотреть на это. Но я не умею заботиться. Прости меня, Нил, я такой идиот. Прошу, прости. Ты так долго был единственным, кто искренне меня любил, а я… как же больно. Но я не жалуюсь, нет, все же я столько боли принёс тебе, что просто не имею права жаловаться. Спасибо за все то, что ты делал для меня. И… прости. Ты невероятный человек, Нил.       Возможно, это просто ветер играл в длинных волосах Даяна. Возможно, всего лишь нервы. Но почему-то на секунду он отчетливо почувствовал мягкое прикосновение к плечам и такой родной тихий шепот:       — Je tʼaime*. *(фр. «Я люблю тебя»)