***
—Ты снова пьян! Как ты мог, сегодня же день рождения Лизы! Хватит уже так скорбить по брату. Эти нескончаемые пьянки… Тут же гости! —Ничего ты не понимаешь. Никогда не понимала! —Мама! Девочки ушли. Сказали, что очень громко и страшно — сказала Лиза, войдя на кухню со слезами на глазах. —Вот! Вот, что ты наделал! Ненавижу тебя! — в истерике кричала Эмбер. —Как же вы мне надоели! Стюарт встал с пола и ударил Эмбер ладонью по щеке так, что она упала и разрыдалась. Затем он вытолкал дочку из кухни и уснул в зале возле дивана. На утро Стюарт проснулся один. Они уехали, оставили его, ибо он оставил их уже давно.***
Я открыл глаза. Снова воспоминания, в который раз. Чувствовалась жгучая боль на затылке, тела не чувствую. Вокруг одна темнота. Густая и обволакивающая. Она щупальцами поглощала меня, втягивая в холодный пол. Какая же тяжесть в груди. —Ну наконец-то. Новый биологический материал. Ну что, пройдемте. Кто это сказал уже мог разобрать. Я слышал только голос и чувствовал, как что-то острое проникает в мою шею, всё глубже. Перехватывает дыхание, глаза опять закрываются.***
—Стюарт, можешь отложить бумаги? —Да. Что-то случилось? —Тут рапорт о деле, которое вёл Роджер. Он же поехал на обыск в этот притон и… —Ну не томи или дай мне уже эту чёртову бумажку! — с нетерпение проговорил Стюарт. —Вот, держи и прими мои соболезнования — сказал дежурный участка и закрыл за собой дверь. Стюарт в недоумении принялся читать рапорт. Строки про наркопритон… провести задержание таких-то лиц… такой-то адрес, всё не то. Ниже, словно гром, на Стюарта обрушилось прикрепленное извещение с поставленной печатью участка, где он почти всю жизнь проработал со своим братом: «Роджер Браун — погиб при задержании».***
Очнувшись, я обнаружил, что был прикован к стулу. Ремни стягивали руки, ноги, даже шея была зафиксирована. Передо мной стоял мужчина в докторском халате и маске, держа в руке шприц. —О! Вы уже проснулись. Я думал, что мне не подвернётся возможности поговорить с вами, хоть вы и не сможете. Я пытался хоть что-то сказать, но не получалось. Только мычание и стон. —Я бы на вашем месте не утруждался. Клемосил парализует быстро и надолго. Вы просто ещё не до конца отошли. Он вышагивал вокруг стола, с множеством хирургических инструментов, с грацией кошки. Это была хищная и демонстративная походка. Если бы не голос и короткая стрижка, я бы принял его за женщину. Очень уж нетипичная фигура и пропорции тела. —Как вам кстати наш ручной «Образец №8»? Я же ласково называю его восьмёрочка. Он мой любимчик — радостно проговорил «доктор». Какой к чёрту доктор. Он же псих самый натуральный. И ещё этот клесамил или лемарил, неважно, действовал на мою нервную систему так, что я ничего не чувствовал. Во мне пропал страх, но осталось желание жить. —Вы простите его за такое поведение. Он был голодный, поэтому и проявил агрессию к вам. А вот за моих родителей, дорогой мой, вам придётся ответить. Я хоть и накачивал их препаратами, что они даже считали восьмёрочку за своего сына, а меня числили пропавшим, но они мои родители. Эх… что я всё о грустном? Давайте перейдём к веселью! — прокричав прямо мне в лицо последнюю фразу, он снял маску и начал нервно смеяться. На его лице было видно множество шрамов, будто он жил пластическими операциями. Добрую половину головы занимал ожог, волосы чуть выше лба отсутствовали вовсе. Подойдя ко мне, псих вытащил плоскогубцы и вырвал мне ноготь. Я сжал руки до хруста в запястьях, невыносимая боль. —У нас ещё много времени для такого рода бесед, ты не переживай — прошипел он сквозь зубы и ударил меня кулаком в нос. Кажется я теряю сознание, но он не давал мне отключиться своими стимулирующими пытками. Следующее испытание — молоток. Этот больной с размаху ударил им чуть ниже коленки. Я закричал. —Ага! Голос прорезался. Открывайте шампанское, он снова говорит! Ещё замах, но меня спас, как ни странно, тот самый «Образец №8». Это существо выскочило из темноты, и тихонечко приземлилось на пол. Я даже не заметил его присутствия. —"Восьмёрочка" тихо! — сказал ненормальный и вытащил из кармана халата какой-то аппарат. Он нажал пару кнопок и из пульта повалил высокочастотный звук, что так называемая восьмёрочка, упала и не двигалась. —Опять эта сука напугала тебя, да? Полежи, отдохни. Во даёт, да Стюарт? Сама значит привела тебя сюда, а теперь хочет забрать. Похоже остались какие-то чувства, даже к такому как ты — закончив, он засунул мне тряпку в рот и ногой толкнул стул. Я не видел, что было позади меня, но чувствовал холод и запах гнили. Псих обошёл меня, что-то открыл, по звуку металлическое, и потащил меня вместе со стулом. Он был достаточно силён, раз тащил меня с такой лёгкостью. А по нему и не скажешь. Боль от руки и ноги растекалась по всему телу, она выдавливала слёзы. Я сжимал тряпку во рту всё сильнее, хоть она и была так противна на вкус, что вызывала спазм в желудке. —Ты не заслуживаешь смерти от пыток! Поэтому познакомься с предыдущими! — с этими словами он водрузил меня на открытую решётку и толкнул в трубу. Пролетев пару секунд, я приземлился на что-то относительно мягкое. От удара стул сломался, но ручки ножки на ремнях всё еще крепко держались. В первую очередь, я вытащил эту противную тряпку и сплюнул, затем уже свободными руками ослабил ремни и избавился от лишнего. Моё состояние ухудшилось, когда я заметил, что вокруг были трупы. Какие-то уже поддались процессу гниения, а некоторые относительно «свежие». Всё-таки вырвало, снова. По хорошему, после стольких позывов нужно поесть, но мне не хотелось. Я чувствовал голод, но лишь мысль о еде вызывала отвращение и соответствующую реакцию. Спустя некоторое время я уже мог поднять голову и оглянуться. Это было относительно небольшое помещение: голые стены, мебели нет, свет только из отверстия откуда я собственно и упал, много трупов. Что же здесь происходит? Другого выхода не было, только если обратно по трубе. Я старался не смотреть под ноги, не смотреть на лица этих несчастных. Сколько же они натерпелись. Нога гудела так, что было больно наступать, а палец на руке вообще не чувствовал. Я расстегнул куртку, оторвал кусок от футболки и небрежно обмотал палец. На первое время сойдёт. Оттолкнувшись, я зацепился за край трубы, чуть не соскользнул. Расставил руки противоположно друг от друга и начал закидывать ноги. Хорошо, что труба шла немного под углом, а не вертикально вверх. Пригнувшись, я на корточках продолжал ползти, упираясь локтями в стенки. Продвигаться пришлось недолго. Завалившись на бок к стене, я освободил одну руку и толкнул решётку. Вот она — свобода. Как ленивец, столь неуклюже, ввалился в помещение. Не хотел вставать, я устал. Начал реветь. Плакал и бил кулаками пол, не могу поверить в то, что сейчас со мной происходит. —Вдруг на звук придёт этот псих или его ручная «собачонка»? — подумал я. Пусть…пусть приходят и прекратят уже мои страдания. Не хочу всё это видеть. Легче будет умереть, я не выдержу. Вцепился в волосы и катался по полу, уже кричал. Я обречён.