Малахитовые истории

Солнышко, травка. О, даже цветочки. Лесочек, прохлада. И я. Весь в мыле, бегу сквозь эту дурацкую травку. Язык на плече, хвост… хвост тоже на плече. Кислород, родимый, ты где?! Я, конечно, могу и не дышать, но тогда двигаться тоже не смогу. Вот что мне не работалось в спокойной обстановке? Видите ли, высказался, что меня опять продали. С молотка. Как последнюю статую! Еще и хвост заставили сбросить. Свежеотрощенный. Дескать, так буду ценность большую представлять — древняя малахитовая статуэтка. Пылью присыпали. Хозяйка собственноручно по боку трещину пустила — чесалось очень. И толкнули с аукциона. За бешеные деньги. Я чек видел, присвистнул. А потом выразил свое «фи», что, мол, сколько можно меня то под разных тетечек-дядечек подкладывать, то продавать как безделушку. Я же, конечно, красавец и могу, но я еще и могу грубой силой. Вот теперь «грубосилю» по лесу уже второй час. Устал, лапы ноют. А бежать еще далеко. Живым людям в этом лесу не место — сожрут, не подавятся. Приходится четверолапить по-ящеричьи. Тропинку потерял в осоке с полчаса назад. Устал, проглотил комара, обикался. Но бегу. Я же могу! Неприметная тропка вывернулась из-под ближайшего торчащего корня и упала под нос. Вот спасибочки. По утоптанной земле бежать удобнее. Только я приноровился и даже начал получать удовольствие, как меня грубо прервали. Из кустов вытекло длинное блестящее черное тело. Крупная треугольная голова раскололась розовой пастью, оскалилась клыками и беззвучно зашипела. Я от неожиданности сиганул вверх, стегнул хвостом и добавил задними когтистыми лапами. Дело запахло жаренным. Такая тварина запросто может мной пообедать. И плевать ей на то, что я ящерица ненастоящая, невкусная и стану после смерти простым булыжником. Красивым, в узорах, но несъедобным. Трава с другого края тропинки колыхнулась, пошла шорохом, и на черную змею наскочила серебристая, помельче и потоньше, с красивым ажурным узором. Я радостно замигал пленками на глазах и припустил вперед. Пока «девочки» разбираются, я успею… Не успел. Еще три серебристые в узорах ленты преградили мне путь. Попробовал вернуться, запутать следы в корнях или уползти по шершавой удобной коре на ствол, но не успел и тут. Придется превращаться в человека. Яды мне не страшны, а сожрать даже вшестером не смогут — подавятся. Между тем черная змея убралась несолоно хлебавши. Кончик хвоста мелькнул и пропал. Серебристые товарки окружили меня тесным кольцом. Тут меня немного отпустило, и я присмотрелся. Ой, мама, прости, я плохо учил уроки. Это же не змеи. То есть змеи, но не такие. Они - как я. Только из Змеиного колодца. Съесть все равно могут, но брезгуют. Первая змейка, самая тонкая и длинная, подползла ближе, трепеща языком, приподнялась и ткнулась носом. Щекотно и немного противно. Не очень змей жалую, а уж когда они меня облизывают! Змейка закончила эксперименты, подцепила кончиком своего хвоста мой и оплела. Эй-эй! Подруга, мы так не договаривались! Улыбнулся во всю пасть и, продолжая радостно скалиться — зубы-то у меня, в отличие от обычной ящерки имеются, хоть и мелкие — наступил на нее. Змея обиделась. Остальные подозрительно затряслись и заерзали. Смеются, что ли? Правильно Хозяйка говорит, дипломат из меня, как из конфеты пуля — вреда никакого, но посмеяться самое оно. Она, правда, другое слово употребляет, вместо конфеты, но я его игнорирую. Змейка, между тем, расплелась с меня и кивнула в сторону кустов. Серебристый авангард вытянулся и начал втекать в изумрудные травяные заросли. Пришлось покорно вздохнуть и семенить следом. Надеюсь, пронесет и меня отпустят. Я до места назначения не добежал. Еще пара-тройка километров до могильника старого. Где обнаружился запах живого малахита. Древнего, из той самой коллекции, которую мы собираем. Наверное, гроб треснул от времени, вот камушек и подал сигнал. Проклятое наследие. Змея нетерпеливо повозила хвостом. А? Иду-иду, задумался просто. Позли безлапые проворно, я успевал, но язык опять свесил. Жарко и душно, как в тропиках. Холмик вырос, за ним каменная насыпь, опять холмик и в нем черный провал — вход. Змеиный колодец встретил меня неласково. Холодно тут у них и сыро. Широкие ступени ухали вниз, параллельно шла просто узкая каменная дорожка. По ней и заскользили. Я споткнулся пару раз — очень скользко. Нижние ярусы, освещенные белесыми шарами, навевали тоску. Я втянул голову и старался не смотреть вверх на эти пережитки прошлого. Никаких удобств — электричества, чего-то мягенького и тепленького. На худой конец, могли бы стену как-то украсить — унылый серый камень, без узоров, без рисунков. Мертвый, холодный. Брр. Змеи подползли к двери и, не успел я отвернуться, обернулись. Сволочи. В глазах взорвался целый сноп радужных искры, все поплыло. Я прикрыл морду лапой и расчихался. — Добро пожаловать, — девчонка из змейки получилась так себе, не люблю светловолосых и встрепанных. — Хозяйка просила оказать ей честь. Ага, а глаза так и смеются. Представляю, в каких выражениях ее Хозяйка просила. Хотя, Госпожа Колодца старше Малахитовой Девы. Может и правда такой официоз в ходу. Не знаком я с ней, Медной Горы госпожа всегда против была. Не брала меня на встречи с дальней сестрицей. Я даже обижался немного. Остальные змеи — сплошь белобрысые девчонки — пялились на меня со жгучим любопытством. Одна даже языком трепетала между человеческих губ. Так, а чего собственно такой ажиотаж? Я потоптался. Подумал. Они продолжали снимать с меня шкуру глазами. — Ты долго еще? — недовольно притопнула моя провожатая. Я превращаюсь без эффектных вспышек. И быстрее. Хлоп и… перед очумевшими девчонками стоит голый мужчина. Прикрылся ладонями от греха подальше, а то что-то нездоровый интерес публики крепчает. Да на меня та змея так плотоядно не смотрела. Дикие они какие-то. — А одеться есть во что? — заявил я о проблеме. — Неудобно к Госпоже-то в таком виде. Девчонки зашушукались, что-то на пальцах стали прикидывать, пока провожатая что-то пыталась сказать. Глазами хлопала больше. — Штаны дайте! — озверел я. Девчонка выдала мне стопку чего-то сильно пахнущего сандалом. Гадость. Запах тут же заложил нос. Прекрасно. Достойный представитель Горы: в коротковатых косовато сшитых штанах, босые ноги торчат, волосы всклокочены, глаза покраснели и нос заложен. Хозяйка в восторге будет. Я, прямо, восторг чувствую всеми мягкими местами. И не мягкими тоже. Пока я одевался, змейки вышли из ступора, что-то наколдовали с дверями и я попал в покои Госпожи Колодца. А ничего так, уютненько. Все стильно, современно. Эдакий хай-тек, но помноженный на среду обитания: светильники под потолком в металлических каркасах, но на полу моховой ковер. По запаху узнал. Мебель как у меня дома, а вот на столике склянки из хрусталя старинного. — Доброго дня, ящерка, — Госпожа вышла из тени. Я чуть не присел от неожиданности. Выше меня на добрую голову, светловолосая, худая. Треугольное лицо, узкие бледные губы, высокие скулы и огромные серебряные глаза. Хозяйку я люблю, перед этой женщиной хотелось раболепно склониться. Мину-у-уточку! Я мысленно отвесил себе затрещину и отвел взгляд. Враз полегчало. Красивая тетка, но какая ж змея! — Мое почтение, госпожа, — вспомнил я о приличиях, поклон отвесил и выжидательно замер. — Могу узнать, чем я обязан высочайшей чести? Я случайно в ваших землях… Узкая ладонь прервала поток моей велеречивости. — Ничего серьезного, — настоятельница местного гадючника присела на краешек стеклянного стола. — Просто хотела узнать, зачем тебе понадобилось идти в старые могильники. Они давно разрушены и разграблены. Ты же туда направлялся? Допустим. Про себя я лихорадочно просчитывал варианты. Вражды между Горой и Колодцем никогда не водилось. Сестры уважали друг друга, без излишней теплоты, правда. Ну, а что вы хотите от пресмыкающихся. Мне воочию почудился смешок Хозяйки. За пресмыкающихся я огребу. Препятствовать забрать малахит Госпожа Колодца тоже не должна. За каким ей таким нужны камни? Они для нее бесполезны. К чему тогда вопрос? — Вы правы, госпожа, — я снова осторожно открыл рот. — Мне надо забрать старую вещицу из одного захоронения. Ничего опасного для ваших подопечных. Хозяйка в любой… Госпожа театрально обернулась через плечо, завела руку и вытащила длинную нитку малахитовых бус. Яркие горошины малахита все тянулись и тянулись, шершавые, прохладные, они обвились вокруг тонкого женского запястья, спустились по коленям, почти до пола. Петля взвилась и обхватила пальцы второй руки Госпожи. Красиво. Зеленые узорчатые бусины на серебряно-сером гладком холсте платья. И каждая, казалось, вращалась внутри себя, манила узорами-прожилками. — Эту? Я только кивнул. Малахит, почуяв родственника, заговорил со мной, зашептал. Пожаловался на тесную душную клетку, на то, как его нашли, как среди змеек холодно и одиноко. Понимаю, милый, понимаю. Потерпи еще не много. — Могу я ее забрать? — я нагло уставился в серебряные глаза, в голове немножко зашумело, но я держался. Своя шкура это полбеды, упущу малахит — Хозяйка с меня нарежет мясное ассорти. Или поставил на камин на ближайшую сотню лет. Без хвоста. — Можешь, — Госпожа Колодца кивнула, подобрала длинную петлю бус, сжала в гости. — Но не бесплатно. Приехали, здравствуйте! — Что вы хотите за них, госпожа? Змея тонко улыбнулась. — Знаешь, как размножаются змеи Колодца? Надеюсь, вид у меня был не слишком обалдевший. Нет, не надеюсь. Обалдевший. Главное, чтоб хотя бы челюсть не отвесилась. Потрогал подбородок. Рот-то приоткрылся точно, но не сильно. — Нет. — В Колодце могут жить только змеи женского пола. У нас нет перевертышей-мужчин. — И что? — я от шока разговорился. — У вас соседнее с полозами королевство. Там обратная ситуация. Ну, почти. — Мы не скрещиваемся, — вздохнула змея, волосы шелковистым плащом стекали с плеча — я засмотрелся. — От полозов не получаются дети, хотя браки не запрещены. Нам нужны перевертыши других семей, но одного вида. Я с умным видом кивнул и тут до меня дошло. Чего?! — А… э… — мой хваленый дар речи застрял где-то в желудке. — Вы хотите… от меня? — А что, у тебя с этим проблемы? Вот с-с-с-змея! — Нет, проблем нет, но, госпожа, я на службе у Хозяйки. Она вряд ли одобрит, если я задержусь… — О, не волнуйся об этом, — змея отмахнулась и поднялась. — Мы с ней обо всем договорились. Она сказала, что направит к нам одного из самых крепких ее мальчиков. И вот он ты. Я сел прямо на пол. Это значит, вот какая тяжелая работа? За спиной невнятно захихикали, зашушукались. Я обернулся. Змейки — все шестеро, что меня сюда отконвоировали — стояли у дверей и строили мне глазки. **** Домой я вернулся через месяц. Злой, похудевший, измотанный и очень обиженный. К Хозяйке не пошел, бусы в шелковом конверте оставил на постели и быстро слинял домой под мамино надежное крыло. Точнее лапу. Был обруган, накормлен и уложен спать. Вы себе не представляете, какое это райское блаженство — просто спать. Я не дремать по паре часов в сутки в перерывах между… блондинками. О том, что получилось, старался не думать. Спал неделю. Дулся еще две. Хозяйка не приходила. Пока я сам не извелся и не пошел к ней. Помирились… кажется.