Разведение ангелов

В ту же ночь охотники развели погребальный костер, чтобы проводить Тэссу в путь к ее последнему пристанищу. Печаль разлилась в воздухе, словно плотное облако, несмотря на то, что у них было так мало времени, чтобы узнать ее получше. Грустно было не только из-за Тессы, но и из-за ее неродившегося ребенка. Вскоре люди начали вполголоса общаться. Для Мэри это послужило знаком, что она может выйти вперед с последними известиями. Она вопросительно взглянула на свою дочь и та коротко кивнула в ответ, взволнованно кусая нижнюю губу. — Хочу попросить вашего внимания, — сказала Мэри и подождала, пока все повернутся к ней. — Я подумала, что могу воспользоваться моментом и ввести вас в курс дела. Фрэнк, ты хорошо меня слышишь? — Ага, — донеслось в ответ из одного из окон подвала. — Хорошо… мы пока держали это в секрете, но когда Кастиэль рожал Генри, Клэр вошла в операционную и они… ну… почувствовали друг друга. Все знали, что она имеет в виду. — Ты уверена? — спросила Эллен. — То же самое произошло между Клэр и Генри, — ответила Мэри за дочь. — Кажется, это объясняет почему он моментально успокаивается, когда оказывается в ее руках, — по-доброму улыбаясь заметил Сэм. Он знал, как его приемная сестра всегда мечтала о кровных узах. Джо нахмурилась, заметив печальное выражение на лице Клэр. — Так поэтому Кастиэль ушел? — Он не произнес насчет этого ни слова, — пожав плечами заметил Дин. — Я спросил его, уходит ли он из-за Генри и он ответил отрицательно. Мэри покачала головой. — Я поговорила с ним перед тем, как он ушел и дети в разговоре не упоминались. Но он предупредил меня насчет другой девушки, Хаэль. Многие инстинктивно подняли головы, чтобы взглянуть на этаж, где располагался лазарет. Закрытые окна, ни в одном из них не был включен свет. Все успокоено сосредоточили свое внимание на Мэри. — По словам Хаэль, хозяин тела покинул его уже давно, так же как и у Кастиэля. Кроме того, он сказал мне, что она лжет и что ей вообще нельзя доверять. Она не в своем уме. — Возможно, лжет он, — заметил Эш, этот вечный адвокат дьявола. — Возможно. — Мэри с тревогой взглянула на четвертый этаж, а потом поманила всех подойти поближе. Она снова заговорила громким шепотом. — Но также есть шанс, что он не солгал. Мы всегда даем выбор ангелам, не считаясь с человеческой сущностью их весселей. Но Хаэль сошла с ума, и это неоспоримо. Думаю, мы должны попытаться выяснить, можно ли еще спасти человеческую сущность. Тишина снова придавила всех присутствующих, ее нарушал лишь потрескивающий огонь и стрекот сверчков. Было необходимо решить еще один вопрос, но Мэри решила повременить. В бункере еще никогда не решали участь чьей-либо судьбы. Ни ангела, ни человека. Единственный, кто попытался такое проделать, был изгнан, но это произошло еще до того как Мэри родилась. Имя Гордона Уокера стало именем нарицательным в этих стенах — личный демон бункера. — Я не слышу тебя, — сказал Фрэнк, или, лучше сказать, проорал. Свет костра отражался в стеклах его очков — единственное свидетельство его присутствия. — Не то, чтобы меня это волновало. А что насчет молодого парня? — Это еще одно, что я хотела бы обсудить. Как вы уже поняли, он чувствует себя не очень хорошо. Многие согласно кивнули, вспоминая утренние события. — Нам тут необходим чертов психиатр. И я им не являюсь, — заметила Миссури. Никто по-другому и не думал. — Этому мальчику может понадобиться медикаментозное вмешательство, так же как бедной девушке, — она указала подбородком в сторону костра. Бобби фыркнул. — Миссури, ты прекрасно знаешь, что происходит с омегами с поломанной психикой. Их отправляют в АРА* на переработку, независимо от их семейного положения. — Знаю, Бобби. Но я сомневаюсь, что все так плохо. Я бы предпочла больного и разбитого омегу в качестве весселя, чем здорового. Вскоре разговор стал острее. На лужайке развернулись дебаты, каждый пытался доказать свою точку зрения. Даже если у всех была одна задача, все же у каждого был свой опыт и свои эмоциональные травмы. К счастью, такие перепалки всегда проходили достаточно мирно. В любом случае, не более, чем недолгое напряжение между охотниками. «Как в настоящей семье», — частенько говорила Мэри. Лишь раз Бобби и Руфус серьезно поссорились. Это продолжалось долгие десять лет и никто не знал, с чего все началось. Так же как не знали, как они все уладили между собой. Вскоре Мэри поняла, что ее выступление закончилось. Она не любила участвовать в склоках, поэтому пододвинула кресло ближе к старшему сыну. Он повернулся и весело улыбнулся ей. — Это должно было произойти. Хороший способ отвлечься. Мэри нежно улыбнулась. Она знала, что большинство, включая и ее мужа, спорили ради спортивного интереса. — И ведь не скажешь, что кто-то неправ. Я задаюсь вопросом, понимают ли они, что говорят об одном и том же, но разными словами. Дин рассмеялся, соглашаясь. Он допил тепловатое пиво и вытащил две бутылки из холодильной сумки у своих ног. Мэри взяла предложенную бутылку и чокнулась с Дином, прежде, чем открутить крышку. — Ну… как ты? — спросила она, смотря на танцующее пламя. — Не жалуюсь. А ты? — Все прекрасно. Предполагаю, мы обсуждаем то, что произошло ранее? — Видимо, так, — ответил Дин, поджав губы. — Не понимаю, когда ты стал таким закрытым, милый. Раньше ты был таким беззаботным и счастливым мальчиком. — Не думаю, что в этом мире легко выжить, оставаясь таким, мам. Уж в любом случае не будучи беззаботным. Нас окружают монстры. — Знаю, но это же не значит, что мы не должны пробовать зацепиться за каждую частичку счастья. Дин горько усмехнулся. — Я попытался, мам. И ты знаешь, чем это закончилось. Мэри повернулась в кресле и взглянула на своего сына, уставившегося перед собой; мерцающий отсвет огня рисовал узоры на его коже. — Думаю, что не знаю. Не совсем. — Она проигнорировала сжавшуюся челюсть и потускневший взгляд Дина. — Ты так изменился после возвращения из Балтимора, Дин. Там что-то произошло. И Бенни изменился, но он тоже не хочет говорить об этом. — Я рассказал тебе, что произошло. Думаешь, этого было недостаточно? — Дин взглянул на мать потемневшим взглядом, но она не вздрогнула. Он вздохнул и снова перевел взгляд на костер. — Даже если там произошло что-то еще, непохоже, чтобы я мог это изменить. С тяжелым сердцем Мэри повернулась к сыну и поцеловала его в щеку. Неважно, насколько он был раздражен, он все-таки наклонился к ней и, успокаиваясь, положил ладонь поверх ее руки, лежащей на его щеке. — Мы снова увидим Каса, Дин. Мир не настолько бескрайний, — напоследок прошептала она ему на ухо, прежде чем ушла, унося с собой кресло. Дин наблюдал за матерью, направляющейся ко входу, его рот пересох как пустыня Невада. Он опрокинул в себя пиво, желая смыть непрошеный лик ангела, вставший у него перед глазами. Это не помогло и он схватил следующую бутылку, пытаясь погасить надежду в своем сердце.