Манёвр прикрытия

      Десантный шаттл трясло. Трясло так, что даже броня не спасала – амортизирующие импульсы сливались в пробегающие по телу волны, вызывали лёгкую тошноту и покалывания в самых неожиданных местах. Вот, где надо проверять защитные свойства костюма, а не на краш-полигонах.       Сержант Ивл старался смотреть в одну точку и ни о чём не думать. Получалось скверно, но при подобных высадках помогало. Сквозь прозрачную панель шлема виднелись массивные фигуры сидящих напротив бойцов – его взвод. Взгляд самопроизвольно прыгал от одного к другому, тактический маркер поочерёдно высвечивал фигуры, выводил сбоку фамилии и жизненные показатели…       - Сержант, отставить блевать в шлеме! – Это Груман. Тоже любитель пялиться на других с включёнными тактическими фильтрами. В ушах нестройным хором грянули отрывистые басовитые смешки.       Ивл через силу криво ухмыльнулся, промолчал. Смейтесь, ребята, всё нормально. Все вы знаете меня, а я знаю всех вас. Как облупленных. Когда там, внизу дойдёт до горячего, это поможет. Всегда помогало.       Реплика Грумана сняла напряжение, разрядила молчаливо-гнетущую атмосферу в тесном грохочуще-трясущемся отсеке; бронированные головы зашевелились, посыпались короткие колкие фразочки, послышался гогот.       Шаттл тряхнуло вновь, сверху заскрипело, заухало, отчаянно задрожали переборки. Гогот усилился – маркера в шлемах теперь, видимо, включили все, высадка вошла в фазу всеобщего наблюдения друг за другом. Развлечение отменное, а как же.       Ивл вновь уставился в пол, сосредоточился на покалываниях, тошноте и предстоящей миссии…       Миссия, ха!.. Громко сказано. «Крысиные кишки наружу», «дерьмо» - вот как это называется, а не «манёвр прикрытия» или «ограниченное вмешательство с применением ТББРД*». Сержант любил официальные термины и наименования войсковых десантных операций, любил их строгий, лаконичный язык, спокойный и понятный, вселяющий уверенность и гасящий беспокойство при прочтении. Но не в этот раз, однако. В этот раз было самое дерьмовое дерьмо из всего дерьмового дерьма, что нашлось бы в этом дерьмовом секторе…       Три месяца с начала Вторжения по бортовому времени «мамки»**, но «манёвров прикрытия» уже было достаточно. Достаточно настолько, что если бы его взвод не пребывал в резерве, то и сокрушаться по этому поводу уже было бы некому. Они там были, они помогали с погрузкой и поиском раненых после боя – раненых всегда забирали только свои. Времени особо не потратили – раненых было немного. Немного настолько, что батальон переформировали пополнением на 70% - а это на сухом языке отчётов: «потери превышающие минимальный показатель функциональности и боевого применения подразделения с необходимостью расформирования и реабилитации личного состава». А если короче – дерьмо. То-то и оно. Надо ли говорить, что никакой реабилитации не было? К чести сказать, никто её и не ждал – все были злы и прямо вот по-детски обижены. Детские обиды у бойцов – это вообще характерная черта десанта. Воюешь, порой, на одной стороне не пойми с кем – турианцы, саларианцы и прочие анцы, и не пойми против кого…       Жнецы. Так их, вроде, называют.       Сержанту захотелось сплюнуть и заорать от злости и гнева во всё горло. Датчики шлема автоматически приглушили микрофон и зажужжали вытяжками влаги – очень полезными штуками, почти мгновенно убирающими всё лишнее из шлема – слюни, слёзы, сопли, пот, кровь… По телу пробежала волна, взбудоражила всё его существо… и так же быстро схлынула. Не злость это была, не боевой раж. Не ври себе, не строй из себя героя. Обида это. Только и всего.       Тряска прекратилась, индикаторы на потолке зажглись оранжевым. Значит, скоро.       Разговоры и гогот утихли, фигуры зашевелились, задвигали руками и ногами, перехватили оружие. На панели шлема сержанта поползли отчёты проверки взвода – бойцы включили предбоевую диагностику брони.       Инструктаж на корабле был коротким, майор был сух и по делу не многословен. Дерьмовая задача была простой: отвлечь противника на себя, прикрыть отход… Ивл тогда даже скривился. Прикрыть отход одного-единственного корабля. Что-то чертовски важное было в этом корабле, что-то такое, от чего и без того постная физиономия майора стала совсем безэмоциональной – верный знак крайней важности задачи, полученной с самых верхов. Бывало такое не часто и ничего хорошего не предвещало, а уж после реплик «любой ценой» и «во что бы то ни стало»… Весь младший командный состав расходился по своим взводам в крайне напряжённом состоянии и отвратном настроении.       По внутренней связи забубнил пилот, индикаторы на потолке сменились красным, ненавязчиво замерцали.       Ивл выдохнул.       - Взвод, готовность! Магниты - один!       Бойцы поднялись, тяжёлые наплечники сдвинулись вперёд, сгорбили массивные фигуры, будто почувствовали предстоящее. Загудели магнитные панели на подошвах, намертво пригвоздив десантников к полу – тряска и неожиданные манёвры не страшны.       Сержант уже оглядывал смоделированную внешними камерами местность внизу – датчики шлема с готовностью вертели объёмное изображение перед глазами, автоматически маркируя тактические зоны и удобные участки. Ивл разбросал глазами фамилии бойцов по участкам, промаркировал задачи, загрузил во внутреннюю взводную сеть.       Десять секунд.       Шаттл вздрогнул, послышался гул, отдалённая канонада, на карте местности в шлеме один за другим вспыхивали оранжевые всполохи – ракетная бомбардировка. Скверно. Кто бы там внизу не был, но раз потребовалось это – значит они совсем рядом.       Пять секунд.       Бойцы замерли, каждый не мигая осматривал место высадки в скорлупе своих шлемов. Еле слышные щелчки – винтовки переключились в боевой режим, вспыхнули индикаторы боеприпасов.       Всё.       Створки шлюза с гудением поползли в стороны, в десантный отсек ворвались рваные лоскуты дыма, чёрным ворохом хлестнуло по шлемам пригоршнями пепла.       - Магниты – ноль! Пошли, пошли, пошли!..       Самым ненавистным моментом был именно этот – короткий миг неуправляемого полёта вниз – сквозь створки шлюза из шаттла на поверхность планеты. И будь ты трижды ветерано-гвардейской закалки с миллионом высадок за плечами – эта секунда беспомощности, бесконтрольности пугала больше, чем самая чёрная дерьмовая бездна в Галактике.       Микро-двигательные рецепторы волоконных мышц бронекостюма смягчили приземление, автоматически согнув колени, опустили фигуру сержанта вниз, уводя из вероятного сектора обстрела. Мгновением позже вокруг вспыхнули полупрозрачные купола защиты – шестёрка биотиков-штурмовиков – сердце любого взвода – прикрывала зону высадки остальных. Следом бухнулись Груман и Кланс, тут же ощетинившись стволами «тайфунов». Спустя ещё какое-то время все тридцать два человека были на позициях.       Ивл внимательно вглядывался в пелену клубящегося дыма, затылком чуя вибрацию – шаттлы резко набирали высоту. Чёрные снежинки пепла носило вокруг в порывах ветра, не успевший остыть после взрывов воздух, вязким маревом подрагивал на вздыбленных скалистых утёсах.       С гулким хлопком от наплечника сержанта отделился небольшой серебристый диск и взмыл вверх. Через пару секунд обзорная панель шлема высветила полупрозрачную карту местности с бледно-зелёными фигурками – автоматический дрон заменил собой камеры улетевших шаттлов. Сменив разрешение, Ивл увидел расширенную картину – скалистый участок тянулся на несколько километров в разные стороны. Батальон – около пяти ста бойцов - занимал позиции, зеленоватые фигурки двигались от укрытия к укрытию. Всей диспозиции видно не было – сержантский дрон был ограничен своим и соседними взводами, но вспомогательные маркера давали краткую информацию.       - Вперёд!       …Никто бы не смог сказать, когда это началось. Отрывистый вопль «Контакт!» в ушах и короткие очереди, унёсшиеся в клубы дыма, ознаменовали собой то «горячее», что он вспоминал ещё в шаттле на подлёте.       Никто бы не смог описать тех, кто полез на них со всех сторон и, казалось, из-под земли, но холодные, ничего не выражающие бледные голубоватые глаза на искажённых серых «лицах» запомнились, отпечатались в будущих ночных кошмарах у всех. У каждого.       Звуковые фильтры шлема не справлялись с обработкой. Мириады смертоносных зарядов вереницами носились вокруг, сухие лающие звуки выстрелов слились в единую какофонию. Тут и там мелькавшие сгорбленные тени с мерцающими глазами были повсюду, они были везде…       - Сержант! Перегруп… - голос был незнакомым. Помехи заглушили фразу.       Позиции смешались, обзорная карта не давала представления ни о чём. Сколько времени прошло? Час? Два? А может минут десять?       Ивл, прижавшись спиной к каменистому уступу и присев на одно колено, пускал очередь за очередью практически не целясь. Куда-то делся Груман. И Райлин, и Кланс. И вся шестёрка биотиков.       Дымный след выпущенной кем-то гранаты, очертил дугу совсем рядом. Громыхнуло, засветилось перед глазами. Фильтры шлема приглушили нестерпимо яркую вспышку, но взрывной волной его опрокинуло на землю, вдавило в камень. Тут же по броне заскребло, забарабанило по шлему, а визир выхватил бледно-голубые глаза перед самым носом. Ещё не придя в себя и не осознавая действий, Ивл резким движением отшвырнул молотящее конечностями тело в сторону. Нащупал винтовку, поднялся. Побежал.       Вокруг виднелись тела, мертвенно поблескивала раскуроченная броня. В ушах - вопли и отрывистые команды.       - Взвод! Взвод!..       - Требую эвакуации!       - Окружение в точке высадки!       - За мной, перегруппироваться!..       Впереди высветились несколько фигур, ведущих пальбу в противоположном направлении. Ивл остановился, развернулся, щелкнул затвором – мерцающий охладитель с шипением улетел куда-то в сторону. Глянул на карту, потом на датчик внутренней связи и рявкнул:       - Взвод! Отходить! Точка 2-5!       Перед глазами вспыхнуло обозначение, замерцали зеленоватые фигурки его бойцов, принявших команду. Так, два, три… Пять-шесть… Семь, восемь… Восемь. Только восемь.       - Взвод! – голос сорвало, он закашлялся. – Точка 2…       Что-то с такой силой ударило сзади по шлему, что в глазах на мгновение потемнело…       …Сколько прошло времени? Час? Два?..       Ивл вырывал остатки потрескавшегося разбитого обзорного стекла из пазов шлема – теперь они только мешали. Лёгкие скребло едким дымом, сержант безостановочно кашлял и сплёвывал чем-то горячим и густым, шея и подбородок намокли – вытяжка влаги не справлялась, а может и не работала вовсе. Адреналиновые инъекции ещё держали на ногах, заморозка же в правом колене переставала действовать – боль была нестерпимой, ноющей, адской.       Непривычная тишина звенела в ушах.       Сержант наконец справился со стеклом, отшвырнул в сторону, осторожно опустился на землю. Дым почти рассеялся, немногочисленные десантники в поле зрения стаскивали раненых, над верхушкой скальной гряды взмыла сигнальная ракета. Через пару секунд – ещё одна, чуть дальше. Слышались окрики, стоны.       В ухе внезапно затрещало, зашипело – сбившийся со своей волны передатчик что-то ловил. Возможно, шаттлы на подлёте. Незнакомый женский голос, короткие фразы, прерываемые помехами.       - ормандия!.. …ерь нет. Ха… …рсе… Спа… ...бо, майор!.. Шепар… …онец связи.       Спустя мгновение что-то огромное и чертовски изящное, поблёскивающее в отсветах здешнего светила, промелькнуло над головой. Следом, через долю секунды, дошёл звук – взревело, заложило уши, завибрировали камни. И тут же стихло.       Сержант сплюнул, опустил глаза. Не шаттлы. Скверно. Где же их носит?       Но ругаться не хотелось. Что-то надорвалось внутри, лопнуло. Передёрнуло, прокатило волной по телу. Злость? Гнев? Страх? Нет. Не ври себе… ______________________________ * ТББРД - тяжёлые боеприпасы ближнего радиуса действия. ** "Мамка" (жаргон) - основной корабль, несущий на себе десантные шаттлы и несколько батальонов.