Бейзил плохого не посоветует.

Ей надоело быть культисткой и бегать по холодным, затхлым, сырым коридорам с приторно-сладким, каким-то маслянистым и тошнотворным запахом. До зубовного скрежета, до ужаса, до нервной дрожи в пальцах. Но прямо сказать об этом Ворону — просто самоубийство, при мысли об этом волосы шевелятся на голове, и девушка лишь мимоходом удивляется, как они ещё не поседели после многочисленных кошмаров с Роком в главной роли. Но она должна, обязана хотя бы попытаться. Только почти всегда, когда она подбирается к сути, и де Виро смотрит на неё своими тёмными глазами, голос предательски дрожит, а с губ слетает не относящаяся к делу чепуха. Она дошла до того, что примерно обрисовала ситуацию Бейзилу. Тот выслушал с неожиданно серьёзным лицом, почесал в кучерявом затылке, затем улыбнулся, ободряюще похлопал её по плечу и потащил в таверну. Там напоил брагой за свои деньги. Ну, как свои… Вытащенные из её же кошелька. Ну и что? Зато он настоящий друг, не бросивший в минуту отчаянья. Даже дал совет, как действовать. И подтолкнул к выходу из таверны. Знал бы он, кто был тем самым нещадным тираном, бессовестно гоняющим симпатичную девушку по всем самым противным местам подземелья. Та же, окрылённая градусом, уже строго по синусоиде петляет к старому фонтану. Де Виро находится быстро. Кривя губы, начинает что-то говорить… Она решительно его перебивает повестью о своей нелёгкой судьбе. Не ожидавший такого поворота событий Ворон пару минут стоит в замешательстве, затем шумно вдыхает воздух и понимает. — Пьяница, — говорит он и добавляет что-то язвительное по поводу несовместимости гордых культистов и выпивки. Обиженная девушка уверяет его, что она ни в одном глазу, пошатывается и хватается за плащ де Виро, чтобы не упасть. Плащ предательски трещит, его носитель практикуется в испепелении одним лишь взглядом, без помощи знаков. Терпит неудачу. — Какой же ты холодный, — констатирует печально де Вер, щупая ткань плаща, затем случайно забирается под него и торжествует. — Ага, потеплел! Я согрела тебя, имей в виду, за тобой должок! — общение с Бейзилом принесло свои плоды. Ворон молча смотрит на неё, продумывая, как будет утром делать ей разнос. Сейчас не подействует. Не подозревая о предстоящих неприятностях, де Вер пытается забрать у него плащ. В голове запоздало мелькает понимание, что стоило перед своим походом восстановления справедливости заглянуть домой и одеться потеплее. Рок пытается выбраться из её хватки. В полную силу нельзя — ещё отлетит, поскользнётся и упадёт куда-нибудь, ищи потом замену. Мимоходом вспоминает, как его, «зелёного» новичка, несколько раз заставляли провожать хлебнувшую лишку янтарного вина Рене до дома. Та буквально висла на нём, весело напевая что-то под нос и пытаясь пустить себе кровь, чтобы научить «млодое поколение» новым знакам. Пару раз у неё получилось, но нарисовать ничего путного подрагивающими руками не вышло. Невольно дёрнувшись от этих воспоминаний, Рок буквально тащит на себе хихикающую девушку. Та говорит что-то о независимости и своих правах, но он не слушает, стараясь вообще не замечать ни цвета и запаха, ни звука и тепла, исходящих от развесёлой культистки поневоле. Только старательно продумывает свою речь, которая позже разнесёт наглую девчонку в пух и прах. Она в сторону спиртного и взглянуть не посмеет! И вообще в Подземелье жить будет, подальше от развращающих заведений типа таверны на площади. Нечего там делать. Пусть примется, наконец, за работу. Де Вер ощущает, что её кладут на что-то холодное — то ли на скамью, то ли на камень, то ли вообще на алтарь для жертвоприношений. Она не знает и не интересуется, во всяком случае. Ведь в это самое время Рок столь опрометчиво наклоняется к ней в надежде вернуть свой плащ! Она хватает маску за клюв и снимает её, кладя где-то по соседству. Затем хватает опешившего от её наглости Ворона двумя руками за уши, притягивает к себе и целует так, что у него округляются глаза и кончается воздух в лёгких. Он отдирает от себя девушку, дрожащими руками хватает маску, одевает, и уже из прорезей удостаивает де Вер мрачного взгляда. Та привстаёт на локтях, Рок торопливо убег… тактически отступает. В голове появляется уверенность, что алкогольные пары явно передаются воздушно-капельным путём. И если он останется с этой… гм, особой в одной комнате… да что там, на одном этаже, то вполне может сдуру с ней повенчаться (или вообще пожениться, не приведи предки), а потом ругать себя всю жизнь. Губы смотрящей ему вслед де Вер медленно растягиваются в мечтательной, хищной улыбке. Она снова ложится на бок, хмыкает, затем переворачивается на спину и уверенно произносит, глядя в темнеющий над ней потолок: — Он меня любит… Нет! Он от меня просто без ума! Эйрун, выходи, сейчас научу тебя как мужиков очаровывать! Того же Рея, например… *** Её лицо сливается с волосами. Девушка смотрит куда угодно, но только не на Ворона, приподнявшего бровь Рейнарда или такую же красную Эйрун. Все по достоинству оценили монолог Войны о вреде пьянства. В итоге Рейнард сдержанно улыбается и изредка издаёт странные хмыкающие звуки, вспоминая взъерошенного Ворона, у которого никак не получалось нормально надеть маску и благостную Эйрун с бутылкой неизвестно где отрытого янтарного вина... Ученица Ворона нервно сцепила пальцы в замочек и искоса посматривает на Чуящего. Де Вер… В общем, даже Ворон понял, что он малость переборщил. Помолчал, обвёл задумчивым взглядом аудиторию… Взял изъятую у Эйрун бутылку, открыл, налил желтоватый напиток в бокалы, добытые тем же путём и той же особой, что и вино… — А… — выдавила де Вер. — Пей, — перебил Ворон, вздохнул, оглядел присутствующих ещё раз. И налил всем.