Философия боли

Страх боли заложен в человеке с самого рождения, и он всеми силами старается ее избежать. Но больше всего он боится не самой боли, а наслаждения, которое он может получить. Большинство людей настолько скудны умом, что опровергают это, называя извращением само понятие порока. Любые плотские наслаждения вызывают у них безотчетную панику. Боязнь свободы. Боль освобождает нас, ведь самые изысканные наслаждения возможно получить, лишь пройдя через муки. Сладкие, трепещущие, будоражащие сознание муки. Сладость, истома, легкость тела служат наградой для тех избранных, которые не испугались своего собственного тела. Жизнь сера без сладостных удовольствий, столь запретных, что раньше о них нельзя было говорить вслух. Кто сказал, что содомия это грех? Пошлость, разврат, похоть являются синонимами наслаждения, трепета, ласк. Эстетика крови, стекающей по телу, гримас боли, смешанных со стонами - невозможно себе представить более сладкой смеси. Мир не поделен на зло и добро, добродетель и разврат; это наша природа. Природа наслаждения, настолько неописуемого, что невозможно подобрать эпитеты, чтобы описать все возможные эмоции, которые испытывает человек, познав, настолько грехи сладкие. Радость победы над серым обществом, осуждающим свободу тела и разума, свободу от предрассудков и моральных принципов. Добродетельные люди - самые большие лицемеры, которые днем осуждают, а ночью придаются сладкому греху. Такие люди опасны как для общества, так и для самих себя. Их жизнь оскверняет существование наслаждения, которое должно быть открытым и дарить радость, а не страх разоблачения. Жизнь слишком коротка для молитв, так мала, и так много можно сделать за столь короткий отрывок времени. Заложники своих страхов, своей чистоты и непорочности никогда не будут счастливы настолько полно, чтобы их душа пела, возвышаясь над Землей и солнцем, их тела не будут трепетать в предвкушении наслаждения. Именно когда плеть касается тела Нэйта, он становится одним целым с Михаэлем. Два разума, познавшие всю мудрость мира, познают самые сладкие его грехи. Тело блондина трепещет от наслаждения, с его губ срываются крики и стоны. Этот незабываемый миг, когда маски наконец сброшены, открывая истинные лица и имена. В эти редкие мгновения они счастливы. Михаэль никогда не видел ничего более прекрасного, чем это бледное, дрожащее тело, по которому тонкими струйками стекает кровь. Светлые волосы прилипли к лицу, алые губы приоткрыты в новом стоне. Стройные ноги, худая талия, изгиб спины, тонкая шея - все это заставляет сходить с ума. Хочется быть нежным и грубым, любить каждый миллиметр желанной плоти, наслаждаться гладкой кожей и жарким ртом. Руки Нэйта прикованы у него над головой цепями к крюку, свисающему с потолка, но настолько, чтоб ногами он мог касаться пола. В белоснежные волосы вплетены белые розы наподобие венка. Сейчас он представлял саму чистоту и непорочность, закованную в узоры разврата. Даже под страхом смерти Михаэль не смог бы оторвать глаз от этого венца природы. Но и сам он не уступал в красоте своему юному любовнику. Высокий, статный, сильный, властный, с пронзительными голубыми глазами и пшеничными волосами, спадающими на плечи. В своем облике он излучает желание и является сосредоточением греха. В его образе живет дыхание жизни и свободы, настолько запретное, что к нему тянутся все мотыльки, но сгорают в этом неконтролируемом огне. Их редкие встречи всегда желанны. Болью управляет только любовь. Ведь если обрезать шипы, останутся только розы. Михаэль медленно подходит к любовнику и проводит пальцами по его груди, Нэйт дрожит и, открыв глаза, смотрит на лицо своего мучителя. Ему не больно, это лишь реакция тела, когда разум свободно парит, получая наслаждение. Самое невозможное удовольствие можно получить только добровольно. Насилие без согласия портит всю эстетику наслаждения от запретного. Самые страшные извращения меркнут от отвращения. Невозможно освободить свою душу, будучи заложником своих страхов. Многие привратники боли так и не поняли до конца сути, насильники никогда не будут свободны. Нэйт разделяет философию своего любовника, он ненавидит лицемерие и никогда не смог бы противиться себе. Все думают, что он точно знает, где зло, а где добро, но на самом деле для него эта грань размыта серой краской. Конечно, убийство невинных - это зло, а спасение умирающего - это добро. Но то, что происходит сейчас, зло? Обоюдное наслаждение не может быть запретным. Михаэль резко сжимает подбородок Нэйта и целует его, кусая губы и тихо рыча, прижимая к себе его тело. Ладони немца слегка шершавые и горячие, но вместе с тем - нежные и грубые. Он никогда не бывает холодным, только иногда его голубые глаза превращаются в лед. Все вокруг него загорается от одного лишь прикосновения. Нэйт никогда не был исключением. От резких движений цепи сильнее впиваются в худые запястья, оставляя яркие полосы, сдирая кожу. После Михаэль долго целует их, невесомо проводя пальцами по ранам, но это только после. В такие моменты жизнь сливается для них в один большой водоворот, где нет слова "нет". Они слишком долго избегали друг друга, чтобы теперь бежать от своих чувств, слишком сильных для простых смертных. Они никогда не были такими, как все, поэтому всегда были свободны. Михаэль нежно проводит пальцами по соскам любовника, лаская и оттягивая их. При этом кусает зубами шею, оставляя багровые отметины на бледной коже. Вторая рука спускается вниз и сжимает зад. Нэйт выгибается навстречу любовнику, прижимаясь к нему всем телом. От каждого его прикосновения он готов пылать, умирать и возрождаться снова и снова. Немец освобождает руки юноши и кладет его на пол, начиная медленно проводить пальцами по его ногам, резко разводя их в стороны. Михаэль снова заковывает руки Нэйта в наручники, проводя ногтями по рукам, плечам, груди, животу, заставляя любовника сильнее выгибаться навстречу мучительным ласкам. Жизнь для них не имеет значения и вместе с тем является самым ценным. Очень часто Михаэль не может остановиться в своих ласках. Его кнут перестает дарить наслаждение, распарывая кожу до мяса, оставляя на спине шрамы. Нэйт никогда не забудет, как его любовник поставил ему клеймо в виде буквы «М» у сердца. Раскаленное железо приближалось к его телу, а после - невыносимая боль и запах паленого тела и озноб. Возможно ли, что после этого их отношения изменились? Но теперь, даже когда Нэйт один, клеймо начинает жечь от одной мысли о Михаэле. Для всех боль - понятие относительное. Кто-то готов взвыть от укола в палец, а кто-то может терпеть "железную деву". Но боль не стоит терпеть, ей нужно отдаваться, растворяться в ней, принимать ее. И тогда все тайны мироздания упадут вам в ладони. Люди боятся того, чего не могут понять, что им чуждо. Страх перед неизвестным. Михаэль сжимает талию возлюбленного и резко входит в податливое тело, вызвав у Нэйта крик наслаждения. Они всегда смотрят друг другу в глаза, всегда тесно прижимаются, их стоны всегда сливаются в один. Нет большего удовольствия, чем входить в это тело - грубо, жестко, быстро, резко и глубоко. Михаэлю всегда мало, его движения всегда причиняют боль, ведь та всегда запоминается лучше нежности. Шипы от роз начинают впиваться в голову Нэйта, белоснежные волосы окрашиваются в алый, а кровь стекает по лицу. Нет ничего более возбуждающего, чем красное на белом. Жизнь никогда не была более свободной, чем сейчас, когда сперма заполняет задницу Нэйта, стекая по бедрам. Чувство наполненности, восторга, экстаза. Михаэль притягивает к себе любовника и целует. Боль, нежность, трепет. Он прижимает к себе хрупкое тело, лаская его пальцами. Он не знал, есть ли Бог. Он всегда рассчитывал только на себя, презирая всех тех, кто слепо верит в религию. Но он не отрицал и того, что он может существовать. Господь не властен над людскими чувствами и мыслями, он предлагает выбор, а человек выбирает дорогу. Возможно, все это - наказание за давний грех женщины. Но Михаэль никогда не считал содомию грехом. Жизнь никогда не была более полной и правильной, чем сейчас, когда он прижимает к себе возлюбленного. Им не нужны слова, чтобы знать мысли друг друга, ведь у них одна философия.