Thru these walls

      Я стою у окна и смотрю на мир снаружи. Спускаются сумерки, и уставший город готовится встретить ночь. Одно за другим, каждый раз практически в одном и том же порядке, загораются чужие окна. Иногда удаётся увидеть живущих за ними людей. Я знаю их всех, и я уже изучил их вечерние привычки. Тем интереснее наблюдать, как они время от времени им изменяют.       У соседей хлопнула дверь в комнату, смежную с моей. Оборачиваюсь и смотрю на часы: на восемь минут раньше обычного.       Отхожу от окна и задёргиваю одну штору; я не хочу полной темноты, лишь полумрак. Это моё время – когда тени обволакивают всё вокруг, и звук преобладает над цветом и формой. Беру со стола пустой стакан и иду к стене.       Я одинок, в моей жизни нет никого, кроме них – людей, всегда изолированных от меня. Поэтому я смотрю, слушаю и мечтаю. Этого у меня никому не отнять.       Если бы у мира был доступ в моё жилище, то сейчас самое подходящее время, чтобы повесить на дверь старую потёртую табличку «не беспокоить».       Всё моё внимание приковано к скрытой от моего взора комнате соседей. Я не вижу их лиц, не знаю, каковы они из себя, но это единственное, чего я о них не знаю. Всё остальное для меня – как открытая книга, и я погружаюсь в неё с головой.       Теперь тихо произнесённое за стеной слово заглушит для меня самый громкий вопль снаружи. А прорвавшийся крик взорвётся в мозгу атомной бомбой, переворачивая и сжимая в комок все внутренности, заставляя тело выгибаться, а сердце – пропускать удары.       Стена тонкая, словно бы её и нет совсем, и ни один звук, раздавшийся у соседей, не ускользнёт от меня. Ни одно слово, ни один вздох, ни один шорох. Как губка, я впитываю всё происходящее, затаив дыхание и не упуская ни единой детали.       Кажется, сегодня она не в настроении. Прекрасно. Давно же у нас не было нормального выхода эмоций.       «У нас»? Разумеется. Моё воображение всякий раз переносит меня туда, давая возможность принять самое непосредственное участие в процессе. Лишённый общества людей, я обрёл его в своих мечтах.       Незаметно для самого себя я начинаю раздеваться. Вскоре все мои вещи уже лежат на полу. В такие моменты где-то на уровне подсознания я счастлив, что контакты с людьми мне запрещены. Это значит, что никто меня не потревожит. Никто не испортит удовольствие от иллюзорного обладания чужим телом, трепещущим от каждого прикосновения. Никто не разрушит мой воздушный замок.       Раз за разом я довожу нас обоих до исступления, и лишь спустя долгое время мы наконец засыпаем сном льда и камня, в котором не бывает сновидений. И всегда одно и то же: она – лёд, я – камень. Табличка «не беспокоить» больше не нужна. Она падает и рассыпается прахом, едва коснувшись пола. Завтра я повешу новую.       С приходом утра мои мысли перетекают в другое русло.       Вновь подходя к окну, я вижу детей. Мальчишки и девчонки беззаботно резвятся, дерутся за игрушки и не хотят идти домой, когда мамы пытаются увести их с игровой площадки.       Соседи уже ушли, и меня окружает тишина. Я смотрю в окно и пытаюсь представить, какие звуки разносятся во дворе. Как бы я хотел, чтобы этот весёлый шум не прекращался!       Как бы я хотел быть там! Я бы никого не обидел, я был бы хорошим другом, обещаю! Всё, чего я хочу, – это дотронуться. Неужели я прошу так много? Всего лишь одно прикосновение. Лишь одно. Хотя кого я обманываю…       Вот так, осторожно подойти сзади, легко и бесшумно, словно тень. Мягко положить руку на плечо, развернуть к себе, не резко, но уверенно… Не бойся, малыш. Не кричи, это совсем ни к чему. Неужели я такой страшный? Ну-ну, тише. Иди ко мне, глупенький.       Картинка перед глазами начинает расплываться. Я сажусь на подоконник и отворачиваюсь от окна. Когда оно отпотеет обратно, я вернусь к своему занятию. Жаль, что дети скоро разойдутся по домам, и мне останутся лишь их забытые или сломанные игрушки. Не люблю играть один.       Вся моя жизнь – окна и двери, ведущие во внешний мир. Всегда крепко запертые, но я давно научился сбегать. Но ни разу я не сбегал насовсем. Моё воображение способно открыть для меня любую дверь и снова окунуть меня в мир людей, возвращая утраченные чувства, но в конце я всегда возвращаюсь.       Я бы хотел верить, что этого достаточно, но одиночество рвёт меня на части. Запертый в клетке, из которой ни выйти, ни войти, я медленно схожу с ума и жадно ловлю любые проявления жизни снаружи, представляя, что всё это происходит со мной. Проживая по десятку чужих жизней за день, но не чувствуя себя живым. Испытывая чужие эмоции, чтобы заглушить собственные.       Однажды кто-то мудрый сказал: в космосе никто не услышит твой крик. Теперь я знаю, каково это – быть один на один с пустотой. Единственный мой друг – маленький стеклянный глаз, подмигивающий мне из-под потолка. Но и он всегда молчит. Как и я, он наблюдает. Я зову его космическим оком. Надеюсь, его жизнь лучше моей.       Я не помню, когда и почему это случилось. Наверное, в прошлом я сделал что-то плохое, и с тех пор живу взаперти. Иногда мне начинает казаться, что так было всегда, и другие люди – лишь плод моего воображения. Что я придумал их для себя, чтобы мне не было скучно. Я не хочу об этом думать.       Я стою у окна и смотрю на мир снаружи. Спускаются сумерки, и уставший город готовится встретить ночь…