***
Белая, словно моль, женщина, с тянущимися к ней лентами капельниц и проводков. В ней почти не осталось жизни. В палату почти бесшумно входит мужчина: в его глазах стоит печаль и такая боль, что ей можно утопить весь мир. — Привет, — почти шепотом проговорил мужчина, когда женщина приоткрыла глаза и улыбнулась уголками губ. — Привет… — от голоса женщины не осталось былых красок, она еле шевелила губами и слова получались едва слышными. Мужчина присел на стул, который стоял возле кровати. — Я разговаривал с доктором… — сил договорить у мужчины не было. Сказать любой женщине о том, что жить ей осталось недолго… Это выше его сил. — Знаю, — произнесла женщина, словно приговор, легко касаясь кончиками пальцев руки мужчины, и посмотрела на него сквозь ресницы. — Я хотела уберечь тебя и наших девочек от того, что знаю, милый, но… — женщина сглотнула и прервала мужчину, который порывался что-то сказать. — Мне надо рассказать тебе одну тайну. Прошу, послушай меня…. Выходя из палаты, мужчина еле держался на ногах. Не верить словам жены, хоть и бывшей, он не мог. Она была не из тех, кто врёт для себя или фантазирует. Даже находясь на грани смерти. Ужас сковывал его по рукам и ногам. Взглянув на свою младшую дочь, которая сидела возле старшей сестры и играла с фонариком, он поднял глаза к потолку и взмолился всем богам: он не хотел, чтобы его дочь знала о такой судьбе, которая уготовлена ей с рождения. Но не сказать ей он не мог, ведь вскоре за ней придут и поделать с этим он ничего не может, но, как отец, он будет готов. — Лекса, милая… Подойди, — девочка, спрыгнув со стула, подошла к отцу, семенящими шагами. Погладив по голове дочь и улыбнувшись, он встал со стула и открыл дверь в палату. — Мама хочет с тобой поговорить, малышка, — слегка толкнув дочь к кровати матери, он закрыл дверь. Мужчина уже слышал то, что предстоит услышать его дочери, и повторения сказанного он не хотел. «Я расскажу тебе одну историю, милая. Тысячи лет назад на землю ступили боги, они учили строить, писать; они учили людей тому, что можем мы сейчас. Им поклонялись, в них верили, они просили жертв для их утех, для их охоты. Они были охотниками, для коих честью были убитые в жестоком бою твари, приносимые трофеи в знак их отваги. Они не чтили людей, как чтили люди богов. В них они видели лишь то, чем можно поживиться; они видели в них только добычу. Но среди всех они выделили несколько людей, которые заслужили их доверие и были того же статуса, что и сами боги. Великие стражи, тайные стражи. Их обучали всему: убивать, как они, выслеживать, чтить и уважать традиции, защищать и оберегать охотников, коим они служили. Шли тысячелетия, менялись правители, сменялся и режим правления, шла история, менялся мир и устои, но великие тайные стражи жили и живут до сих пор. Их осталось не так много, как было во времена великих империй, но их потомки служат этому делу до сих пор. Они помогают вернувшимся сюда богам в охоте, которая иногда стоит жизни не только охотникам, но и самим стражам. Среди стражей существует четыре великие семьи, которые управляют всеми остальными. Совет, что управляет всеми стражами, состоит из четырёх человек, старших глав семей, умелых охотников, великих деятелей и прекрасных учителей. Первые две семьи отличаются от всех тем, что в них заключена особенность, которой наградили их охотники. Еще при первом появлении на земле, с ними прибыли сильные хищники, которые были так же быстры и великолепны в охоте, как и сами боги. Они остались на земле и основали свои семьи, встав во главе всех стражей. Семьи Уокер и Тайлер ведут свои истории ещё с начала возникновения великих пирамид, они одни из тех, кто был рожден от первых охотников. В их рядах нет грязнокровок, только чистокровные потомки. Семьи Эванс и Торманс насчитывают в себе немного меньше поколений стражей, чем первые две, но и в их жилах течёт кровь первых избранных. Их возможности намного сильнее обычных людей; зрение и слух, что достался им от предков, проявляется у детей с даром стража в возрасте 7-8 лет. В этом возрасте их начинают готовить к их будущему, к охоте. Тайные стражи не имеют права убежать от охоты и не имеют права спрятаться от их предназначения, иначе их ждет смертная казнь»Предисловие
2 марта 2017 г. в 16:44
Тёплое июльское солнце, что наконец-таки смогло пробиться сквозь грозовые тучи, дарило своё тепло островку в тихом океане. Океан, который бушевал на протяжении четырёх дней, был спокоен, и также прекрасен. Голубые, почти прозрачные воды, словно светились изнутри, а лёгкая волна, что набегала на берега, ласково омывала песок и прилегающие к острову скалы, словно гладя, как маленького котёнка.
— Лекса, не заходи далеко в воду! — женщина, лет тридцати, в лёгком сарафане, смотрела вслед бегущей к воде дочери, которая, чуть ли не спотыкаясь, улыбалась водной глади. Её едва смуглая кожа, словно после неоднократного загара, и светлые волосы придавали некую контрастность, а ярко-голубые глаза смотрели так, словно сквозь тебя. В её руках был лёгкий плед, который она постелила на песок и, прикрыв лицо соломенной шляпкой, открыла книгу на странице, где виднелась смешная закладка, сделанная младшей дочкой.
— Мама, ты опять её балуешь. Нам хватает отца: она вырастет капризной гадиной, — чуть поодаль от неё присела её старшая дочь, чьи длинные и чёрные как смоль волосы, доставшиеся ей от отца, были собраны в высокий хвост, а тёмно-карие глаза смотрели с раздражением в сторону младшей сестры.
— Трейси, — укоризненно произнесла мать.
— А что? — девушка, надув губы, посмотрела на мать.
— Зато тут тепло, — старшая, засунув в уши наушники, легла на плед и надела очки, демонстративно показывая этим, что разговаривать она не хочет. Тяжело вздохнув, женщина перевела взгляд на младшую, которая устроилась возле кромки воды. После развода с мужем дочери большую часть времени проводили с ним, и Лекса действительно росла вся в отца, любящего горы и лёд.
В неполные семь лет Лекс побывала, наверное, уже везде, где только можно. И даже, наверняка, где нельзя. Она росла весьма активным ребёнком и была очень похожа этим на мать, хотя внешностью пошла в отца, чему женщина была очень рада.
Вторая же дочь, Трейси, пошла характером в отца и в неё, и это была ядерная смесь. Для девушки существовало только либо чёрное, либо белое. С её взрывным характером и манерой разговаривать это было весьма печально — особенно её неприязнь к младшей сестре, которую она винила в разводе и не любила за то, что отец часто берёт её в горы, таща и Трейси за собой.
Опустив взгляд в книгу, женщина так и не смогла сконцентрироваться на строчках и с раздражением закрыла её. Вчерашний звонок от совета заставил её пожалеть об этой поездке на Гавайи. Уже более трёх тысяч лет её предки, как и она сама, служили тайными стражами, некогда считавшимися богами существам.
В девичестве — Эмилия Эванс, а после замужества — Вудс, была одной из тех, кто знал об этом мире гораздо больше, чем знают все вокруг. Но это знание мешало ей жить даже сейчас. И это, наверное, основная причина развода: нежелание втягивать в это супруга и детей. С малых лет её обучали хранить молчание и оберегать тайну, которую несли на своих плечах все предки женщины. Посмотрев на младшую дочь, она так и застыла. Та всматривалась куда-то в даль и улыбалась, наклоняя голову в бок и едва щурясь. За пальмами, что росли вблизи пледа, увидеть то, на что смотрела дочь, возможности у женщины не было, поэтому чуть приподнявшись, женщина окрикнула Лекс.
— Милая! Что там? — девчушка встряхнула двумя кудрявыми чёрными хвостиками, посмотрев на маму, а после развернулась в ту же сторону и, помахав ручкой чему-то в стороне, побежала к ней, и почти запрыгнув на мать, девочка радостно заговорила:
— Мама, я видела духа острова! — женщина, прижав к себе дочь, усадила на свои колени.
— Духа острова? — поправляя хвостики на ее голове, женщина вслушивалась в голос Лексы.
— Да! Папа рассказывал мне однажды, что на острове водится дух, который присматривает за этим местом, и я его видела! Он такой большой! — взмахивая руками и, чуть было не задевая мать, девочка показывала каким он был.
— Он выше папы! И он почти был не виден, скорее, как призрак да! Он был прозрачным, — в душе женщины резко что-то оборвалось.
— Как призрак? Белый, как простынка? — смотря дочери в глаза и улыбаясь, проговорила мать, пряча в этой улыбке подкрадывающийся ужас и панику.
— Нет! Он был… — девочка подбирала слова и, посмотрев на книгу, лежавшую возле девочки, улыбнулась, ткнув пальцем в страницу.
— Он словно мерцал и плыл, как мираж! — женщина рвано выдохнула, и с тревогой посмотрела на деревья. Всё сразу же прояснилось. Вот почему совет звонил именно сейчас: хищники были здесь, совсем близко к ней. Усадив девочку на плед, она взяла из сумки телефон и, набрав номер бывшего супруга, дрожащим голосом проговорила:
— Прошу, это срочно… Забери их…