Реквием двух сердец

Саша раньше уже целовал Сергея, но тогда он спал, а сейчас всё было совсем по-другому. Алкоголь прибавлял смелости, обострял все ощущения до предела, заставляя терять голову от одного только осознания, что всё происходит на самом деле. Сергей от неожиданности замер, позволив парню делать всё, что вздумается, и с запозданием осознал, что отвечает на поцелуй. Ситуация была из ряда вон выходящей и крайне пугающей с моральной точки зрения. Мысли блондина путались, будто это он был пьян. А Саша с каждой секундой действовал всё увереннее. Теснее прижавшись к брату, он запустил руки ему под рубашку, гладя горячую спину, мягко касаясь дрожащими пальцами выпирающих позвонков, ловя губами приглушённые стоны. Сергей не находил в себе сил отстраниться. Его сердце бешено колотилось в груди, время от времени замирая на несколько мучительно долгих мгновений. Дыхание сбилось, внутри будто разгорался пожар. Чужой язык со знанием дела хозяйничал во рту, а руки, выводящие на спине замысловатые узоры, заставляли тихо постанывать в поцелуй, забывая о гордости и приличиях. Не было ни смысла, ни желания отрицать, что они оба хотели одного и того же. Блондин положил руку на затылок Саши, мягко направляя его, перехватывая инициативу и слегка прикусывая нижнюю губу партнёра. Он чувствовал, как парень дрожит, как старается прижаться всем телом и сам крепче прижал его к себе за талию. Ноги Саши стали будто ватными, стоять уже было практически невозможно и он стал опускаться вниз, утягивая брата за собой. Оказавшись на полу, шатен оседлал бёдра Сергея, потёрся пахом о пах, с удовлетворением отмечая недвусмысленную реакцию на свои действия. Он разорвал поцелуй лишь на секунду, чтобы заглянуть в переполненные желанием голубые глаза, сейчас ставшие пронзительно синими, а затем захлебнулся стоном, когда губы парня впились довольно грубым поцелуем в бешено бьющуюся на шее жилку. Волна удовольствия прошлась по всему телу, чтобы почти болезненно сосредоточиться в самом низу живота. Все сомнения окончательно испарились, позволяя расслабиться и полностью отдаться происходящему, даря пьянящее лучше любого алкоголя чувство лёгкости. Куртка Саши уже давно была отброшена в сторону и Сергей гладил руками его торс через тонкую ткать футболки. Он целовал шею и ключицы парня, одновременно с этим сжимая в пальцах затвердевшие соски, наслаждаясь хриплыми, приглушёнными стонами - тот кусал губы до крови, стараясь сдерживаться и дико смущаясь всякий раз, когда голос всё же прорывался. Блондин честно боролся с желанием разложить его прямо здесь, на холодном полу прихожей. Собственное возбуждение требовало внимания, болезненно упираясь в ширинку, и Сергей судорожно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, когда рука Саши, расстегнув пряжку ремня, пробралась под ткань джинсов, сжимая напряжённый член поверх трусов. Он двинул бёдрами навстречу, желая почувствовать больше, и сам опустил руку на пах шатена, поглаживая внушительный бугорок. Саша уткнулся лбом в плечо брата, хватая ртом воздух. Пот градом катился по его спине, тело пробивала мелкая дрожь. Парень приподнял бёдра, позволяя партнёру приспустить с него джинсы вместе с нижним бельём и коснуться ладонью горячей плоти, сжимая и поглаживая. Он запустил руку в волосы Сергея, притягивая его к себе для поцелуя, двигаясь в такт дурманящим касаниям, захлёбываясь собственными стонами, кусая чужие губы и наслаждаясь ответными ласками. По венам словно растекался жидкий огонь, заставляя плавиться на месте, до звёздочек перед глазами желая ощутить в себе жар чужого тела. Шатен выгнулся до хруста, когда тело прошила волна головокружительного удовольствия. Он кончил в руку брата, протяжно простонав его имя севшим голосом, и обмяк, чувствуя непреодолимую усталость. Веки будто наливались свинцом, до уплывающего сознания слабо доносился чей-то голос, но смысла слов было уже не разобрать.

***

POV Сергей

Мне кажется, что я схожу с ума. Всё, что сейчас происходит... это неправильно, но так чертовски приятно. Саша, возбуждённый и горячий, так откровенно жаждущий моих прикосновений... Никогда ещё я не чувствовал себя настолько живым. Никогда ещё не терял голову от одного поцелуя, от тихого стона, от лёгких касаний дрожащих рук. Когда умер Андрей, мне казалось, что весь мой мир поблёк, из него разом ушла вся радость, чувства притупились и жизнь свелась до банального существования на одном только обещании. Но с недавнего времени всё изменилось. Саша словно вернул мне ту частичку меня самого, которая уже казалась безвозвратно потерянной. Своей искренней улыбкой он словно коснулся моего сердца, освобождая от сковавшей его боли. И сейчас меня переполняет желание, настолько сильное, что сдерживаться уже почти невозможно. Разум, ещё не до конца поддавшийся искушению, терзает меня сомнениями, но тело и душа твёрдо знают, что им нужно. Я действую всё увереннее, лаская крепкое юношеское тело, заставляя его содрогаться от удовольствия. Саша двигается навстречу, тяжело дыша в мои губы. Его глаза прикрыты, отросшие волосы слиплись от пота, лицо искажено гримасой удовольствия, а я ловлю себя на мысли, что не видел ничего сексуальнее. В прихожей жарко, при каждом вздохе воздух обжигает лёгкие. Так приятно и так больно. Противоречивые чувства рвут меня на части... Саша выгибается, содрогаясь в моих руках, и громко стонет моё имя, кончая. И в один момент эмоций становится слишком много. Что-то словно щёлкает в моей голове и я ощущаю, как и сам отдаюсь головокружительному оргазму и, как мантру, повторяю только одно имя. Его имя. А парень тем временем навалился на меня всем телом и, кажется, заснул. Его мерное дыхание щекочет мою шею, губы мягко касаются кожи, заставляя тихо простонать от досады, что всё закончилось так быстро. Я ещё какое-то время сижу на полу, пытаясь прийти в себя. Сердце набатом ухает уже не в груди, а где-то в горле, норовясь и вовсе покинуть тело. Может, это было бы и к лучшему. Дрожащими руками стирая капельки пота с раскрасневшегося лица, молю всех существующих и выдуманных богов о том, чтобы происходящее оказалось лишь сном. Однако, спустя минут десять абсолютного бездействия, становится ясно, что высшие силы абсолютно глухи к моим просьбам. А значит, придётся выкручиваться самому. Шумно выдохнув, поднимаюсь на ноги вместе с этим проспиртованным куском мяса, уснувшим в самый неподходящий момент, и надеюсь, что ему хотя бы не приспичит так же ни к месту проснуться. Первым делом тащу его в ванную - нужно сразу закинуть в стирку джинсы и бельё, а заодно и отмыть нас обоих. Процедура оказалось весьма мучительной - сосредоточить мысли на чём-то, кроме ужасно соблазнительного тела Саши, было невероятно трудно. Желание коснуться, осквернить его ещё больше, присвоить себе и больше никуда не отпускать буквально сводило с ума. О чём я только думаю? Чему я позволил произойти совсем недавно? Я оттащил Сашу на кровать, аккуратно уложил и накрыл одеялом. Присел рядом, ладонью коснувшись его щеки, провёл подушечками пальцев по распухшим губам и с усмешкой поймал чуть ворчливый стон. Сердце моё всё ещё колотилось с бешеной скоростью, жар так и не отхлынул от лица. Повинуясь внезапному прорыву, я наклонился и коснулся губ парня своими, запечатлев на них долгий и нежный поцелуй. Довольное мычание отдалось во мне приятной вибрацией и чтобы отстраниться потребовалось титаническое усилие. Я вышел из комнаты не оборачиваюсь, плотно закрыв за собой дверь, и тут же сполз на пол. Силы разом покинули моё тело, наполнив его свинцовой тяжестью. В голове назойливым радио зазвучал голос Андрея, повествующий о своём замечательном брате, и впервые в жизни он вызвал во мне раздражение. Я заткнул уши, но избавиться от него не получалось. А знаешь, Сашка у меня самый лучший. Аболтус, конечно, но очень старательный, если чем-то заинтересуется. Я так скучаю по Сашке. Хочу позвонить, но он всё ещё дуется, что я уехал. Представляешь, мама говорит, что он спит в обнимку с моим свитером. Мы очень любили проводить время вместе. Смотрели телевизор, слушали музыку, обсуждали всё на свете. Я чувствую себя ужасно одиноко без него. Он ершистый, но в этом и вся прелесть - когда такие люди раскрываются для тебя, их доверие становится самой ценной вещью на всём свете. Сашка любит драки. Я тоже в его возрасте был таким. Кровь кипит, в голову бьёт, хочется выплеснуть всё, что внутри бушует. Кстати, он ещё врачей не любит. Поэтому, после очередной потасовки, долго ходит подраный весь. Мать сначала переживала на этот счёт, но потом свыклась. Понимает, что мелкий хоть и с придурью, но всё же ограничители имеет. Я его очень люблю. Он - самое дорогое, что у меня есть. И на работу эту я для него устроился. Хочу оплатить его мечту, сделать сюрприз по окончанию школы. Меня словно ударили поддых. Весь воздух вышел из лёгких одним коротким хрипом. Голова гудела. Собравшись с мыслями, я попытался вспомнить хоть одну беседу с Андреем, которая не сводилась в итоге к его брату. Не вышло. Таких случаев попросту не было. И тут мне в голову пришла ужасная в своей откровенности мысль - неужели всё это время я был влюблён не в своего друга и коллегу, а в его брата? Что я знал об Андрее? Ничего, кроме пары рабочих моментов и физических данных. А вот о Саше я знал всё. Он прочно поселился в моих мыслях ещё до нашего знакомства. Обосновался в сердце, заявив на него свои права ещё до признания и головокружительного поцелуя. Я встал, пошатываясь на ватных ногах, и, спотыкаясь, дошёл до кухни. Сунув голову в раковину, повернул кран с холодной водой. Ледяной поток обжёг кожу, взбодрил, но так и не выгнал из головы шок осознания. Я всё ещё чувствовал себя так, словно схлопотал лопатой по черепу. Однако кусочки паззла наконец сложились в единую картину. Я люблю Сашу. И это, похоже, не лечится. Мне бы радоваться - любовь, вроде как, абсолютно взаимна. Но только вот Саша считает меня своим братом. И, рано или поздно, узнает правду. Что будет тогда? Как он это воспримет? Посчитает ли мою ложь предательством? Оттолкнёт или простит? И смогу ли я облегчить его боль, когда придёт время? Я вновь опустился на пол, не находя в себе сил доползти до стула. Не знаю, сколько времени прошло в полной прострации перед тем, как в комнате шумно завозились. Послышались стоны и приглушённые крики. Саше снова снился кошмар.

***

- Но почему ты решил уехать так внезапно? - обида поднималась, как кипящее молоко, того и гляди выплеснется, залив всё вокруг. - Почему решил бросить меня? Саша сжимает кулаки, топает ногой в злом бессилии. Он не может понять, почему самый близкий человек вдруг уходит, оставляя его одного. Ну, ладно, не совсем одного. Мать остаётся рядом. Но это совсем не то. Пусть она и замечательная, пусть и заботилась о братьях, когда ушёл отец, но всё равно не сможет в полной мере понять переживаний юноши-подростка. Не сможет понять так, как понимал брат. С полуслова, полувзгляда. - Это ненадолго, - улыбается брат, протянув руку, чтобы привычно потрепать по лохматой голове, но руку резко отталкивают. - Всего лишь на год. Я вернусь, не успеешь соскучится. - Да кто по тебе скучать станет, бестолочь? - шипит парень, отвернувшись и украдкой смахивая слёзы. - Хочешь валить - вали. И поскорее. Андрей ещё раз добродушного улыбается, всё-таки запуская пальцы в непослушные каштановые волосы и взлохмачивая их ещё больше. Его младший брат похож сейчас брошенного щенка - так сильно хотелось прижать его к груди, обогреть и утешить. Но всё было решено. Чтобы их семья ни в чём не нуждалась, чтобы у Саши было всё, о чём он мечтал, Андрей должен был уехать. И пусть мелкий и отказывался это понимать сейчас, спустя год он наверняка поменяет своё решение. Саша стоит столбом, когда брат протягивает к нему руки, чтобы обняться перед долгой разлукой. Демонстративно отворачивается, когда к нему подходят и кладут руку на плечо, ругается грязно на предложение проводить до машины. А потом рыдает навзрыд, когда за закрывшейся дверью уже не слышно удаляющихся шагов. Что-то грызёт его изнутри. Что-то кричит, что нельзя отпускать брата. Но парень игнорирует неприятные предчувствия. Первый месяц был особенно тяжёлым. Не имея возможности выговориться как раньше, Саша срывается на всех подряд, не сумев отпугнуть от себя разве что мать да лучшего друга Дэна. Брат часто пишет СМС, но Саша демонстративно молчит, повинуясь своей обиде. Однако раз за разом засыпает только с его свитером, насквозь пропитанным запахом родного человека. Проснувшись на утро, всякий раз швыряет вещь куда подальше в бессильной злобе, а вернувшись из школы бережно складывает на подушке. Дальше становится немного легче. Саша уже отвечает брату. Холодно, односложно, давая понять, что всё ещё злится, но уже отвечает. И в груди всякий раз теплеет, когда со знакомого номера приходят уже "дежурные" СМС. Вскоре парень и сам начинает писать, с энтузиазмом рассказывая о злополучном домашнем задании и о ненавистной уборке в комнате. Умалчивая, однако, о регулярных потасовках. Но брат ведь и так всё знает. И вот как-то раз сообщение не приходит. Саша сначала думает, что у брата завал, и не нашлось времени, что он отпишется позже. Но день близился к концу, а СМС всё не шло. Парень писал сам. Каждый час. Надеясь, что его сообщения хотя бы пометят прочитанными. Но проклятый значок напротив текста всё никак не появлялся. На следующее утро пришло волнение. К вечеру - самая настоящая паника. Что такого могла произойти, что Андрей забыл о них почти на двое суток? Раньше, если попадались особо тяжёлые смены, брат всегда предупреждал. А тут - ни ответа, ни привета. И гложущее чувство необъяснимой тревоги, словно вот-вот должен наступить конец света. И он наступает. Когда, в два часа ночи, раздаётся настырный звонок на городской телефон, и монотонный голос без тени эмоций сообщает, что Андрея больше нет в живых. Мать не верит своим ушам. Саша не верит тоже. Но разве станут лгать на другом конце провода? Разве может это быть просто жестокая шутка? Парень не слышит, что говорят звонящие, но на каждую слезинку его матери приходится дюжина его собственных. И, когда женщина, наконец, срывается, отшвырнув дурацкий аппарат в стену, Саша бежит вместе с ней к машине, ощущая внутри лишь невыносимую боль и пустоту, которую необходимо хоть чем-то заполнить, чтобы не сойти с ума. Они едут впотёмках, одетые только в пижамы. Слёзы застилают глаза. Мать повторяет как мантру, что всё будет хорошо, что этот звонок - ужасная ошибка, и они скоро в этом убедятся. Саша верит. Ему больше ничего не остаётся. Ведь принять смерть брата - равносильно смерти собственной. На очередном повороте внезапно появляется грузовик, словно чёрт из табакерки. Саша что-то кричит матери, она тщетно пытается затормозить, но столкновение уже неизбежно. Перед глазами у парня всплывает образ. Как брат перед отъездом тянет к нему руки, чтобы обнять. Мир взрывается тысячами осколков. Переворачивается, взлетает, кружась бешеным волчком. Саша смотрит на мать, понимая, что та уже на грани, и хочет протянуть руки, чтобы успеть обнять хотя бы её, но тело не слушается хозяина. Он теряет сознание, а на внутренней стороне век отпечатывается изображение самых близких для него людей, которых больше он никогда не увидит.

***

Саша вскакивает с постели, как ужаленый. Перед глазами всё ещё остаётся застывшая картинка его семьи. Его настоящего брата. Слёзы текут по щекам, в этот раз сон не забывается. Кошмар запускает свои вязкие щупальца глубоко, вытесняя всё, что было до этого. Теперь ерундой кажутся недавние переживания по поводу ориентации. Парень всё вспомнил. И в потрясении не сразу осознал, что кто-то до боли стискивает его плечи и отчаянно зовёт по имени. Он переводит помутнённый взгляд на Сергея, вглядываеясь в него по-новому, осознавая, что перед ним совершенно чужой человек. И изнутри вдруг обжигает невероятной злобой вперемешку с острой болью. Шатен сгибается пополам, издавая протяжный болезненный стон. Всё это выше его сил. Голову безжалостно терзают совершенно противоречивые мысли. И, придя в себя на пару мгновений, Саша может лишь хрипло прошептать: - Убирайся. И этот шёпот сейчас звучит для обоих громче, чем крик.