Такое не забывается (с)

Тони помнил, что это было больно. Помнил, как стало трудно дышать, когда дождь из огромных камней полился на него, а он не успел даже развернуться и взлететь выше. Он помнил, как до хрипа кричал, не слыша из-за оглушающей боли собственного крика, а потом – отключился, когда волной неконтролируемых эмоций окончательно смыло его сознание в пучину темноты. Когда болевой порог был превышен настолько, что последним способом спасти себя мозг чудом избрал не безумие. Тони уже не чувствовал, как его подхватил Одинсон и понёс к Хеликарьеру, размахивая своим молотом и с сожалением глядя куда-то вниз. Насильно – вдох. Насильно – выдох. Слишком пусто вокруг. В голове застучало тяжёлыми молотками – «нет, нет, нет, нет». Тони приподнял опухшее левое веко и с силой втянул в себя воздух, когда понял, что ничего не видит правым глазом. Кислородная маска начинала мешать. Кто-то начал поглаживать его по голове. Старк хотел взглянуть, кто сидит рядом с ним, но когда он слегка шевельнулся, всё тело пронзила острая боль. Смутно Тони вспомнил, как долго метался где-то на койке, сквозь вату он слышал слова, кажется – «не спасти», «ампутация». Он издал непонятный звук – смесь рыка и тяжёлого вздоха. Ампутация. Вот, что они с ним сделали. Значит, и глаза теперь тоже нет, и… чего ещё? Снова пошевелился. Нет руки. Совсем. Или он её не чувствует. Ничего, сможет приподняться – увидит, что там не так. Нет обеих ног. Несколько рёбер сломано. «Я всё исправлю», - подумал Тони, закрывая единственный зрячий глаз. «Я могу всё исправить, пока чувствую боль…» Зачем-то подумалось о том, что это прозвучало как-то безнадёжно. Он, вроде, имел в виду то, что ему не убило нервы – врачи, видимо, постарались, надеясь на то, что он сумеет сам себе помочь. Сумеет. Как-нибудь… Сколько он тут валялся? Если врачи решились на ампутацию, то, вероятно, долго. Во рту было сухо, но Тони понимал, что не сможет попросить у гладящего его по волосам человека воды. Просить не пришлось – Старк вдруг ощутил, как с него снимают маску, как трудно становится дышать обычным воздухом, и как к губам его подставляют стакан с водой. Её вливали маленькими порциями, чтобы не намочить одежду, в которой он был, случайно пролив на грудь. Тони не успел поблагодарить человека даже вздохом, даже взглядом – веки отяжелели. Он провалился в больной сон, только шмыгнув носом и запоздало осознав, что от гула в голове даже не мог разобрать слов, которые ему сказали. Слегка шевельнулось чувство вины, и с привкусом жизни от прохладной влаги на губах, Тони уснул. Он поправлялся медленно. Очень медленно. Рядом ежеминутно кто-нибудь находился. Каждый разговаривал с ним, как-то поддерживал, пытался поить водой или чем-нибудь накормить, когда Старку разрешили питаться самостоятельно. Он пытался пробовать свой голос. Первые его слова услышал Стив, и то – только спустя целых две недели после того, как Тони впервые после случившегося пришёл в себя. Старк упрямо старался каждый раз приподняться и осмотреть своё тело. Когда ему это удалось, рядом был Беннер – и он, отчаянно позеленев, сделал единственное, что мог, подчиняясь своему порыву – поднёс руку к лицу Тони, не позволяя ему смотреть на собственное тело. Но Старку хватило одного серьёзного взгляда в глаза Брюсу, чтобы тот опустил руку и сам зажмурился, отвернувшись. Тони видел то, чего не хотел бы видеть ни один человек на Земле. Он был прав, когда анализировал свои ощущения в первый день: у него и правда не было руки и ног. Тело казалось коротким. Он чуть повернул голову и взглянул в зеркало, которое стояло на тумбочке, и которое развернул для него Беннер. Глаза тоже не было. Тони видел своё бледное обескровленное лицо и взлохмаченные Роджерсом волосы – у Кэпа обнаружилась такая странная привычка. Ничего. Он это исправит, он сможет. Он и так постоянно отнимает у Мстителей время. «Они наверняка, - думал Старк, - должны заниматься чем-то действительно стоящим, но тратят время на жалость ко мне. Нужно скорее вернуться в строй. Нужно всё исправить». Боль была ещё сильна, и именно она вселяла в Тони надежду на то, что он сможет вернуть себе нормальное тело. Ну, или почти нормальное. - Мы тебя не оставим, - каждый раз твердил Стив, оказываясь рядом с ним. Тони опускал голову на его подставленную ладонь и делал глубокий вдох – за такое новое положение уставшие от вечной неподвижности мышцы благодарили его «всей душой». - Вам некогда со мной, - однажды прошептал в ответ Старк. Стив ничего не ответил, только чуть сжал свободной рукой его единственную оставшуюся ладонь и продолжил гладить по голове. - Для тебя время есть всегда. - Это я виноват во всех действиях Альтрона… - Ты хотел всех защитить. Ты ни в чём не виноват, Тони, и хватит винить себя во всём, что случается. - Но я его создал. Столько ошибок… - Хватит. Это его ошибки, не твои. Не смей так говорить о себе. Тони закрывал глаз, каждый раз заходя в тупик примерно на этом месте. Стив не сталкивал его на подушку, если гений устраивался у него на коленях и засыпал так, наслаждаясь новым для себя положением – пусть оно и не всегда было комфортным. Тело уставало и даже болело от того, что ему не давали много двигаться. Старк покидал больницу, уцепившись единственной рукой за шею Стива, который нёс его, как маленького ребёнка, укутав в какое-то одеяло, и через чёрный ход. Тони думал о том, что ему нужно будет закупить лучшее медицинское оборудование для той базы, что он сделал из старого предприятия его отца. И нанять ещё врачей. Никто больше не будет так прятаться от камер журналистов, если пострадает во время битвы. О, и да – нужно заказать ещё больше сплава для костюмов. Ему ещё рано уходить на покой. Дома был маленький праздник. Тони буквально чувствовал, как его окружают заботой, словно огромным энергетическим щитом. Он даже улыбался и наконец-то искренне радовался, поднимая вверх бокал, до краёв заполненный апельсиновым соком. Если его приняли таким, то вероятно, примут и слегка обновлённым. На следующий день каждый наконец смог заняться своим делом: Роджерс уехал в Заковию, чтобы выяснить, какая помощь оставшимся жителям может понадобиться. Наташа упорхнула к Фьюри – узнать, возрождён ли Щ.И.Т. Бартон, извинившись перед всеми, отправился к семье – наверняка его ждали. Тор тоже куда-то пропал. Все остальные остались на базе и старались занять себя делом. Тони проводил с Брюсом целые дни в лаборатории, не покидая её ни на минуту. Он спал и ел там же, прерываясь часто, но ненадолго. Беннер благодаря Халку мог и вовсе не удовлетворять своих потребностей – монстр всегда был активен и, сам того не ведая, подпитывал своего «врага». Первым делом Старк сделал глаз. Он был похож на настоящий, безумно похож – издалека даже нельзя было отличить его от родного. Вот только было одно «но»: для того, чтобы ночью было светлее, если вдруг что будет нужно, Тони сделал глаз голубого цвета. В темноте он бы светился, а при свете дня казался бы обычным последствием гетерохромии. Дальше последовала рука. Работать только левой, непривычной к этому делу, было неудобно. Тони рискнул подключить её сразу же, едва она была закончена – на минуту его ослепило яркой вспышкой боли перед закрытыми глазами, но потом он неожиданно понял, что это была не боль. Это была некая «перегрузка сенсорки»: они сотворили чудо, идеальный протез. Настолько идеальный, что когда Брюс осторожно пожал гению новую руку, тот уцепился за его ладонь и в восторге разглядывал её несколько минут, крутя так и сяк, а потом ощупал собственное тело. Конечность была холодной, но безусловно, работала, как родная. Когда её гладили кончиком пальца – было щекотно, когда слегка нажимали молотком – неприятно, когда сильно стискивали или подносили горящую спичку – больно. Воодушевлённый успехом, Тони даже отложил на несколько дней создание новых ног. Он катался по базе и всё ощупывал: обнимался со всеми, кого встречал, пытался отжиматься, смеясь до хрипа в груди, вытирал катящиеся по лицу капли, когда от смеха глаза начинали слезиться. Он спал столько, сколько хотел, и Брюс тоже отсыпался – они встречались в лаборатории, кивали друг другу и будто бы говорили – «нет, не сегодня». Каждый пожимал плечами и тогда они расходились в разные стороны. Наступил, наконец, тот день, когда Старк решился. И они с Беннером вновь заперлись в своей святая святых. Спустя трое суток Мстители услышали тихие шаги, когда сидели вечером в уютной гостиной и что-то обсуждали, и в помещение неожиданно вошёл Старк. Просто взял и вошёл, на своих двоих – новых. После минутной паузы команда загудела – кто-то хлопал Тони по плечу, кто-то обнимал, что-то просто поздравлял с успехом. И Старк, обалдевший от ощущения того, как брюки касались его железной кожи, глуповато улыбался и принимал все поздравления. Чувства переполняли его мозг и тело. - М-м-ма-а-ать, - выдохнул он, покачиваясь и стараясь не упасть, когда его перебрасывали из одних объятий в другие. Потом Тони понял, что… что ничего не понимает. Всё началось с того, что однажды ночью он встал и отправился зачем-то на кухню. Может, сказался сбитый режим и ему захотелось покушать, а может, кончилась вода, а звать робота он не посчитал нужным. Не суть. Он просто шёл, прикрыв глаза, которые отказывались открываться полностью в три часа ночи и старался не натыкаться на стены. Но как оказалось, Тору, который недавно прибыл с Асгарда вновь, тоже чего-то захотелось, и он рискнул выйти в темноту, где сновали роботы-уборщики, которых полубог малость побаивался. Неизвестно, что пошло не так – может, Тор не расслышал шагов Тони, или тоже был полусонным, но когда гений повернул из-за угла и в очередной раз приоткрыл глаза, чтобы не наткнуться на стену, раздался испуганный возглас Одинсона. В мгновение ока у него в руках оказался молот, а сам Тони теперь висел у стены, болтая своими новыми ногами и пытаясь вырваться из рук Тора. - Какого хрена, - прохрипел он, цепляясь за руку товарища. – Пусти меня… - Старк, ты, что ли? – вгляделся в его лицо Одинсон. Гений, изловчившись, пнул полубога железной ногой. - Пусти-и-и, - хрипел он. Тор, не отрывая взгляда от яркого голубого глаза, сделал шаг назад. Пятница догадалась включить свет, и Тони увидел, как Тор качает головой, оглядывая его с головы до ног. Этот взгляд был Старку знаком – так смотрели на все его изобретения. Но не на него. - Ну и изуродовал же ты себе глаз, Тони, - наконец, сказал он. – В темноте я даже не разобрал. Может, можно как-то этот свет убрать?.. «Ну и изуродовал же ты себя», - эхом звучали мучительные слова в голове у Старка. Он всеми силами старался игнорировать этот голос, который повторял и повторял их, как мантру, и даже почти сумел забыть о них, когда… Надо же было так облажаться. У Наташи был день рождения. Тони, смастерив ей небольшой подарок, бережно обмотал его самой красивой обёрточной бумагой, какую нашёл, и даже завязал симпатичный бант, предварительно погуглив, как это надо делать. Ему вообще нравилось дарить что-то Мстителям таким образом – это выглядело так по-семейному, так, как у него не было в детстве. Он вышел в гостиную. На диванчике, спиной к нему сидела Наташа. Тони остался доволен – она получит его подарок первым. Сюрприз не будет испорчен. Старк подошёл к ней как можно тише и заглянул через плечо. Наташа, склонив голову на диванную подушку, дремала. Тогда он осторожно опустил руку ей на плечо, другой, живой рукой, пряча за спиной подарок в обёртке. Реакция последовала немедленно: девушка вскрикнула, дёрнулась в сторону, схватилась за плечо. - Какого чёрта?! – довольно громко воскликнула она. Тони растерянно смотрел на неё, понимая, что от неожиданности выронил подарок. - Я… - у него перехватило горло, снова пробудилось забитое и буквально «заглаженное» Стивом чувство вины. – Я принёс тебе подарок… - Холодно же… - пробормотала Романофф, стараясь как можно вежливее улыбнуться и сделать вид, что она не видит, как Тони отказавшими от волнения железными пальцами пытается поймать свёрток на полу. Когда он протянул ей его, она опять улыбнулась, уже гораздо теплее, и после слов благодарности попросила: – Больше так не делай. Ладно? Наверное, оба бы этих случая забылись, если бы так скоро не приехал Роджерс. Тони решил, что хочет прогуляться и заодно купить Кэпу его любимых дешёвых жвачек из ближайшего магазина, которые тот не мог променять даже на те дорогие вкусняшки, что всегда водились на базе. И, собравшись, Старк сгрёб всю мелочь, которую только нашёл в своём кошельке, где в основном водились карточки, и вышел из дома. Он не думал, что его глаз может кого-то напугать при свете дня, так что оставил тёмные очки дома. Джинсы приятно касались железа-кожи – Тони всё ещё не мог привыкнуть к этим старым новым и таким ярким ощущениям. Новую руку грела простая толстовка, которая ему почему-то очень нравилась. «Как же хорошо», - думал он, просто время от времени задирая голову наверх и закрывая глаза, подставляя лицо солнечным лучам. И правда, всё было хорошо. До тех пор, пока он не добрался до магазина. Гений, обнаружив у себя в кармане карточку, решил ради прикола походить среди полок супермаркета. Может быть, найдёт что-нибудь простое и вкусное – как раз такое любит Кэп. Он как раз протянул руку к грушам, когда к нему вдруг подошёл маленький мальчик с серьёзным видом и большим пакетом, и тоненьким голоском попросил Тони достать ему что-то с верхней полки, до которой он не дотягивался. Гений не сумел отказать: когда парнишка ткнул пальцем в пакеты с молоком, Тони улыбнулся и протянул их ему. Но тут вместо выученных вежливых слов благодарности, которые уже должны были сорваться с приоткрытых губ ребёнка, раздался испуганный вскрик. Мальчик отступил на шаг назад, в ужасе глядя на Старка. - Вы не Железный человек... - пробормотал он. Тони, не понимая, почему ребёнок пятится от него, подошёл ближе и опустился перед ним на корточки – к несчастью, он встал спиной к свету. Мальчик, увидев, как у человека с железной рукой неестественно ярко сверкает глаз другого цвета, крепко вцепился в свой пакет и умчался быстрее ветра. Тони поднялся на ноги и взглянул на себя в отражении витрины. Неожиданно он понял, как это выглядело для маленького ребёнка. Но не отказываться же ему от возможности быть полноценным человеком?! Натянув капюшон как можно ниже, Старк быстро собрал всё, что хотел, и отправился на кассу. А оттуда – домой. Он даже не видел, приехал ли Стив. Промчался на кухню, оставил там пакеты, а потом бросился в лабораторию и заперся там. Роджерс, которого встретили все, кроме Старка, немедленно почуял неладное. Едва переодевшись, он отправился на поиски гения, и нашёл его в лаборатории. Старк был почти без одежды. Он стоял посреди помещения, из железной руки у него торчала отвёртка, а второй, живой рукой, он вкладывал себе глаз. Теперь карий. - Господи, Тони, что ты с собой сделал? – вырвалось у Роджерса. - Ты тоже меня боишься? – бросив зеркало на пол, громко спросил Старк. – Все разговоры сводятся к тому, что я больше не Тони! - Что? – Кэп неуверенно сделал шаг в помещение. - Они боятся меня, я противен им, но хуже всего – когда всё нормально, на меня смотрят так, будто я больше не человек, как будто я – то, что создал Тони Старк! – гений вырвал у себя из руки отвёртку и бросил её на стол. – Я противен и тебе тоже? Ты тоже считаешь, что я – это просто четыре протеза? - Нет, Тони… Но что ты сделал с собой, зачем?.. - Потому что всё это – ошибка! Весь хренов Старк – одна большая ошибка! – гений не кричал, хотя был близок к этому. Он опустил голову, а потом и опустился на пол, вцепившись себе в волосы. Роджерс подошёл к нему ближе, присел рядом на корточки, осторожно отодвинул от «лужи» осколков бывшего зеркала, прижал к себе. - Нет, - он погладил его по дрожащим от ненависти к себе плечам. – Нет, прекрати. Прекрати, мне… мне жаль. Ты не ошибка. Ты не то, что нужно исправлять, слышишь? Тони его не слышал, но цеплялся за Стива, не желая оставаться наедине с собой и своим теперь уже не кажущимся совершенным телом. Стив не мог сказать точно, чья это была идея. Может, его. Может, Тора. Может, дьявола, который по всем канонам мультиков, сидел у него на одном плече, когда он принимал решение. Спустя пару недель они оба услышали от Тора о чудо-маге, который спас город от какого-то неведомого зла. Пятница продемонстрировала им запись битвы в Нью-Йорке – и чёрт возьми, его Башня ныряла в стеклянное нечто, в другие здания, а потом оказалась невредима. Бывший доктор, как говорил успевший побывать у него Одинсон, обладал Камнем времени – и значит, он мог немедленно отмотать назад все события, что произошли с предметом. Или с человеком. И тогда Кэп, уверившийся в том, что нашёл спасение для Старка, который теперь вечно прятался, предложил ему рискнуть и попытаться восстановить своё старое тело. А гений, не раздумывая, согласился – просто потому, что Кэп был единственным, кто не отводил взгляд, когда Старк выскакивал с тренировки в майке и шортах. Через Тора Стив договорился со своим тёзкой, и тот согласился их принять. И вот, спустя два дня Роджерс вместе со Старком стояли напротив волшебника с интересной побрякушкой на шее, и просили его помочь. - Это будет больно, - спокойно пообещал маг, кивая Старку на высокий стол, похожий на стол для жертвоприношения. Гений, помедлив, опустился на твёрдое ложе. – Очень больно, - уточнил Стрэндж, едва Тони вскинул на него испуганный взгляд в тот самый момент, когда тот привязал его руки, живую и искусственную, к столу. – И долго, - добавил доктор, проделывая то же самое и с ногами. – Так что будем делать это постепенно. На каждую процедуру уйдёт минут по сорок… - И это «долго»? – выдохнул Стив с облегчением. - Ему покажется вечностью, - серьёзно пообещал тёзка. Кэп закусил губу. - Будем делать медленнее, если осторожничать. - Но мы ведь можем сделать перерывы? - Разумеется, - кивнул доктор. – Ты уйдёшь? - Я… - Роджерс зачем-то встретился взглядом со Старком и замолчал. Тот почему-то выглядел страшно напуганным. - Останься со мной, пожалуйста, - раздался голос будто бы совершенно другого человека. Стив не знал его такого, но не посмел бросить в одиночестве – сел рядом и взял за здоровую руку, мягко сжал ладонь. Без предупреждения маг открыл Камень и поднял руку вверх. Тони замер в ожидании боли, и она последовала немедленно – Стив буквально видел, как умное железо заменяется живой плотью, как на всём теле гения выступает пот, как он сначала хватает ртом воздух и пытается задержать дыхание, но потом, не сдерживаясь, будто скулит и чуть приподнимается, утыкаясь лицом в грудь Кэпа. - Стив… - всхлипнул гений, когда Стрэндж к концу двадцатой минуты добрался до локтя и начал отращивать кости заново. Роджерс осторожно и так знакомо погладил его по волосам: - Тише, тише… - он зарылся носом в эти отросшие непослушные взъерошенные волосы. – Тише. Всё хорошо. Я с тобой. Стрэндж хмыкнул. Кэп поднял на него взгляд, похожий на взгляд зверя, который готов порвать свою добычу на части. Медленно встал, закатал рукава кофты. - Кэп… - второй раз всхлипнул гений, дрожа, пытаясь освободиться, пытаясь вернуть обратно тёплые ободряющие объятия. Всё, что ему нужно было в жизни. - Спокойно, - ответил ему Кэп, не отрывая злого взгляда от доктора. – Я здесь. Старк сорвался на дикий вопль, когда маг ускорил процесс и за пару минут добрался до запястья. Слёзы сами покатились из живого глаза, тело отказывалось воспринимать происходящее. - Ну-ну… - Стив оттолкнул ногой стул и опустился рядом со столом на колени, всё также осторожно сжимая руку гения. Тот, когда отросли последние настоящие пальцы, судорожно вздохнул и просто растёкся по столу, провалившись в небытие. - Час – перерыв, - бросил Стиву волшебник, покидая помещение. Роджерс огляделся, нашёл диван в углу помещения. Осторожно отцепил Тони от стола и перенёс на мягкую поверхность. Губы были искусаны в кровь, на виске – следы слёз, дыхание прерывистое. А ведь ещё глаз и обе ноги… Роджерс вновь опустил голову гения себе на колени. Пусть отдохнёт. Он защитит его покой. Эту процедуру Кэп запомнит надолго. Наверняка. Он будет помнить, как в ушах закладывало от отчаянных криков гения, взгляд которого был совершенно безумным от боли. И который видел единственную защиту - сжимать и сжимать руку Стива, утыкаться ему в грудь лицом. Будет помнить, как Старка трясло и выгибало, когда Стрэндж лишь слегка ускорял процесс. Будет помнить, как однажды волшебник бросился к гению, забив на открытый Камень бесконечности, потому что ему показалось, что у Старка не выдержало сердце. Будет помнить, как пытался убить величайшего мага Земли за то, что тот отказывался дать Тони снотворного, аргументируя это слабым сердцем и тем, что магия всё равно вымывала вещество из его тела, и как он уже сам был близок к безумству, когда слышал эти отчаянные вопли и хрипы, когда сорвался голос. Будет помнить, как у Тони пошла носом кровь от перенапряжения, и как он сам рычал на Стрэнджа, который попытался остановить её, потому что никто не смел прикасаться к Тони тогда, когда ему было так больно. Особенно человек, который сам и причинял ему эту боль. Будет помнить все эти ужасные, мучительные перерывы, когда Тони просто лежал у него на коленях без сознания, а он считал каждый его вдох. Будет помнить, как Старк рыдал, когда открыл глаза спустя немереное количество времени после процедуры и вдруг понял, что его тело теперь только его. Как он рыдал, словно маленький ребёнок, то по-дурацки смеясь сорванным голосом и что-то бормоча о том, что настоящие ощущения намного прекраснее чувствительных железных протезов, то обнимая Стива и шепча ему куда-то в грудь слова благодарности – все, какие он только знал, то тихо и немного виновато улыбаясь, осторожно тыкая пальцем в мешки под глазами у Стива и прося прощения за то, что Кэп не спал чёрт знает сколько. Будет помнить, как он, хрен его знает, зачем, вынес гения на руках, как они оба благодарили Стрэнджа и как он усадил Тони в машину. Будет помнить, как маг усмехнётся над самим собой, вспоминая свою первую реакцию на такие отношения между двумя мужчинами, уже понимая, что любовь, наверное, такого бы не вынесла. А вот крепкая дружба наверняка была единственным, что давало Стиву силы оставаться рядом и утешать, когда Старк даже не кричал, а орал от боли. Будет помнить. Такое не забывается.