Выбор и последствия (Choices and Consequences)

      Белла была другой.       Джаспер заметил это тогда, когда она вышла из самолёта, прилетевшего из Италии. Появилась сила, которой ей катастрофически не хватало, когда они оставляли её одну в сентябре. Она стала крепче стали. Это был тот вид силы, которая развивается у людей, которые когда-либо страдали, которые были разбиты и разорваны на куски, прежде чем медленно поднимались и кропотливо по кусочку восстанавливали себя.        Ее аура была намного темнее, чем он помнил, и появилась внутренняя сила, которая намекала на потери и предательства, через которые она прошла. Так или иначе все эти страдания сделали её сильнее. Клан нанёс ей мучительную боль своими действиями, создав в её душе огонь, и когда пламя, наконец, остыло, она превратилась в нечто, что Джаспер нашёл поразительно прекрасным. Вместо того, чтобы позволить огню уничтожить её, она переродилась в нем.       А смог бы он выжить?       Первое, что сделала Белла, сойдя с самолёта в Порт-Анжелесе, — это созвала семейное собрание. Она позволила Карлайлу и Эсме обнять её, прежде чем посмотрела на Эмметта. Её тяжёлый взгляд заставил Эмметта забеспокоиться, но её беспорядочные эмоции успокоились через секунду, прежде чем она, наконец, сделала шаг вперёд, схватив Эмметта и Розали за руки, и потащила их к выходу из аэропорта, крикнув через плечо:       — Я еду с Эмметтом и Розали. Увидимся дома.       Странные эмоции исходили от неё, пока она уверенно шла к выходу. Джаспер не мог сдвинуться с места, хотя ему нравилось то, что он чувствовал. Это было что-то знакомое, за что он никак не мог ухватиться; это буквально заставило воспарить его душу, и он был разочарован, когда она ушла за пределы досягаемости его дара, а его душа в буквальном смысле рухнула на землю. Это было гипнотическим ощущением, которое нашло отклик у него на фундаментальном уровне.       В течение многих лет он питался счастьем, исходившим от Элис, которое по вкусу напоминало лучшие блюда со шведского стола. Джаспер заполнял себя им, впитывал его как губка. Но что за эмоции он почувствовал от Беллы? Он не овладел ими — они овладели им. Он чувствовал, что часть его, медленно открыв глаза, стряхивает последние остатки глубокого сна. Он вдруг стал чувствовать лучше, чем на протяжении десятилетий, как будто пьянящие эмоции Элис не могли больше затуманивать его разум. Эдвард кинул на него странный взгляд, полный любопытства, заметив повышенную ясность его мыслей. В ответ Джаспер подмигнул ему.       Ошеломлённые внезапным уходом Беллы Карлайл и Эсме подождали, пока не перестали слышать биение её сердца, прежде чем развернуться и посмотреть на Элис и Эдварда с озадаченными выражениями лиц. Они на самом деле не знали, чего ожидать от Беллы, когда снова её увидели, но точно не этого. Она подразумевала, что они были семьей, её семьей, собирая семейное собрание, и она, казалось, была рада их видеть. Но она так быстро ушла, оставив их озадаченными.       Эдвард лишь покачал головой. Элис печально посмотрела на них и, на секунду задержав взгляд на Джаспере, пробормотала:       — Всё изменилось. Белла выбрала иной путь, и её выбор не в пользу Эдварда. Это точно. Она не изменит своего решения.       Пока Эсме и Карлайл спорили с Эдвардом и Элис насчет видения Элис, мысли Джаспера ушли в другую сторону. Глубоко задумавшись, он снова посмотрел в сторону выхода из аэропорта. На самом деле, Джаспер был поражен. Честно говоря, это не так просто — противостоять Эдварду и Элис, особенно когда они действуют одновременно. После стольких лет, прожитых с Калленами, он знал, что это почти невозможно — скрыть мысли о чем-либо, особенно когда Элис с помощью своих видений пытается изменить исход решений, и знать, что Белла сделала это… ну, это была та вещь, которая заставила его заинтересоваться и обратить на это внимание.       В этот момент он понял, что за волнительные эмоции почувствовала Белла, выходя за дверь. Это была свобода. Она чувствовала себя настолько свободно, что теперь, когда Джаспер ощутил это чувство, он почувствовал в душе жажду большего.       Джаспер обратил внимание на разговор, происходящий возле него, когда Карлайл спросил Элис, что ещё она видела в будущем. Резкий спазм боли прошел через неё, и он инстинктивно оттянул её в свою сторону. Она странно посмотрела на него, прежде чем повернуться к Карлайлу и мрачно сказать:       — Она запретила мне смотреть. Она знает, что я не могу прекратить смотреть все видения, но сказала прекратить вызывать видения, чтобы как-нибудь повлиять на нее. Белла сказала, что у меня был шанс сделать что-нибудь каждый день после того, как мы оставили её, чтобы изменить одиночество, в котором она была, но я этого не сделала. Так как я не положила конец её страданиям, больше я не имею права вызывать видения о ней.       Элис закончила это шокирующее заявление взглядом, направленным в сторону Эдварда, и Джаспер инстинктивно отстранился от неё. Элис даже не заметила этого, сосредоточенно в мыслях ругая Эдварда. Джаспер слегка разочарованно покачал головой, понимая, что она до сих пор не поняла урока, данного Беллой. Она не могла винить Эдварда в своём собственном выборе. Элис ни разу не сказала, как Белла страдает без них. Она могла положить конец всему этому с помощью простого телефонного звонка. С помощью её дара был дан выбор, и из всех них именно Элис должна была понять, что неправильное решение, которое приняли Каллены, было исключительно её виной.       В доме было устрашающе тихо, когда они, последовав примеру Беллы, прибыли туда. Сначала все они задавались вопросом: что, если Белла ушла, устав ждать, когда они приедут? Затем они услышали звук её сердцебиения и за ним последовали в гостиную, в которой Эмметт и Роуз сидели на одном из белых удобных диванов Эсме. Они замерли, как только заметили спящую Беллу, не веря тому, что они видят. Белла свернулась на коленях Роуз, крепко обняв её и уткнувшись в изгиб её шеи. Потрясло их больше всего то, что в помутневших глазах Роуз был яд, и то, как отчаянно она цеплялась за Беллу в ответ.       Роуз беспомощно посмотрела на них, когда они остановились возле неё, прижимая Беллу ближе, как будто боясь, что они попытаются отобрать Беллу у неё. Рука Эмметта покоилась на её плечах, и он пальцами свободной руки нежно перебирал волосы Беллы. Их сердца сжались, увидев выражение крайнего стыда на его лице. Успокаивающие движения замедлились, когда они застыли перед ним. Он взглянул на них краем глаза, возобновляя нежные поглаживания.       Когда Эмметт заговорил, его голос был ужасно хриплым:       — Мы не должны были уходить. Я ушел вместе с вами только потому, что думал: пройдет не так много времени, прежде чем Эдвард изменит своё решение, но, — он сглотнул, — позволить ей поверить, что мы без оглядки бросили её? Если бы мы отсутствовали недолго… Но она чувствовала себя так слишком долгое время.       Эсме упала перед ним на колени и осторожно потянулась погладить его лицо, спокойно заверяя его:       — Мы бы уговорили тебя уйти, Эмметт. У тебя не было выбора.       Глаза Эмметта заслезились, и он грубо покачал головой, говоря низким голосом:       — Ты неправа, Эсме. У меня был выбор. Каждый из нас его сделал, и Белла знает это. Ты не смогла бы меня остановить, если бы я захотел остаться или вернуться к ней, когда я, наконец, понял, что Эдвард не вернётся. Я её брат. Она ожидала, что я буду рядом с ней, чтобы поддержать, когда её мир рухнул. Я нужен был ей, но меня рядом не было. — Его тело затряслось, и с тихим всхлипом он произнёс: — Я принёс ей страданий больше всех. Я принёс ей боли больше, чем Эдвард. Любовь приходит и уходит. Семья должна оставаться.       Эсме погладила его по щеке и тихо посмотрела на Беллу. Её глаза начали наполняться ядом. Роуз инстинктивно притянула Беллу ближе к себе, отстраняясь от Эсме в попытке защитить Беллу от ещё большего вреда. Ее непроизвольные движения вырвали тихий крик из горла Эсме.       Джаспер практически мог видеть, о чём думала Роуз, когда отстранялась. Это были те же мысли, которые часто пробегали в его голове на протяжении последних нескольких месяцев, но у него было недостаточно храбрости, чтобы озвучить их. Глядя сейчас на Беллу и на то, как она цепляется за Роуз во сне, Джаспер ощутил стыд за то, что не сказал кое-что раньше. У него никогда не было возможности сформировать связь с Беллой, поэтому он не чувствовал, что причинил ей вред. Но недавно пробужденная часть его сознания рванула наружу, ругая его за то, что Белла страдала больше, чем должна была.       Даже сейчас у Джаспера был соблазн сказать то, что должен был сказать все эти месяцы, но он опять держал язык за зубами, на этот раз веря, что это уже просто не нужно. Эсме поймала взгляд Роуз, в котором, несомненно, были обвинения.       Какая мать оставит свою дочь, ту, которую она любила больше всех, когда её сердце только что было разбито?       С самого первого дня Белла дала понять, что полюбила Эсме как мать, и Джаспер даже упоминал об этом не один раз. То, что Белла чувствовала к ней, Эсме всегда лелеяла, и именно поэтому Джаспер не мог понять: как Эсме смогла оставить Беллу только потому, что Эдвард решил, что так будет лучше? Джаспер знал, что мысли Эсме часто возвращались к Белле, девушке, которую она любила как дочь, но это был первый раз, когда она поняла, что она сделала, уйдя. Эсме опустила голову: стыд и сожаление лились из неё. Ее тело содрогнулось с тихим, душераздирающим криком.       Карлайл присоединился к своей партнерше на полу и обнял ее, притянув к себе. Каким бы старым и мудрым он ни был, такого он не ожидал. Он не знал, насколько их действия повлияют на Беллу, спящую на коленях у Роуз. Эмметт был прав: у всех них был выбор, и он выбрал не то.       Роуз встретилась взглядом с Джаспером: когда она качала спящую Беллу, он почувствовал это — всё, что Белла говорила им, прежде чем, наконец, закрылась, разрушив убеждения Роуз. Она была в процессе восстановления своего внутреннего мира, создавая что-то новое из себя, и в её сердце поселилась любовь и нескончаемая верность Белле.       Розали была сложным человеком в общении, поэтому удивительно, что эта новая, более сильная Белла не только установила контакт с ней, но и изменила её на фундаментальном уровне. Это было то, что Джаспер заметил в ней.       Роуз заметила его растущую заинтересованность, и ее глаза заледенели. Молчаливое предупреждение мелькнуло между ними, но этого никто не понял или не обратил внимание. Эмоции Роуз сменились на чувство ожесточенной защиты. Взгляд Джаспера блуждал по Белле, которая в объятиях Роуз чувствовала себя так спокойно, что смогла уснуть. Он снова встретился взглядом с Роуз и медленно кивнул. Он не хотел причинять ей боль: она была редким лучиком света в их темном мире. Их мир был уродливым, но Белла как-то нашла в нем красоту, и Джаспер не позволит никому отнять её у них.       В тот момент Джаспер был уверен, что даже будь у Беллы кровотечение, он не бросился бы на неё. Что-то внутри него изменилось, и часть его сознания, которая спала в течение последних нескольких десятилетий, хотела защитить её любой ценой.       Взглянув на остальных членов семьи, Джаспер снова повернулся к Роуз и Эмметту и с любопытством спросил:       — Вы в курсе, зачем она назначила семейное собрание, не так ли?       Несмотря на вину и стыд, который он чувствовал, Эмметт не мог удержаться от усмешки. Роуз посмотрела на него и, закатив глаза, объяснила:       — Вольтури вынесли Эдварду свое решение и дали нам время, чтобы мы либо обратили её, либо убили. Она назначила семейную встречу, потому что хотела провести голосование, чтобы клан решил, должна ли она быть обращена.       Усмехнувшись, Эмметт вмешался и добавил:       — Но в пути она передумала. Во-первых, она решила, что это неправильно по отношению к Эдварду — давать право принимать такое решение; что мы все должны иметь право голоса. Но потом она поняла: это не наш выбор, а ее. Она хочет быть обращенной и решила просто спросить семью, кто будет тем, кто обратит её. Она сказала, что вернется в Италию, если никто из нас не пойдет на этот шаг, — его взгляд упал на Элис и Эдварда. Когда Эдвард шумно выразил своё несогласие, его тон стал угрожающим: — Это решено. Мы не можем больше решать за нее.       Джаспер подавил улыбку на предупреждающий взгляд и угрожающий тон Эмметта, который заставил Элис и Эдварда сделать шаг назад и держать язык за зубами. Использовать Вольтури против них было мудрым шагом, но он не ожидал, что Белла пойдет на такое. С сентября она определенно изменилась, и Джаспер был странно взволнован, думая о том, что еще было в Белле другим.       Каллены медленно собрались вокруг Беллы после того, как Эмметт вновь замолчал. Они не были в состоянии отойти от неё, не выпуская её из виду после того, как так долго её не видели. Теперь они знали, что нужно будет многое сделать, чтобы вернуть её доверие.       Даже Элис, казалось, неуверенно себя чувствовала возле Беллы, что было удивительным, ведь она могла видеть будущее. Поначалу Эдвард попытался сесть возле Розали, а следовательно, и Беллы, но Элис быстро покачала головой. Взгляд Роуз снова метнулся к Джасперу. Она молча умоляла его занять пустое место, но как бы заинтригован Джаспер ни был, он покачал головой. Очевидно, Белла доверилась Эмметту и Роуз по пути домой, и он не хотел быть рядом. Быть первым, кого она увидит, открыв глаза, казалось ему плохой идеей.       — Пожалуйста, — прошептала Роуз. — Ты единственный, кто не сделал ей больно. Только на тебя она не злится.       Остальные Каллены внутренне сжались и с изумлением посмотрели на Роуз. Никто из них не был более поражен, чем сам Джаспер. Он медленно переспросил:       — Она не злится на меня? Я ведь пытался укусить её!       — Она не винит тебя в этом, — вставил Эмметт. — На самом деле, она обвиняет Элис и Эдварда, — Джаспер, Элис и Эдвард вздохнули от удивления и сосредоточились на нем. Во время объяснения Эмметт ни разу не оторвал своего взгляда от Беллы. — У тебя не было шанса привыкнуть к её запаху, как у всех остальных, Джас. Она певица Эдварда и об этом узнала в Италии. Если Эдвард мог сдерживаться, то смог бы и ты, но Эдвард и Элис держали Беллу вдали от тебя. Она сказала нам: как только она пыталась дать тебе привыкнуть к её запаху, Эдвард или Элис останавливали её.       Джаспер неуверенно посмотрел на свою жену, которая отказалась встретиться с ним взглядом. Она чувствовала себя виноватой, и Джасперу не понравилось это. Действуя инстинктивно, он подошел ближе к Роуз. Элис и Эдвард напряглись.       — Это опасно, — сказал Эдвард, а Эмметт издал предупреждающий низкий рык. Джаспер полностью проигнорировал его и, не спуская глаз, обращенных на Элис, медленно присел рядом с Беллой. Когда он подошел ближе, она напряглась ещё больше. Когда-то он думал, что она напряжена из-за беспокойства за Беллу, но сейчас Джаспер не был в этом уверен. Из-за нездорового любопытства он потянулся к руке Беллы, продолжая смотреть на Элис. Прежде чем он прикоснулся к ней, Элис подняла глаза, наполненные ядом, и прошептала:       — Не надо. Если ты действительно любишь меня, не делай этого.       Рука Джаспера опустилась. Он любил Элис, но колебался. Независимо от того, каким любопытным он был и насколько виноватой себя чувствовала Элис, Джаспер просто не мог пойти против подобной просьбы. И ни один из них не знал, что судьба взяла все в свои руки. Белла, сдвинувшись во сне, рукой задела Джаспера. Умиротворенность и завершенность потекла через них обоих, и Джаспер повернулся, чтобы посмотреть на Беллу, когда она испустила расслабленный хриплый вздох.       Когда он обернулся, Элис исчезла, а Эдвард последовал за ней по пятам. Джаспер на секунду заколебался, собираясь преследовать и противостоять ей, но когда снова посмотрел на Беллу, решил, что это его не волнует. Он только хотел, чтобы когда-нибудь Элис стала счастливой. Если бы кто-нибудь мог сделать её счастливой, он бы отпустил её, но Элис, очевидно, не поступила бы так же. Она больше беспокоилась о собственном счастье, чем о его, что ранило его.       Полностью повернувшись к лицу Беллы, Джаспер вгляделся в ее лицо, прежде чем произнести:       — Дай мне её, Роуз.       Розали не нужно было просить дважды. Даже если она не видела, как потемнели глаза Элис, когда Белла пошевелилась во сне, она почувствовала, как она расслабилась еще больше. Существовало прикосновение только одного человека, который бы заставил так расслабиться, и в тот момент Роуз поняла, что у Элис и Эдварда была огромная тайна. Роуз посмотрела на Джаспера и, пристально изучив его взглядом, осторожно передала Беллу в его объятья, обратив внимание на выражение нежности на его лице, когда Белла инстинктивно прижалась к нему. Его эмоции постепенно разошлись по всей комнате, когда он обнял её, и все присутствующие вздохнули от ощущения, что весь мир упал к их ногам.       Эсме и Карлайл обменялись взглядами, понимая, насколько всё только что изменилось, когда его эмоции достигли их. Они позволили Элис и Эдварду управлять кланом, и эмоции Джаспера при прикосновении к руке Беллы сказали им, сколько ошибок было совершено. Эмметт был прав: у всех них был выбор, и они не должны были позволять решению двух определять решение всех остальных.       Белла медленно просыпалась, чувствуя себя чрезвычайно спокойной и хорошо отдохнувшей впервые за несколько месяцев. Она продолжила лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь незнакомым мирным чувством, и испустила восхищенный вздох. Она чувствовала себя так, как никогда ранее, и это заставило её инстинктивно сильнее сжать руки. Уткнувшись в изгиб шеи, она глубоко вздохнула, ощутив аромат, который застал её врасплох. Впервые за весь год её окружил пьянящий запах дома, ароматы пустынных ветров и летних дождей. Он подействовал на неё на первобытном уровне, заставив её чувствовать себя непринужденно. Она медленно выдохнула, смакуя успокаивающие ароматы дома, и от этого по её лицу прошла дрожь. В тот же момент её глаза распахнулись. Тот, кто держал её, не пах Эмметтом или Розали.       Джаспер засмеялся, заметив, что она задумалась. Белла медленно откинулась назад, чтобы посмотреть на него. Джаспер уверенно встретил её взгляд и серьёзно сказал:       — Роуз сказала, что я единственный, на кого ты не сердишься.       Засмеявшись, Белла откинулась назад ещё сильнее, пока не посмотрела в золотистые глаза Розали. Улыбнувшись ей, Роуз нежно провела пальцами по ее волосам и прошептала:       — Привет, Белла.       Белла улыбнулась Розали, ощущая прилив нежности, что Джаспер нашел милым, и пробормотала:       — Привет, Роуз.       Она медленно вернулась в исходное положение и стала молча изучать Джаспера, уйдя глубоко в себя. Так же задумчиво он посмотрел на неё, задаваясь вопросом: о чем она думает? Ни с того ни с сего Белла спросила:       — Джаспер, ты знаешь, что пахнешь Аризоной? — он покачал головой, а она кивнула. — Ты пахнешь, — застав его врасплох, она уткнулась в изгиб его шеи и, вдохнув, забормотала: — Ты пахнешь домом, как пустынные ветра и летние дожди.       Джаспер не был уверен, когда Белла стала такой смелой, но ему это нравилось. Он рефлекторно крепче сжал её и переглянулся с удивленной Роуз, прежде чем заметил ухмылку на лице Эмметта. Эмметт, возможно, и чувствовал стыд за исчезновение на последние месяцы из жизни Беллы, но должен был признать, что ему нравились изменения, произошедшие в Белле после их пропажи. Без Элис и Эдварда, которые диктовали ей, как жить, она, наконец, стала поступать согласно своим собственным решениям. Она даже одевалась по-другому: носила фланелевую рубашку, которую так любил её отец, и ковбойские сапоги, которые он не видел на ней никогда, кроме ее первого дня в школе после переезда из Аризоны. Ее вид напомнил ему о штате Теннесси, и это, вероятно, в нем заговорил внутренний техасец, обратившийся к своим корням.       На лице Джаспера медленно появилась улыбка, когда Белла откинулась, чтобы посмотреть на него. Его глаза потемнели, и, встретив ее взгляд, он пробормотал:       — Я полагаю, тогда мы соответствуем друг другу.       Белла нахмурилась и скептически спросила:       — Мы соответствуем друг другу? Я думала, что пахну фрезиями.       Эмметт фыркнул, а Джаспер нахмурился. Он покачал головой и спросил:       — Тебе сказал это Эдвард?       Когда Белла кивнула, его глаза загорелись огоньком озорства. Прежде чем она успела отреагировать, он уткнулся в изгиб её шеи. Он медленно вдохнул, проводя носом по её соблазнительной сонной артерии и наслаждаясь её реакцией. У неё перехватило дыхание, волнение пробежало через неё и быстро превратилось в вожделение. Ни одного всплеска страха. Он упивался этим. Адреналин мчался по её венам, но не было и намека на страх.       Джаспер на секунду остановился, когда понял, насколько близки его зубы к её шее, и заметил с удивлением, что его жажда не возросла. Тогда его осенило, что это был всего лишь второй раз, когда он находился в одной комнате с Беллой без присутствия Эдварда. Он только однажды был с ней наедине, в Финиксе, и он не заметил отсутствие жажды год назад. Он был настолько обеспокоен тогда Джеймсом, который пытался добраться до Беллы, что даже не обратил внимание на это. Все это время Джаспер думал, что не может контролировать свою жажду рядом с Беллой, а на самом деле это была жажда Эдварда, которую он просто не мог выдержать.       Снова сосредоточив внимание на Белле, Джаспер просунул руку ей в волосы и, нежно придерживая, наклонил голову, снова вздохнув. Он сказал хриплым тоном со своим техасским протяжным произношением:       — Пустынные полевые цветы. Вот чем ты пахнешь, дорогая.       Ещё один импульс пронесся сквозь неё, когда она услышала его акцент, ведь она не знала, что он у него есть. Он улыбнулся ей в шею, когда почувствовал, как сильно она любит его, прежде чем медленно поднять голову. Он лениво откинулся на спинку стула и посмотрел в её шоколадные глаза, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на него. На секунду её взгляд упал на его губы, посылая адреналин и острые ощущения, несущиеся по его собственным венам, прежде чем она подняла свои глаза, чтобы посмотреть на него еще раз. Не осознавая своих действий, он нежно провел пальцем по её подбородку, а Белла просто смотрела на него долгим взглядом. Наконец, когда к ней вернулась возможность говорить, она пробормотала:       — Почему у меня такое чувство, что я что-то пропустила? — и все присутствующие засмеялись.