Холодная вода

Он бродил под этими кронами уже не один день, а те несколько ночей, которые он провел здесь, наполнили его бодростью, какой он не помнил и в детстве. Однако тяжесть, лежавшая на сердце, казалось, и не думала исцеляться. Тропы будто и не было, но стоило Элронду увериться в своей цели, она уверенно повела его вперед. Ноги утопали в мягкой траве, ничуть не тяготящейся шагами гостей Садов Лориэна. Чем дальше он шел, слушая бесплотное пение майар, тем ниже манил его путь. Поверх крон деревьев на спуске он увидел нечто, похожее на беседку, сплетенную из гибких ветвей, плюща и тугих вьюнков, цветы которых испускали едва различимое поодиночке, но такое явное в скоплении свечение. Он испытывал странное желание поскорее попасть туда. Вездесущего пения майар здесь почти не было слышно, но зато чуткий слух стал различать спокойный плеск воды. Множество духов обреталось в этих прекраснейших местах, но сейчас Элронд был уверен, что поблизости нет никого. Чувство не отступало, Элронд и не заметил, как резво рванул вперед. Подбежав к беседке, он чуть не столкнулся с Айну. Весь его облик был мягок и приветлив, однако тонкие губы нервно кривились, выдавая волнение. — Прошу прощения, — Элронд склонил голову в приветствии. — Не знаю, что на меня нашло. — Об этом не тревожься, что только не находит на нас под сенью этих садов… — голос Айну зазвучал шелестом весенних трав. Элронд вдруг испугался, что Айну сейчас задаст ему вопрос, а он не сможет найтись с ответом. Но Айну молчал, а в глазах его загорелся понимающий огонек. Поманив полуэльфа следовать за собой, он направился туда, откуда доносился плеск. Почти дойдя до небольшого прямого пирса без всяких украшений и перил, Айну неловко оступился и со смешком ухватился за плечо Элронда, чтобы удержать равновесие. Это короткое прикосновение заставило его почувствовать могущество, скрытое за фана. Подойдя к краю пирса, Ирмо сел на доски, опустив в воду босые ноги. Выпустив из-за шиворота длинную косу, он жестом пригласил замершего в нерешительности Элронда сесть рядом и заговорил. — Я знаю, у тебя должна быть своя история. Есть ли нечто, что ты хотел бы поведать мне? Элронд подумал, что вопрос был чисто риторический, ведь, пожалуй, невероятно глупо было бы так просто побеспокоить и… — Отнять время? У меня? — лицо Ирмо приняло удивленное выражение. — Я имею все время мира и рад тратить его для каждого, кто об этом просит, — его нравоучительный тон живо напомнил ему о Митрандире, мудром страннике и верном друге, — так что, не имея желания говорить, оставайся и послушай музыку этого края со мной. И полуэльф стал сидеть молча, устремив взгляд на гладь воды. — Это озеро майар прозвали Слезой с Севера. Воды в нем не греются ни на каплю даже в самые жаркие времена. — тихо заговорил Айну через некоторое время, — Порой оно было бы мне милее даже самого Лорелин, не пребывай там милая Эсте. — Отчего так? — Оно напоминает мне о том, чья душа подобна этим водам: можно прикоснуться на некоторое время, но окунуться с головой было бы опытом не из приятных. Ирмо помогал ногами и отодвинулся от края, доставая их из воды. Элронд нагнулся к ней и потрогал. Вода, как он и ожидал, была похожа на ключевой поток из тех, что стремительно спускаются с высоких гор. Полуэльф посмотрел на Вала, и ему вновь бросились в глаза напряженно сцепленные руки. — Вас ведь что-то тревожит? — заметил Элронд и тут же смутился, увидев ироничную улыбку на устах Вала. — Немало ищущих находили у меня приют там, в Средиземье, и я, похоже, никак не отвыкну от своей роли. — Имладрис, Домашний Приют… — Ирмо прищурился, будто погружаясь в хорошие воспоминания. — Во снах своих обитателей он представлялся, все еще представляется надежным оплотом мира и спокойствия посреди Сирых земель. Благодарю, что не держишь на меня зла за мои заботы. У меня совсем не выходит утаивать то, что на душе. Это не стоит твоего беспокойства, Эллерондо. Может быть, ты пожелаешь рассказать мне немного о своем сокрытом убежище? И Элронд стал говорить. Перед внутренним взором вставали родные стены Домашнего приюта, в котором он был поистине счастлив когда-то. Пронизанные еловым запахом и отзвуками песен и смеха воспоминания лились ровным потоком, но через некоторое время в утопическую картину начали вкрадываться тревоги и печали, и Элронд на одном дыхании выложил все, что мучило его по сей день, не утаив ничего, начиная со странного нежелания встретиться с матерью и застарелой тоски по брату, которую не смягчало даже воссоединение с женой, заканчивая своей неспособностью радоваться счастью дочери из-за ужасного расставания. Замолчав, Элронд почувствовал, что его стремительно одолевает слабость, но и огромное облегчение, как будто вся его душевная боль превратилась вдруг в обыкновенную физическую. Ирмо пристально смотрел ему в глаза. — Умойся этой водой и послушай. Ничто не способно избавить от иной скорби и самих Аратар, однако быть Арде исцеленной, и все обратиться к вящей славе Детей Единого. Теперь ступай. Тебе не помешает отдых. Элронд встал и поклонился, не находя сил на слова благодарности, и побрел по берегу холодного озера в поисках места, где удобно было бы лечь и уснуть.