Целуя ваши ручки

12 марта 1938 года Германия присоединил Австрию. Большая часть народа Австрии высказалась за присоединение к Германии. Родериху ничего не оставалось, как благородно пойти на уступки жителям и поддержать Людвига. Прошел год и началась война. Австрия сидел в своей комнате, грустно смотря на марширующие войска. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился радостный Пруссия. — Эй! — окликнул он австрийца. Тот лениво повернулся и вперил уставший взгляд на друга. — Что надо? — Австрия встал, не любя смотреть на пруссака снизу вверх. — Я рад, что ты поддержал моего брата, — улыбнулся Пруссия, беря руки аристократа в свои. — У меня не было выбора. Германия очаровал мой народ своей утопической мечтой, — безжизненно сказал Австрия. Гилберт нахмурился, слушая его слова. Такой Австрия ему никогда не нравился. Он любил дерзкого и самовлюбленного Родериха, а не уставшего и разбитого. — Все равно, я рад, что ты с нами, — произнес Гилберт, поднося ладони Австрии к своим губам. Как только сухие губы коснулись тыльной стороны запястий, Австрия вздрогнул, будто бы очнувшись ото сна. — Что ты делаешь?! — воскликнул он, не решаясь выдернуть руки. Склоненный перед ним Пруссия — это редкий случай. Но сейчас не чувствовалось вражды или недовольства в комнате, а значит, и в их отношениях, что не могло не радовать Австрию. — Я правда рад, что мне не приходится воевать против тебя, — каждое слово на выдохе касалось прохладных ладоней австрийца. — Я же уже сказал, у меня не было выбора. Что с тобой, Гил? — обеспокоенно спросил Эдельштейн, понимая, что подобное поведение друга неестественно. Пруссия поднял на него печальный взгляд алых глаз и грустно улыбнулся. Он сел на пол, заставляя Австрию сделать тоже самое. — Знаешь, у меня такое страшное чувство. Я чувствую невероятную усталость. Ужасное чувство. Такое чувство, что я что-то теряю. Медленно, но болезненно, — слова с трудом выходили из побледневших губ. Родерих только сейчас заметил, что Гилберт выглядит действительно болезненно. Волосы стали приобретать желтоватый оттенок, кожа бледнее обычного, под глазами огромные синяки, и нет того живого, азартного алого взгляда. — Когда ты спал последнее время? Перестань бегать вокруг Германии. Он справится. — Не могу заснуть. Все время кажется, что если усну, то Запад не сможет углядеть подлянки со стороны врагов. Нет, не могу спать. — Я думал, что ты так выглядишь из-за войны, но ты сам себя довел до такого состояния, — в голосе Родериха слышались нотки отчаяния. — Я дал себе слово, что пока Запад не победит, я не могу его бросить. А если я усну, то получится, что я его кинул. Нет. Родерих смотрел на Гилберта неверящими глазами. И эта страна всегда измывалась над ним, приставала к Венгрии и завоевывала Европу? А сейчас он несет какую-то чушь. Аристократ не выдержал больше и, подняв изящную ручку с длинными аккуратными пальцами, с силой ударил Пруссию по щеке. Место удара тут же стало красным, а Пруссия все тем же взглядом смотрел в пол. Было такое чувство, что это просто тряпичная кукла, которая сама не понимает, что происходит вокруг. — Венгрия! Элизабет! — закричал Австрия, с силой сжимая руку Гилберта. Девушка тут же появилась на пороге. — Пожалуйста, принеси воды, плед и печенье. Лучше молоко вместо воды. Венгрия испуганно смотрела на рассевшихся на полу мужчин и, кивнув, быстро побежала на кухню. Она вернулась очень скоро, укрывая Пруссию пледом и помогая мужу кормить альбиноса. — Что с ним? — она сидела рядом с Родерихом, перебирая поредевшие пряди Байльшмидта. Тот лежал у нее на коленях, самозабвенно посапывая и сжимая руку Австрии. — Он слишком обеспокоен. — расстроенно ответил Родерих, с сочувствием смотря на Пруссию. *** 31 июля 1940 года на совещании с высшим военным командованием Гитлер заявил: «Россия — это тот фактор, на который более всего ставит Англия. Что-то такое в Лондоне все-таки произошло! Англичане были уже совершенно down, а теперь опять поднялись. Из прослушивания разговоров видно, что Россия неприятно поражена быстрым ходом развития событий в Западной Европе. России достаточно только сказать Англии, что она не желает усиления Германии, и тогда англичане станут, словно утопающие, надеяться на то, что через шесть-восемь месяцев дело повернется совсем по-другому. Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия. Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено.» Россия разъяренно расхаживал по комнате, потирая переносицу. — Прекрати маячить, — рявкнул на него Англия, подставляя медсестре израненное плечо. — Англия, тебе не кажется, что ты сейчас не в том положении, чтобы указывать, что мне делать? Это успокаивает меня, — натянуто улыбнулся Россия, останавливаясь на середине комнаты. Англия вот уже с полгода был у него, скрываясь от нападок Германии. — Ты пойдешь на эту встречу, что тебе предложил Людвиг? — спросил Артур. — Да, может он мне что-то дельное предложит, — ответил Россия, надевая свою шинель и сильнее завязывая шарф. — Не уходи никуда. Я скоро вернусь. Если что-то будет нужно, позови кого-нибудь из моих. Англия кивнул. Ему было неприятно просить помощи у России, но он знал, что это неизбежно. Франция вскоре подвергнется немецкому гнету, он не сможет долго сдерживать натиск фашизма. Испания… У Испании свои проблемы, ему некогда будет думать о неприятностях Англии. Альфред, малыш, слишком далеко, да и он скорее всего не будет ввязываться в войну до последнего. Да Артур и не хотел подставлять младшего брата. Оставался только Россия. А многовековая история показала, что именно Иван держался всегда до последнего и в конце концов одерживал победу. Значит, сейчас он должен полагаться только на него. Все разногласия должны быть забыты, а гордость заткнута в дальний темный угол. Хочешь жить — тогда выживай. *** — Япония, Италия и я заключили Тройственный пакт. Предлагаю тебе присоединиться, — по военному отчеканил Германия, протягивая руку для рукопожатия. Россия с минуты подумал, потом потянул свою руку в ответ, но остановил в нескольких сантиметрах. — Если дашь согласие на ввод советских войск в Румынию, Болгарию, Финляндию и Турцию, тогда я поддержу тебя, — мило улыбнулся Россия. Людвиг дернулся, отдергивая руку от довольного русского. — Никогда! — крикнул он, рассекая рукой воздух. — Тебе виднее, Людвиг, — продолжал улыбаться Иван, убирая руку обратно в карман шинели. — Ты сумасшедший. Думаешь, что если раньше смог меня победить, то тебе это удастся вновь? — процедил сквозь зубы Германия. Он помнил горечь поражения в Первой мировой войне и был уверен, что сейчас избежит этой участи. Ведь он готов. Готов, как никогда. — Мне кажется, что кто-то из нас не учится на своих ошибках. И это точно не я, — Россия склонил голову в сторону, не стирая с лица паршивую лживую улыбку. — Хитрый лис, — прошипел Людвиг, смотря в след уходящему Брагинскому после конференции. Сразу после этого Гитлер утвердил план о нападении на СССР. *** — Как прошла встреча? Что он тебе сказал? — встретил обеспокоенный Англия Ивана. Тот удивленно смотрел на англичанина, потом положил руку ему на голову и заботливо взъерошил его волосы. — Не волнуйся, Англия, я тебя чуть не сдал. — Что? — воскликнул Артур, делая шаг назад. — Германия предложил мне присоединиться, но отказал в моих условиях. Поэтому я все еще на твоей стороне, — слащавая улыбка озарила лицо Брагинского. Англия со злобой посмотрел на него исподлобья и скинул его широкую ладонь с своей головы. — О, я надеюсь, ты не приготовил мне ничего, пока ждал? Я же еще должен спасти твою английскую задницу, — было очевидно, что такая ситуация безумно нравится России. Вечно гордый и неприступный Англия беспокоился и ждал его, встречая у порога. Но Россия тут же выкинула ненужные мысли из головы. Англия с ним только пока ему грозит опасность, а потом он снова будет поливать его английским матом за Европой. — Приходили Беларусь и Украина. Они приготовили тебе ужин, — ответил Артур, быстрым шагом покидая Россию. *** — Эй, чаефил, а ты хитрец. Подставил меня, значит, — злобно проговорил Россия, кидая на стол Англии копии встречи Гесса с Англией. — Я же сам тебе прислал эти записи. Я не могу драться с Германией, — в той же манере ответил ему Артур. — Жалкий трус. Ты правда был великой Британской империей? — язвительно спросил Иван. — Как ты не понимаешь? Или тебе доставляет особое удовольствие, когда я превозношу тебя? Без твоей помощи в Европе будет распространяться фашизм. Германия захватит все страны Европы и уничтожит не подчинившихся. — Мне плевать на Европу, — огрызнулся Иван, нависая через стол над англичанином. — Не плевать, раз помогаешь мне, — тихим злым шепотом ответил ему Англия. — Ты прав. Мне не плевать только потому что это происходит у меня под боком. Но я мог бы ввязаться в войну в самый последний момент. Или вообще не вступить в неё, если бы мне было выгодно. — Альфред скоро будет поставлять нам оружие, столько, сколько потребуется. — Хитрован. Держишь своего мелкого на другом полушарии, а меня подставляешь под огонь фашисткой авиации? — Россия с яростью вцепился в белокурые волосы Артура и прижал его ближе к себе. Лицо блондина исказила гримаса боли и неудобства, но он молчал. Россия был абсолютно прав, во всем. С самого начала и до последнего конца Англия надеялся только на Россию, лишь его помощь в этой войне будет существенной. *** — Что происходит? — удивился Гилберт, поднимаясь с пола. Его руки были связаны сзади, дом наполовину разрушен. — Что произошло? Запад? — звал младшего брата Пруссия в пустынном доме. — Не надрывай связки, Гилберт, — раздался знакомый советский голос откуда-то сзади. — Что здесь происходит? — разделяя каждое слово, спросил Гилберт, злобно скалясь. — Такое милое личико будешь мне показывать после того, как я надеру задницу, как говорит Америка, твоему мелкому брату, — усмехнулся Россия, отталкиваясь от стены и делая несколько шагов к захваченному пруссаку. — Какой год? — Какая тебе разница? Тебя должно сейчас волновать лишь то, что война уже заканчивается. И как ты думаешь, кто опять на коне? Гилберт дрожал. Он дрожал от страха за Германию, от унижения и от злобы. — А знаешь, что самое печальное в этой истории, Гилберт? — наигранно расстроенно спросил Россия. — То, что ты не увидишь этого. Я наконец-то победил тебя, Пруссия. Ты в минусе. Твой брат скоро будет умолять меня о пощаде, а я не подпишу с ним мир. Он уничтожил пол меня. Видишь эти раны и шрамы? У меня дырка в сердце из-за того, что делал твой брат с моим Ленинградом. А это видишь? — Иван расстегнул шинель, мундир и поднял рубашку, оголяя израненное тело. На его груди была толстая, пропитавшаяся кровью, повязка. — Это мой Сталинград, — прошипел он. — До сих пор болит. Я ненавижу Германию. Я уничтожу его так же, как и тебя. Пруссия во все глаза смотрел на раны русского. Он не знал, что ему делать. Ему было больно. Больно телу, сердцу, мыслям. Было больно даже думать или что-то чувствовать. — Плачешь? Это хорошо. Я люблю, когда ты плачешь, — торжествующе засмеялся Иван, ногой пиная ослабевшее тело Пруссии. Тот повалился на бок, и сам почувствовал мокрые дорожки, стекающие по его щекам и скулам. — Что будет с Западом и со мной? — тихо прошептал Гилберт, в какой-то момент подумав, что русский его не услышал, потому что некоторое время была долгая и мучительная тишина. Потом он почувствовал, как к его спине прислонилось что-то большое и теплое. Иван сел рядом с ним, облокотившись о него. — Запад твой скорее всего сдастся. Его лишат всего, разделят, кто как сможет. А ты… ты скорее всего умрешь, — тихим, не ехидным голосом ответил Россия. Сильный поток ветра с шумом захлопнул ставни. Будто кто-то подошел и в ярости ударил по ним, закрывая две страны от уличного холода и людской жестокости. — Россия, — слабым голосом позвал его Гилберт. — М? — отозвался тот. — Я очень устал. — Понимаю. — Я не хочу умирать. — Понимаю. — Но и воевать я больше не хочу. А моя жизнь состоит только из войн. Нет войн — нет жизни. Молчание. — Не понимаешь? — горько усмехнулся Гилберт, утыкаясь носом в грязный пол, покрытый землей от сапог и кровью умерших солдат. — Я ненавижу воевать. На войне мне всегда больно. Я всегда что-то теряю, — честно признался Россия. Первый раз за историю мира Пруссия и СССР спокойно разговаривали в одной комнате. Не дрались, не огрызались, не натравливали друг на друга бешеных псов и медведей. Может, потому что один был связан, а другой слишком усталый от войны, да, очевидно, что из-за этого. — Не волнуйся, я буду хорошо заботиться о землях, которые отберу у тебя, — слабо улыбнулся Брагинский. На это он услышал истеричный смех. Тело под ним содрогалось в жутких судорогах смеха. — Люблю, когда ты такой. — Что сказал, сволочь? — огрызнулся Пруссия, сдерживая слезы отчаяния, рвущиеся из глаз. — Люблю тебя таким. Когда ты такой же безумный, как и я. Мы с тобой похожи. Оба сильные. Оба сумасшедшие. Оба свихнутые на войнах. И оба умираем. — О чем ты? — Не глупи. Ты же чувствуешь это? И до этого чувствовал. Слабость, усталость, такое чувство, что все пролетает мимо тебя. Это приближение конца. Я тоже чувствую это. — Хочешь сказать, что мой братец все-таки добил тебя? — улыбнулся Пруссия, уставившись в треснувшую стену. — Ха, нет. Я чувствую просто, что в скором времени я, мой народ, мое величие войдет в историю. От русских останется только один звук. — Идеальным исходом войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и растянулся мёртвым рядом, — послышался вдалеке голос Артура. — Вот же хитрый лис, — вновь повторил Россия, услышав слова Англии. — Хочу побыстрее с этим покончить, — заявился Пруссия. Россия тяжело вздохнул, встал на ноги и взвалил обессиленное тело пруссака себе на плечо, покидая здание. *** Венгрия лежала на кровати, крепко прижавшись к мужу. Она не плакала. Она прекрасно знала, что слезами горю не поможешь. Австрия нежно гладил её оголенное плечо, безотрывно смотря в одну точку. Перед его глазами до сих пор стояла та самая последняя картина. Гибель, смерть, исчезновение Пруссии. Как Польша и Россия наперебой выдвигали претензии по поводу разделения территории. А между ними на коленях стоял связанный окровавленный Гилберт. Он не поднимал головы. Лишь едва заметно дышал. И только, когда в комнату зашел Людвиг, красные глаза резко ожили. Гилберт смотрел на своего воспитанника, взглядом измеряя его ранения. А он стоял с гордо поднятой головой, но было видно, как его подбородок дрожит, а губы сжаты в одну тонкую линию. Голубые глаза с сожалением и виной смотрят на старшего брата. А тот слабо улыбается и качает головой. Пруссия исчез, войдя в состав Германии и отдав две трети земель России и Польше. Европа была спасена. Мир в безопасности. Равновесие восстановлено.