Пламя моей души

      Этим утром я проснулась с острым чувством, что должно что-то произойти. Уже почти две недели, с того визита родственников Хибари, я ощущала приближение чего-то, знала, что что-то изменится. Я была уверена, что родственники Хибари не принесут больших проблем, но ждала, что привычная жизнь пошатнётся. Нервы ли это, простой мандраж, или же предчувствие? Предчувствия меня никогда не обманывали, но в то же время они никогда рано не трезвонили. Даже пламя в последнее время всё жёстче пытаюсь сдерживать.       В сомнениях, идти ли мне в школу или сказаться больной, я сидела за завтраком. Нана заметила мою отстранённость, и я призналась, что плохо себя чувствую. К сожалению, температуру она у меня не нащупала и, как и многие японские мамы, жутко противилась прогулам.       Нана была занята и попросила меня сходить разбудить братца. Зайдя в комнату Тсуны, я тут же обнаружила свалку самых разнообразных вещей, через которые пришлось переступать.       — Савада Тсунаёши! Ты провалил тест! — сказала я громко самым строгим голосом, на который была способна.       — А-а-а! — немедленно проснулся братец. — Нет! Не снова!       Он слишком сильно размахивал руками и, запутавшись в одеяле вконец, упал с кровати прямо на пустой пакет.       — В школу опоздаешь, — уже обычным тоном сообщила я. — Убери весь этот хлам в комнате.       — Это рабочая обстановка! И вообще, моя комната, что хочу, то и делаю! — взвился он с опухшей ото сна физиономией.       — Да-да, завтрак ждёт, — сказала я, уже покидая комнату.       Не успела я выйти, как едва не наступила на ребёнка в строгом чёрном костюме его размера и шляпе, повязанной оранжевой лентой. Он с любопытством рассматривал меня чёрными глазками. При ближайшем рассмотрении в руках ребенок держал небольшой чёрный чемоданчик. На шляпе сидела какая-то заколка-хамелеон, а пиджак сбоку чуть топорщился.       — Чаос!       — Ты ещё кто? — у меня невольно перехватило дыхание.       — Я репетитор! — громко сказал он своим детским голосом с совершенно серьёзным видом.       — Кира-чан, это репетитор Тсу-куна, — донесся голос Наны с первого этажа.       — Спасибо хоть не на трёхколесном велосипеде, — проворчала я и уже громко сказала, чтобы она слышала. — Окаа-сан, предупреждать надо, когда впускаешь в дом посторонних!       — Но он ведь такой маленький и милый! — Нана подошла к лестнице. — Совсем безобидный.       — Да ему только не хватает слов: «Я хочу сыграть с тобой в одну игру»! — возмутилась я. — Окаа-сан, ты совсем, что ли, ужастиков не смотришь?       Ребенок ухмыльнулся. Именно ухмыльнулся, а не улыбнулся. Еще и голова большая какая-то, прям как у той игрушки. Интересно, сколько ему лет? Так вроде бы на трёхлетнего ребёнка смахивает, но какая-то неправильность цепляет глаз. Например, маленькие ручки. Хотя если чуть повернуть голову и сменить угол, то тело — тоже. Или ему меньше? Вполне может быть, этот чёрный строгий костюм придаёт ему серьёзности.       — Я не соглашался на репетитора, окаа-чан! — из комнаты вылетел впопыхах одетый братец и тут же замотал головой:       — А? Где он?       — Перед тобой, — ехидно сказала я, отойдя в сторону, чтобы ему лучше было видно.       — Савада Тсунаёши, я хочу сыграть с тобой в одну игру, — сказал со всё той же ухмылкой ребёнок.       — И-и-и! — взвизгнул тоненьким голосом Тсуна, подпрыгнув на месте.       Тоже, видимо, уловил ассоциацию. В следующий момент он выдохнул и заулыбался.       — Очень смешно, имото, — с укором посмотрел в мою сторону.       — Савада Тсунаёши, я полностью серьёзен. С этого дня я твой новый репетитор.       — Послушай, малыш, — Тсуна присел на корточки, чтобы быть вровень с ребенком, и заулыбался, — я не знаю, кто ты, но эти двое над тобой точно пошутили. Мне пора собираться в школу. Имото, присмотри за ним, раз уж это твоя шутка, — недовольно посмотрев на меня, братец вернулся в комнату переодеваться.       — Вообще-то, мне тоже надо в школу, — посмотрела я на странного ребёнка. — Но я хотя бы уже собралась, так что идём пока вниз.       — Хорошо, Савада Акира, — кивнул серьёзно ребёнок с самоуверенной улыбкой одними губами.       Я задержала взгляд на его лице, а потом одёрнула себя и направилась к лестнице.       Ребёнок меня очень насторожил, хотя я признавалась себе, что он просто ребёнок. Наверняка, когда играл, случайно забрёл к нам во двор, вот Нана его и впустила, когда почту проверяла. Порой странности — не более чем плод воображения.       — Так как тебя зовут? — спросила я, вдруг осознав, что он так и не представился, уже зная наши имена.       — Реборн.       — Вот, взгляни-ка, Кира-чан, — Нана с улыбкой протянула мне за обеденным столом сложенную листовку.       «Я воспитаю вашего ребёнка так, что он станет новым лидером своего поколения. Я молод и хорош собой. Возраст и таланты ребёнка не имеют значения. Репетитор Реборн».       Судя по виду Наны, она воспринимает это как игру ребёнка. Считает и записку, и строгую одежду — милой. Если подумать, то я в его возрасте была где-то такой же и так же умиляла взрослых своей серьёзностью. Этот Реборн хорошо говорит на японском, хотя редко какой ребёнок так может в этом возрасте. Возможно, он сам сможет облегчить нам задачу.       — Реборн, ты помнишь, где ты живёшь? — спрашиваю у малыша. — Как зовут родителей? Их телефон?       — Я сказал, что не шучу, — твёрдо повторил ребенок. — Вот моя визитка. Мой внешний вид результат генетического сбоя, поэтому не переживайте на этот счёт. Я профессионал в своем деле.       — Прости, Реборн-кун, — всплеснула руками Нана, неожиданно для меня восприняв его серьёзно. — Тебе, наверное, даже проще находить подход к детям. Что ж, решено, я нанимаю тебя репетитором своего сына.       — Окаа-сан, я понимаю, что неудобно отказываться, но он у нас только что появился на пороге дома. Так репетиторов не нанимают даже понарошку.       — Спокойно, Акира, — заверил меня ребёнок. — Мои методы решительны, и я не люблю откладывать всё на потом.       Я с сомнением уставилась в его странные глаза. Как тут прикажете реагировать? Вот и я не знаю. Не вытаскивать же этого ребёнка силой из дома. Даже если бы хотела, у меня всё равно времени нет. Вот, Нана дома остаётся, пусть занимается. Через пару часов малыша начнут искать, вот тогда она перестанет ему подыгрывать.       Тсуна спустился с лестницы и от спешки поскользнулся на предпоследней ступени, едва успев удержаться за перила. Подошёл и сел за стол, бросив взгляд на ребёнка.       — Вы выяснили, чей он? — спросил, схватив тост.       — Тсу-кун, это Реборн — репетитор. Я совершенно серьёзно, я уже наняла его, — Нана передвинула Тсуне его письмо. — Он должен подтянуть тебя по учёбе.       — Что?! — раскрыл братец рот от удивления, пробежавшись по строчкам. — Что за псих мог написать такое объявление? — громко возмутился, а затем бросил взгляд на Реборна. — А! Это всего лишь ребёнок. Хватит уже надо мной прикалываться. Прости, малыш, но мне совершенно нечему у тебя научиться. Окаа-чан отведёт тебя домой.       Я широко открыла глаза, почуяв вспышку пламени, а уже затем заметила, что Реборн садится обратно на стул, ударив Тсуну под дых маленькой ручкой. Нана как раз повернулась спиной, чтобы выйти зачем-то на кухню.       — Начнём, — ухмыльнулся ребёнок. — С этого дня я приступаю к своим обязанностям и присмотрю за тобой.       Тсуна с пару минут приходил в себя, а я не знала, что сказать. В конце концов, решила просто смолчать. Удар обычного ребёнка может быть болезненным, но даже трёхлетний ребёнок, усиленный нехилым таким пламенем… Я хорошо могу себе представить эту силу.       — Что это было? — проныл братец, потирая лицо. — Эй! Это ведь ты сделал?! Мне плевать, что ты ребёнок, ты за это ответишь! Ась? — только и вымолвил он, как я повторно ощутила вблизи пламя, чем-то похожее на силу Рёхея, а Реборн, схватив Тсуну за галстук школьной формы, перекинул его со стула на пол.       Вопросов о природе чудовищной силы этого ребёнка у меня больше не осталось. Похоже, в город прибыл очередной зубр. А Тсуна не боится этого странного малыша. Когда не надо, он, похоже, стал очень смелым. Чтобы избавить Тсуну от дальнейшего избиения обидчивым ребёнком, я сказала:       — Уже пора выходить. Спасибо за завтрак, окаа-сан! — чуть повысила голос, чтобы Нана услышала.       — Да! Надо не опоздать! Меня уже, наверное, ждут! — подскочил Тсуна.       Тсуна спешил вперед к месту встречи с Иригаей и Нэндо. Дом я покинула вторая, не желая дольше оставаться один на один с Реборном. Я нарочно свернула с улицы, сделав небольшой крюк. Мне надо было обмозговать сложившуюся ситуацию и сконструировать свою модель поведения. Это, видимо, тот, кого отец Хибари называл Аркобалено, и я совершенно оказалась не готова к его появлению прямо в моем доме. Я уж молчу про его обманчивый внешний облик. С одной стороны — обычный ребёнок, пока молчит, с другой — куча доводов в пользу именно наставника для будущего главы.       Когда я вернулась на обычный путь своего следования, то застала любопытную картину за поворотом. Киоко присела перед Реборном, а сбоку тушевался братец с друзьями.       — Кира-чан! — заметила она меня и помахала рукой. — Ой, а нии-сан не смог долго ждать и побежал тебе на встречу.       «Киоко, — мысленно взмолилась я. — Пожалуйста, молчи, этот ребёнок не должен многого узнать».       — Ну, думаю, сделав круг, он поймёт, что разминулся со мной, и пойдёт всё-таки в школу, — сказала я вслух. — Идём?       — Да. Хана уже, наверное, в школе.       Хорошо, что Ямамото пока не видно. Встретила я его у ворот школы, а ведь с тех пор, когда он в этом году перешёл в среднюю школу, он постоянно либо всё так же встречает на пути, либо ждёт у ворот. Странно, что ему не надо на тренировку перед занятиями.       — Доброе утро, Кира, Киоко-чан, — кивнул он.       — Доброе утро, Ямамото. Доброе утро, Кусакабе.       Оба парня уставились на меня, а я поняла, что слишком взволнована и, вопреки своим привычкам, поздоровалась по фамилиям, как с остальными одноклассниками. В моем исполнении это выглядит настораживающе.       С Ямамото я попрощалась в коридоре, хотя он всё ещё странно на меня поглядывал, думая, что я не вижу. Перед звонком в класс влетел Рёхей, громко поздоровавшись.       День пролетел совсем незаметно. Учебный материал проходил мимо моего сознания, занятого более жизненно важной проблемой. Во время обеда пришли Хана с Киоко. Встретив Кёю на его крыше, я не стала там задерживаться, коротко спросив:       — Готов?       Ответ мне не требовался, потому я быстро сбежала по лестнице вниз. Надеюсь, он поймёт предупреждение. Хотя на нём прибытие такого странного репетитора скажется в меньшей мере, но сообщить следовало.        Домой после уроков я возвращалась в смешанных чувствах. У Рёхея и Такеши должны были идти тренировки после уроков, но я все равно оглядывалась, чтобы случайно с ними не пересечься.       Наконец, я оказалась дома, и тут мой взгляд по привычке опустился на стержни двери… Я долго отучала Нану и Тсуну входить без разрешения в свою комнату. Чтобы проверить, нарушала ли Нана запрет, я оставила простой грифельный стержень в стержне обычной европейской двери. Если не вытащить его и открыть дверь, он беззвучно разломится и даже не упадёт на пол. Нана удивлялась, откуда я знаю, что она заходила, пока меня не было, а я просто убеждалась, что это была она. В итоге к сегодняшнему дню я имею Нану и Тсуну, которые бы точно не зашли в мою комнату, и поломанный стержень.       В комнате всё стояло на своих привычных местах. Обычно даже немного не так повернутая вещь цепляет внимание. Я включила компьютер, но, когда уже загружалась система, поняла, что там ничего такого не оставляла. Всё, что действительно важно — это потайное дно в ящике и тайник для формы Азазеля под половицами. Да, я их выковыряла, но, выходит, оно того стоило. Ещё одна проверка, трогал ли кто-то второе дно в ящике — это тонкая нитка, оказалась нетронута, и я выдохнула. Если бы этот ребёнок нашёл тетрадь, мне была бы хана. Следующим я проверила второй по важности тайник с формой и маской. Всё оказалось на месте. Похоже, малыш не утруждает себя серьёзными поисками, считая, что мне нечего прятать так серьёзно. Или же просто у него не было достаточно времени. Когда я складывала половицы обратно, в дверь быстро-быстро постучали.       — Имото, имото! — позвал нервный голос Тсуны.       Выпрямившись, я разрешила войти и увидела бледного братца с бегающим взглядом и нервно дрожащими руками.       — Что случилось? — прищурилась я.       — Спасай, имото! Киоко-чан меня ненавидит! Я не смогу больше выйти на улицу!       — Давай по порядку, — попросила я, перебив истерические вопли с хватанием за голову.       — Я признался Сасагаве Киоко в своих чувствах, — сглотнул Тсуна. — Прямо перед воротами школы, — его глаза наполнились ужасом. — В одних трусах.       — Ну, то, что Киоко тебя теперь будет презирать, это не самое страшное, — попыталась я утешить его.       — Половина школы наверняка успела увидеть меня в таком виде, — всхлипнул он, снова схватившись за голову. — Что может быть хуже?!       — Старший брат оскорблённой девочки, например.       Тсуна громко взвыл, а я увидела наглядную картину к выражению «рвёт на себе волосы». Если бы он только признался, то ничего страшного, но в таком виде — это уже признак извращения. Только обвинений в эксгибиционизме братцу и не хватало.       — Твоя сестра права, это легко решаемые мелочи. Не нервничай так, Никчёмный Тсуна.       — Это все ты виноват, Реборн! — братец закричал на непонятно когда зашедшего в комнату ребёнка. — Это вовсе не мелочи!       Я не удержалась, неодобрительно посмотрев на репетитора. В таком возрасте даже небольшие проблемы кажутся апокалипсисом, но в этом случае Тсуна реально вляпал свое имя в такую грязь… И самое главное, он совершенно не способен даже попытаться её смыть.       Хотя стоп… Почему Тсуна винит в своих действиях Реборна? Почему братец вообще совершил настолько несвойственный ему поступок?       — Кира! — Тсуна схватил меня за плечи и затряс. — Пожалуйста, помоги мне! Ты же дружишь с Киоко и Рёхеем! Я тебе месяц буду свои сладости отдавать!       Вот, знает же, чем подкупить. Нана нас часто чем-то балует на десерт, и её домашние вкусности зачастую лучше, чем купленные.       — Ладно, я поговорю с ними. Скажи только, зачем ты до трусов-то раздевался?       — Это не я! Это Реборн! Он выстрелил в меня из пистолета, и я оказался уже без одежды.       — Что? — я удивлённо уставилась на ребёнка.       Реборн ухмыльнулся и потянулся за отворот чёрного пиджака. В следующую секунду он держит в руках пистолет, дуло которого направлено на Тсуну. Понимаю теперь, что мне не показалось. У него действительно кобура с небольшим пистолетом.       — И-и-и! Только не снова! — завопил братец.       — Разглашение информации карается смертью. Мне убить тебя, Тсуна? — спокойно поинтересовался ребёнок.       Я протянула руку и пальцем медленно отвела дуло пистолета в сторону. Реборн наблюдал за моими действиями, не сопротивляясь.       — Реборн, убери, пожалуйста, пистолет, это не игрушка, — попросила я, понимая, что холодная сталь под рукой настоящая. Ещё немного — и моё самообладание даст трещину. — В общем, я ничего не поняла, но пошла к Сасагавам. Не могли бы вы выйти, мне надо переодеться.       Когда я осталась одна в комнате и сменила одежду на повседневную, Киоко уже ответила на моё сообщение, но попросила встретиться в городе.       — Киоко, ты хоть можешь мне объяснить, что произошло утром? — спросила я после приветствия. — Что бы мой братец там ни натворил, он наверняка не специально. Просто пал жертвой обстоятельств.       — Да, — кивнула слегка всё же подавленная девочка. — Тсуна-кун выглядит добрым и безобидным. Я думаю, его кто-то заставил это сделать.       «Ты даже не догадываешься, как близка к правде, Киоко», — мысленно ответила я, а вслух сказала:       — Тогда не принимай близко к сердцу, ладно?       — Хорошо, — кивнула она.       — Баллончик с собой носишь? — посмотрела на нее с хитрым прищуром. — Против всяких извращенцев?       — Всегда, — улыбнулась она в ответ.       Помнится, я как-то презентовала его ей на день рождения. После своих слов я думала, как ей помочь чувствовать себе уверенней и защищённой, вот и додумалась.       — Пользуйся, не стесняйся. Даже если это мой братец.       На мое удивление я едва не врезалась в неожиданно шагнувшего наперерез и остановившегося передо мной парня. Эта группа шла нам на встречу, но почему-то остановилась, а не прошла мимо.       — Какие милые девочки. Из какой вы школы? — как-то настораживающе улыбаясь заговорил тот, который едва меня не толкнул.       — Из средней Намимори, — ответила я, как бы невзначай ступая маленький шаг вперёд, чтобы оказаться перед Киоко.       Вот же блин, обычно меня от таких случаев спасает Масато. Ему достаточно припугнуть своей принадлежностью к людям Азазеля и, если совсем туго, помахать кулаками.       — А я думал, из Мидори. Там много красивых девочек. Да только их глава такая заноза!       — Думаю, она бы не согласилась с твоими словами, — спокойно ответила я.       — Да мне вообще насрать на неё и то, что она думает. Она не мой босс!       — Эй, Моти, полегче, — одёрнул один из его друзей. — Мегуми всё же член Альянса. Ямаде-сану это может не понравиться.       — Да ладно тебе, где они сейчас? Разве кто-нибудь из них слышит меня? — легкомысленно ответил ему парень.       — Подожди минуту, — попросила я, достав мобильный и начав набирать номер. — Как говоришь тебя зовут? Моти, да? — в этот момент трубку быстро взяли, едва я успела услышать первый гудок.       — Ямада-сан, ваши ребята плохо себя ведут, — спокойно сообщила я в трубку, смотря усталым взглядом на опешившего Моти.       «Савада-сан, будьте добры, скажите, где вы сейчас и где я налажал», — так же деланно спокойно попросил басовитый голос Фуюки с того конца.       Связаться прямо на глазах у остальных с Фуюки я не боялась, так как в школе за два года часто пересекалась не только с ним, но и с многими другими ребятами. Чисто формальных знакомств у меня было море, а Фуюки был хорошо известен многим даже заочно. Так что я вполне безбоязненно могла изредка обратиться к нему напрямую, естественно, соблюдая дистанцию. Всё вполне безопасно, тем более что многим за эти годы даже за пределами банды Азазеля стало известно о строгом правиле: не приставать к девочкам.       В отличие от самого Азазеля, его лидеры пользовались большой популярностью. Ничего странного, что у меня оказался телефон семпая, многие ими просто обменивались. Только не каждый находил в себе смелость позвонить. Да и мне такое положение вещей с популярностью лидеров было на руку. Меньше шанс, что наше близкое знакомство заметят.       — Это чего это ты? — выдавил нервный смешок тот же парень. — Да ты ж блефуешь. Точно!       — Босс строго-настрого запретил к девочкам приставать, Моти, — мрачно сказал ему второй дружок.       — Да я чё? Я просто поговорить подошёл, я ж ниче не сделал! — оправдывался тот.       — Он у нас новичок, — пояснил третий парень.       — Понятно, — отозвалась я. — Пошли, Киоко?       Киоко схватила меня за локоть обеими руками, продолжая испуганно коситься на парней. Не успели мы дойти до конца улицы, как нас едва не сбила громадина. Я думала, Фуюки пришлёт кого-то из ребят разобраться, поэтому удивилась, увидев его и еще одного парня. Хотя, чему удивляться, он просто, наверное, был где-то поблизости.       — С-савада?! Чан… — выговорил он, от неожиданности не сразу сообразив, как надо общаться на людях. Впрочем, он быстро собрался:       — Вам не причинили неудобств?       — Нет. Один повёл себя нагло и невоспитанно, остальные ничуть ему не мешали, — пожала я плечами.       Хотя, что я требую, банды есть банды. Я с Фуюки и так пытаюсь их как-то воспитывать, раз уж остальных воспитателей они игнорируют.       — Кто это с тобой?       — Сасагава Киоко, — представилась девочка несмело.       — Приятно познакомиться. Надеюсь, вы простите их за невоспитанность. У нас есть честь и свои правила, мы не плохие ребята.       — Понимаю, Ямада-семпай, — кивнула Киоко. — Мы тогда пойдём?       — Не буду задерживать.       Фуюки прямо сама галантность, а по виду не скажешь, что он на такое способен. За время с нашего первого знакомства он сильно изменился, если вспомнить того Фуюки при нашей первой встрече.       — Савада-чан, — с трудом выдавил это обращение парень. Всё же ему что-то мешает так ко мне обращаться. А когда-то он так запросто мог ляпнуть и даже похуже. — Отойдём на минуту? Рюске, ты пока с парнями пойди разберись, я позже подойду.       Его друг кивнул, взглянув на меня и Киоко, а затем поспешил по улице. Мы отошли немного от девочки в сторону.       — В чём дело? Что-то срочное? — спросила я, надеясь, что это не так. Мне за сегодня уже потрясений хватает.       — Нет. Это я хотел спросить, — заглядывая мне в лицо сверху. — Савада-сан, вы выглядите… нервно, — сказал, будто пытаясь подобрать слово. — Честно говоря, я сперва подумал, что случилось что-то серьёзное. Но раз уж меня бить не собираетесь, может, поясните?       — Нет, — коротко ответила, давая понять, что разговор окончен.       Фуюки стоял, напряжённо замерев. Будто и вправду ожидает, что за такой вопрос тут же последует возмездие. Так он ничего серьёзного не натворил, чего волнуется-то? Да, я не подарок, могу и ударить, но только потому, что других методов не понимают, он мне сам это долгое время внушал, но только тогда, когда вина серьёзная. А теперь ощущение такое, что я монстр какой-то и каждый день по щам кому-то даю.       Отметая все его сомнения, я вернулась к Киоко и повела её обратно домой, чтобы затем отправиться на поиски Рёхея.       — Кира-чан, насчет Тсуны-куна… — продолжила прерванный разговор Киоко. — Он в самом деле ничего ужасного не сделал. Это ведь не противозаконно — признаться кому-то в своих чувствах? Так что мне не за что злиться на Тсуну-куна.       — Хорошо, Киоко, я передам ему.       Рёхея я нашла на знакомом маршруте у горы. С пятой попытки я таки до него дозвалась, и он остановился. Отдышавшись, я попросила его сделать перерыв.       — Так в чём дело, Кира-чан?       — Слышал, что мой братец вытворил сегодня утром?       — Киоко в чувствах признался? А! Про это знаю.       Я удивлённо уставилась на спокойного, не кричащего нечто вроде: «Я вызову его на ринг!» — боксёра. Нет, я решительно не понимаю, что происходит.       — И ты слышал, как он это сделал? — осторожно уточнила я.       — Экстремально страстно! — у боксёра загорелись глаза. — Твой брат, оказывается, экстремально смелый! Мне такие люди нравятся! Думаю, я приглашу его в свой клуб!       — О, здорово, — я облегчённо выдохнула.       Я присоединилась к тренировке Рёхея, чтобы физической нагрузкой выгнать тяжёлые мысли, к которым прибавилось кое-где необычное поведение Рёхея. Я знаю его как облупленного и уловила что-то неправильное. Вернуть разговор в то русло, чтобы откопать, что меня так насторожило, больше не вышло.       Вернулась домой поздно, но к ужину успела. И с удивлением увидела за столом Реборна. Нана пояснила, что он будет проживать с нами и кушать за одним столом. Она уже успела подписать контракт, где это оговаривалось. Я с неё поражаюсь.       — Тсуна, с прискорбием вынуждена тебе сообщить… — начала я печальным тоном. Братец задержал дыхание. — …Что Киоко не злится на тебя, а Рёхей вроде бы не желает тебе жуткой смерти.       — Я так рад! — выражение лица мгновенно стало блаженным. — Имото, не пугай меня так! Спасибо, что поговорила с ними!       После ужина я заперлась у себя в комнате. Заменённый грифель оставался на месте целым, значит, Реборн ограничился единичным обыском. В том, что это его рук дело, я даже не сомневаюсь.       Сев за рабочий стол, я вырвала лист из тетради и начала на нем записывать всё, что за сегодня произошло, попутно отмечая свои мысли. Это требовалось, чтобы устаканить кашу в голове.       Итак, я не ожидала Реборна, в таком виде, да ещё так быстро пробравшегося в дом. Видимо, это и есть тот Аркобалено, о котором говорил отец Хибари. Я-то, наивная, думала, что в городе появится ещё один особый наблюдатель и что меня о нём известят мои осведомители. Но настолько близко наблюдателя я не ожидала. К тому же Аркобалено — это фамилия или подставное имя? Реборн — тоже, скорей всего, кличка. «Возрождённый, возродившийся», возможно, это что-то значит, надо запомнить.       Телефон тренькнул, оповестив о сообщении от Мураками.       «Выкладывай, что произошло. Ещё один особый спарринг? Или ты где-то прокололась? Скажи, я куда быстрей всё решу».       Не став отвечать сразу, я снова взялась за ручку.       Реборн в доме будет видеть всё. Все отлучки, всех людей, с которыми я общаюсь, переписываюсь или созваниваюсь. Он бесцеремонный и наглый. Он уже доказал, что может забраться в личные вещи и незаметно подкрасться. Скорей всего, он и вправду не ребёнок, пусть и носит на шее жёлтую пустышку. Хотя, он только её называет пустышкой, на деле это просто жёлтый шарик, прикреплённый к основанию. Выглядит как украшение. Кстати, цвет силы Рёхея тоже жёлтый, и пламя Реборна, которое я почувствовала, очень похоже на оное у боксёра. Только, в отличие от него, Реборн очень хорошо контролирует свою силу и пользуется ей, я уже молчу, что наверняка она будет мощней.       Ещё Реборн, по словам Тсуны, чем-то выстрелил в него из пистолета. В результате Тсуна совершает несвойственный ему поступок. По Киоко он слюни пускает не первый год, в принципе, как и многие другие мальчишки, но сам признавался, что никогда бы подобного не сделал. Он ощущал себя… как бы недостойным её. Когда самые лучшие, да еще и семпаи, заглядываются на нее, куда уж тут Тсуне, который что хилый, худощавый, что пару слов в её присутствии связать не может. И тут появляется Реборн… Который знает наши имена, о влюблённости в Киоко, и в завершение в тот же день прописывается в доме Савад.       Телефон снова оповестил о сообщении.       «Азазель-чан, признавайся ^_^».       Отлучаться из дома, чтобы превратиться в Азазеля, даже изредка мне уже опасно. Это только вопрос времени, когда он раскроет все мои тайны. На спарринги меня уже давно не вызывали, репутация и авторитет сказываются, особенно после того, как стало понятно, что Азазель поладил с новой грозой Намимори — Хибари Кёей. Но прекращать полностью общение с Рёхеем и, пожалуй, Такеши будет странно. Я не должна знать, что они обладают силой, просто сделаю вид, что так совпало. С Хибари чисто по делу, всё же я должна пересекаться с ним, как представитель класса. Забыть про спарринги с Кёей, забыть! Р-р-р, а я только во вкус вошла! Еще и выбила из него уроки. Но надо, Федя, надо. Не уверена, стоит ли продолжать посиделки с ним на крыше. Вроде бы надо, я же обещала, и он обидится, а значит, может принести проблемы. Тогда надо его предупредить и посмотреть, на что он может согласиться или что предложит взамен.       Телефон снова пискнул, начиная немного раздражать.       «Ну, Азазе-е-ель-чан. Мы вроде бы уже доказали свою верность. Скажи, мне доставать свой жилет?»       Достал! Быстро набираю сообщение. Потом стираю угрозы и пишу по делу.       «Не надоедай. Скоро под Азазеля начнут копать. Всю переписку со мной стереть. Связь только в экстренных случаях через третьих лиц с шифровкой».       Вот так-то. Хм, еще одно сообщение, еще и так быстро.       «Понял. Передам остальным. Есть предложение. Один знакомый умелец организует электронную почту для связи. За секретность отвечаю».       Хм, а идея дельная. Компьютер у меня вон он — стоит прямо тут. Связь можно будет продолжать поддерживать, а то я уже как-то привыкла получать все новости в городе. Посмотрим, что там Мураками сможет организовать, и с умельцем надо встретиться, взглянуть на него своими глазами.       — Конечно же я ничего не понял! Я никогда в жизни даже не слышал о пуле предсмертного желания! — доносится до моих ушей через стену крик Тсуны в его комнате.       Заинтересовавшись, подхожу ближе, приставив кружку, высохшую от остатков вчерашнего чая, обратной стороной. Хитрости еще из прошлой жизни.       — Семья Вонгола? — переспрашивает Тсуна.       Видимо, я успела что-то уже пропустить.       — Меня нанял босс девятого поколения семьи Вонгола. Я прилетел в Японию, чтобы сделать из тебя десятого босса мафии. — Я едва кружку не уронила! Так прямо! Но всё же замерла, боясь пошевелиться. — Вонгола Девятый стареет и планирует передать титул следующему поколению. Но больше всего подходящий на роль десятого босса, Энрико, был застрелен на вылазке. Второго кандидата, Массимо, утопили. От любимого сына, Федерико, были найдены лишь кости.       — Тебе не обязательно мне все показывать! — испуганный крик Тсуны.       — Так что единственный оставшийся кандидат на место Десятого — ты, — как ни в чём не бывало продолжил детский голосок Реборна.       — Что?! Это ещё почему?! — Тсуне, конечно, до Рёхея далеко, но когда он истерит, голосок-то хорошо прорезается.       — Первый босс Вонголы рано ушёл от дел и отправился в Японию. Это был твой пра-пра-прадедушка, так что ты часть семьи Вонгола по праву рождения и законный кандидат на роль босса.       — О чём ты говоришь, я никогда о подобном не слышал!       — Не волнуйся, я сделаю из тебя хорошего босса, — Реборн снова игнорировал панику братца.       — Издеваешься?! Я не стану им ни за что на свете!!!       — Я сплю, если разбудишь — умрёшь. Будь осторожен.       — Не расставляй ловушек в доме!!! И это моя кровать!!!       М-да, после грохота Тсуна затих, но вряд ли так быстро успокоился от открывшихся новостей. Да и я вряд ли смогу сейчас заснуть. Столько всего узнала, и вот теперь новые подробности. Реборна отправил сюда целый босс, что, в принципе, логично. Я думала, там какая-то махинация, вроде вручения формального титула. Но… серьёзно?! Любой другой подошёл бы куда лучше него.       Если сопоставить всё. Если Емитсу — не босс, а вероятное его начальство — Тимотео, то старик отправил этого «гостя» для «воспитания десятого Вонголы». Тсуна и вправду последний человек, который подошел бы на эту роль, так вдобавок его силу запечатал сам старик. Как говорил один детектив: «Ничего не понимаю»!       Может быть, так называемый репетитор должен привить ему необходимые навыки, чтобы он мог играть главу опасной организации. В общем, надо посмотреть, что именно будет делать Реборн, и сделать по этому соответствующие выводы.       Придвинув ближе небольшое зеркальце, я достала контейнер. Когда с процедурой было покончено, с зеркальной поверхности смотрели оранжевые глаза, уставшие за день от линз. Похоже, придётся носить их с утра до вечера. Это утомляет, но лучше выяснить, что именно знает новый наблюдатель в доме, и дать ему как можно меньше информации.