This Might Be Valhalla

      Они разбудили Вирля через два астроцикла, когда его корпус восстановился настолько, чтобы совершать хоть какие-то телодвижения. Циклонус связался по коммлинку с Магнусом, чтобы сказать ему: Вирль спрашивал про него, и количество этих вопросов росло в геометрической прогрессии, они становились все более жалостливыми, — и пусть Магнус, пожалуйста, навестит его в госпитале, во имя Праймуса.       Когда Магнус пришел, то заметил, что от старого шлема Вирля новый ничем не отличался, появилась только новая оболочка для процессора и гнездо для оптики.       — Малоизвестный профессионал, работающий с жертвами эмпураты, — начал хирург. — Он тут немного пошаманил, только броню подлатал. Обычно после удара в голову приходится вытаскивать куски дентопластин и обонятельных рецепторов из процессора, и только потом приступать к основной поломке, но не у Вирля. Тут все хорошо и чисто.       — Спасибо за эти излишне ужасные детали.       Вирль издал радостный звук с платформы и сказал:       — Док полон привлекательных деталей, Большой М! И он раньше был десептиконом. Ты можешь в это поверить? Десептиконом. Эй, док, а ты знал…ты знал, что Магнус был уполномоченным представителем Тайрестского соглашения?       — Это все знают, Вирль.       Магнус косо посмотрел на медика:       — Он…       — Упоротый в шлак. Да. Он все ещё под анестетиками, потому как не смог бы переносить такое количество боли.       — Маг. Маг? Магнус?       — Я тут, Вирль.       Магнус взял руку Вирля в манипуляторы. Его клешня мелко задрожала.       — М, я должен сказать тебе…я должен, — Вирль остановился. — Эй, перестань, не грусти. Со мной бывало и хуже. Помнишь как я вылетел? Как меня выгнали из рэкеров? И ты тогда… Ты покорил меня? Это не хуже, чем было тогда, это просто мой корпус. Так просто случается, вещи ломаются и чинятся, это происходит все время.       Магнус кивнул, нахмурившись.       — Не-не делай этого! Я в порядке. Ну, типа, я скоро буду в порядке. Мне скучно, — он извернулся насколько это было возможно на платформе. — Мне реально скучно, а ещё я не могу уснуть, пока они не введут мне седативные. Это отстой.       Магнус присел в кресло, предоставленное хирургом.       — Что ты хотел мне сказать?       — Сказать тебе?       — Ты сказал, что должен мне что-то сообщить.       — А, да! Я должен был сказать тебе, — он неуклюже подался вперёд, — что ты выглядел так круто. Так круто, когда преследовал тех меха. Выстрелы аж свистели! Ты выглядел невероятно! Я хотел тебе это сказать. Ты невероятный!       И тут Магнус улыбнулся.       — Спасибо, Вирль.       Вертолёт сгримасничал:       — Эй-эй! Ты улыбаешься! Ха! Я так и знал, что ты умеешь улыбаться.       Магнус осторожно приобнял его одной рукой:       — Твоя искренность заставила меня улыбаться. Я понимаю, что ты сейчас под обезболивающими присадками, но я ценю твои откровенность и энтузиазм.       —… ты невероятный, — снова прошептал Вирль. __________________________       Вирль был уже готов к выписке, и оставались пара косметических штрихов и настройка аудиосенсора. Циклонус и Тейлгейт настояли на том, чтобы Магнус присоединился к праздничному обеду вместе с ними. Магнус думал, что они зовут его в ресторан, но оказалось, что хобби экс-десептикона — это готовка. Его пригласили домой.       Они ели, болтали и делились воспоминаниями. Вирль принёс бутылку чего-то слишком заряженного, как показалось Магнусу; Циклонус, наоборот, чего-то изысканного и вполне приемлимого. Разговор перешел в сплетни и обсуждение нынешних событий, затем в политические и философские дебаты. Вирль и Тейлгейт выпивали и подстрекали Магнуса и Циклонуса, когда обсуждение становилось все более пылким.       Магнус со временем стал больше понимать о связи, которую он чувствовал внутри комнаты. Она вилась вокруг него, покалывая его собственное электро-магнитное поле. Часть, принадлежавшая Циклонусу и Тейлгейту, была прочная, сложная и плотно сотканная. Связь между Вирлем и его amica оказалась противоречивой, но при этом тёплой, нежной и неподдельной.       Вирль решил поддержать мнение Магнуса, подкинув ещё один политический аргумент. Примерно через пару бриймов, он и Циклонус стояли на ногах, противоборствуя друг с другом при помощи энергополей: оптика горит, крылья подняты — каждый пытался вторгнуться в чужое пространство.       Тейлгейт закрыл руками лицо:       — Парни, хватит! Вы выглядите крайне неловко.       Магнус хотел сказать, мол, нет, они были чудными, и беседа была классная, просто поговорить с кем-то и поужинать — тоже отлично, но какая-то часть его рационального мышления, не подкупленная сверхзаряженным и вкусной пищей, остановила его.       — Я не против, — сказал всё, что смог выдавить из себя, Магнус и отпил из своего стакана. — Я уверен, что они просто выставлют себя напоказ перед нами, — шепнул он Тейлгейту. Тот расхохотался.       — Я бы предпочёл, чтобы они ещё больше показали себя.       — И что, они это сделают? — сосредоточился Магнус, наблюдая за Вирлем и Циклонусом, когда те были уже в двух шагах от победы. Он смотрел на них с каким-то невероятным уважением. — Ну, нет.        Спор поутих, и они перешли к десерту. Завязалась более спокойная и ленивая дискуссия. Теперь Вирль и Тейлгейт больше слушали, лишь иногда перебивая. Основная же часть разговора шла между Магнусом и Циклонусом. Тейлгейт наслаждался беседой, прильнув поближе к ним. Магнус искоса поглядывал на Вирля, предполагая, что ему скучно. И оказался прав, когда тот не постеснялся выказать это. Он сидел с притушенной оптикой, оперевшись на один локоть и прислонившись к плечу Циклонуса. Одна рука Циклонуса лежала на задней стороне шейных сочленений Вирля.       Это был совершенно обыкновенный жест, но эта самая обыкновенность значила очень многое для Магнуса. Мириады маленьких понятий мерцали и просвечивались сквозь этот жест: доверие, привязанность, комфорт, — все то, что называют amica.       На клик Магнус снова почувствовал себя лишним, осознавая, что связь, существовашая вокруг него, не включала его самого. Он отвернулся. «Я просто завидую», — признался себе Магнус и крепко задумался над вопросом Родимуса. Это был Вирль или его туманная концепция принадлежности? Быть частью чьей-то жизни, проникшей довольно глубоко, чтобы считаться видимостью. Был ли это тот самый Вирль, которого он знал, или же он просто был очень одинок?       — Эй, — Вирль толкнул Магнуса в плечо. — Уже поздно и ты наэнергонившийся. Можешь остаться здесь, если не хочешь вызывать водителя. Останешься?       Магнус не знал, что ответить. Он не знал, чего хочет. Побыть в компании Вирля, или он искал себе друга, — любого друга. Он не мог сказать «да». С другой стороны, в то же время он предпочёл бы остаться. Тогда ему не придется выстраивать маршрут до дома, находясь в альтформе, быть пилотируемым каким-то незнакомцем через весь город, где ему пришлось бы наблюдать огромное количество меха, пока добирается до своей уединенной кварты, ему не придется видеть чёрный пустой экран коммуникации, где он как обычно не сможет связаться с Родимусом…и потому что ему нравится Вирль.        — Найдётся место для меня?       Циклонус и Тейлгейт переглянулись. Вирль поднял голову и спросил:       — А ты как перезаряжаешься, в броне?       Магнус поколебался. Тейлгейт залез на стол и дал вертолёту по руке.       — Вирль, не задавай такие вопросы! Это грубо!       — Че сразу грубо? Я пытаюсь прикинуть по площади, — он повернулся к Магнусу. — Если хочешь перезаряжаться в броне, я освобожу свою комнату, а сам уйду к Циклонусу. Если будешь снимать её и становиться Маленьким М, тогда сможем вдвоём уместиться у меня. Если хочешь. Или я принесу раскладную платформу. Какую-нибудь. Любую!       Вирль был взволнован и пытался бороться с этим. И тогда Магнус неожиданно понял, что Вирль, может быть, тоже не знает, чего он хочет. Спустя двадцать солциклов, Вирль научился справляться со своими чувствами по отношению к Магнусу. Он не давал ему обращаться с собой, как тому захочется. Сейчас он пытался сделать что-то другое, позволяя Магнусу быть тем, кем он был.       Так чем же был Магнус? Кроме того, кто сильно запутался.       — У меня деловая встреча рано утром, — заявил Циклонус, встал, положил руку на спину Тейлгейту, уводя его с собой. — И у Тейлгейта тоже. Спокойной ночи.       — Магс, спокойной ночи! До встречи! — сказал Тейлгейт, помахав ручкой на прощание. И после возмущенно прошипел: — Циклонус, что?! Ты не работаешь завтра!       Магнус услышал это, когда они свернули за угол. Вирль уставился им вслед:       — И он ещё говорит, что это я грубый, — он обратился к Магнусу, — в любом случае, я предоставлю тебе свой отсек, а сам пойду перезаряжаться с Циклонусом. Пойдём, я провожу тебя.       — Нет, — наконец сказал Магнус, — я был бы не против — я бы хотел разделить его с тобой. Если ты не против.       Вирль кивнул, делая такое выражение лицевой, что его на мгновение стало совершенно невозможно прочесть.       — Окей. Пойдём. Только вот тебе нужно будет оставить свою броню у меня в студии, потому что если ты оставишь ее там, куда может добраться Тейлгейт, то проснувшись утром ты увидишь, что он он обязательно будет одет в неё.       Магнус вздрогнул:        — Я, а, да. Да. Хорошая идея. Твоя студия?       Вирль указал ему на дверь в конце коридора:       — Ага. Ха! Ты с ума сойдёшь, когда увидишь какой там бардак!       Магнус нахмурился, вспоминая, какой пустой была каюта Вирля на борту Потаённого Света.       Вирль подвёл его к пролету, где находилась небольшая лестница, ведущая в длинную прямоугольную комнату, которая на одном конце оканчивалась балконом. Двери были открыты, чтобы комната пахла городом. В ней было приятно прохладно и светло от уличных фонарей, окон, маяков в округе и дорожных указателей.       По большей мере, комната была голой, со стандартным набором мебели. Правда, с одним большим неряшливым исключением: огромный верстак, занимавший всё пространство у стены напротив двери. На нем были разбросаны кусочки металла и крошечные механические запчасти, инструменты, пустые кубы из-под энергона, датапады. Поверхность вся поцарапанная, потемневшая и испорченная абсолютно диким количеством граффити и пиктограмм. Вся студия выглядела чисто и ухоженно, кроме этого верстака.        — Мне… — сказал он, медленно повернулся, чтобы войти в отсек, снова поглядывая на верстак. — Мне это нравится.       — Правда?       — Это, — Магнус остановился. — Я не знаю предназначения большинства того, что здесь есть. И я думаю, что все здесь, хоть и выглядит беспорядком, находится на своем месте.       Вирль подвинул локтем кипу датападов:       — То есть тебя не напрягает, что вещи выстроены не в ряд или не по возрастающему порядку, или что-то вроде того?       — А ты бы хотел, чтобы они стояли по порядку? — спросил Магнус с недоверием.       Верстак был поцарапан с одной стороны, а другая была неровной, волнистой. Он потрогал поверхность стола, затем посмотрел на маленькие хрупкие детальки, лежавшие на дне открытой металлической канистры. И сразу стал искать взглядом крышку подходящего размера, но не находил.       — Так ты говоришь, что все это, — Вирль вскинул обе руки в выразительном жесте, — все, что противоречит твоему Магнус-компульсивно-организационного синдрому, все это вполне нормально для тебя?       — Да, меня это не тревожит, — Магнус резко выпрямился.       — Вау, — Вирль опустил манипуляторы. — Ну, тогда ладно. Хах. Да…так вот, это мой рабочий стол, — затем он указал на балкон, — это запасной выход, — он продолжил называть предметы в своём отсеке, небрежно показывая на них клешней. — Мои вещи. Платформа. Дверь.        Платформа была достаточна большая, чтобы Магнус с комфортом поместился на ней даже в броне. Это означало, что она предназначена для Вирля плюс кого-то ещё (или даже двоих. Магнус не хотел анализировать подробности личных похождений Вирля, у него было и так достаточно проблем с анализом того, что происходит между ним и экс-рекером), но на этот раз ревность не взяла верх.       — Можешь бросать броню куда хочешь, — радушно развел манипуляторами Вирль.       Магнус все еще не мог оторвать взгляда от верстака. Там он нашел хронометр, почти завершенный. Закрепленный в маленькие тиски, установленный в хрупкий гироскопический механизм он не был похож на те цифровые, которые компульсивно мастерил Вирль на борту «Потаенного света». Это было похоже на работу по древним чертежам, полностью механизированное, невероятно сложное. Рядом лежала лупа и набор крохотных отверток, наконечники которых сверкали будучи в идеальном состоянии, а рукоятки потертые и слущенные.       — Это очень…— он остановился. Вирль ждал его, сидя на платформе. — Я увлёкся, извини.        Вирль привалился назад на локти:       — Не, я не против. Я не очень хочу об этом говорить, но ты можешь посмотреть, если интересно.        Но Магнусу очень хотелось поговорить с ним об этом. Он хотел, чтобы Вирль рассказал ему, как эти крошечные идеальные устройства работают, как можно было создать что-то настолько ценное среди этого хаоса. Ему неожиданно захотелось увидеть Вирля, работающего над этими древними механизмами. Гордится ли он своими изобретениями, когда завершает их? Они его радуют? Магнус наклонился, чтобы изучить одно из них, ещё не завершённое. Как они могут не радовать?       — Хочешь, подарю один?       Магнус посмотрел на Вирля.       — Не знаю, — торопливо ответил он. Его взгляд вернулся к хронометру, встроенному в гироскоп, он был открыт и выставлял напоказ свои внутренности. — Думаю, я больше заинтересован в процессе.       Вирль встал и подошёл к верстаку. Он прикоснулся к ручке на раме и слегка повернул её.       — Да. Сам процесс — моя любимая часть, — сказал он, развернулся и медленно подошёл к балкону. — Чувствуй себя как дома. Я скоро вернусь, — он сделал два крупных шага, трансформировался и улетел.       Магнус смотрел, как вертолет улетает. Он был поражён и расстроен. Ему ничего не оставалось, как вернуться к исследованию отсека. На платформе нашлось три порта для подзарядки и один адаптер, свёрнутый в кольцо. Возможно Тейлгейт и Циклонус могли иногда перезаряжаться здесь. Это было…на самом деле он не знал, как это было.       Магнус еще раз окинул взглядом студию, выбрал место, через которое вряд ли будет кто-то ходить, и медленно стащил с себя броню. Освободившись от нее, он взобрался на платформу и подключился. __________________________       Спустя несколько циклов, он встал, отойдя от перезарядки с ощущением чего-то необычного, происходящего рядом. Ему показалось вначале, что он все еще один в отсеке, но вскоре увидел тусклое свечение у верстака и услышал мягкие щелчки и поскрипывания.       — Вирль?       — Привет, — он сидел на стуле за столом, наклонившись над лупой, и работал над незавершенным хронометром, — Не хотел тебя разбудить.       — Ты меня не будил, — ответил Магнус. — Я не привык… Я не остаюсь на ночь в чьих-то отсеках слишком часто.       — Вылядело так, как будто тебе удобно.       Магнус на клик поколебался:       — Присоединишься ко мне?       — Если ты не против, что я не уйду оффлайн. Бессонница. — Вирль встал из-за верстака и направился к платформе.       — Я не против, — Магнус подвинулся. — Я не работаю завтра. Ты бы хотел…ты бы хотел поговорить об этом?       Вирль тихо засмеялся и устроился сбоку от него на платформе, укладываясь на спину.       — Нет. Не потому что я не считаю это проблемой, просто в этом ничего нового, Маленький М, — он повернулся. — А вот ты — нечто новое.       Магнус неуверенно коснулся его клешни.       — Вряд ли. Ты уже видел меня в этом облике, — когда он понял, что Вирль не сопротивляется и не отводит руку, он погладил покрытие кончиками пальцев. Поля соприкоснулись, а затем переплелись.       — Если мне не изменяет память, я однажды застукал тебя, когда ты надевал плакарт и заднюю полу от брони Магнуса.       Вирль засмеялся:       — Это были единственные ее части, которые могли мне подойти. Я ещё хотел примерить ботинки, но они сделаны не для моих серво, — он перевернулся и положил руку на грудь Магнуса. — И вообще, я не это имел ввиду. Я имел ввиду, то, что ты здесь — ново для меня.       — Для меня тоже. Быть здесь.       Вирль обвил рукой Магнуса и притянул его к себе. Корпус Магнуса двигался в объятиях вертолета, пока наконец его голова не оказалась на плечевых сегментах Вирля. Магнус почувствовал, как друг расслабился. И тут его вновь стало затягивать в перезарядку.       — И знаешь, мне нравится, — прошептал он в темноте.