***
Люди по-разному справлялись с метками. Среднее количество меток за всю жизнь было две, но это не значило, что не существовало людей без меток или с количеством, превышающим десятку (хотя такие люди встречались очень редко). Некоторые люди носили свои метки, будто те были гордо заслуженными медалями. У многих людей были жирно-черные метки, и обычно меток было всего одна-две. Те люди были в серьезных и счастливых отношениях без всяких забот. Некоторые люди прятали свои предплечья за татуировками, никогда не зная, какие метки появлялись на их руках. Гвейн был одним из таких людей, и Артур не осуждал его за это. Более того, он уважал Гвейна за то, что тот позволил богиням судьбы решать за него. Некоторые люди, как и Артур, прятали свои метки ото всех. Артур был замкнутым человеком и предпочитал держать свои чувства в секрете. Тем не менее, Моргана считала, что он отставал в эмоциональном развитии, поскольку не разговаривал о своих чувствах. Но это говорила девушка, отказывающаяся признавать, что она влюблена, даже с ярко-красной линией на запястье. Хотя бы Артур принимал метки за то, чем они являлись. Артуру было двадцать семь лет и у него было пять меток подсчета. Это на три метки больше, чем бывает у среднестатистического человека за всю его жизнь. Первая метка появилась в старшей школе, когда он влюбился в Гвен. Сначала метка была красной, но быстро окрасилась черным. Тем не менее, такой цвет не продержался дольше года. Когда Гвен познакомилась с Лансом, у них появились черные метки, стоило им встретиться глазами. Черные метки с первого взгляда не были редким случаем. Расставание Гвен и Артура было неловким и ужасным, когда они увидели, что метка Артура на руке Гвен поблекла, а ее метка на его руке вновь покраснела. Теперь же ее метка на его запястье была лишь блекло-розово-серой. Следующие две метки случились в университете. София и Вивиан. Обе метки подсчета так и не окрасились черным. Сейчас было понятно, что Софии он даже не нравился. Но Артур ее любил и думал, что со временем она полюбит его в ответ и у них будет счастливая совместная жизнь. Его сердце разбилось, когда она ему изменила (и не раз, если его источники были верны). Он глупо надеялся, что она будет Той Самой, а она использовала его, будто бы он ничего не значил. Вивиан была следующей. Она должна была быть быстрым увлечением, чтобы позабавиться и забыть Софию. К сожалению, у сердца Артура были свои мысли на этот счет. Красная метка все равно появилась на его запястье. Она рассталась с ним, как только увидела метку. Сказала, что единственным способом прекратить чувства Артура было расставание. Тем не менее, выбросить его как шляпу не было особо добрым поступком. Артур все еще верил, что его сердце не было бы разбито на миллионы осколков, если бы она просто позволила ему выгореть. Метки Софии и Вивиан на его запястье были светло-розовыми, бледнее, чем метка Гвен. У него была теория, что чем важнее человек, тем темнее метка. Артур совсем не собирался влюбляться в четвертый раз (хотя, честно говоря, он не собирался влюбляться и в предыдущие разы тоже). Но в этот раз он умышленно пытался не влюбиться. Он испробовал все, чтобы избегать девушек, отношений и даже секса на одну ночь. Он поклялся больше не любить. Но, избегая любви, он проводил больше времени с друзьями и это только приблизило Артура к его следующей любви. Он медленно влюблялся в подругу своего детства, Елену. Она была милой и привлекательной, было сложно не влюбиться. В отличии от предыдущих двух, эта метка окрасилась черным, но лишь ненадолго. Они встречались какое-то время, и Артур был удивлен, что он был тем, кто инициировал разрыв. Оба поняли, что им лучше быть друзьями, и все. Теперь метка на его руке была светло-серой. Следующая и последняя метка была от парня по имени Оуэн. Она никогда не почернела, но Артур всегда вспоминал Оуэна иначе, чем Софию и Вивиан. Это было первым разом, когда Артур влюбился в парня, и он хранил это в секрете. Поначалу он не мог понять, почему появилась эта метка. Он ни с кем не встречался и не общался близко с девушками. Но однажды вечером он увидел Оуэна в пабе после игры в футбол и понял, что произошло. Принятие было долгим процессом, но, когда оно наконец произошло, он влюбился по уши. Он так и не пригласил Оуэна на свидание, и его сердце не было разбито. Артур всегда думал об этом, как о чем-то, чему следовало произойти. Он разлюбил, и теперь метка на его руке была светло-розовой, хоть и темнее метки Софии и Вивиан. Пять меток – это много, особенно в сравнении со средним количеством за жизнь. Артур стыдился своих меток. Лишь несколько людей знали количество его меток и еще меньше людей знали, к кому каждая из этих меток относится. Моргана, к ужасу Артура, была одним из тех людей, что знали все о метках Артура. Она сказала, что ему не стоит их стыдиться. Она сказала, что это может дать понять его служащим, что у него есть душа. Но Артур знал, что люди думали о тех, у кого было слишком много меток. Человек с большим количеством меток был наивно беспечным, слишком доверчивым и полным дураком. (Ну и немного шлюхой). По мнению Артура, метки показывали что-то чересчур личное: сколько раз он любил, сколько раз это было невзаимным, сколько раз чувства увядали. И, если метка была ярко-красной или темно-черной, все знали состояние твоей личной жизни. Это было слишком личным для Артура, чтобы показывать, поэтому он прятал метки при помощи рубашек и курток. Он прикрывал руки, и никто не допрашивал его. У него не появлялось меток уже несколько лет, и, учитывая репутацию Артура, это впечатляло. Он зарекся любить, решив, что пять влюбленностей за всю его жизнь было более, чем достаточным. Его сердце уже достаточно растоптали. Он покончил с метками. Все его метки поблекли. Теперь они были в прошлом и больше ничего не значили. А потом появилась шестая метка, и Артур запаниковал. Всю неделю (и, честно говоря, месяц) он не делал ничего, кроме работы. Он знал, что работал слишком много, особенно учитывая то, что те же служащие, что болтали за его спиной, с жалостью глядели на него и были чересчур милы к нему. Он рано приходил и поздно покидал работу. К тому времени, как он возвращался в свою квартиру, он был вымотан, но даже это не останавливало его мозг от мыслей о шестой метке на запястье. Он притворялся, что не знал причину для появления метки. Он притворялся, что не мог понять, кто же самый важный человек в его жизни. Он притворялся, что не знает, что за смех радовал его сердце, стирая все волнения Артура. Он игнорировал глаза того, кто заботился и волновался за него. Он сказал себе, что он не нуждался в советах какого-то определенного человека. Он сдерживал мысли о губах с идеальной ямкой над ними. К концу месяца он с трудом убеждал себя, что не влюблен. Чертово свидетельство было прямо на его предплечье, шесть меток над запястьем. Он больше не мог обманывать себя. Он любил Мерлина. Его личного помощника и лучшего друга. Так что же еще мог сделать Артур, кроме как ужасно с тем обращаться? Может, если бы Мерлин его ненавидел или если бы Артур возненавидел Мерлина, то Артур смог бы навсегда избавиться от любви и вытекающего из нее разбитого сердца. Мягко говоря, план Артура не сработал. Чем больше заданий он давал Мерлину, тем больше Мерлин превосходил все ожидания. Чем больше он избегал Мерлина, тем больше тот его отыскивал. Чем неприятнее становился Артур, тем чаще Мерлин спрашивал, что не так. На все, что делал Артур, у Мерлина был идеальный ответ. Если уж на то пошло, Артур любил его только больше, вместо того, чтобы выкарабкиваться из этой беды. В конце месяца он позвонил Леону в середине панической атаки, что Артур бы ни за что не признал. Леон пришел к нему, и эта сволочь притащила с собой его сестру. Он знал, что Леон пытался помочь, и, надо признать, Артур и раньше обращался к сестре за советом, но Моргана не была человеком, который особо сопереживал. Она дразнила Артура за его панику из-за маленькой красной метки и сказала ему, что любовь не была чем-то, о чем стоило волноваться. Адреналин паники остыл в его венах, лишь приведя к усталости и раздражению. Он огрызнулся на нее, закатывая рукав с шестью метками: – Думаю, мне лучше знать, что такое любовь, тебе не кажется? – усмехнулся он. Остаток вечера она осуждала меньше, поскольку у нее была лишь одна метка подсчета. Моргана сказала ему пригласить Мерлина на свидание. Леон посоветовал подумать, прежде чем что-либо делать. Эти советы были ужасны (что он им и сообщил). Что еще хуже, ему хотелось услышать совет Мерлина о том, что непосредственно относилось к нему. Проблемой в совете Морганы было то, что она не осознавала, что Артур потерял голову от страха. Он любил слишком много раз и каждый раз это приводило к разбитому сердцу. Он не хотел, чтобы Мерлин был просто его следующей меткой. Шестая метка ощущалась иначе. Он не был в отношениях, когда она появилась, и он медленно (и нехотя) предвидел это. Проблемой совета Леона было то, что тот не понимал, что Артур уже думал об этом весь месяц. Для начала, Мерлин был его помощником, не говоря уж о лучшем друге. Ему не стоило его любить. Артур хотел, чтобы его любовь померкла и в то же время хотел всегда любить Мерлина. Если бы метка поблекла и все стало бы как прежде, означало бы ли это, что Артур упустил шанс, который больше никогда не представится? Поэтому Артур игнорировал метку. Точнее, он решил ничего с нею не делать, потому что любые действия привели бы к разбитому сердцу и мысли об этом сводили его с ума. Поэтому он ее игнорировал и ничего не делал.***
Еще один день, полный стресса. Работа накапливалась на его столе и проект в одном из его отделений совсем не удавался. Он доверил проект непроверенному служащему, надеясь дать ему шанс доказать себя, а тот злоупотребил силой, которую получил. Будто бы это был ужасный кошмар в дополнение к этому ужасному месяцу. – Артур? – Мерлин заглянул в его офис, в его голосе слышалась осторожность. Что еще хуже, на Мерлине был галстук, который ему подарил Артур на Рождество (ярко-голубой на темно-синей рубашке). К тому же, Мерлин знал, что Артур был напряжен, и это только волновало его дурацкого помощника. В любое другое время забота Мерлина о нем заставила бы Артура почувствовать себя лучше, но сегодня ему стало еще хуже. Он напомнил себе, что Мерлин в этом не виноват. – Что такое, Мерлин? – Артур потер лоб, подняв голову из ладоней, в которых она прежде покоилась. Мерлин осторожно шагнул в его офис, будто бы опасаясь, что Артур на него наорет. Честно говоря, это часто происходило в последнее время. Не то, чтобы это расстраивало Мерлина, обычно он просто кричал в ответ. – Ты в порядке? Хочешь, принесу чаю? Артур отвернулся. Он хотел чем-нибудь занять руки, поэтому притворился, что достает какое-то дело из шкафчика для файлов. – Думаю, я вернусь домой пораньше. – Серьезно? – удивленно спросил Мерлин. – Тебе бы стоило. Ты совсем измотался, но я не ожидал, что ты согласишься пойти домой, даже если бы я предложил это. – Нет… Я доверяю тебе закончить то, что произошло с Гилли. Я просто… не чувствую, что в состоянии это сделать, – он закрыл шкафчик, так и не достав никакое дело, надеясь, что Мерлин того не заметил. Он стал собираться, не глядя на Мерлина. – Ты уверен, что все в порядке? Я могу зайти к тебе и принести еды, если хочешь. – Нет, – чересчур поспешно ответил Артур. – Но спасибо. Может, я сделаю себе пасту. Мерлин немножко улыбнулся, зная, что это должно было быть шуткой, но Артур не смог одурачить его, притворившись, что он в настроении для шуток. – Окей. Пока Артур закрывал портфель, Мерлин повернулся, чтобы посмотреть на него: – Знаешь… – он посмотрел на Артура своими большими искренними голубыми глазами. – Это не твоя вина. Что произошло с Гилли. – Это моя вина, Мерлин. Мне не стоило ему доверять. – Ты не знал, что он станет делать. Ты пытался дать ему возможность, а он злоупотребил этим. Он обманул твое доверие и это его вина, не твоя. – Может, мне не стоит так легко всем доверять, – огрызнулся Артур, случайно ставя ударение на эти слова и ударяя портфелем по столу. Мерлин подпрыгнул от удивления. Артур тяжело вздохнул и потряс головой. – Прости. Увидимся завтра, Мерлин. Он проходил мимо Мерлина, когда тот взял его руку: – Ты хороший человек, Артур. Артур посмотрел на Мерлина, у которого было беззастенчиво честное выражение лица. Артур подумал о красной метке на своем предплечье, и у него появилось предчувствие, что она никогда не поблекнет. Он кивнул, вынул руку из захвата Мерлина и покинул помещение без единого слова.***
– Уже вечер пятницы, и я волнуюсь за тебя. – Звучишь как Моргана, – проворчал Артур, сидя за столом. Мерлин остался после окончания своих рабочих часов, что означало, что тот действительно волновался за Артура. Он сел напротив Артура и уставился на него, пока тот пытался читать отчет с компьютерного экрана. – Если бы я хотел звучать как Моргана, я бы добавил желчи и ругательств в свою речь. – Точно, – рассмеялся Артур, чувствуя себя немножко лучше. – Пошли, – Мерлин выключил компьютер и вытащил того из стула. У Артура не было другого выбора, кроме как последовать за Мерлином. Они пришли в квартиру Мерлина, маленькую, неубранную и забитую всякими безделушками. Артур подумал о своей просторной квартире, заполненной предметами первой необходимости, а не вещами, купленными по прихоти. Несмотря на то, как сильно отличалась квартира Мерлина от его, Артур ее любил и не хотел думать, как многое это говорило о небольшой красной метке. Поскольку ни тот, ни другой не хотели готовить, они принесли карри и стали есть на полу перед кофейным столиком. – Артур, у меня вопрос. Артур глотнул пива: – А у меня ответ. – Что с тобой творится в последнее время? Ты постоянно напряжен. Артур пожал плечами и легко солгал: – Просто работа. Плохая неделя. Такое случается. – Ага, – Мерлин позволил Артуру увильнуть от ответа, и они вернулись в комфортную тишину. После Мерлин задал вопрос, на который Артур не хотел отвечать. – Я никогда не видел твоих меток. Артур прекратил есть. Он опустил еду и посмотрел на Мерлина. Тот выглядел смущенным тем, что заговорил на такую личную тему, но светился любопытством. Мерлин наклонил голову: – Если они у тебя есть, конечно. Я не знаю. Артур фыркнул прежде, чем смог себя остановить. Мерлин выглядел удивленным реакцией Артура, и тот его не винил. Не все знали о метках Артура. Множество людей, особенно на работе, считали, что он бессердечная сволочь. Кто мог знать правду? – Да, у меня есть метки. Больше, чем думаешь. – Серьезно? – Мерлин оживился, очевидно довольный, что получил ответ. Все, о чем мог думать Артур, была маленькая красная метка. Артур кивнул и продолжил есть. На этот раз, Мерлин не позволил сменить тему. – Сколько? Он подумал о том, чтобы не отвечать. Подумал о том, чтобы солгать. Но метка на его руке говорила, что, если Артур и попытается соврать, он никого не обманет. – Шесть, – Артур не смотрел на Мерлина и притворился, что очень заинтересован в лапше, перебирая ее будто в поисках идеальной макаронины. Тишина длилась слишком долго. – Шесть, – повторил Мерлин тоном, в котором угадывалось ошеломление. – Да. Это проблема? – Артур хотел, чтобы его голос был нормальным, но прозвучал холодно и резко. Он знал, что Мерлин мог видеть румянец смущения на его шее и ушах. Глаза Мерлина были распахнуты широко, и его рот немножко приоткрылся. – Я… Нет, конечно нет. Шесть. Господи Иисусе. Я думал, у тебя может быть одна. Ну или две в крайнем случае. – Да. Шесть. Окей? – огрызнулся Артур, осуждающе глядя на свою пищу. – Видимо, я никогда не выучиваю урок и сдаюсь слишком быстро, – он вонзил вилку в свою лапшу и попытался не смотреть на Мерлина, который, скорее всего, глядел на него шокировано или с жалостью. Артур не хотел видеть ни то, ни другое. – Артур. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь большое сердце. – Теперь ты звучишь точь-в-точь как Моргана, – усмехнулся Артур, стараясь и терпя неудачу в том, чтобы в его тоне не слышалась горечь. Мерлин не ответил. Артур был благодарен, что Мерлин хотя бы не попросил дать взглянуть на метки. Они выбросили картонки из-под лапши, вернулись в гостиную и посмотрели фильм. Артур старался сконцентрироваться на фильме. Если бы он отвлекся, то стал бы думать о Мерлине и о метках. Он бы стал думать о том, как сильно он хотел, чтобы Мерлин положил голову на его колени, позволяя Артуру пропускать черные пряди через пальцы, пока они смотрели фильм. Он бы начал думать о единственном шраме на запястье Мерлина и о шести на своем предплечье. Он бы стал думать о том, как глаза Мерлина расширились в шоке, когда он узнал, что Артур любил шесть раз. Когда Артур уже уходил, прощаясь, Мерлин спросил его: – Сколько меток окрасились черным? Артур хотел притвориться, что не понял, но он точно знал, что спрашивал Мерлин. – Две, – честно сказал он. – Гвен была одной из них. Мерлин кивнул, зная, как плохо закончилась эта история. Теперь Мерлин знал, что четверо меток были красными. Четыре раза Артур любил и не был любим в ответ. Он не хотел сочувствия Мерлина и точно не хотел, чтобы Мерлин узнал, что одна из меток была ярко-красной, свежей от любви. – Увидимся в понедельник, – Артур поспешно ушел.***
Артур начинал страшиться понедельника. Прийти на работу означало, что он должен встретиться лицом к лицу с Мерлином, и теперь тот знал, сколько меток было на руке Артура. Артур пришел на работу раньше, чем обычно, и чувствовал, что сегодня будет один из тех дней, в которые он работает не покладая рук, приходя рано и уходя поздно. Он надеялся, что будет умотан настолько, что сможет ни о чем не думать, когда вернется домой. Он уже проглядывал файл для следующего проекта, когда появился Мерлин. – Артур? – дыхание Мерлина сбилось. Он не опоздал на работу, более того, он пришел на час раньше. Мерлин никогда не приходил вовремя, не говоря уж о том, чтобы приходить рано. – Мерлин? Какого черта ты тут делаешь? – спросил Артур. – Боже, я знаю, что выгляжу как безумный, но я просто… Я не мог спать прошлой ночью и надеялся, что может ты будешь тут. И вот ты тут, – Мерлин взмахнул руками в сторону Артура. – Да, вот я тут, – он уставился на мятую рубашку и взлохмаченные волосы Мерлина. – Все в порядке? – тот выглядел так, будто пришел чересчур поздно, а не чересчур рано. – Знаю, сейчас не время и не место. Но я психую. У меня появилась метка. – Что? – задохнулся Артур. – У меня не появлялось меток с тех пор, как мне было тринадцать, – Мерлин поспешно закатал рукав, показывая свое предплечье Артуру. Белый шрам все еще был на запястье Мерлина, но рядом с ним была чернильно-черная метка. Артур почувствовал, как кровь отливает от его лица и его зрение туманится, будто бы он собирался упасть в обморок. Он сделал глоток воздуха, чтобы успокоиться, и посмотрел на Мерлина. – Я психую, – пробормотал Мерлин, хватаясь за запястье, будто бы обвиняя его в чем-то. Артур прекрасно знал это чувство. – Я встречался с людьми и думал, что возможно люблю их, но метка не появлялась. Это первый раз за более чем десять лет, и, кроме того, она черная. Я не понимаю. Разве они не появляются красными? Артур, ты ведь знаешь? Мерлин полюбил кого-то и был любим в ответ. Сердце Артура в отчаянии замерло. Он опять посмотрел на Мерлина, чьи яркие от смятения глаза бегали по офису. Мерлин пришел к Артуру за помощью. Что-то вроде надежды заклубилось в его грудной клетке. Медленно он закатал рукав. Он старался не смотреть на метку весь месяц. Оттягивая ткань своей белой рубашки, он посмотрел на свои метки подсчета. Тускло-розовая от Гвен. Две светло-розовые от Софии и Вивиан. Бледно-серая от Елены. Темно-розовая от Оуэна. И темно-черная от Мерлина. Артур издал звук, который, должно быть, прозвучал так, будто он был раздавлен, но это был вздох облегчения. – Артур? – Мерлин прекратил измерять шагами комнату, чтобы посмотреть на него через плечо. Артур закрыл ладонью рот, стыдясь изданного им стона. Мерлин его любил. Он был в смятении, как малыш-олененок, но он любил Артура. – Когда появилась твоя метка? – спросил Артур, стараясь звучать спокойно, а не пищать. – Вчера ночью. Сначала я думал, что в чем-то испачкался, но потом она становилась все темнее и темнее… Я распсиховался. Не мог спать. Почему…? – паническая болтовня Мерлина прервалась, когда он посмотрел на руку Артура. Мерлин обошел стол и взял запястье Артура в руку, внимательно разглядывая метки. Черная линия выделялась больше всех на руке Артура. Внезапно воздух в комнате застыл. – Артур… – Мерлин медленно провел пальцем по меткам, мешкая на черной. – Когда она появилась? – Когда я проверял последний раз, она была красной, – Артур покачал головой в смятении. – День назад? Скорее всего она изменилось вчера ночью, пока ты психовал. Мерлин посмотрел на Артура и спросил низким голосом: – Ты меня любишь? Артур вынул руку из захвата Мерлина. Он прикрыл осуждающие метки рукой, желая, чтобы их было меньше. – Знаю, что это немногое значит. Не когда у меня столько меток, но да, я люблю тебя. – Немногое значит…? – Мерлин изумленно уставился на него. – Засранец… Это значит все для меня, – он ринулся к Артуру, сдавливая его в объятии, его руки были крепко обвиты вокруг шеи Артура. Если бы не стол за Артуром, он бы, наверное, упал. Он обхватил талию Мерлина, кладя голову на его плечо. Мерлин выдохнул, его нос утыкался в волосы Артура. – Я думал, что это мог бы быть ты. Я думал, что любил тебя, но метка не появлялась, и у меня не было меток так долго. А потом она появилась и черная, и я подумал, что ты не мог любить меня. Но… Артур успокаивающе сжал талию Мерлина. – Я люблю тебя, Мерлин, – честно говоря, это был первый раз, когда он позволил себе полностью признать это. – Шестая метка появилась, и я подумал, что я не мог сделать это вновь. Я не мог опять остаться с разбитым сердцем. В особенности разбитым тобой. Мерлин отстранился, чтобы посмотреть на Артура, сдвинув брови и поджав губы. – Я не хочу разбивать твое сердце, – рука Мерлина прижалась к груди Артура, там, где его сердце бешено колотилось. Артур не хотел, чтобы такие интимные прикосновения прекращались. – Знаю, – сказал Артур, думая о розовых метках на руке. – Никто не хочет. Я их не виню. Брови Мерлина сдвинулись. – Тебе также не стоит винить себя. Каким-то образом Мерлин уже понял, что Артур винил себя за все те разы, что любил. Конечно же, Мерлин понял, ведь никто не знал Артура лучше, чем он. Артур вздохнул. – Знаю. Где-то внутри я это знаю, – он погладил руки Мерлина, глядя на черную метку на запястье того. – Я не мог ничего с этим поделать так же, как и они. Мерлин нагнулся и поцеловал щеку Артура. Это было быстро и мило и удивило Артура. Когда Артур поднял глаза, уши Мерлина порозовели, и он отвел глаза. Артур прижал его ближе, намекая и задавая вопрос застенчивым взглядом. Мерлин издал какой-то звук, смесь вздоха и кивка, прежде чем Артур мягко его поцеловал. Пальцы того обвели челюсть Артура, он целовал Артура с медленным рвением, как будто хотел составить карту тела Артура, но знал, что у них было время для этого. Между поцелуями с придыханием, Артур спросил: – Возьмешь для меня отгул? – он ничего не хотел так сильно, как провести весь день с Мерлином. Он хотел прижиматься к Мерлину, оставлять поцелуи на его теле и говорить ему то, что не посмел бы сказать на публике. – Ага, – ответил Мерлин и добавил. – Ты не против, если я вздремну? Я не спал всю ночь. Артур хихикнул в шею Мерлина, держась за его талию. – Ты держишься на кофеиновых парах, не так ли? – спросил Артур. – Скорее на чистой истерии, – признался Мерлин. – Думаю, я напугал соседку. Она никогда не видела, чтобы я вставал так рано. Артур не мог не фыркнуть, вспомнив, что сейчас возмутительно раннее время: семь утра. Мерлин шлепнул его и попытался сказать, что это не смешно, но в результате сам засмеялся. – Пойдем, – Мерлин взял портфель Артура и свою сумку. – Мне нужно вздремнуть, и я позволю тебе быть большой ложечкой. Разум Артура затуманился, пока он шел по коридорам офиса. Как только они зашли в лифт, Мерлин довольно прижался к нему, клюнув его в щеку. Артур никогда не был так рад и доволен одновременно. Рукава их рубашек были закатаны, и Артур понял, что он не только не рвался прикрыть метки, но даже хотел, чтобы кто-то увидел их черные метки. Артур довез их до квартиры Мерлина. Очевидно, адреналин, что не давал ему спать ночью, прошел, поскольку Мерлин отключился в машине. – Ленивый придурок, – Артур поднял его, обнимая Мерлина за талию, пока он тащил того в квартиру. Артур упивался тем, как Мерлин прислонялся к нему, зная, что Мерлин был тактильным лишь когда был пьян. – Хочешь, сделаю тебе чего-нибудь, прежде чем пойду спать? – спросил Мерлин, когда они зашли в квартиру. Он выглядел застенчиво, пока потирал шею. – Я заварю себе чаю. Можешь спать, – сказал Артур, кивая на спальню. Глаза Мерлина бегали туда-сюда от Артура до спальни. Артур улыбнулся и добавил: – Не волнуйся, я побуду твоей подушкой через минуту. Мерлин вновь оживился. – Отлично. Ты, наверное, хорошая подушка. – Считаешь меня толстым? – поддразнил Артур. Мерлин ничего не ответил и нахально улыбнулся. Он сбежал в спальню прежде, чем Артур мог кинуть в него кухонным полотенцем, смеясь. Через несколько минут, когда Артур зашел спальню, он решил, что Мерлин спал. Артур пил свой чай и сел рядом, опершись на изголовье кровати. Мерлин повернулся и провел носом по бедру Артура. – Подушка, – все, что он сказал. Поэтому Артур выскользнул из захвата Мерлина лишь для того, чтобы снять рубашку и штаны, после он нашел фланелевые штаны Мерлина и забрался под одеяло рядом с ним. – Привет, – сказал Мерлин, глядя на Артура из-под взлохмаченной черной челки. – Ты должен спать, – заметил Артур. – Скоро буду, – сказал Мерлин, беря руку Артура и вновь глядя на метки. Артур не был уверен, что тот искал, но ничего не сказал. Артур стыдился количества своих меток. Артур прижался поближе. Они закрыли глаза и просто дышали какое-то время, пальцами обводя челюсти и губы, прежде чем их губы соединились. Мерлин рвано выдохнул, что заставило волосы Артура встать дыбом, и ногти Мерлина вжались в предплечья Артура, где были метки. Мерлин отстранился и ткнулся носом в челюсть Артура, извинительно поглаживая кожу предплечья Артура. Артур убрал руку и мягко толкнул плечо Мерлина, чтобы тот перевернулся на другой бок. Мерлин повиновался и позволил Артуру притянуть его к себе, чтобы быть маленькой ложкой. Он прислонился к груди Артура, и, перед тем как они заснули, Артур почувствовал волну любви. Когда он проснулся, Мерлин заспанно наблюдал за ним. – Из нас двоих ты – тот, кто не спал ночью, – пробормотал Артур первое, что пришло ему на ум, и потер глаза. – Ага, но ты казался уставшим весь месяц. Я позволил тебе поспать, – Мерлин прижал пальцы ко лбу Артура. Артур шлепнул его руку и Мерлин рассмеялся. – Сколько времени? – проворчал Артур, глядя на часы, чтобы узнать, что было одиннадцать утра. – Обед? – спросил Мерлин. – Ага, но сначала, – Артур прижал еще заспанного Мерлина к себе и поцеловал его. Мерлин издал звук удивления, прежде чем ответить на поцелуй. Артур уже начал наслаждаться Мерлином, наполовину лежащим на нем, когда Мерлин отстранился. – Окей, – промычал Мерлин, нависая над Артуром, – придержи эту мысль. Я умираю от голода. Артур тяжело вздохнул. – Лишь ты думаешь желудком после получения метки, – он упал на подушки, пока Мерлин соскакивал с кровати. Но после желудок Артура заворчал, и он был вынужден признать, что тоже голоден. Возможно они с Мерлином подходили друг другу больше, чем он ожидал. Они приготовили сэндвичи из тех продуктов, что нашлись на кухне Мерлина, специально толкаясь, пока они передавали друг другу еду. Мерлин улыбался ему каждый раз, когда они касались, и Артур был слишком очарован, чтобы прекратить пихать его. Если толкаться было их способом выразить любовь, Артур был удивлен, что все произошло не раньше, учитывая то, что они и прежде постоянно пререкались. Когда они сели за еду, Мерлин осторожно похлопал по запястью Артура. – Можно спросить тебя об остальных метках? Артур стыдливо потер свою руку там, где были метки. На мгновение у него зачесались руки прикрыть их, но Мерлин уже их видел, и он хотя бы гордился своей черной меткой. Мерлин смотрел на него так, будто он бы не возражал, если бы Артур отказался отвечать. Он был заинтересован, но не настаивал. Артур кивнул: – Да. Окей. Мерлин задавал вопросы и Артур отвечал. Мерлин ни разу не сказал, что Артур был глуп за то, что любил, и не выговаривал его за то, как легко он отдавал свое сердце. Он даже не посмотрел на Артура с жалостью, когда тот говорил о Софии и Вивиан. Если уж на то пошло, он недоумевал, почему они не попытались любить Артура в ответ. Артур подумал, что это многое говорило о Мерлине, тот факт, что он бы попытался дарить свою любовь людям, несмотря ни на что. Артур думал, что он любил Мерлина настолько сильно, насколько вообще возможно, но видимо это были лишь цветочки. – Ты правда не думаешь, что шесть меток это плохо? – спросил Артур. – Артур, – вздохнул Мерлин, – до тебя у меня была одна метка. И мне было тринадцать. Я не могу судить людей за количество их меток. Артур сдвинул брови: – В этом нет ничего плохого. – Единственный раз, когда я любил, я был едва подростком. Не находишь это глупым? – Это не глупо, – настоял Артур. – Если одна метка – это не глупо, почему тебя так заботят твои метки? – отметил Мерлин. – Только дураки, что не видят дальше своего носа, обладают шестью метками до тридцати лет, – Артур почувствовал, как его челюсть напряглась. – Не говоря уж о том, что четыре из них красные. – Три, – сказал Мерлин, прижимая большой палец к своей черной метке на руке Артура. – Я всегда хотел иметь больше меток, – сказал Мерлин через мгновение. – Я так старался полюбить людей, но метки не появлялись. Я любил их. Я знаю это. Сердце Артура было готово разорваться: – Это так, Мерлин. Ты любишь открыто и полностью. Может, этого не видно из меток, но это так. – Что насчет тебя? – спросил Мерлин. – Как ты любишь? Мерлин смотрел на Артура с такой неприкрытой любовью. Артур пока не мог полностью ее понять, но он надеялся, что у него еще будут годы на то, чтобы изучить это чувство. Он был замкнутым человеком, и его любовь была чем-то, что он хотел разделить лишь с Мерлином. Артур взял руку Мерлина: – Я держу свою любовь при себе. Он увел Мерлин от стола и повел его по коридору к спальне. Артур медленно поцеловал его, стаскивая их рубашки. Мерлин вздохнул, прикрывая глаза и откидывая голову, пока Артур целовал его плечо. – Все хорошо? – спросил Артур. – Возможно я и получил метку только вчера, – сказал Мерлин, запуская пальцы в волосы Артура, – но я любил тебя уже долго. Артур справлялся с ошеломительным чувством, растущим в его груди, прежде чем он поцеловал Мерлина и сказал: – Я тоже. Проводя зубами по плечу Артура, Мерлин прогудел: – Я думал об этом прежде. Их штаны были отброшены в сторону, и Мерлин подвел Артура к постели. Артур был не уверен, способны ли его разум и тело выдержать признания Мерлина в данный момент, поэтому он стал целовать рот Мерлина, чтобы отвлечь того от разрывания Артура на части. Мерлин лежал на постели и не просто позволял Артуру оставлять блуждающие поцелуи на своем теле, но и поощрял Артура звуками. Его дыхание выходило через серию длинных выдохов, коротких сдавленных стонов, шипения и удовлетворенных призывов к большему. Артур хотел знать, какие места значили каждый звук и что эти звуки значили. Он представлял, как будет делать это в будущем: после долгого рабочего дня, в отпуске с Мерлином или ленивым воскресным утром. Он хотел, чтобы эта любовь к Мерлину не прекращалась, даже когда они будут старыми и седыми, когда они смогут выражать свою любовь лишь через приготовление друг другу чая и поцелуи друг друга в щеку. Мерлин, должно быть, оценил непрекращающееся внимание Артура, поскольку теперь под руками и ртом Артура он был стонами и вздохами вперемешку. Артур не хотел прекращать это исследование, но Мерлин отстранил его от себя, поднимая лицо Артура, чтобы оно нависало над лицом Мерлина. – Ты сведешь меня с ума, – хныкнул Мерлин, вновь оттаскивая Артура от своей шеи. – Перевернись, – он толкнул Артура на кровать и оседлал его. Артур не мог разобраться в своих чувствах: он эгоистично хотел каждую частичку Мерлина и в то же время бескорыстно желал, чтобы Мерлин почувствовал себя исключительным, без всякой отдачи для самого себя. Все, что он мог делать, так это целовать покрасневший рот Мерлина и водить пальцами по его коже. – С тобой все иначе, ты ведь это понимаешь? – сказал Артур, пытаясь навести порядок в мыслях. Мерлин оставлял засосы на груди Артура, проводя ногтями по его животу. – Ты не такой, как остальные метки. Я чувствую больше, чем когда-либо чувствовал с остальными. Мерлин смотрел на Артура какое-то время. Он прикоснулся к челюсти Артура: – Неважно, что ты любил людей и раньше. Это не преступление или еще что-то, чего нужно стыдиться, – Мерлин улыбнулся и почти целомудренно поцеловал губы Артура. – Но мне все равно приятно. Мерлин стал целовать его грубее и дольше, двигая бедрами вдоль бедер Артура. Артур взял их двоих в руку и ахнул, когда Мерлин издал удивительно громкий стон. Это поощрило старания Артура. – Чего ты хочешь? – спросил Артур, его сердце ускорило ритм и его грудь покраснела. – Боже, я не знаю, – бедра Мерлина дрогнули и прекратили двигаться. Он сдвинулся вниз, так, чтобы нависать прямо над членом Артура. – Позволь мне… Артур вскрикнул, когда Мерлин начал лизать и сосать его одним текучим движением. Артур вцепился в подушку рядом с его головой и напряг мышцы, пытаясь не толкнуться и не кончить в ту же секунду. Мерлин был полон энтузиазма и неустанен. Он прижался к яйцам Артура и куснул их. Он дразнил дырочку члена Артура и равномерно двигал рукой в основании. Когда Артур больше не мог терпеть, он оттолкнул Мерлина, рвано дыша: – Боже, остановись, остановись, я не выдержу. Я хочу продержаться дольше. Мерлин хитро ему улыбнулся и хмыкнул, целуя живот Артура. – Моя смерть, – все, что мог сказать Артур после нескольких тяжелых вздохов. Он потянул Мерлина вверх и поцеловал его, обожая то, как Мерлин нежно держал его лицо и сидел на бедрах Артура. – Я люблю тебя, – внезапно сказал Мерлин между поцелуем и укусом губы Артура. Артур отстранился, наблюдая то, как застенчиво выглядел Мерлин, несмотря на свою обычную бесстыжесть. Без предупреждения Артур сел и перевернул Мерлина так, что теперь его спина вжималась в матрас, а ноги Артура были между ногами Мерлина. – Никогда не прекращай говорить этого, – скомандовал Артур и начал оставлять засос на ключице Мерлина. Мерлина расхохотался, как радостный фейерверк, его пальцы потянули волосы Артура и ногти прошлись по его скальпу. – Нуждаемся, не так ли? – спросил Мерлин. – Удивительно, – сказал Артур, почти растягивая слова, – но это значит большее, чем ты думаешь. Мерлин на этот раз не рассмеялся, просто посмотрел на Артура с небольшим довольным изгибом губ. – Тогда, видимо, мне придется тебе это повторять. – Да, видимо, – сказал Артур, целуя тело Мерлина. – А что насчет меня? – спросил Мерлин, его голос стал выше, когда Артур лизал его член, двигаясь вдоль него вверх и вниз. – Что насчет тебя? – спросил Артур, его голос звучал грубее. Мерлин хныкнул, прежде чем продолжить. – А я буду это слышать? Ты тоже никогда не прекратишь говорить это? Артур позволил Мерлину забыть его вопрос, щедро окружая вниманием его член. Мерлин издавал такие звуки, что Артур хотел слушать их раз за разом. Когда Мерлин начал двигать бедрами, Артур остановился, не желая, чтобы все уже закончилось. Артур вновь забрался на тело Мерлина, нависая над его лицом. Глаза Мерлина были полуприкрыты от блаженного удовольствия. – Я не очень хорошо справляюсь с эмоциями, – прошептал Артур. – Я так привык скрывать метки, боясь открыть всем слишком многое о себе. Я многое держу в себе, – Мерлин протянул руку и провел пальцами по челюсти Артура. Артур поймал их и поцеловал кончики пальцев Мерлина. – Но я люблю тебя и сделаю все, что в моих силах, чтобы сказать тебе об этом. Своими способами. – Я и не хочу, чтобы ты менялся, – Мерлин мягко поцеловал его, в конечном счете углубляя их поцелуй и покусывая губы Артура. Он шире развел ноги, проводя голенью по боку Артура. Артур ухватился за щиколотку Мерлина и прижал его ногу к груди. Глаза Мерлина горели, когда он поощрительно улыбнулся Артуру. Артур раскрыл его, не прекращая целовать и наслаждаясь хриплыми звуками, издаваемые Мерлином. Когда они оба были готовы, Мерлин ухватился за подушку над его головой, его ключицы выступали под острым углом, и Артур медленно толкнулся в него. Артур остановился и сделал пару успокаивающих вдохов. – Все в порядке? – немного задыхаясь, спросил он. Мерлин кивнул, его глаза были зажмурены и зубы кусали нижнюю губу. – Боже, Артур, – Мерлин провел руками по груди Артура, все еще с закрытыми глазами. Он промычал: – Давай же, – открыл глаза и двинул бедрами так, чтобы Артур слегка проскальзывал то внутрь, то наружу. Артур промычал и передвинул руки так, что теперь дышал над плечом Мерлина. – Да, продолжай, – ободрил его Мерлин, дыша то медленно, то быстро. Он толкался, держа ритм. Артур чувствовал, как все его тело вспыхнуло напряжением и желанием. Он простонал в кожу Мерлина и взял член Мерлина в руку, пытаясь сравнять ритмы. Мерлин выгнулся, толкаясь больше. – Да, – его голос прошипел в шею Артура. – Мерлин, – Артур опустил подбородок Мерлина, чтобы поймать его губы. Они были вынуждены разорваться, когда их движения стали слишком беспорядочными и близкими к разрядке. Артур ускорился, пока Мерлин вжал ногти в его грудь, выдыхая мягкие звуки. Мерлин издал сдавленный стон, когда его настиг оргазм. Он хныкал и дрожал под Артуром, хватаясь за его руки и беспорядочно толкаясь. Артур задохнулся и почувствовал, как неожиданный звук нашел освобождение из его груди. Мерлин не прекратил качать бедрами, пока Артур не кончил. Артур приглушил свой стон, прижавшись в изгиб шеи Мерлина. После того, как Артур вышел и выбросил презерватив, Мерлин поджал его под себя и поцеловал, пока воздух в легких Артура не закончился. Артур сделал глоток воздуха и позволил своему сердцу успокоиться, держа руку Мерлина, чтобы уравновесить себя. – Превосходно, – промычал Мерлин, тыкаясь носом в шею Артура. – Нужно было это сделать раньше, – легко пошутил Артур, сжимая руку Мерлина. – Не знал, что у тебя моя метка, засранец, – отметил Мерлин, лениво улыбаясь и прикрывая глаза. – Не хотел рисковать чем-то настолько важным, – мягко шепнул Артур. Глаза Мерлина вновь распахнулись, его губы приоткрылись, будто желая что-то сказать. Но потом он только улыбнулся и поцеловал Артура. – Я рад, что у тебя появилась еще одна метка, – сказал Мерлин. Артур почувствовал, как его сердце затрепетало и закрыл глаза. – Я тоже.*** Эпилог
– …и после это посылка должна прибыть к Митиан до того, как она уйдет. У нее сегодня короткий рабочий день, поэтому эта посылка должна прийти к ней как можно скорее, прежде чем она уйдет, – сказал Артур Сефе, разносчице почты. – Эти отчеты нужно доставить Элиану на третий этаж. Понятно? Сефа уставилась на него. Она работала на него более двух лет, поэтому он не был уверен, почему она на него уставилась. Она всегда хорошо запоминала список посылок, который он хотел доставить, но теперь она была слегка ошеломлена. – Мне нужно повторить, мисс Рудан? – поднял бровь Артур. Она наконец посмотрела на него с сознанием в глазах. Она улыбнулась ему, что было странно, кивнула, собрала посылки и ушла. Прежде чем толкнуть свою почтовую тележку по коридору, Сефа оглянулась, оценивая Артура еще раз. Артур проигнорировал это. У нее, наверное, был неудачный день, и уже был поздний день. Все изматывались к трем часам, и Артур более чем устал. Хоть он и отложил дни тяжелой работы после того, как они с Мерлином стали встречаться, он все еще был главой компании. Некоторые дни не могли не быть требовательными. Возможно, у всех был неудачный день, потому что несколько других людей странно на него смотрели. Возможно, кофе-машина сломалась. Нужно будет проверить. Мерлин был полдня на поручении, и Артур списал свою усталость на отсутствие помощника. Ничего невозможно сделать, когда его парень не поблизости. Совсем ничего. Когда Мерлин вернулся чуть раньше окончания трудового дня, Артур почувствовал облегчение. – Что-то случилось, пока меня не было? – спросил Мерлин, ставя чай перед Артуром, и потягивая свой. Он облокотился на стол Артура, между ним и Артуром было лишь небольшое расстояние. Артур попытался сконцентрироваться на отчетах. – Ничего, о чем я знаю, – Артур благодарно кивнул за чай. – Хм, – промычал Мерлин. – Офис жужжит от сплетен. – Разве ты не первый, кто знает все сплетни? – посмотрел на него Артур с приподнятой бровью. Мерлин пожал плечами не отрицая, что он помогал распространять новости. Сплети были частью работы в офисе. – Они прекратили разговор, когда я подошел. Артур прекратил печатать. Горячая молния гнева прочертила его тело, прежде чем он смог снова себя контролировать. – Если кто-то распространяет слухи о тебе… – Расслабься, Артур, – рассмеялся Мерлин, в уголках его глаз появились морщинки. – Гвен, наверное, потом мне расскажет. Сплетни могут быть и о тебе. Артур проворчал: – Почему они всегда обо мне? Обычно это были слухи о том, каким требовательным и грубым он был, но Артура это не беспокоило. Если кто-то распространял слухи о Мерлине, то это другое дело. Раздался стук в дверь, и Кара зашла после того, как ее пригласил войти Артур. Она так же странно уставилась, как и Сефа до нее, и смотрела не только на него, но и на Мерлина. Когда она ушла, получив роспись Артура на документе, Артур почувствовал, что что-то упускает. – Боже, что же это за слухи? Мне же не кажется, да? Она вела себя странно, – сказал Артур, крутя ручкой. Мерлин посмотрел на него, прежде чем расхохотался. Он наклонился, держась за талию и ухватившись за плечо Артура, чтобы удержать равновесие. – Ради всего святого… Какого черта, Мерлин! – крикнул Артур. – Ты, привлекательный придурок, – Мерлин склонился и поцеловал его. По меньшей мере изумленный Артур издал удивленный звук. Они пообещали не демонстрировать свои чувства в офисе из принципа. Никто на работе не знал, что они встречаются, хотя, честно говоря, Артур не был настолько глуп, чтобы думать, что никто не догадался. – Что это было? – спросил Артур, когда Мерлин отстранился. – Твой рукав закатан, – довольно улыбнулся Мерлин, гладя большим пальцем челюсть Артура. – Что? – Артур посмотрел на свои руки, где он закатал рукава. Это был один из тех дней, когда его не парила пристойность и он просто хотел сделать свою работу. Это не могло быть причиной того, что все… – Вот дерьмо. Он посмотрел на знакомые шесть меток на запястье. Они бросались в глаза на его коже, но черная выделялась больше всех. – Черт. Сефа, должно быть, увидела их и растрепала всем в офисе, – сделал умозаключение Артур. Почтовые разносчицы были известны как распространительницы слухов. – Что ж, моей репутации бессердечной сволочи конец. – Тебе не волнует это? – осторожно спросил Мерлин. – Что все думают, что я бессердечная сволочь? Нет. Все работают чертовски лучше, если думают, что я злодей. – Нет, я имею в виду, – Мерлин отследил пальцами метки, – ты не волнуешься, что все знают, что у тебя шесть меток? Артур даже об этом не подумал. Он внезапно понял, что ему все равно. Он посмотрел на Мерлина, наверное выглядя шокированным таким открытием. – Нет. Видимо нет. – Тебя не волнует, что они знают о черной метке? – ухмыльнулся Мерлин, будто пытаясь смягчить серьезный вопрос: – Что у тебя, оказывается, есть сердце? Артур встал и обнял Мерлина. – Определенно нет, – Артур легко поцеловал губы Мерлина. Он мог почувствовать улыбку Мерлина и то, как ускорился стук его сердца. Артур знал, что метка на его запястье была лишь верхушкой айсберга, и с каждым днем он чувствовал это все больше и больше. – Думаю, тебе лучше распространить новости о том, что мы встречаемся, – сказал Артур. – А то офис ничего завтра не сделает. – Хм, – наклонил голову Мерлин, притворяясь, что раздумывает над предложением. – Меня так и подмывает позволить слухам делать свое дело. Чтобы узнать, что они выдумают. Артур покачал головой и рассмеялся. – Не думаю, что у них займет много времени все понять. – Честно говоря, Гвен сказала мне, что слухи о том, что мы трахаемся, появились уже через несколько месяцев после того, как я тут заработал, – ответил Мерлин. – Что? – задохнулся Артур. – Но мы терпеть не могли друг друга! Я даже думал, что ты пытаешься заставить меня тебя уволить. – Какое-то время, я и правда пытался, – гордо ухмыльнулся Мерлин. Артур умоляюще поднял глаза. – Это чудо, что мы здесь, – простонал он. – Да, – Мерлин обнял Артура за шею, – Это чудо, что я люблю тебя, Артур Пендрагон. – Эй, – закатил глаза Артур. – Я замечательный, – и поцеловал его. Они не двигались какое-то время. Был конец тяжелого дня, и будь он проклят, если не может поцеловать своего парня. Артур закатал рукав Мерлина и оставил мягкий поцелуй на его черной метке. После, Мерлин, поскольку уже знал, что Артур хотел сказать, прошептал: – Я тоже тебя люблю.