Сборник миров

О самом важном друге. Ончо хотел, чтобы Мия всегда была рядом. Ведь ничего плохого в желании чтобы лучший друг и частица сердца всегда была рядом? Ему не нужны другие эльфы и не только потому что они его не понимают (хотя для остальных сородичей это являлось самым главным), а просто потому что они не Мия. Не они заставляют сердце петь, не для них хочется озеленить все вокруг, не для них он готов принести Лунный цвет с самых высоких облаков. Они всего лишь прочие, а Мия одна. Ей даже не обязательно что-то говорить, достаточно посмотреть, и она все-все поймет! Кроме одного, самого горячего желания – чтобы она всегда была рядом. О храбрости. Что такое одна жизнь по сравнению с целым миром? Так могут думать только очень храбрые люди. Мия не храбрая. Она боится. Очень-очень сильно боится. Темноты, когда много людей, когда совсем нет вокруг людей. Но больше всего Мия боится за своих друзей. Не за себя, а за них. И ради них она готова на многое. И пойти туда где очень темно. И вдохнуть отравленный воздух. И заговорить с драконом. И отдать за них жизнь. Просто потому что Мия жуткая трусиха и остаться одной без них, это намного хуже, чем все остальное. Поэтому Мия идет вперед. Навстречу своему концу… А когда Винсент находит тело Мии, уже остывшее, он понимает, что для нее этот поступок был единственно верным – ведь она улыбается. О желаниях. Мия не просыпалась. Желание двух лучших друзей обернулось кошмаром для них – Юко и Мо просто хотели, чтобы Мия осталась с ними и перестала грустить. Им показалось что для этого достаточно снять браслет с Мии, когда та упала в обморок надышавшись воздухом вокруг темного ущелья. И действительно, когда они сняли браслет он перестал мигать. Камень потух и перестал светиться – он стал грязно-серым, а Мия больше не просыпалась. Она дышала, плакала во сне. Но не просыпалась. Ончо не отходил от нее ни на шаг, Четыре единорога стихий прилетали каждые три дня и спаивали ей свои слезы и обсыпали волшебной пылью, но она не просыпалась. Шли дни, они складывались в недели и месяцы. Прошел год. Мия все также спала. В следующую годовщину единороги унесли тело Мии с собой и Ончо ушел за ней. Никто больше не видел единорогов стихий и Ончо. Спустя пять лет Мо стал королем эльфов, Юко стала главой стражи и его супругой. В честь Мии установили памятник, эльфы каждый год праздновали день ее появления, но с каждым годом надежда снова встретить девушку, говорящую с единорогами, исчезала в сердцах. А спустя десять лет Мия прилетела верхом на Ончо. Она больше не могла говорить, но сама считала это малой платой – единороги по-прежнему понимали ее, как и она их, а для всех остальных были говорящие глаза. О пыльце фейри в лампах и сердце. Синтопия в безопасности на какое-то время и Мия решила оставить друзей наедине – у Юко и Мо сегодня должно было быть свидание (о котором совершенно по секрету ей сказал Фадл). Поэтому Мия поздоровалась с Ончо и Лирией и улетела подальше в поля пыльцы – посмотреть на танец цветочных фейри. Мие всегда нравились их танцы – они оставляли за собой яркий след в воздухе, а еще очень мило пели. Она даже начала им подпевать… Политей решил собрать немного пыльцы – товар не особо ходовой, но ему он был нужен для изобретений. Фонарики с пыльцой фейри и яркоцветов особенно красивы в осенний сезон. -Маленький цветок распускается каждое утро, тяжелая работа, но ему она в радость. Ведь у каждого цветка свое время суток и каждый должен соблюдать правила… Эту песню Политей помнил, но особое удивление вызвал язык, на котором его пели – нет никого в Синтопии кто знал бы греческий! -Кроме маленького цветка, есть работа и для соловья – возвестить о приходе нового дня! А теперь французский. Политей выглянул из-за кустов – Мия сидела в окружении большого количества фейри и пела детскую песенку с каждой строчкой меняя язык. Вот французский сменился итальянским, потом неловким немецким и снова греческий. Именно греческий вызывал так много чувств – он был таким знакомым… -Политей? Что-то случилось? Мне казалось, что ты редко бываешь вне своего острова. – Удивленная Мия прекратила петь. -Я пришел за пыльцой фейри, а вот что ты здесь делаешь в одиночестве? Где твои друзья? Золотой единорог? – Политей выскользнул из кустов и оказался совсем рядом с эльфийкой. -Они заняты, так что сегодня я решила побыть одна. – Эльфийка спокойно сидела в окружении фейри. Одна и них даже села ей на плечо. – А зачем нужна пыльца? Им не будет больно если ее забрать? -Нет, конечно. Я собираю только ту что осела на цветы. Вся остальная мне не нужна и уж тем более я не стал бы отбирать ее у фейри напрямую. Наг подполз к Мии и показал корзинку. На ярко-алых листьях переливалась и сверкала пыльца. -Эта пыльца подходит как топливо для светильников. Я заливаю в них лунную воду, и в темное время суток она светится. А если начинает гаснуть, достаточно просто встряхнуть лампу. Правда это не для продажи – эльфам не нравится алые оттенки ламп, а остальные любят другие формы. Как я вижу, фейри тебя не боятся. Поможешь? – Наг был абсолютно спокоен – если фейри не разлетаются, значит кроме него и Мии, на поляне больше никого нет. А значит можно спокойно общаться, не используя маску торгаша. -Конечно, мне не трудно. Вдвоем они быстро справились и вскоре на поляне не осталось широких листьев с пыльцой. Хотя маленькие хулиганы напоследок осыпали Мию и теперь ее волосы словно полыхали лиловым пламенем. Политею нравилось работать с ней – в отличие от многих эльфов, Мия умела ценить тишину. А негромкое пение не раздражало слух. -Хочешь посмотреть как я делаю лампы? В качестве платы за помощь. Он и сам не знал, почему решил пригласить ее к себе. Просто не хотелось прерывать моменты понимания. Такое редкое чувство. -Мне не нужна плата, но я с удовольствием посмотрю как ты их делаешь. По теплой улыбке Политей понял – она готова попробовать помолчать вместе. Лампы которые они сделали вместе, Политей хранит уже сорок лет, а их свет по-прежнему хранит его сердце. О часах созерцания. Мия лежит на ковре и внимательно рассматривает потолок пещеры – когда-то вода выточила ее и разукрасила потрясающими пейзажами. Потом пещера заросла мхом, в ней гнездились морские драконы, здесь отдыхал водяной единорог. А потом… Потом здесь поселился Политей. Он облагородил пещеру. В самой большой части он сложил сокровища и ту часть магазина, в которую приводил самых надежных покупателей. Дальняя же часть стала его домом. Если прижаться ухом к полу, то можно услышать течение подземных вод, а если закрыть глаза и отрешиться от всего, то словно растворяешься в этих звуках и начинаешь видеть, как неспешно течет река, как в глубокой пещере срываются капли с потолка оставляя круги на воде… Когда Политей закончил заваривать чай и вернулся в гостиную, Мия уже спала. Он вздохнул и перенес ее на софу. Ты всегда так безмятежно спишь у меня. Не боишься, не пытаешься что-то выведать или украсть. Когда ты одна, ты так спокойна. Словно друзья одним своим присутствием заставляют тебя двигаться дальше, фонтанировать идеями, что-то искать и делать. А когда ты одна, ты становишься, словно змея – умеешь выжидать и быть терпеливой, крылья опускаются из полу приподнятого положения вниз. Мы можем часами играть в шахматы, рассматривать интересные вещицы или экспериментировать. Смешивать пыльцу фейри с пыльцой единорогов, пробовать поджигать с помощью алого огня синие стрельцы. Или смотреть на созвездия. Их очень много и они постоянно меняются, создавая невероятное по красоте полотно. Ты не можешь находиться здесь постоянно, но от этого каждая встреча только ценней. Политей укрывает Мию одеялом и пьет чай. До заката есть еще несколько часов созерцания.