Кошмар

— Ааз, а почему всё-таки извергов называют извращенцами? Язык мой — враг мой. Этот вопрос не давал мне покоя с тех самых пор, как я впервые услышал о родном измерении своего учителя, и я, конечно же, не был бы собой, если бы не задал его. Ааз, до этого стоявший ко мне спиной, ощутимо напрягся и медленно, очень медленно повернулся. Сказать, что его улыбка мне не понравилась, значит ничего не сказать. Не то чтобы она была приятной в любое другое время, но сейчас Ааз умудрился превратить её в ещё более устрашающую, хотя я даже не думал, что такое возможно. — Тебе правда интересно, малыш?.. — промурлыкал он, подходя ближе. Я замер, в ужасе глядя на то, как в янтарно-жёлтых глазах сверкнули знакомые мне коричневые крапинки, не предвещавшие ничего хорошего тому, на кого был направлен этот взгляд. Мне хотелось ответить отрицательно, но я словно язык проглотил. — Что ж, я могу тебе показать… В следующий момент когтистые пальцы сомкнулись на моих плечах, сжимая почти до боли, и Ааз внезапно оказался слишком близко, настолько, что я мог чувствовать щекой чешуйки на его лице. Жарко выдохнув мне в ухо, он зашептал: — Представь свою самую тёмную, самую грязную, самую сокровенную фантазию… и прими как факт, что для нас она — всё равно что скучная игра в бридж. Я тяжело сглотнул и честно попытался себе представить какую-нибудь фантазию. В голову, разумеется, ничего не приходило — да и не было у меня никаких фантазий, если говорить начистоту… Ааз медленно провёл языком по моей шее, и я в ужасе отшатнулся прочь, что заставило моего учителя сильнее сжать пальцы. Острые когти с лёгкостью разорвали рубашку и с чавкающим звуком впились в кожу, и я вскрикнул от боли. — Ну что же ты, ученик, — проворковал Ааз. — Ты ведь сам спросил, и как твой учитель я теперь должен удовлетворить твоё… любопытство, — он слегка отстранился, позволяя мне увидеть хищный оскал на его лице, и медленно облизал губы. А потом я как-то неожиданно оказался на коленях с заведёнными за спину руками, связанными остатками моей изорванной рубашки, и следы от когтей из небольших ранок превратились в длинные кровавые полосы до самого пояса. Ааз уверенно давил мне одной ногой на лопатки, прижимая к полу, и я всерьёз начинал опасаться, что он планирует сломать мне позвоночник. — Видишь ли, малыш, — довольно заявил он откуда-то сверху. — Первое, что тебе стоит запомнить: меня возбуждает вид крови. Нога со спины исчезла, и на секунду я обрадовался — мне до сих пор не верилось, что всё это происходит наяву, наверное, поэтому даже страха как такового особо не было — а потом Ааз рывком спустил с меня штаны, и вот тут мне стало по-настоящему жутко. — Ааз, — пискнул я и дёрнулся. — Ты ведь не собираешься?.. — Собираюсь, — проурчал он, притягивая меня ближе к себе за бёдра и оставляя на них такие же царапины, как и на спине. — Второе, что тебе нужно знать — чем сильнее сопротивляется партнёр, тем нам приятнее… процесс. С этими словами он раздвинул мои ягодицы и без каких-либо прелюдий вошёл, заставляя меня захлебнуться криком…

~*~*~

…Я с криком сел в кровати, пытаясь отдышаться. Слава богу, это был всего лишь кошмар. Много лет прошло с тех пор, как Ааз был моим учителем, и с тех пор, как этот вопрос поселился в моей голове, но так и не нашёл ответа. Кошмары по его мотивам мучали меня до сих пор. Я глубоко вздохнул, спрятал лицо в ладонях и со стоном откинулся обратно на подушки. До утра я так и не смог больше заснуть, и за завтраком, вяло ковыряясь в своей тарелке и украдкой бросая взгляды на Ааза, решил, что этот вопрос нужно решить сейчас раз и навсегда. — Ааз, скажи, — осторожно начал я. — А почему всё-таки извергов называют извращенцами?.. Ааз задумчиво посмотрел на меня. — Тебе правда интересно, малыш?.. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки и как заныли несуществующие царапины, и в ужасе отшатнулся прочь. Мой партнёр, кажется, этого не заметил, и, ухмыльнувшись, вернулся к своей неаппетитной трапезе. — Дело в том, что до сих пор никому не удалось нормально произнести слово «изврец», — сказал он. Должен признаться, в некоторой степени я был даже разочарован.