Проклятое чувство

Она — старшая из детей великого военного королевства Джерма. Первый ребёнок, родившийся как эксперимент. И понимание этого часто пугало. Эмоции и чувства — вещи, запрещенные для члена семьи ассасинов, где каждый является убийцей. Руки уже по локоть в крови, ничего нового, но доброта и жалость — нет, нельзя этого допустить. Рэйджу часто смотрела на своих бездушных младших братьев. Они были жестоки, упрямы, безэмоциональны. С самого рождения машины для убийств, беспощадные дети-роботы с железными экзоскелетами. Кроме одного. Если к остальным трём братьям Рэйджу испытывала только отвращение, то к этому жалость. И её это иногда пугало. Санджи родился «ошибкой», как говорил отец. И у него одного из всех четырёх были эмоции и чувства. Он не был задирист, он любил заботиться о животных, а так же он любил умирающую мать. Носил ей бенто собственного приготовления, и она ела его, даже если оно было ужасно. А потом она рыдала, рассказывая своей старшей дочери, какой Санджи хороший. Это не могло не радовать, но не могло и не пугать. Задумываясь о будущем, Рэйджу понимала, что вскоре Санджи ждут ужасные испытания. И она не ошиблась. Джадж откровенно презирал своего сына и бросил его в подвал, надев железную маску. Возможно, именно тогда Рэйджу поняла, что она отчасти тоже является «ошибкой». С развитыми способностями, способная убивать и стать гордостью отца, но «ошибкой». Жалость и сестринская любовь победили здравый смысл. И Санджи исчез на целых тринадцать лет. Оставалось надеяться, что он больше никогда не вернётся в свою семью. И надежды обратились в пыль, когда Рэйджу держала в руках розыскную листовку с фотографией своего младшего брата и грозной надписью «Только живым». Немного ожидания — и она снова видит Санджи. Злого, бросающего ненавистные взгляды на братьев и отца, буйного. И достаточно очаровательного, чтобы Рэйджу снова испугалась. Она думала, что слово «страх» ей уже не знакомо. И она в очередной раз ошиблась. Все стены вокруг своих чувств, которые она так долго и упорно выстраивала последние годы, рухнули в одночасье, стоило Санджи бросить на неё такой же презрительный, но немного отчаянный взгляд. Он был благодарен за прошлое, но сейчас был загнанным в угол зверем. Когда Рэйджу поняла, что сама не хочет устраивающейся свадьбы, она была готова выйти из себя и закричать. Но железный контроль над собой не позволил этого. Она просто проследила за невестой Санджи. А потом проснулась в лазарете, а рядом сидел он. И во время его рассказа об истинной личине своей некогда доброй и милой невесты, Рэйджу внезапно поняла, что пути назад нет. Восхищение силой духа своего брата переросло в опасное и запретное чувство. Рэйджу знала одно — Санджи должен жить, даже если ей и её семье придётся умереть. Свадьба не должна состояться, а Джерма существовать. На глазах впервые за последние несколько лет проступили слёзы. Рэйджу сдалась под напором собственных чувств. Прижимаясь к удивлённому младшему брату, она тихо плакала, жалея о своей жизни. Она выстоит, не убежит, сестринская любовь поможет. А сестринская ли? Ответ крылся в, казалось бы, ледяном сердце. И снова чувства, и снова они побеждают. Санджи удивлён, даже ошарашен внезапной эмоциональностью «оружия» военного королевства. Он рассеяно гладит сестру по голове, мысли о Луффи и остальных резко отошли на задний план. Теперь только мысли о девушке, плачущей на его груди. — Ты должен жить, — повторяет она снова и снова, а про себя добавляет истину, не готовую сорвать с губ: «Потому что я люблю тебя». Санджи уходит, а Рэйджу будет ждать. Ей стыдно признать, но она всегда ждала и надеялась, что когда-нибудь, хотя бы одним глазком, она увидит счастливого младшего брата. А теперь это как настоящее проклятие. И страшное чувство разъедает сердце.