Степень важности его слов.

- Как же ты меня бесишь, сука! - агрессивно толкнув дверь гримерки плечом, Матвиенко напрямую прошел к своему месту, сдергивая со спинки мягкого стула легкую кожаную куртку. Следом за ним молниеносно вбежали Шастун с Арсом, наперебой уговаривая Сергея прекратить скандал. - Он же шутит, - кажется, фраза-извинение у Антона встала на первое место, потому что ничего другого от паникующего парня бунтующий не слышал последние две минуты: он постоянно опасался чего-то и оглядывался на своего уверенного друга. Арсений же, в свою очередь, был, как и всегда, необычайно справедлив, осторожен и вежлив. - Так, во-первых, это наша работа, - говорил актер со свойственной только себе улыбкой, спокойно жестикулируя втакт собственным словам, звучащим чрезмерно плавно, - Во-вторых, мы уже сотню раз просили прощения за эти глупые шутки, сотню раз внушали тебе, что все это ради веселья и шоу, и поэтому.. Слова Арсения остались не закончены, оборваны на самой малой части того, что могло бы быть сказано, потому что в гримерку вошел виновник очередного скандала. Позов вел себя скованно, это было видно по убранным в карманы сценических брюк рукам, но его сила, его мнение о том, что виновности никакой за своими поступками и словами он не нес, никуда не ушла, а потому даже в извиняющемся взгляде было видно внутреннее безразличие к новой вспышке ярости коллеги. - Да оставьте вы его. Побесится и успокоится, - Дима пожал плечами, делая шаг в сторону своего стула, но совершить задуманное не успел, потому что его грубо развернули за воротник рубашки и со злой, не раз проверенной силой впаяли по переносице, отталкивая к стене. Но если бы Матвиенко закончил на этом, он бы не был собой, а потому Позов снова оказывается притянутым за ворот рубашки, которая чудом сохраняла целостность, и получает контрольный удар с локтя в солнечное сплетение, отчего по стенке сползает на пол. А дальше - темнота.