«Я устал от одиночества и боли, от непонимания других людей. Спасите меня, станьте моей опорой. Я зову вас к себе в гости. #я_в_игре#синий_кит#тихий_дом»
Перечитав эти странные строки и прикрепив к ним депрессивную черно-белую картинку, шатен все же выложил запись, а после, отложив ноутбук, решил, что пора и поспать. Хотя сон к нему не шел вообще. Вначале начали мешать свечи. После волнение, которое не отпускало, а в конце его затопили мысли: а правильно ли он поступает? Если Ким умрет, то кто позаботится о его сестренке и матери? Отец? Скорее всего он, но и то не факт. У него давно на стороне есть молоденькая любовница. Тогда кто… Не заметив, как мысли медленно исчезли, Чан уснул, но сон его сегодня был очень и очень неспокоен. На следующее утро он опять не пошел на пары, впрочем, как и всю неделю. Первым делом, парень решил сходить на кухню поесть чего-то, ведь урчащий живот требовал свою порцию внимания, а именно еды и чем быстрее, тем лучше. На завтрак Чан заварил себе чашку крепкого бодрящего кофе и взял из холодильника кусочек торта, параллельно отмечая, что сегодня бы надо сходить за продуктами. Завтракать он решил в компании фильма, а поэтому, пока кофе остывал, Ким босыми ногами прошлепал в свою комнату за ноутбуком. Взяв нужную вещь, он вернулся на кухню и, поставив технику перед собой, включил какую-то комедию, но его внимание привлек звук нового сообщения на Фейсбуке. Решив, что может кто-то потерял его и теперь хочет вернуть на пары, Чан с неким интересом открыл страничку, но вместо этого он увидел короткое сообщение от неизвестного пользователя. «Ты в игре?» - спрашивал этот таинственный некто. Хим Чан аж опешил. В игре ли он? И что за игра? А после воспоминания накатили рекой, и он глухо рассмеялся. Все же с ним решили поиграть в смерть... Ну а что дальше? Готов ли он умереть? Воспоминания вновь болью отдали в сердце и он, полный уверенности, ответил этому анониму. - Да. «Точно решился? Дороги назад уже не будет…» Точно ли решил Ким? Да, черт побери. Он точно уверен в своем решении и отступать не намерен. Ну подумаешь кто-то поплачет на его похоронах. Разве что приемный отец, да и то под вопросом. Поэтому Ким вновь повторился в своем ответе. - Да. И? Какое мое первое задание? От нетерпения вспотели ладони и стало невыносимо жарко. Вот они – опасность и риск, которых так не хватало студенту. Ким хотел этого всем сердцем, и он это получил, а почему бы нет? Шатен закусил губу от ожидания и еще ближе придвинулся к экрану, но проклятый аноним не спешил ему писать, а поэтому студента начало раздражать все вокруг: капли воды, что падали в раковину, шум машин за окном и одиночество, что окутывало его с ног до головы. «Ты в игре. Но не спеши так сильно. Вначале расскажи мне о своих целях. Зачем Тебе все это? Эта игра?» Ким задумался. А действительно зачем? Нет, он, конечно, все обдумывал и решил, что ему это просто нужно как воздух и вода. Он хочет этого. Хочет умереть и никого не тревожить больше. Просто исчезнуть и все, не тревожить больше родных и людей тут, в мире, что отличается от него. Он хочет… Просто мечтает чтобы боль внутри, в душе, исчезла насовсем. Пусть и таким жестоким способом. - Если это мое первое задание, - начал быстро набирать ответ, попутно попивая чай, - то слушай. Я урод, изгой и просто отброс этого мира. Почему? Да все просто, как дважды два: я не нужен родителям и я - гей. Как забавно, не так ли? Лишенный внимания ребенок становится геем, а после от него и вовсе отрекается семья, а парень, в которого он влюблен унижает его перед всеми его друзьями. И что же теперь? А вот что – боль просто сжигает меня изнутри и хочется выть и калечить себя, рычать и царапать шею до крови, чтобы перекрыть душевную боль болью физической. Выговорившись, Ким залпом допил остатки чая и захлопнул крышку ноутбука, а уже на следующий день, ровно в 4:20 ему пришло новое сообщение от анонима. «Задание номер два – пришли мне свою фотографию с петлёй на шее. Времени тебе дается сутки (24 часа). Я жду…»***
Хим Чан дрожит. Сегодня двадцатый день игры. Его тело уже украшает множество царапин и порезов. Руки перемотаны бинтами, а губы искусаны до крови. Но пока ничего не переходит грань жизни и смерти. Шатен просто балуется и ему это нравится, ровно до того момента как на двадцать третий день ему приходит новое задание: «Молодец, мальчик. Я доволен твоими успехами в игре. Вот тебе новое задание – вырежи кита у себя на руке, да так, чтобы кровь была как ручейки. Стекала по твоей руке вниз, на пол. Фотографию, как обычно, скинь до 4.20 утра, после получишь новое задание.» Хим Чана вдруг кинуло в холод. Вырезать у себя на руке? Да, он имел художественные навыки, но причинять себе боль сильнее чем от глупых царапин? Зачем? И что будет если лезвие войдет вдруг слишком глубоко? Смерть? Онемение? Страх… Точно, его будет преследовать страх все время, пока он будет калечить свою бледную кожу. А нужно ли ему это? Слишком много вопросов зароилось в голове у подростка. Хотелось получить ответы прямо сейчас, но, видимо не судьба, так как анонима уже не было в сети и все, что оставалось юноше, это исполнить проклятое задание, а для этого ему срочно нужно было лезвие или что-то, чем можно себя порезать, а не просто поцарапать. Решение нашлось быстро – он нашел отцовскую опасную бритву, а к ней и пару новых лезвий, одно из которых он и взял. Все это провернуть он решил сидя на подоконнике и смотря на виды за окном, где было пасмурно, спокойно и не многолюдно, что ему и нравилось. Рука дрожала и поэтому не выходило нормально держать лезвие. Секунда, вторая, тяжелый вдох. Кажется, время остановилось в тот момент, когда холодная сталь прикоснулась к коже в районе пометок. Мысли хаотично сменяли друг друга а внутренний голос кричал о том, что шатен делает ошибку. Но Ким не слушал. Он был под впечатлением того, что вообще осмелился калечить себя так сильно, пусть пока еще и не сделал ни одного надреза. Собравшись с силами, парень закусил губу и, надавив на лезвие, сделал первый надрез. Жгучая боль пронзила тело, а холодное лезвие словно стало раскаленным металлом. Шумно выдохнув, шатен посмотрел на руку, где медленно расплывался кровавый след. Что ж, он порезал глубже, чем думал, впредь будет осторожнее. И парень продолжил калечить себя. Делая новый надрез, он понимал, что ведет игру со смертью, ведь одно неверное движение и он вскроет себе вены. Боль уже почти не ощущалась, видимо, он к ней привык. Странно, почему нельзя так же быстро привыкнуть и к душевной? К концу процесса парень уже напевал всякие песни, а на белом подоконнике под ним багровыми цветами запечатлелись пару капель крови. Закончив, Ким довольно улыбнулся, оставаясь почему-то веселым. Теперь нужно только сфотографировать свой "шедевр" и отправить куратору, а потом можно и бинтовать. Последующие задания его не впечатляли: то ему нужно было смотреть ужастики или слушать грустную музыку, потом стоять на краю моста и ловить порывы ветра своими отросшими непослушными волосами. А в один день он просто должен был сидеть дома и никуда не выходить. Но вот на пятидесятый день он был готов прекратить игру, когда прочел последнее задание. «Ну вот и настал конец нашей игры. Осталось только одно задание для того, чтобы стать настоящим китом. Ты ведь этого хочешь? Тогда вот твоё задание на сегодня – пятидесятый день решающий. Твоим заданием будет красиво покончить с собой, как кит. Спрыгни с крыши, докажи нам свою верность. Умри сегодня.» Прочитав такое краткое смс, Ким почувствовал холодящий душу ужас. Он липкими щупальцами пробирался под кожу, сковывая парня и не давая ему даже толком вздохнуть. Нет, конечно, он и раньше играл со смертью, особенно когда резал свои руки, но он же знал, что не умрет, а сейчас… Парень начал заметно нервничать: теребил свободный край окровавленного бинта на руке, а губу закусил до крови, но боли не почувствовал, он уже привык к ней. Это уже не игра. Это зашло слишком далеко. Разве этого он хотел, начиная игру? Нет, Хим Чан хотел лишь понимания от окружающих его людей. Хотел ласки и внимания, любви и поддержки, а что теперь? Смерь? Нет, он должен отказаться от всего этого, а поэтому быстро написал в ответ: «Я не желаю этого. Я выхожу из игры» Минуты ожидания ответа были мучительно долгими. Парень то и дело смотрел то на переписку с куратором, то на часы, которые мерно отсчитывали секунды. Шатен старался даже не моргать, чтобы ничего не упустить. Его куратор что-то печатал, причем печатал довольно долго. Когда же ответ пришел, то Ким понял во что ввязался и что так просто ему не покинуть игру. "Выполняй свое задание, а иначе пострадает твоя семья. Ты же не хочешь, чтобы на нежной шейке твоей маленькой сестрички расплылся красно-кровавой змейкой след от острого лезвия. Такого же острого, как то, которым ты вырезал на своем тонком запястье кита. Не глупи. Ты же сам говорил, что не желаешь жить, что из-за твоей любви в университете на тебя косо смотрят. Любить парней всегда больно, а еще больнее, когда ты сам парень. Эй, Ким, умри, а? Ведь если такой жалкий пидор сдохнет, размазавшись по асфальту, то всем станет легче. На твоих родителей не будут косо смотреть, а тебе в спину больше не станут кидать грубых слов. Все будут жалеть тебя и говорить о тебе только хорошие вещи. Только смерть поможет тебе поселится в сердце того парня, что унизил тебя. Умри. Закончи игру, Ким. Ну же.... 50 день должен закончится красивым трупом. Хим Чан, умри." Осознание правоты этого незнакомого человека накатывало на юношу волнами. А ведь он прав, Ким действительно никому не нужен. Его семья вскоре откажется от испорченного сына, ведь он – позор их семьи, любит свой пол. А ведь больно… Больно от осознания того что, наверное, всем и вправду станет легче от его смерти. Да, он закончит игру. Глянув на часы, Чан улыбнулся. Он уйдет красиво, на рассвете. Благо до него оставалось еще прилично много времени. Но если смерть его будет красивой, то и сам Чан должен быть красивым, поэтому он быстро надел на домашнюю футболку белый вязаный свитер с высоким воротом, а также черные джинсы с черными кроссовками. Да, теперь он доволен своим внешним видом, пусть на голове как обычно воронье гнездо, но это уже не важно. Чтобы не будить спящих родителей, парню в голову пришла гениальная идея. Он сбегал из дома через окно в своей комнате, благо жили они на первом этаже. Когда Чан вылезал, у него в голове мелькнула мысль о том, что ему хоть где-то да повезло. Выйдя на улицу, шатен глубоко вдохнул, доставая из заднего кармана пачку сигарет. Он не курил больше, нет, сигареты для него умерли вместе с их дружбой с Баном. Это была последняя пачка. Парень купил её для задания игры – фото с сигаретой, да так эта пачка и осталась у него. Подкурив одну никотиновую палочку, шатен сделал короткую затяжку и закашлялся, глаза нещадно заслезились и пришлось выкинуть отраву. - Горько, - тихо прошептал Чан, надеясь на то, что горечь от сигареты перекроет горечь в душе, а запах приторно-сладкой вишни говорил иное – он будил старые воспоминания о мирных деньках и хорошей дружбе. Шагая по пустынным улочкам, Хим Чан слушал грустные песни, которые уже просто привязались к нему. Сейчас в его наушниках играла песня иностранного исполнителя. Хоть слов он не понимал, но ему безумно нравился мотив и мелодия данной композиции. От её прослушивания ему становилось немного легче на душе.«Ты можешь помолчать, ты можешь петь; Стоять или бежать, но все равно гореть. Огромный синий кит порвать не может сеть; Бороться или жить, но все равно гореть.» *
Дойдя наконец до места назначения, шатен поднял взгляд на высокое здание новостройки. Оно возвышалось над ним как суровый учитель над непослушным учеником. Было страшновато, но Ким не мог отступится от задуманного. Он должен умереть, так будет правильно… Это его осознанное желание и поступок, и парень не сопротивлялся этому. Он спокойно поднимался на крышу, плюя на правила и запреты. Он сломлен и просто не может дальше жить так, причиняя боль не только себе, но и своим близким. Уже на самой крыше парня охватила паника. До того времени уверенные шаги превратились в мелкие и быстрые, а рой мыслей засел в голове. Нужно сделать все по правилам, поэтому у самого края крыши он снял обувь в знак того, что он добровольно заканчивает жизнь. Ступни босых ног обдало холодом, а тело мелко задрожало. Встав на самый край, шатен глянул вниз на секунду представляя, как он будет смотреться там. Скорее всего, это будет изломанный кусок мяса, что оставит после себя кровавое пятно. Человеком это сложно будет назвать, ведь после падения с такой высоты маловероятно, что его тело будет походить на человеческое. - Ну, - со всхлипом вырвалось у парня. - Соберись, тряпка, - Сам себе говорил он. От высоты кружилась голова, а сердце сжимало болезненными тисками. Стало невыносимо жарко, потому парень снял свитер, оставаясь в просторной домашней майке. Ветер, который еще минуту назад казался теплым, теперь был ледяным. Он проникал под одежду и неприятно холодил кожу. Ким простоял так минут десять, бессмысленно смотря вниз, вспоминая слова одной из песен.«И камнем вниз, с крыши дома Ты не звони, уже не доступны мои номера… Ты улыбнись, смочи горло колой И сделай вид, будто никто не умирал…»
Улыбка озарила его лицо впервые за долго время. Разведя руки в стороны, он прикрыл глаза, уже медленно наклоняясь для того чтобы упасть. Ветер приятно трепал волосы, а в голове не было мыслей. Они будто улетучились и впервые было так спокойно. Внезапно шатен услышал щелчок затвора фотоаппарата и дернулся, но наперекор всем законам физики, упал парень не вперед, в пустоту, а назад, усаживаясь на задницу. Отойдя немного от шока, он увидел перед собой протянутую ладонь. Взгляд скользнул от изящных пальцев, поднимаясь вверх по руке к лицу незнакомца. Это был Ен Гук, тот самый парень, что унизил его тогда и тот, кого так сильно он любил. Только теперь в его взгляде читалось сожаление и… боль? Ким сразу понял, что это из-за его вида: на руках окровавленные следы, на шее след от удушья, а под глазами синяки, словно он почти не спал. Хотя почему словно? Он и вправду почти не спал, ожидая нового задания. Господи, как же жалко Ким сейчас выглядел. - Красивое фото вышло, - Поняв, что его помощь не примут, Бан сел рядом со своим одногруппником, показывая ему отснятый кадр. – Подумываю назвать его «Непонимание убивает» или как-то так. Как тебе? По мне - очень неплохо. Послужит стартом для моей карьеры фотографа. - Лучше назови его «Мечты и молитвы о смерти», - Хрипло выдавил из себя юноша. - И вообще, что ты делаешь так рано на крыше? Разве утром тебе не нужно на занятия? – Ким недовольно глянул на человека, которого любил и понял, что тонет в его глазах. Бан еще что-то говорил, но Ким не слушал. На его телефон пришло смс от того самого куратора. «Я слежу за тобой. И я сейчас вас вижу. Тик-так…. Смерть близко. Не заставляй нас ждать. Умри» Ким сглотнул, вновь закусывая губу крови и переводя взгляд на брюнета. За ним следят? Но с какой стороны? И Гук что-то говорит. Ай, все, не важно. Он принял из рук брюнета стаканчик с кофе и отпил, поморщившись и глянув на его довольное лицо. А после? После они говорили. Долго и как раньше, как друзья. Вот только приходившие на телефон Хим Чана смс о том, что время идет его немного пугали, и он решил, что раз уж так, то пути назад нет. Парень поддался вперед и прикоснулся своими сухими губами к его мягким и теплым. Было приятно, но Бан ему не отвечал и боль затопила его с новой силой. Ен Гук никогда не ответит ему, чего он ждал от своих надежд? Бред, все это лишь сказки и мифы о любви… Поэтому… - Спасибо, - Тихо прошептал парень, вставая со своего места и спиной направляясь к краю крыши. Он плакал, Бан заметил это сразу и тоже встал, но был остановлен жестом Кима, который улыбался, хоть и через силу. Он делал мелкие шаги назад и отрицательно кивал головой. В его глазах читалась боль и… сожаление? Нет, это скорее грусть и боль. Не физическая боль, а скорее душевная, та, которая самая сильная и неприятная. - Что ты делаешь? – хрипло проговорил Гук, его голос был таким из-за сигарет и крика, что застрял в горле. Хотелось крикнуть «Остановись!», «Я сглупил и не должен был тебя позорить на весь университет», но пересохшее горло не давало этого сделать, а голос Хим Чана звучал в тишине как звонкая струна гитары. - Я… Я ужасен, Гук. Мне было приятно провести с тобой последние часы своей жизни, но, - Он сделал глубокую паузу, но не остановил свои шаги. – Прости… Я уже начал эту игру пятьдесят дней назад, и я не могу её бросить, - расстояние между ним и краем стремительно уменьшалось, на неестественно бледной коже проступала краснота под глазами от слез, а по губе катилась струйка крови – видимо он её прокусил. – Мое время пришло, Бан. Я умру сегодня, но… ты не виноват. Живи дальше и исполни свою мечту стать фотографом. Еще раз прости, что видишь эту картину. Прощай, Гук…Я все еще лю… Слова оборвались и стремительно затихли в громком сердцебиении Бана. Он словно умер, на секунду, а может и минуту, оставшись стоять на крыше в одной позе. Послышался громкий звук падения чего-то на твердую поверхность. А после звуки просто окружили парня. Звон стекла, вой сигнализации, лай собаки и крик. Женский крик. Мелкая дрожь пробила его тело и он, не думая, бросился вниз по лестнице. К концу забега легкие неприятно жгло – "пора бросать курить". Дыхание сбилось, а ноги нещадно болели. Распахнув двери подъезда, первое, что он ощутил, это поток холодного ветра. Упав на колени от бессилия, Ен Гук поднял взгляд на машину и прикрыл рот руками. Его чуть не стошнило от этой картины: мертвое тело Хим Чана изломанной куклой лежало на крыше разбитой машины, но на его лице было улыбка. Это был первый и, он надеялся, что последний раз, когда Ен Гук видел смерть так близко и… отвратительно. Смерть ничуть не красива и не привлекает его. Это ужасно. Смерть ужасна….- пять лет спустя –
Юная девушка в короткой юбке и с ярко накрашенными губами громко цокала своими высокими каблуками по плитке выставочного зала. Сегодня она смогла попасть на выставку молодого фотографа-гения, чье имя прогремело на этот мир пару лет назад. Но что самое интересное, так это то, что его лицо никто не видел, хотя ходило много слухов. Одни были уверены, что лицо юного парня изуродовано шрамами, другие утверждали, что он родился уродом, а третьи говорили, что он просто не хочет показываться, но все как один восхищались его работами. Девушка подошла к очередной фотографии и охнула. Среди черно-белых снимков только этот был цветным и очень выделялся. Говорили, что именно он стал тем самым снимком, который присутствовал на каждой выставке, независимо от её темы. Быстро открыв буклет, она принялась искать его название, но не нашла, после чего перевела взгляд на фото, где увидела мелкими белыми буквами на красном фоне надпись: - Теперь мне одиноко, - Вслух прочла она и тут же услышала голос со стороны. - Забавно, но фотограф долго сомневался над названием данной фотографии… У него в голове крутилось много вариантов таких как: «Прошлое не отпустит», «Тайная боль», «Я все еще лю…» «Я… виноват» и многое другое, но он выбрал это. Забавно, не так ли? - А вы?.. - многозначительно протянула шатенка, заправляя за ухо прядь волос и смотря на красноволосого парня хитрыми, даже лисьими глазами. Ен Гук готов был поспорить, что эти глаза он уже видел. Еще в школе у Хим Чана, да именно у него. У парня, что умер из-за него. - Бан Ен Гук, - басисто проговорил он и улыбнулся, протягивая руку. - Ким Хим Су, приятно познакомиться, - Она пожала протянутую руку, а Бана словно током ударило. Это его сестра или это его реинкарнация? О Господи. Что за чушь он несет про перерождение. Уж пусть это будет просто девушка похожая на него и, Гук хочет её получше узнать и, может, так боль в его сердце немного утихнет. Он на это надеется, он верит. - Тогда, могу я пригласить Вас на чашечку кофе?.. *Lumen – Гореть ** ЛСП – Номера