Не нужна

Я иду по улице. Новые, чистые, белоснежные кроссовки становятся грязными после шлепков по грязи. В голове были воспоминания о прошлой ночи с какой-то горячей красоткой. Да что уж тут говорить, я даже её имени не помню. «Больше не больно, Погиб, потерялся, В огромном городе холодных губ». Зайдя в подъезд, я побоялся заходить в квартиру. Мать осудит снова. Вот бы сдохнуть. Я облокотился на холодную стенку и стал копаться в карманах в поисках зажигалки, сигареты я нашёл сразу. Мех старой куртки пропах сигаретами, и от этого запаха было противно. Я медленно затянулся и выпустил дым. Нихуя не успокаивало. Истерично засмеявшись, я сел на ступеньки и начал курить до того момента, пока мне не стало совсем хуево. «Да и похуй. С кем только, с чем только он еще не наигрался, Под крик винилов самых модных групп. Почему же внутри так пусто? Ни намека на чувства. Может быть, слишком много прохавал он, Может быть, докопался до самого дна». Со скрипом дверь отворилась. На пороге встретила мать. Я проигнорировав её ругань, отправился в свою комнату, в которой заперся сию же минуту. Сняв вонючую куртку и бросив её на пол, я начал постепенно раздеваться, пока дело не дошло до трусов. Я устал. «Все капризнее сердце. Мой герой все старше, Как Ельцин, вечно бухой и уставший. Мячи перестали лететь в кольцо. И не помогает, и не помогает уже бухло». Я открыл двери и пошёл за тазиком. Налив туда кучу моющего средства и залив все это холодной водой, я вздохнул и понес это в свою комнату. Бросив куртку в тазик, я начал её стирать. Грязные пятна и запах не смывались, и я бросил это дело. Заглянув на кухню, я понял, что мне даже нечего пожрать. Мама питается на работе, я пропадаю целыми днями, готовить не для кого. Отец-то нас бросил. Я налил себе молока и отыскал в шкафчике упаковку пряников с мёдом. Хоть чем-то я могу утолить свой голод. Присев на стул, я включил телевизор, где рассказывали про каких-то сектантах-сатанистах. А не плохая идея. Ах, да, я пробовал этому ебанутому дьяволу продать свою душу, тот пришедший с какой-то девчонкой, отказался, мол ему такие души не нужны. Не нужна моя душа. До чего докатился, горемычный. Не заметил я, как пачка опустила, и есть стало нечего. Вернувшись в свою комнату, я снова там заперся и сполз вниз по двери. В голове затаилась лишь одна фраза: «Твоя душа мне не нужна». — Что ж, начнём сначала жить…