Не нужно свет!

– Лэнс, остановись. Слушай. Ты должен понимать, что песня – это зачастую куда лучший способ выражения мыслей, чем речь. И, конечно, у каждой песни своя интонация. Следи за ней, представляй, как бы ты сказал эти слова в простом диалоге. Лэнс кивнул в знак согласия, но, увидев ожидание на лице преподавателя, осознал, что сделал глупость. – Я понял вас, – под строгим взглядом Катерины – хрупкой и нескладной ассистентки – Лэнс натянуто улыбнулся и уткнулся в ноты. Такаши Широгане – лучший из лучших в своём деле, и Лэнс был на седьмом небе от счастья, когда увидел своё имя в списке пробившихся к нему в ученики. На прослушивании он с позором провалился и даже сумел с первых минут знакомства с преподавателем испортить его мнение о себе, но это, к удивлению всех и каждого, не помешало мистеру Широгане зачислить нерадивого паренька к себе на курсы. Такаши Широгане в неполные семнадцать уже пел на сценах величайших театров мира, был кумиром многих. А позднее и его ученики становились такими же, как он – лучшими из лучших. Но со сцены он никогда не уходил один – не мог. Такаши Широгане ничего не видел уже больше половины жизни: страшная авария забрала его зрение и отправила горячо любимую жену в могилу. На несколько лет он был выбит из колеи. Многочисленные операции и попытки «прозреть» не оканчивались успехом, а вечерами накатывало одиночество и лишало желания жить дальше. Но потом появилась девушка, которая, хоть и косвенно, но вернула его на сцену: посоветовала открыть набор на курсы вокального мастерства, стала ассистенткой и неожиданно самым близким человеком. Он смутно представлял, как она выглядела, но всегда с удивлением сознавал в ней невероятную силу духа. Она представилась Катериной Холт и сразу завоевала доверие Такаши. С появлением Катерины дела медленно, но шли на лад. Молодёжь, заражённая восторгом старшего поколения, заставшего Такаши на сцене, шла на прослушивания. К всеобщему сожалению, с большим количеством людей мистер Широгане работать не мог – сказывался возраст и усталость. Поэтому курсы только назывались таким пафосным словом, на самом же деле всего занимались четыре человека, да и то по отдельности. Но Такаши дал себе обещание: хотя бы этих четверых, но вывести на большую сцену. Он никогда не брал большее количество учеников, однако парень, влетевший в зал и представившийся Лэнсом, несмотря на все свои выходки и поведение, поразил Такаши своим талантом настолько, что пришлось сделать исключение. Лэнс узнал о мистере Широгане как об актёре оперы и мюзикла от старшей сестры. Она никогда не была фанаткой, как многие, но очень уважала его творчество и наслаждалась им. Такаши Широгане стал кумиром Лэнса, но он и представить не мог, что по окончании музыкального колледжа попадёт к такому великому человеку в ученики. Волнением по этому поводу он оправдывал глупое поведение на прослушивании. Курсы мистер Широгане предоставлял безвозмездно, но ученики не могли никак не благодарить его. Он неохотно принимал подарки, а деньги просил отдавать "юной мисс Холт", которая, по его мнению, заслуживала как минимум достойной зарплаты за свой труд. Мисс Холт, однако, этого не понимала, и все полученные средства шли на лекарства, лечение и книги для незрячих людей, которые стоили очень дорого, но так радовали Такаши, что Катерина копила, отказывала себе в чём-то и не могла не порадовать его. Ей казалось, что они с Такаши похожи. Он потерял любимую женщину, она – отца и брата. Он сумел заменить ей обоих, а она старалась оказать ему посильную помощь и поддержку. – Тогда начни со второго куплета, пожалуйста, – мистер Широгане улыбнулся, поправляя очки с тёмными стёклами. Он сидел за фортепиано в маленьком кабинете с высоким потолком и окнами в полстены. На занятиях он сам аккомпанировал ученикам, играя все партии по памяти, Катерина, стоя рядом, негромко считала вслух. Лэнс пел, положив ладонь на крышку фортепиано. – Достаточно, – остановил его мистер Широгане. – Кэти, будь так добра, узнай, свободен ли сейчас зал, – Катерина вышла из кабинета, громко захлопнув за собой дверь. Лэнс бросил взгляд вслед уходящей девушке и, неожиданно для самого себя, спросил: – Сэр, а она умеет петь? Мистер Широгане обернулся на звук голоса и, осмыслив вопрос, рассмеялся. – Всё она умеет, – заговорщически прошептал он, – просто не говорит никому. Лэнс подумал, что очень хотел бы услышать, как поёт ассистентка мистера Широгане, эта странная Холт, о которой ничего не известно. Его размышления прервала вошедшая Катерина. – Зал свободен. – Идёмте туда. Лэнс, готов прорепетировать ещё раз, но в зале? Лэнс круглыми глазами смотрел на преподавателя. Он видел зал в этом здании лишь раз, но уже тогда подумал, что оказаться там равносильно выступлению на большой сцене. – Готов, – голос предательски дрогнул. Лэнс поднимался на сцену со странным смешением восторга и страха в душе. Он подпрыгнул на месте, когда чья-то тяжёлая рука похлопала его по плечу. Полный темнокожий мужчина, хозяин руки, рассмеялся: – Что ж вы все такие пугливые! – Лэнс, не паникуй. Это Ханк, наш концертмейстер. А наверху за пультом освещения – Когане Кит. Лэнс хохотнул и уставился в зал, где на первом ряду сидела Катерина. Мистер Широгане стоял у края сцены, опершись на неё обеими ладонями. Общее освещение зала с тихим щелчком отключилось, погрузив всё во тьму, и в глаза Лэнсу ударил луч прожектора. Лэнс мысленно выругался. Мистер Широгане дал сигнал начинать. Ханк играл, а Лэнс никак не мог сосредоточиться на словах песни, всё время отвлекаясь на свет и пытаясь себя куда-то деть. Со второй попытки ему удалось допеть до конца. Мистер Широгане объявил об окончании репетиции, и Лэнс спрыгнул со сцены, счастливый, что больше не нужно щуриться. Он посмотрел в сторону кабины осветителя и погрозил неведомому Когане кулаком. Всё чаще Лэнс стал репетировать на сцене зала, но каждый раз по непонятным причинам прожектор светил точно в глаза, и каждый раз пение у Лэнса получалось не совсем правильным. В один прекрасный момент мистер Широгане не выдержал и спросил прямо: – Что с тобой происходит? Ты не боишься сцены, я же знаю. Почему тогда в зале ты поёшь в разы хуже, чем в кабинете. Что тебя напрягает? Присутствие других людей? Мы все можем уйти. Что не так? Лэнс выкручивался, как мог, не желая признавать, что поёт хуже, но прекрасно это понимая. – Всё в порядке, правда. Хотите, я попробую ещё раз? – Хочу. Ханк, пожалуйста, с самого начала. Кит, свет на сцену! – скомандовал преподаватель, на что Лэнс тут же возразил. – Не нужно свет! – Что? – мистер Широгане сделал удивлённое лицо. – Не нужно свет, – уже тише повторил Лэнс. Мистер Широгане выглядел несколько озадаченным. Когда за его спиной раздался хохот Катерины, он совсем растерялся. – Что такое? В чём дело? – Кит, – Кэти поднялась с места и подошла к сцене, – светит ему в глаза. – Когане! – рассердился Такаши. – Всё-всё, понял, исправляю, простите! – по громкой связи протараторил Кит, включая прожектора и корректируя направление света. – Лэнс, – мистер Широгане окликнул его. – Я! – Сейчас в глаза не светит? – тут же последовал отрицательный ответ. – Всё хорошо? – положительный. – Так пой тогда, стоит он, топчет сцену! Прежде чем свет снова погас, Лэнс заметил, как Катерина улыбнулась ему.