Пламя моей души

      Когда Мукуро ушел, я еще минут десять подождала и поднялась с кровати. Было еще одно дело.       С Ламбо было что-то не то, но раньше шел бой и было не до этого, а потом, под воздействием другого Тумана, я лишь отметила данную мысль и тут же забыла о ней. Следовало переговорить кое с кем по поводу этого.       Тсуна принес его домой и уложил в кровать, хотя малыш от перемещения даже не проснулся, чего за ним сроду не водилось. У Ламбо была реакция то ли чутко спящего ребенка, то ли маленького мафиози, но даже от осторожного поглаживания по волосам он мог быстро проснуться. А тут я его дергала, он и бровью не шевельнул, Емитсу его дергал — ноль внимания.       Прямо в пижаме я пошла убедиться, что Ламбо действительно спит. Реборн был тоже тут как тут, будто ждал меня у гостевой комнаты, переоборудованной под детскую. Убедившись, что измученный и потерянный Тсуна пошел в ванную, буркнув мне «спокойной ночи», я мрачно поинтересовалась:       — Реборн, что ты с ним сделал? Ламбо иногда ведет себя странно, но сегодня он вообще растекался на руках. Поэтому не смей мне врать, что ни при чем.       Реборн на это только ухмыльнулся.       — Не волнуйся, я просто дал ему кое-что. Сама знаешь, ему не следовало кое-чего видеть и вообще шуметь, — я почувствовала, как вспыхнуло во мне раздражение. Заметив это, аркобалено предложил: — Забудем об этом, и я молчу о твоем госте, который помог тебе прояснить память.       Я нахмурилась и напряглась, но все же согласно кивнула. Пусть ложки нашлись, но неприятный осадок остался. Я запомню это и Ламбо больше Реборну не доверю. Хотя это хороший знак, что он не сдал визит Мукуро Емитсу. Только почему-то не нравятся мне эти хорошие знаки… Знать бы, что все это значит.       Я почесала Ламбо пятку, чтобы удостовериться, что он действительно спит, тот только заворочался, дернул ногой и снова заснул, так и не открыв глаз. Реборн сказал мне еще пару слов о предстоящем бое Грозы и покинул комнату, а я решила ненадолго остаться. Завтра ночью бой Грозы, а я до сих пор не придумала, что мне сделать, чтобы Ламбо не заставили на него выходить.       Сон ушел с концами, дрожащие, как струны, нервы не дадут мне даже задремать. В конце концов, я поднялась на ноги, постаравшись не разбудить спящих детей, и вернулась к себе, сев за письменный стол. Возможно, я смогу увидеть выход, если выложу свои беспорядочные мысли на бумагу.       Что мне известно? Ламбо должен сражаться. Даже если его выбрали с заделом на будущее, где его отзывчивый источник удастся развить, сражаться приходится уже сейчас. Проще всего было бы объявить его проигрыш еще до начала боя. Ламбо не выиграть против взрослого офицера Варии, а так хотя бы можно будет избежать ненужных побоев. Но Тсуна не может отказаться, он хочет, но просто духу не хватает. Братец не понимает, что лидерство со своей стороны держит он и просто не осознает, что у кого и есть шанс все решить другим путем, так именно у него. Он просто не успел прочувствовать свою силу и не понимает власти, которая оказалась в его руках. Ни держать ее, ни ею пользоваться он не умеет. Ему сказали, что Ламбо должен сражаться, он и послушал. Если же он не продемонстрирует решительности действий, а будет мямлить, его никто слушать не станет. Так что надеяться на такого лидера не стоит.       Реборн мне сказал не вмешиваться в поединок Грозы, так как это бесполезно. Думаю, то же самое он сказал Тсуне.       Бьюсь об заклад, братец просто в глубоком ауте от ужаса и свалившихся проблем. Если добавить ему еще и ответственность за то, что он сделать не в силах, так вообще свалится от такого. А уж перевернуть ситуацию, выкрутить ее как-то, чтобы добиться желаемого — даже для меня та еще задачка.       Метания Тсуны займут время, которого и так мало, а может, просто Реборну судьба Ламбо до лампочки, вот он ничего и не делает. Тут не знаю даже, что больше сыграло.       Реборн сказал, что гроза Варии, — Леви-а-Тан — безжалостен к любому, будь это хоть женщина или ребенок. Отказ для него мало что значит, Леви-а-Тан будет считать ребенка личным врагом. Но все опять упирается в нерешительного Тсуну. Не выглядит он достаточно грозно, чтобы сдержать этого быка. Тсуна не только должен сказать веское слово, но и подтвердить его силой. Слишком много несвойственного ему он должен сделать.       Кроме того, Реборну плевать на Ламбо, он всегда это демонстрирует. Хоть он и признает, что того выбрали, но это не меняет его личного отношения. Мне кажется, ему даже без разницы, убьют Ламбо или нет. Может быть, он даже строит какие-то планы на замену теленка. Хотя бы того же рыжего пропихнуть. В его человеколюбие как-то не верится.       Семья Бовино тоже не появится. Во-первых, они уже сплавили Ламбо под ответственность Вонголы, во-вторых, им тоже нет дела до того, где и как влипнет этот малыш. Тем более, по словам Реборна, они маленькая организация, и с Варии потом даже компенсацию стрясти побоятся.       Черт, ситуация и вправду печальная, и все же есть несколько «но». Ламбо учили обращаться с оружием, надо вернуть ему гранаты и дать наставительную лекцию. Только будет ли от этого толк против Грозы Варии, которого даже мой удар не свалил, не то что ослабленные гранаты. Но у Ламбо всегда с собой базука, а значит, у взрослой версии Ламбо будет пять минут, чтобы обезвредить противника. Если не успеет, то это точно конец. Сможет ли Тсуна вмешаться?.. Честно говоря, у меня нет твердой уверенности.       Вздохнув, я пришла к выводу, что другого выхода нет. Я вернулась в детскую, забрала оттуда никак на это не отреагировавшего Ламбо, а затем поднялась на чердак, отыскав ящик со снарядами детской базуки. В самом деле, это была просто труба с пусковым механизмом для снарядов, а вот из чего сделаны они — до сих пор большая загадка.       Дальше все просто. Положить Ламбо на пол и бросить рядом с ним этот шарик, размером с бейсбольный мяч. Профит. Передо мной шестнадцатилетний Ламбо в пятнистой пижаме.       — Как чувствовал, что что-то подобное произойдет, — зевнул он.       — Помнишь, когда происходили бои за кольца Вонголы с Варией? — сразу же спросила я.       Ламбо лениво почесал голову и признался:       — Неделю назад, когда я поменялся местами с маленьким мной, то нашел записку и кольцо. «Сразись вместо маленького себя или оба умрете», потрясающе оптимистично, — флегматично протянул. — Но вообще, мне рассказывали об этом Конфликте Колец. Без подробностей, но я все равно тебе не смог бы их поведать, ведь тогда все может закончиться по-другому.       — То есть все закончилось хорошо? — уточнила я, удостоившись тяжелого взгляда.       — Кира-сан, а если я сейчас скажу «хорошо», и это изменит твои даже самые незначительные действия, которые привели к тому, что все закончилось хорошо?       Я вынуждена была признать это за аргумент.       — Но ты сможешь завтра ночью выйти на бой? — осмотрела я его на предмет травм.       — Теоретически, — кивнул парень. — Как я понимаю, Леви-а-Тан мой противник. Он жив в моем времени, а значит, убить я его не могу, только остановить. Мне с ним раньше не приходилось сражаться, но я слышал, что он очень силен, поэтому и остановить его тоже не могу обещать.       — Я с ним пересеклась и могу сказать только, что он очень крепкий и достаточно быстрый, — задумалась я. — За моей скоростью он успевал следить, но он неповоротливый.       — Акира-сан, — очень жалостливо протянул взрослый Ламбо, состроив глаза котенка, — скажи мне, зачем я вообще должен с ним сражаться? Это ведь не мой бой. Почему я должен рисковать своей жизнью?       — Почему это не твой? — не поняла я. — Завтра должен сражаться именно Ламбо, а так как тебе в этом времени шесть лет, то ты должен все взять в свои руки, а не бросать на него.       — Это не моя Семья, — резко сказал он без тени улыбки. — Я не должен за нее сражаться.       — Да, это не Бовино, но они тебя отдали под опеку Вонголы, — нахмурилась я.       — То, что меня отдали, говорит только о том, что меня отдали, прости за тавтологию, — доверительно поведал мне взрослый Ламбо все так же серьезно. — Семья должна заботиться о своих младших членах, которые пока что не могут постоять за себя. То, что маленького меня послали на бой Грозы, говорит о том, что это не моя Семья.       Я помрачнела и скисла. Даже я не могу предотвратить это со своими текущими правами и возможностями. У меня нет даже права голоса в данном случае, ведь это не со шпаной какой-то дело иметь. Вероятность, что это получится у Тсуны — чуть выше нуля. А всем остальным, у кого есть хоть какая-то власть и сила, просто нет дела. Черт!       Ламбо посидел еще немного, а затем, убедившись, что сказать мне больше нечего, поднялся на ноги, и бросив на меня ничего не выражающий взгляд, вышел в коридор. Я осталась сидеть на месте, можно сказать, меня только что опустили в лужу. Взрослый Ламбо, кажется, предан семье Бовино и в будущем вряд ли остался лоялен Вонголе. Предатель оказался там, где не ждали.       — Ламбо из десятилетнего будущего? — через минуту услышала я ошарашенный голос Тсуны с лестницы, благодаря приоткрытой двери. — Что ты тут делаешь?!       — Уже полночь, не мог бы ты говорить тише, — флегматично отозвался Ламбо. — Молодой Вонгола, это, вообще-то, не я инициатор своих путешествий во времени. Точнее я, но маленький я.       — Кхм… — стушевался братец. — Ты говоришь совершенно иначе, чем в пять лет, и, глядя на тебя, я каждый раз думаю, какими долгими могут быть десять лет. Эй, точно! Ты должен сражаться завтра! — осенило братца.       — Опять двадцать пять, — вздохнул Ламбо. — Не хочу я завтра сражаться, так и передай своему отцу. Он у меня уже в печенках сидит, неделю зудит! — обычно флегматичные интонации в его голосе сменились на раздраженные. — Сами как-то, сами. Не буду я вмешиваться в ваши сражения, поэтому не смейте в меня стрелять из базуки.       — Блин, ты через десять лет заботишься только о себе! — возмутился Тсуна. — Даже о себе же маленьком не думаешь.       — За себя маленького, будь уверен, я думаю, — нормальным тоном, без капли лени, сказал Ламбо. — Но, заруби себе на носу, я ваши проблемы решать не буду.       — Но тогда почему босс Бовино позволил тебе сражаться? — взволнованно спросил Тсуна. — Маленькому Ламбо всего пять! Его же убьют!       — Он не мог мне запретить сражаться, потому что он уже не… — сказал Ламбо и тут же поменялся местами с маленьким Ламбо, о чем подсказал мне хлопок.       Тсуна постоял еще немного на лестнице, видимо, переваривая услышанное, а потом тяжко вздохнул и куда-то пошел.       «Уже не мой босс», да? Что-то он меня вконец запутал, либо же я что-то не поняла. Мне сказал, что за Вонголу сражаться не хочет, а Тсуне — что не хочет сражаться за семью Бовино. Открестился от ответственности, закрыл глаза на опасность своей жизни и свалил! Причем сказал, чтобы базуку не смели использовать. Вызвано ли это его желанием или последствиями в будущем — черт его знает.       Я спустилась вниз и подождала Тсуну, который зашел в детскую, чтобы уложить Ламбо в кровать.       — Имото, что ты тут делаешь? — удивился братец. — Уже поздно, пора спать.       — Идем, — поманила его за собой.       Стараясь не шуметь, я привела его на кухню. Здесь меньше вероятность, что мы сможем кого-то разбудить.       — Зачем ты привела меня сюда? — спросил братец, не увидев на кухне ничего нового.       — Мне надо с тобой поговорить, — сказала, оперевшись о кухонный стол, и скрестила руки на груди. — Ты должен остановить завтрашний бой еще до его начала.       — Но как? Реборн сказал, что это бесполезно. Отказ для Леви-а-Тана ничего не значит, а я еще не закончил свои тренировки.       — Потом успеешь закончить, — отрезала я. — Действовать нужно уже сейчас, и лучше тебе набраться сил и смелости.       — Где, по-твоему, их взять? — с сарказмом развел Тсуна руками, как бы показывая, что вокруг они не валяются.       — Да уж возьми где-нибудь! — вскипела во мне сдерживаемая злость. — Ты просто должен это сделать, понимаешь?! Объяви о белом флаге еще в самом начале. Отдай им кольцо Грозы, если потребуется, но ребенка на поле не выпускай.       — Конечно, это ведь так легко, — пробурчал братец. — Ты вообще видела этого Леви-а-Тана? Он страшнее войны.       — Да хоть из кожи вон вылези, но открой рот еще до начала боя.       — Имото, ты ведь не знаешь о базуке? — осенило Тсуну. — Не переживай, Ламбо не будет сражаться, вместо него выйдет взрослый Ламбо. Они поменяются местами.       — Он же тебе сказал, что не будет сражаться, — перебила я его, пока он не начал мне рассказывать о том, что такое базука. — Пойми, ты назначен боссом. Только ты можешь остановить этот бой. Ты отвечаешь за всех членов команды, и только ты можешь это сделать. Ни Гокудера, ни Ямамото, ни Реборн, ни Емитсу, только ты. Последние двое вообще не имеют права и слова сказать, чтобы заступиться, потому что это даст Варии возможность объявить нечестную игру с твоей стороны и с их. Минимум на вас наложат штраф, максимум — вся задумка с упорядоченными боями один на один будет забыта и начнется бойня. Пойми, все хранители сражаются за тебя, даже если не хотели этого, но свои жизни они уже поставили на кон.       — Но ведь это не мои хранители, — нашел к чему привязаться братец. — Реборн сказал, что они твои, и ты убедила их участвовать. Ты могла бы и Конрад-сана заставить подменить Ламбо.       — Во-первых, не все, — фыркнула я. — Во-вторых, они смогли встать на твою сторону в этих боях потому, что не объявили открыто о своем отказе. В отличие от рыжего.       — А не легче ли было тебе занять мое место? — нахмурился Тсуна. — Большая часть хранителей у тебя есть, и врать бы ничего не пришлось. К Ламбо ты сильно привязалась и, раз так хочешь остановить Леви-а-Тана, то можешь попробовать.       — Я не могу, — ответила сразу.       — Это потому, что ты тоже боишься! — указал он мне на данный факт. — Потому что понимаешь, что это не так-то просто. Поэтому лучше заставить это сделать меня!       Черт, как ему объяснить, что да, я боюсь ответственности. Но эта ответственность связана с тем, что, даже если я остановлю Леви-а-Тана, в случае его несогласия на формальную победу, то потом мне просто могут промыть мозги. При этом еще остается шанс, что та часть хранителей, которая с этим не смирится, будет убрана следом. Сам Тсуна останется без людей. А рассказывать сейчас Тсуне о методах Вонголы и о Нане — это ввести его в полное обреченности уныние и оставить в одиночестве без чьей-либо поддержки. Ему вообще уже не для чего будет просто встать с кровати. Это просто могила для нас всех.       — Я не могу этого сделать, потому что выбрали боссом тебя, — честно ответила, но была тут же перебита.       — Но ведь Реборн сказал, что у тебя почти столько же прав стать боссом Вонголы, как и у меня! Только ты более подготовлена. Так не лучше ли тебе выйти сразиться с Занзасом?       — Мне просто не позволят, — отрезала я. — Поверь, я и так сделаю все, что могу, чтобы все остались живы, но чего не могу сделать, того не могу.       — Но почему? — снова спросил Тсуна, решивший во чтобы то ни стало узнать ответ. — Чтобы тебе что-то не позволили сделать? Ты меня обманываешь, — с сомнением нахмурился.       — Ты просто ничего не знаешь и знать не хочешь, — прикрыла я глаза, ощущая, как подымается от раздражения и собственной беспомощности огонь внутри. — Все ответы я нашла сама, и они просто рассыпаны вокруг, но ты ничем не интересуешься. Ты принимаешь все, как данность. Как только ты начнешь задаваться вопросами, то все сам поймешь. Все проходящие поединки — это не РПГ в команде и не файтинг. Сражаются реальные люди. Нельзя думать только о боевых возможностях, здесь все гораздо шире.       — Я так не думаю! — возмутился братец наглой клевете. — Я считал, что Гокудера, Ямамото и все остальные просто мои друзья!       — Да не было у тебя друзей с самого начала! — не выдержала я, накричав на него.       Тарелка, разбившаяся о пол, заставила нас двоих резко перевести взгляды на нее и на Реборна, который, видимо, скинул ее с сушилки.       — Достаточно, — холодно сказал он. — Акира, сходи проветрись на улице.       — С чего это я должна… — начала было я.       — Завтра с утра пойдешь в школу, иначе я сообщу куда надо, что ты который день ее не посещаешь, — отрезал аркобалено, сверля меня своими черными глазками, и я поняла, что это угроза.       Не о руководстве школы он говорил, совсем не о руководстве…       — А ты, Тсуна, иди спать. Завтра рано утром тренировка, — добавил Реборн, закончив мериться со мной взглядами.       — Но ведь… — начал было братец.       — Я сказал — иди спать, — наставил на него пистолет аркобалено, и Тсуна испуганно отпрянул, подняв руки.       Он спиной попятился в сторону выхода, не рискуя приближаться к маленькому киллеру. Видимо, Реборн не в первый раз его запугивает, только не выстрелит, по крайней мере, обычной пулей.       — Тсуна, — позвала я. — Если ты завтра не прекратишь бой и Ламбо будет ранен, я клянусь, что набью тебе рожу еще до твоего поединка.       — Еще хоть слово, и я сам тебя ударю, — предупредил все тем же холодным тоном Реборн. — Иди.       Делать нечего, мне оставалось только накинуть ветровку и хлопнуть дверью. Да, если честно, мне просто самой не хотелось там оставаться.       Ходить по пустынным улицам, кипя от злости, мне быстро надоело. Хотя пешая прогулка немного охладила эмоции, но мысли, их вызывавшие, никуда не делись. Мне уже не хотелось громить и сжигать все вокруг, поэтому я пошла на детскую площадку и села на качели. Сколько бы я ни раскачивалась, сонливость и не думала приходить. Усталость — да, а сон будто обо мне забыл.       В пижаме и в домашних тапочках, в которых я так неосмотрительно выбежала, было не слишком-то уютно в октябре месяце. Но возвращаться домой не было никакого желания, пусть там уже все наверняка спят. Идти к Сасагавам не вариант: Рехей, может быть, остался в больнице, а Киоко наверняка с ним. К Хибари? Пф… Нет, он пустит посреди ночи, но пока что я предпочла бы с ним не встречаться. Ямамото? В последнее время мы не так уж часто общаемся, да и что скажет его отец, который возлагает на меня большие надежды, когда я приду в одной пижаме и скажу: «Пустите переночевать». Пойти к Конраду? Нет уж, у него всего одна маленькая комнатка. Если там будет кто-то еще, ни один из нас не сможет выспаться. Заявиться к кому-то из лидеров Альянса? Можно, конечно, воспользоваться положением… Но у меня же есть база!       Несмотря на позднее время, у бывшего здания кинотеатра, обрисованного по внешней стене оранжевым драконом, кипела жизнь. У входа ошивалась небольшая компания молодых людей — это сторожа. Изнутри доносилась попсовая музыка, и в окнах горел свет. Жаль, у меня с собой маски или шарфа нет, поэтому придется пробираться незамеченной.       С помощью короткого импульса пламени я подбросила себя к окнам третьего этажа и ухватилась за выступ. Увы, ни одно из окон не оказалось открытым, и мне пришлось разбить стекло. Чтобы не поранить руку, я позволила оранжевому пламени появиться наружу, а затем быстро забралась внутрь, пока никто не заметил.       На третьем этаже должны быть лично мои апартаменты. На втором несколько комнат принадлежали лидерам Альянса.       Мои комнаты были довольно просторными, но обставлены стандартно. Их всего две: спальня и кабинет. Еще две пока что неопределимы. Зачем мне тут кабинет, когда я им не пользуюсь — вообще не очень ясно, но Мураками сказал — пригодится, и пока что частенько сам там рассиживается. Новое обновление кабинета — сейф, — привело меня в состояние диссонанса.       Но с присутствием нового металлического обитателя я быстро смирилась и села за пустой стол. Осмотрев ящики, достала несколько листов бумаги и ручку. Я должна найти выход, а не надеяться на кого-то другого.       Мысли скакали от одного угла к другому, все последствия так цеплялись друг за друга, что идеального выхода просто не было. С Рехеем было гораздо проще. Конечно, мне пришлось потрудиться. Тогда я тоже долго сидела вечером, размышляя над развитием поединка хранителей Солнца, и нашла выход, как хотя бы немного облегчить ситуацию со стороны своего друга. Только и надо было, что расписать возможное развитие боя, перевести его в простую, понятную и знакомую для Рехея систему, чтобы он смог все запомнить. Что касается бокса, он запоминал все сравнительно легко и быстро. Даже мог вспомнить, кто, когда и где выиграл пояс. Так что он принял за факт, что бой надо сократить до трех раундов — необходимый минимум. Два раунда для разведки, и один — чтобы быстро закончить бой. Если бы все затянулось, Рехей бы не выстоял против такого соперника.       Конечно, я не рассчитывала, что все пройдет легко и гладко, поэтому и хотела присутствовать лично, чтобы сориентировать его, если Рехей вдруг растеряется. Все-таки противник тяжелее, старше и опытнее. С другой стороны, победа или поражение не важны — а вот за полученный опыт Луссурию следовало поблагодарить. Его признание Рехея в конце — неожиданный, но приятный бонус.       С Ламбо ситуация совсем другая. Он не боец вообще. Конрада я вывести не имею права. Взрослый Ламбо упрямится, но другого выхода нет, и его таки вызовут на бой, а затем у него другого выхода не будет, кроме как сражаться. Любимая тактика Вонголы, чтоб ее. И все же я не хотела вмешивать взрослого Ламбо. Путешествия во времени и так опасная штука, а такое серьезное вмешательство в действительно серьезные и важные события могут обернуться чем угодно. Если шестнадцатилетний Ламбо подкован в этом вопросе, то он мог размышлять так же. Понимаю, почему он был раздражен, его тоже колбасило от такой ответственности.       Рука сама по себе все время тянулась к телефону, который я каким-то чудом прихватила из дому. Я хотела позвонить Конраду и, спустя долгие сомнения, все-таки сделала это.       — Спишь? — тут же спросила я, как только гудки прекратились.       — Нет, — ответил без капли сонливости рыжий.       — Конрад, если я еще раз позвоню тебе и скажу участвовать в бою Грозы завтра…или точнее, уже сегодня ночью, — поправилась, взглянув на часы, — то пообещай мне не делать этого.       Что сказать, я чувстовала, что еще немного и мой воспаленный мозг может забить на все условности.       — Босс… — со странной интонацией протянул рыжий и тут же осекся. — Я понял.       — Что-то случилось? — спросила я, заподозрив неладное. — Как прошла тренировка с Реборном сегодня? Он ведь тренировал Тсуну почти до самого начала боя хранителей солнца.       — Тренировка прошла нормально… — уклончиво и с явственно различимым напряжением ответил рыжий.       — Что я из тебя слова тяну?! — возмутилась я. — Ты пытаешься мне сейчас ответить и не соврать, так?!       Конрад, припертый к стенке, вздохнул в трубку.       — Я не буду врать боссу, — ответил он уже с привычной уверенностью. — Он пришел буквально только что, мы с ним поговорили. Аркобалено сказал мне, чтобы я не участвовал в следующем бою и даже не смел появляться там. Я сказал, что, если босс даст приказ, мне плевать.       — Что он тебе сделал? — на этот раз тяжело вздохнула я.       — Сломал фаланги пальцев.       Мои брови удивлено приподнялись, и я едва удержалась от того, чтобы присвистнуть. Зная рыжего, он был весьма категоричен. А зная Реборна с его принципом «доминируй, властвуй, унижай», это была самая настоящая пытка. Причем, судя по голосу рыжего, унизительная. Ох, горечко рыжее.       — Меня лечат с пламенем, — спустя долгую паузу добавил Конрад, видно, напрягшийся от моего молчания, — так что через пару дней я вполне смогу нажать на курок.       Тут уж я фыркнула. Слишком он хорохорится. А то я не знаю, что даже пламя Солнца долго сращивает кости. Кея мне когда-то руку сломал. Да, она зажила гораздо быстрее, как вывих или сильный ушиб, но все-таки не за пару дней.       — Лечись и отдыхай, — сказала я. — Если что-то надо будет, я позвоню.       Быстро бросив трубку, я тут же выругалась, с трудом удерживая себя от желания бросить куда подальше ни в чем не повинный мобильный. Сволочь! Реборн сволочь! Это ведь я виновата в произошедшем. Именно после моего срыва на Тсуне, видя, что я переживаю за судьбу Ламбо, аркобалено решил на корню обрубить другие пути, которыми я могла воспользоваться.       Чем ближе было утро, тем более сумасшедшие идеи приходили. Единственным более-менее надежным вариантом осталось найти Леви-а-Тана до боя и попытаться его избить до того состояния, в котором он не сможет сражаться. Здесь тоже было множество «но». В конце концов, я бессмысленно ломала голову почти до самого рассвета, пока не забылась во сне в кресле, опустив голову на столешницу.       Подняв голову и размяв затекшую спину, я обратила внимание на какой-то гул и странный шум, будто мои окна выходят на центральную улицу. Пока я встала, шум уменьшился, а когда отодвинула штору, то постаралась подобрать челюсть. Такое ощущение, что перед домом идет митинг. Куча народу собралась и просто стоит, создавая своими разговорами этот шум. Где-то треть из толпы почему-то лежала или находилась в позе сидя. Как-то это все очень странно. Надо поискать тут кофе, а потом пойти разобраться.       Едва я вышла в общую гостевую, как увидела стоящего там Кею. В данный момент он, видимо, решал, в какую из дверей ему идти. Картина была неожиданная и даже выбила меня на несколько секунд из колеи.       — Ты что здесь делаешь? — спросила я.       — Вспоминаю, с чего мы начали, — спокойно сказал он, окинув меня внимательным взглядом, и я порадовалась, что моя пижама вполне могла сойти за домашнюю одежду. — Толпу людей я уже избил. Теперь тебе надо переодеться, и ты пойдешь со мной.       Хотелось спросить его — не ударялся ли он сегодня головой? Голова соображала пока что слабо, но мне хватило ума задать вопрос иначе.       — К чему это все? И куда ты вообще собрался? — нахмурилась я.       — Ты пойдешь со мной в школу, — соизволил дать пояснения Хибари.       — Зачем? — не отступала я.       — Во-первых, потому что уже десять часов, а тебя там до сих пор нет. Во-вторых, малыш попросил меня это сделать.       — А ты теперь, значит, Реборна слушаешься? — с вызовом поинтересовалась.       — Он сказал, что тебе надо отвлечься, — так же спокойно продолжил он, не поддавшись на провокацию. — Ты слишком беспокоишься за бой сегодня ночью и можешь наделать глупостей.       — И правильно делаю, — довольно резко ответила.       — Акира, — с нажимом произнес Кея, с намеком достав тонфа. — Я не позволю тебе вмешаться в бой. Ты сейчас неразумно себя ведешь. Сама на себя не похожа. В последнее время все пошло не так, начиная еще с больницы. Все из-за того Тумана, с которым ты спуталась? — предположил он, практически выплюнув последнее предложение.       — Мукуро здесь ни при чем, — мгновенно собралась я, уловив уже серьезные наезды. — Все дело в тебе. Я сказала, что мне нужен человек, который сможет меня остановить, но ты слишком усердствуешь. После пинков нет таких следов, как после укуса, но это ничуть не лучше. Я не сказала ничего тогда только потому, что рядом стояли Емитсу и Каваллоне. Но я никогда не позволяла тебе так со мной обращаться.       Кея стоял нахмурившись. Как я и думала, он просто не понимал. Он привык все вокруг контролировать полностью и просто не знает, где остановиться.       — Это все хохлатый, — как-то глухо и отстраненно, но уверенно произнес Хибари. – Он тебе мозги запудрил. Ты плохо выглядишь. У тебя синяки под глазами.       — Потому что я спала от силы часа четыре! — возмутилась я. — Но, конечно, это не может быть причиной синяков под глазами! Кея, честно, сейчас не до выяснения отношений, — я выдохнула, чтобы успокоиться. — Давай отложим их на потом, пожалуйста. После всех этих боев будем разбираться, как нам друг с другом себя вести.       — Нет, разберемся с этим сейчас, — прищурился он, давая понять, что уговорить себя не даст.       Я помассировала пальцами переносицу и тяжело выдохнула, понимая, что он так просто не отступит, если чего-то хочет.       — Ладно, давай сейчас. Я все тебе уже объяснила. Объясни теперь мне, что ты не понял.       — После появления хохлатого ты стала вести себя иначе. Вы оба стащили мой мотоцикл.       — За мотоцикл прости, — повинилась я, чуть склонив голову. — Это была инициатива Мукуро, но я отчасти тоже виновата, ведь сделано было для моей цели. Готова покаяться и чем-то загладить вину. Но Мукуро ты зря сразу во всех грехах обвиняешь.       — Ты не должна с ним больше видеться, — неожиданно приказным тоном заявил Хибари.       — Это мне решать, — его реплика заставила меня задохнуться от возмущения.       — Я не позволю ему стать хранителем Тумана, — припечатал Кея, достав тонфа для придания веса словам, и я сразу поняла, что будет дальше, а потому разозлилась.       Не то чтобы я уже решила позволить Рокудо стать хранителем Тумана. Пусть к этому все шло, но пока что я еще не была готова пойти на этот шаг, зная о его характере. Но слова Хибари, его самоуверенность и приказной тон в отношении меня тут же заставили меня действовать от обратного.       — Ты собираешься меня заставить? — уточнила вкрадчивым, но спокойным голосом.       На лице Кеи промелькнула тень сомнения и тут же пропала, скрытая его обычной непроницаемой маской холодного безразличия. Бьюсь об заклад, он вспомнил наши первые выяснения отношений еще в его кабинете, когда я говорила, что никакие его действия не заставят меня что-то делать, если я этого не захочу.       — Я сделаю все, чтобы он не стал даже союзником, — спокойно ответил Кея.       — Оя-оя, — донеслись причитания, заставившие нас обернуться к его обладателю. — А я как раз подумывал, что если Кея-кун будет против того, чтобы я стал хранителем Акиры-чан, то я сделаю так, чтобы он перестал быть ее хранителем Облака.       Хоть голос Рокудо был сладким, а на лице играла мягкая улыбка одними губами, глаза его оставались холодными и пронзительными. И даже очень жуткими. Сейчас он мог сделать что-то действительно плохое.       — Хорошо, что в последнее время я решил не спускать глаз с Акиры-чан, — мягко произнес разноглазый, скользящей походкой приближаясь к нам двоим. В этот момент мне он показался извивающейся змеей. — Учитывая ее последние порывы, у меня были основания так делать. Я беспокоился, Кира-чан, — зажмурил он глаза в притворной доброжелательной улыбке. — Согласись, я гораздо полезнее Облака.       Кёя на эти слова буквально ощерился. Аура его темного пламени настолько густая, что заставляет напрячься. То, что говорил Рокудо, было уже слишком.       — Мукуро! — быстро одернула его я.       В воцарившейся паузе двое парней сверлили друг друга острыми взглядами и, я не сомневалась, готовы были подраться уже всерьез. Кажется, слова Хибари задели Рокудо.       — Я никогда не откажусь, — тем же строгим тоном сказала я, посмотрев на Кею. Дождавшись, когда он переведет глаза на меня, добавила, чтобы он даже думать об этом не смел: — Если я выбрала, то решения своего не изменю.       Не хватало мне еще самобичеваний Хибари. Вот уж страшное зрелище. К счастью, серые глаза-льдинки неуловимо изменились. Кея успокоился. Мукуро тоже как-то слегка растерялся и потерял запал. Взгляд у него стал какой-то непонятный… и больной, что ли?       — Так о каких там порывах говорил хохлатый, зверек? — спросил Кея.       Ой. Срочно. Надо срочно перевести тему.       — Мукуро, — повернула голову к разноглазому, — я благодарна за все, что ты делаешь, но не кажется ли тебе, что следить за мной — это уже слишком?       Но не на того я перевела стрелки. Совсем не на того.       — Не уходи от вопроса Кеи-куна, Акира-чан, — гаденько так заулыбался Рокудо. — Расскажешь ему о своих порывах, раз так доверяешь? Или это только я достоин подобной чести?       Судя по прищуру, Хибари был уязвлен, и он, похоже, даже не догадывался, что двое возле него вертят его в разные стороны. Зато теперь он с меня не слезет, пока не получит ответ.       — Я же попросила прощения за мотоцикл, — протянула я, состроив виноватую рожицу. – Мне он был нужен, чтобы успеть на бой Рехея. Я очень хотела там присутствовать.       — Почему ты не успевала на бой? — вкрадчиво поинтересовался Хибари.       Он приблизился ко мне на пару шагов, видимо, для того, чтобы смотреть сверху вниз. Вот только позади него, улыбаясь, загадочно поигрывал бровями Рокудо. Так и знала, что он гад ползучий — устроил мне такую подставу! За что он так?!       — Я не могу тебе сказать, — призналась, понимая, что отступать некуда.       — Почему? — сверлил меня взглядом Кея.       — Потому что, не зная всех деталей и подоплек, ты захочешь меня побить.       Быть честной — так до конца, тем более что Мукуро, похоже, настроен не дать мне увильнуть.       — Этот поступок не был глупым, что бы вы оба там ни думали, — нахмурилась я, сказав это больше для Рокудо, чем для Хибари.       — Не глупый, — покладисто согласился разноглазый, а затем добавил:       — Самоубийственный.       Лицо Кеи оставалось холодным и бесстрастным, но больше, чем обычно, побледнело.       — Кея, это он тобой манипулирует, а не мной! — возмутилась я. — Не слушай его!       — Конечно, это ведь не я что-то скрываю от своего Облака, — с ядом в голосе согласился Мукуро, и я, честно говоря, не очень понимала, из-за чего он так взъелся.       — Ты — молчи, — сказал Кея разноглазому. — А ты, — повернулся ко мне и прищурился, — все мне расскажешь.       Я обессиленно выдохнула. С одной стороны, хорошо, что Рокудо умеет держать тайны и сам все не выдал, но с другой — теперь мне ничего не остается, как рассказать все самостоятельно.       — Понимаешь… — начала я, — я пошла поговорить с боссом Варии один на один.       Стоило мне это сказать, как я поняла, что больше добавлять ничего не нужно. Судя по взгляду и поджатым губам, мысленно Хибари меня уже медленно забивал до смерти.       — У меня был план! — быстро добавила я. — Все было хорошо обдумано и просчитано. Опасность срезана до минимума и, в конце концов, все обошлось. Даже отбиваться не пришлось, Мукуро помог тихо уйти с помощью иллюзий.       — Ясно, — убийственно спокойным тоном сказал Кея.       Мне было бы легче, если бы он накинулся на меня со своими тонфа, постучал ими по голове или, на худой конец, уже почти привычно попытался потягать меня за уши. Но… просто «ясно»?!       — Присядь, — так же спокойно указал он на стоящие неподалеку диванчики.       Я с непониманием посмотрела на Кею, а затем обменялась таким же взглядом с Мукуро, который тоже не мог ничего понять. Но под настойчивым взглядом Хибари все же присела, собираясь послушать, что он скажет дальше.       — Значит, так.       Начало мне уже не понравилось.       — Обо всех своих больших дальнейших планах ты уведомляешь меня еще до их выполнения, — с нечитаемым выражением лица заговорил он. — Я понимаю, что тебе, как зверьку маленькому, надо иногда резвиться, и буду тебе это позволять, но оставляю за собой право вмешаться по своему усмотрению. Прилюдно воспитывать и наказывать я, по возможности, больше не буду. Но как только ты совершаешь что-то глупое, я тут же среагирую. Признаю, ты хищник умный, но из-за возраста совершаешь глупости. Я в этом убедился. Не спорь. Все. Больше по поводу наших взаимоотношений разговаривать мы не будем, — сказал, как отрезал. — Есть вопросы?       У меня от такой наглости даже дар речи пропал. Даже умолчу о том, что это, наверное, одна из самых длинных речей, что я от него слышала.       — Один вопрос, — сказала я. — А не охренел ли ты?       Судя по виду, Кея собирался со мной немедленно что-то сделать, а я в свою очередь приготовилась выскользнуть из зоны поражения, но в этот же момент открылась дверь на лестницу, и зашли Коичи и Фуюки. Вид и настрой у них были предельно боевые. Они тут же принялись оглядываться и смотрели куда угодно, но не на нашу троицу.       — Эй! — позвала я, нахмурившись.       — Они тебя не слышат, — сказал Рокудо. — Еще в самом начале разговора я позаботился об этом. Так что они не смогут вам помешать. Продолжайте.       Улыбочка у Мукуро довольная, а в глазах плясали искры заинтересованности, что мне вдруг показалось, будто он смотрит свою Санта Барбару. От этого меня малость перекосило.       Сказать я ничего не успела, так как Фуюки уверенно пошел на нас и с прищуром замахал рукой, едва не задев расслабившегося было иллюзиониста. Мукуро удивился и выдал:       — Странно. Иллюзия достаточно слабая, но обычных людей должна была остановить.       Тон у него был такой, что исключал малейшую возможность шутки. Поэтому я тоже напряглась. Я, конечно, знаю достаточно о лидерах своего Альянса, насколько это нужно, но не прячется ли за кем-то из них человек с пламенем? Повинуясь внезапно вспыхнувшим подозрениям, я выскользнула с дивана, обогнув Кею, подошла к Фуюки, который, казалось, меня увидел, и положила ладонь ему на футболку, пока никто ничего не понял. Быстрая подача небольшого количества моего пламени проникла в него и просканировала. Через полминуты я удивленно вскинула брови, подняв глаза на опешившего Фуюки, и выдохнула:       — Ураган.       Лицо Ямады не поменялось. Он не знал, о чем я говорю. Источник, по ощущениям пламени, как у Гокудеры, но поменьше. Я бы сказала, гораздо меньше, и все же это пламя. Фуюки всегда был крепкого телосложения, поэтому заподозрить я ничего не могла.       Внутри меня поднималось что-то неприятное.       — Ты не хочешь ничего мне рассказать? — поинтересовалась я у парня.       Фуюки вздрогнул и отпрянул, смотря мне в лицо. «Глаза», — тут же поняла, и мне стало жутко интересно, похожие ли ощущения испытывает он сейчас, как я при встрече босса Варии.       — Савада-сан… — начал он. — Азазель-сама, я бы никогда ничего не стал скрывать. Что вы хотите узнать?       — У некоторых людей есть пламя, которое не заметила мафия и пока не использовала, — донесся до меня голос Рокудо сбоку.       Если бы Фуюки пользовался пламенем, я бы это почувствовала, верно? Он бы не смог это скрывать. Черт, я вся на нервах. Только что была готова выбить из него все, чего парень знать не мог.       — Но, что меня интересует, Акира-чан, — продолжил Мукуро, — не хочешь ли ты нам сказать, что это твой Ураган?       Уловив что-то настораживающее в интонации иллюзиониста, я обернулась к этим двоим и узрела очень внимательные взгляды в сторону напряженного Фуюки. Кея и Мукуро смотрели на него так, будто примеривались к куску мяса, решая, с какой стороны отрезать. Для меня хранитель — это просто близкий человек с определенным типом пламени, но, как я сейчас отчетливо поняла, для них другой хранитель — это вызов.       — Притормозите, — попыталась образумить их. — Во-первых, я такого не говорила. Во-вторых, я только что сама узнала. Его пламя слабее, поэтому не вздумайте его сейчас же испытывать на прочность. Его надо еще научить, а прежде — просветить. У меня уйма дел сегодня, если вам делать нечего, кроме как меня будить, то займитесь.       Я увидела возможность убраться восвояси, тем более двери были так близко… Но внезапно перед ними будто вырос длинный коридор, которого тут раньше никогда не было. Дверь отдалилась зрительно метров на двадцать, хотя эха от шагов слышно не было. Я тут же повернулась и возмущенно уставилась на единственного присутствующего иллюзиониста. Мукуро подарил мне извиняющуюся улыбку и, к моему потрясению, жестом предложил Хибари действовать. А Кея тут же подошел и, продолжая прерванный разговор, как и прежде самоуверенно, заявил:       — Ты никуда не пойдешь. Малыш мне рассказал, что в бою будет участвовать взрослая версия, поэтому влипать в неприятности не нужно. Школа отменяется, как и твои планы на сегодня. Ты идешь спать.       Мне хотелось задать ему все тот же один-единственный вопрос. Но когда я увидела улыбающегося Мукуро, который поигрывал трезубцем в руках, чья-то челюсть поползла вниз. Кажется, даже моя.       Они… заодно. Мать моя золотая рыбка! Я, конечно, хотела, чтобы они перестали собачиться, но эту мечту я уже переместила в раздел несбыточных.       — Может, вы, как раньше, просто подеретесь? — без особой надежды предложила я, вызвав у них тем самым очень похожие ухмылки.       Это окончательно меня добило. Закрыв лицо рукой, я вынуждена была признать:       — Да, мне лучше выспаться.