***
Небольшое показательное выступление в одном из множеств маленьких катков совершенно незначительное событие. Подумаешь, это увидят лишь один десяток людей, но юного Юрия и это число пугало до дрожи во всем теле. Все эти взгляды устремленные на него могли целиком и полностью повлиять на выступление начинающей звезды. Вот, вышел первый, второй, третий… Выступили как обычные дети под восхищенные возгласы родителей. Только Плисецкий думал, что там бедного мальчика подвергнут критике и просто-напросто вышвырнут из фигурного катания. И теперь он стоял и дрожал от страха как маленький замерзший котенок не решаясь выйти. Дров в разгорающийся пожар добавляло еще то, что дедушка русского не смог прийти из-за дел на работе. Вокруг была суматоха, посреди которой по воли случая оказался маленький волчонок. Сев на пол и уткнувшись ногами в коленки, он неосознанно начал плакать. Вдруг, чья-то теплая ладонь коснулась его головы. Подняв свои красные от слез глаза, он увидел улыбающееся лицо мальчика с темными как смоль волосами. Он смотрел на блондина нахмурившимся взглядом и красным от холода катка носом. Отабек Алтын. Он был его старше на три года. — Ч-чего? — утирая слезы сказал мальчишка. — А ты чего плачешь? — не меняя выражение лица спросил казах. — Не плачу я! Просто… От холода глаза слезятся… — Юрий скрестил руки на груди и отвел взгляд в сторону. — А, ну тогда поморгай и все пройдет. — это было сказано настолько серьезно, что вызвало легкую улыбку у волка. — Нельзя же ведь таким глазам вот так слезится без повода. — Это еще каким — таким?! — возмутился русский. — Властным и воинственным… — Алтын произнес это, глядя северному прямо в глаза. Вмиг на лице Плисецкого появился румянец смущение от этих неожиданных слов. — Т-ты правда так думаешь? — Конечно, я никогда бы не стал врать. Резко, голос из динамиков объявил имя русского. Тот в свою очередь снова начал трястись от страха. — Я-я…не хочу выступать… — Почему? — Потому что, я не достаточно хорош… — Если те великолепные прыжки, удивительные движения и красивое зрелище — ты называешь не готовым, то я считай тогда вообще не знал о выступлении. — У меня не получится… — Ты поразительный Юрий! И даже если весь зал будет молчать от недовольства, я буду аплодировать стоя и поддерживать тебя до самого последнего поворота. — Ты сделаешь это, ради меня? — глаза фигуриста округлились в изумлении. — Доверься мне. А теперь, иди и покажи всю мощь воина Юрия Плисецкого! — казах протянул ему свою руку. Тот уверенно ее сжал и встав на ноги направился на лед. Я воин… И я покажу вам свою мощь!***
Двери лифта открылись и парень наспех забежал в него. Быстро найдя панель с кнопками этажей, он быстро нажал на самую верхнюю из них. Механизм загудел, тросы натянулись и машина лениво двинулась наверх. «Быстрее… Быстрее…» — молвил про себя Юрий. Ноги замерзали от холодного пола, через них по всему телу проходила зябкая дрожь. Вдруг лифт резко остановился и медленно распахнулся. Вглядевшись вперёд, русский увидел комнату, чем-то напоминающую пункт управления. Перед ним было огромное количество мониторов, а на них велось наблюдение за комнатами, которые были схожи с той, из которой только что сбежал Плисецкий. На них было множество людей, девушек и парней, побитых и ждущих своей участи. Над некоторыми в этот момент даже издевались… — Что это, за место такое? — с дрожью в голосе прошептал омега. Пятясь назад, он и не заметил, как за его спиной уже как минут десять кто-то стоял. Чей-то томный и жуткий голос громыхнул над его головой. — Эх, я знал что с твоим воспитанием будут проблемы… Но сбежать из камеры строго режима? Я поражён… Юрий затаив дыхание моментально отпрыгнул вперёд, и развернувшись увидел перед собой альфу. Высокий, устрашающий и властный. Эти вещи сразу приходили в голову, при одном лишь взгляде в его сторону. — К-кто ты такой?! Почему я здесь?! — Тс-с-с… Ты слишком громкий. Я Александр. — парень снял с себя очки, и вдруг все тело фигуриста передернуло. Он почувствовал этот ужасающий феромон, гнетущий, тяжёлый… От него хотелось забиться в угол и не показываться этому типу на глаза. Блондин тут же оказался на полу, потеряв равновесие. Перед ним был представитель почти вымершего клана белых медведей. Давно, они держали в страхе всю Россию, но из-за редкой, не излечимой болезни все поголовно начали погибать. Вдруг руку Плисецкого придавила огромная и массивная нога альфы. Волк вскрикнул. — Б-больно… Убери… — блондин отчаянно пытался вырывать свою руку, но это было напрасно. — Какой же слабый… Бедный щеночек, неужели так больно? — медведь надавил сильнее. Юрий крикнул сильнее, казалось что его тоненькая ручка вот-вот сломается под таким натиском. — Хватит! Это больно! Ублюдок! — Ах, какие слова мы знаем… — Александр резко поднял парня за руку, и слегка приспустив кофту на его шее впился в неё, прокусывая кожу. Юрий сейчас сорвёт голос от криков. — Б-больно… — Сладкая… — Отцепись от меня…сволочь… Альфа тут же бросил парня обратно на пол. Тот с отдышкой отполз куда подальше. — Знаешь… Ты слишком проблемный. Твоим воспитанием, мне придётся заняться лично. К тому же, мне так не терпится погасить этот огонёк в твоих глазах, который меня раздражает. — Александр потянулся в карман и достал оттуда шприц со знакомой жидкостью. — Я не хочу, не надо… Не трогай меня! — тело русского резко пробило страхом, и он хотел бежать отсюда прочь, однако крепкая рука схватила его за волосы. — Ты ведь не хочешь по-хорошему… Придётся продолжать подсаживать тебя на наркотики… На глазах фигуриста уже навернулись слезы, он из-за всех сил пытался вырваться. Вдруг в его шею, резко вошла игла, и все содержимое шприца моментально попало в его кровь. Его тело начало шатать, а сознание медленно затуманилось. Все тело пробирает жар, а возбуждение начало расти. Хрупкое тельце было взято на руки. Перед глазами все расплывалось, и все что можно было видеть, это быстро сменяющие друг друга комнаты и коридоры. Осознание того, что он не в той же самой камере, в которой был до этого пришло не сразу. Вокруг было темнее, комната была меньше, а небольшой гул который он слышал, исчез. На его шее был какой-то ошейник, руки были скованы сзади, к ноге прикреплена тяжелая и крепкая цепь. Все тело было невыносимо горячим, а ещё больше напрягал этот феромон. Он полностью подчинял и невольно заставлял ловить кайф от происходящего. — Знаешь, ты меня бесишь… — после этих слов по телу русского пришёлся удар хлыстом. Вскрик. Это больно, через пару секунд Плисецкий почувствовал, как маленькая капля крови стекала вниз по ребру. — Твоё поведение раздражает… — ещё один удар, слезы стекают с изумрудных глаз. — Хватит… Пожалуйста… Мне больно… — Больно? Мы ещё даже ничего толком не сделали. Жалкий… — ещё один удар. По всему темному подвалу проносились крики боли. — Ты вещь, неужели так трудно это понять? — ещё один удар, и ещё, и ещё… Голос парня срывался при очередном вопле, горло горело, а тело пронзала боль. Юрий уже успел исцарапать своими же когтями руки и спину. Губы он закусал до посинения, сдерживая неприятные крики. Вдруг он понял, что над ним повис альфа. — Н-не надо… Но эти мольбы лишь пустой звук. Резко он почувствовал, как в него вошли. Грубо, жестоко и болезненно… Все внутренности разрывало адской болью, все что происходило, казалось невыносимой и бесконечной пыткой. Его руки, ноги, шея, грудь… Все было искусано и исцарапано острыми когтями, на шее следы от тяжелых ладоней, а губы истерзаны до плоти. Он знал, что шокер не даёт ему вырубиться, так как каждый такой раз, его тело пробивало током. Крики, стоны, мольбы… Все смешивалось в невыносимый гул и просто вызывал отвращение от самого себя. И снова в него излились, снова внутрь, четвёртый раз… Если бы, сейчас была течка, он бы точно залетел. Но это было самым худшим кошмаром для омеги. — И чего ты замолк? Смирился? Неужели наконец-то тебя сломал? — Хватит… Я больше, не вынесу… — Проси как тебя учили. — Хозяин…прекратите, прошу… — Отлично… Твоё обучение теперь, станет намного легче… Медведь оделся, и развязав руки русскому, вышел из камеры. Тяжёлая, железная дверь захлопнулась на три замка. Омега так и лежал на твёрдой кровати не шевелясь. Все тело ныло, руки жгло от царапин, а губы тяжело смыкались. Глаза были сплошь мокрыми и красными от, до сих пор тёкших слез. Горло ноет и горит, словно ему в глотку залили расплавленный свинец. Из последних сил повернувшись на бок и укрывшись пыльным пледом, он смотрел в стену пустым и отрешённым взглядом. Слезы все так же безконтрольно стекали по его щекам, а руки иногда передёргивало небольшой судорогой. Вопросами «за что?» Юрий уже давно не задается, а лишь принимает это, как наказание. Парня трясло неумолимой мелкой дрожью, а слова этого ублюдка всплывали эхом в голове, разносясь по всем её уголкам. Кажется, пора пришла смириться с тем, что уже безвозвратно произошло и будет происходить…