Взломщик

Бильбо пристально разглядывал бутыль с маслом. Как и все в доме Беорна, она была очень больших размеров и унести ее с собой, не вызывая подозрений, было бы весьма нелегкой задачей. А как обойтись без масла, он не очень себе представлял. Дело в том, что все предыдущие... отношения, у него были с хоббитами, и шалить получалось на уютных и удобных кроватях. Ну, пару раз на сеновале было. Ну, один раз в стогу. Вот как раз после этих событий Бильбо предпочитал отсутствие травы под пятой точкой и коленями, и обязательное наличие подушек. На самом деле хоббит был не очень уверен, что сегодня дело дойдет до масла. Но дом Беорна был передышкой после походных условий, сна на земле и постоянной беготни от орков и за орками. И неясное чувство, что сегодня чуть расслабившимся и отпустившим вожжи был не только он, заставляло слегка нервничать. На самом деле ничего не было. Совсем ничего. Не считать же чем-то те объятия на скале, сон под тяжелой рукой короля, да поцелуй, случившийся сегодня ночью. Бильбо даже не был уверен, что поцелуй ему не приснился. Это случилось когда он почти совсем заснул, а Торин, сменившись с дежурства, как обычно устроился рядом и, накрыв обоих плащом, постарался устроиться поудобнее. И не шипеть от боли. Молчать у него получалось замечательно, но тело напрягалось так, что хоббит почти проснулся. Бильбо тогда протянул руку и погладил его по щеке. И заснул. Поэтому не может точно сказать почудилось ли ему прикосновение губ к запястью, или это было на самом деле. И теперь он несколько нервничал, разглядывая бутыль с маслом. На кухне уже никого не осталось, гномы устало разбрелись по выделенным им комнатам, и был шанс незаметно проскользнуть по коридору. Можно было, конечно, одеть кольцо, но тогда летящая по коридору бутыль масла размером с половину хоббита, казалась бы еще подозрительней. Бильбо решительно вздохнул, взялся за оплетку бутыли и потащил ее в свою комнату. В коридоре действительно никого не было. И никто не выпрыгивал из-за угла с вопросом, "А что это вы тащите, мистер Бильбо?" Хоббит уже было расслабился, когда открыл дверь своей комнаты и вошел в нее. И бутыль едва не выскользнула из его рук, потому что в комнате, около камина сидел Торин и курил. Король был одет только в рубаху и штаны. Гномьи сапоги стояли около огромного стула, на который была свалена вся остальная одежда короля вместе с кольчугой и плащом. Ножны с Оркристом стояли, опираясь о подлокотник кресла. - Ты не наелся? - Торин выпустил колечко дыма и посмотрел на бутыль в руках Бильбо - Или наш Взломщик сумел раздобыть здесь вино? - Это не вино. Это масло. Буркнул Бильбо и закрыл дверь, стараясь не обращать внимания на то, насколько потеплели щеки и уши. Тут уже Торин поперхнулся и удивленно глянул на хоббита. - Я его добывал с опасностью для жизни и важной целью - Бильбо не дал Торину задать вопрос. - Массаж тебе буду делать. Вон, вчера еле спать мог после этих орлиных когтей. Снимай рубашку и ложись. Торин закаменел в кресле, и Бильбо на миг подумал, что сейчас он встанет и, вместе со всей своей королевской гордостью, выйдет из его комнаты. Босым. - Извини. Я не подумал. - Бильбо махнул рукой и поставил бутыль около кровати. - Я не твой подданный, так что, может, мне к тебе нельзя прикасаться? Я ведь не разбираюсь в гномьих традициях. Торин молча встал, положил трубку на камин, и скрестив руки на груди подошел к хоббиту. Синие глаза смотрели непонятным взглядом и гном молчал. Бильбо посмотрел на него, потом опустил взгляд и начал было еще раз извиняться, а потом резко замолчал - Бильбо? Голос Торина был тихим и звучал очень близко. Твердые пальцы скользнули по подбородку и подняли его вверх, заставляя посмотреть на гнома. - Тебе - можно. И хоббит потянулся навстречу голосу и глазам, первый поцелуй был не слишком ловким. Они едва не столкнулись носами, борода гнома щекотала подбородок, отвлекая, и пришлось вставать на носочки и вытягивать шею. Зато плечи ощущались под руками, горячие под тканью рубашки, без холода и тяжести кольчуги. Когда они разорвали поцелуй, в тишине комнаты был слышен только треск поленьев, да сиплое дыхание. Бильбо облизнул губы и потянул за ткань рубахи. - Давай... - тут голос сорвался, хоббит откашлялся и повторил - Давай я займусь твоей спиной. Не в его привычках было сильно длить удовольствие, но с Торином хотелось. Растянуть время, огладить, помучить. Зацеловать. Щеки Бильбо в который раз предательски вспыхнули. Что поделать, он действительно легко краснел. Торин наклонил голову и улыбнулся. - Займись. - Даешь мне свое королевское соизволение? - Бильбо решил чуть поддеть, надеясь, что гном поймет подшучивание. - Даю приказание. Торин ответил в том же духе. И голос его был насмешливым и в то же время мягким, как никогда раньше. - Слушаюсь моего короля! Бильбо почувствовал, как Торин вздрогнул, но не сказал и слова, лишь отметив это в памяти, и принялся снимать с него рубашку. В четыре руки дело пошло быстрее, и когда рубашка, наконец, была снята, Бильбо только и смог, что восхищенно вздохнуть. В неярком свете от камина, в пляшущих отблесках пламени, Торин не казался статуей, как того невольно ожидал Бильбо. Красота его была вызывающе живой, такой, когда несовершенство добавляло желания прикасаться и ласкать, чувствовать отклик под пальцами. Широкий разворот плеч, тяжелые руки, иссеченная шрамами кожа. Их было не так много, этих шрамов, но для хоббита, привычного к гладкой и мягкой коже, эти следы войны казались еще одним доказательством реальности происходящего. Торин, с обнаженной грудью и плечами, без привычной брони из меха и металла, был большим королем, чем во всех слоях своих одежд. Видимо что-то из этих мыслей отразилось на лице хоббита, потому что гном ощутимо расслабился. И синие глаза сощурились насмешливо и довольно. Бильбо осторожно провел ладонью по коже Торина, от плеча вниз, наискось, повторяя один из шрамов - под рукой ощущалась горячая неровная кожа, волосы, гораздо жестче чем у хоббитов, биение сердца, ровные мощные удары, ставшие чаще, когда ладонь Бильбо коснулась соска. Хоббит вновь поднял глаза. - Таков твой обещанный массаж? - Я еще и не начинал. - Бильбо ответил ему улыбкой - Ляжешь? Торин наклонился и поцеловал Бильбо. В этот раз вышло лучше. Оба сдерживались и длили поцелуй, не набрасываясь, не атакуя. Впереди была вся ночь, которую они не собирались тратить просто и быстро. Напряжение скрутилось в теле, Бильбо первым разорвал поцелуй и чуть подтолкнул Торина к кровати. Нужно было перевести дух, а заняться спиной короля, было лучшей мыслью из возможных. Торин улыбнулся ему и все-таки лег на живот, не слишком грациозно забравшись на большую кровать. В этот раз Бильбо не сдержался от стона совсем по иной причине. Спина походила на шкуру пятнистого зверя, ту что матушке подарил один из Брендизайков. Синяки, уже успевшие пожелтеть или только налившиеся цветом, покрывали всю спину. Торин снова закаменел и дернулся, чтобы подняться. Бильбо сел сверху, придавив его ноги и осторожно откинул со спины на подушку темные волосы. Не удержавшись и пропустив тяжелые пряди меж пальцев. Напряжение не исчезло, но Торин встать уже не пытался. Бильбо еще раз пригладил волосы гнома и вздохнул. Они точно будут мешаться, а заляпать подсолнечным волосы короля, было бы не слишком уважительно. Поэтому он поднялся повыше, обняв коленями бока гнома, и снова запустил руки в гриву волос. - Я их заплету, можно? Торин снова напрягся, словно тетива перед выстрелом, а потом, словно что-то решив, расслабился. - Можно. Бильбо осторожно отвел в сторону две уже заплетенные косички, разделил волосы на три части и начал плести самую простую косу. Торин, как и все они, после попадания к Беорну искупался, так что волосы мало того, что густые и тяжелые, да еще и чистые, все норовили выскользнуть из хватки. Бильбо остановился и принялся себя ощупывать. нужно было как-то закрепить косу, но не раскалывать же Ториновы зажимы - а без завязки она распадется. - Подержи, пожалуйста. Он взял Торина за руку и приложил ее к косе. - Сейчас я найду, чем завязать. Бильбо охлопал себя и радостно хмыкнул, вытащив из кармана ремешок. Он уже и не помнил, как эта веревочка там оказалась, но для завязывания косы она подходила как нельзя больше. - Ну, вот и все. Я начинаю. Торин фыркнул в подушку. - Я знал, что хоббиты неторопливы, но ты, наверное, самый неспешный из них. Бильбо хмыкнул, опять сдвигаясь на бедра и разогревая ладони, чтобы они были не слишком холодными. - О, значит, я должен быть готов к тому, что ты быстр во всем? Торин снова вскинулся, но Бильбо прижал ладони к его лопаткам. А потом наклонился и поцеловал его в спину. - Лежите, ваше величество. И позвольте доставить вам удовольствие. Масло все-таки пригодилось. Хотя пока и не для того, что Бильбо ожидал. Мышцы Торина под его пальцами и ладонями были все еще напряжены, и хоббит начал с поглаживаний. Загривок, плечи, круг по лопаткам, вниз к бокам от позвоночника, пальцами по межреберью, снова вверх, словно обрисовывая контур крыльев. Кожа под пальцами теплела, и чередовалась полосками шрамов. На спине их было меньше, значит, были те, кто ее защищал, эту спину. Только один кривой шрам на боку, да тонкая белая полоска уходящая под пояс штанов. Почти незаметная. Бильбо гладил пальцами, ладонями, костяшками растирал, как мама учила, чтобы расходилось все застывшее, и кожа, и мыщцы начинали жить. Желтые и синие следы ударов пятнали кожу, и Бильбо нестерпимо хотелось их смыть, свести, заставить исчезнуть, чтобы не появлялись вновь. Пальцы легко скользили по смазанной маслом коже, хоббит начал прилагать, чуть больше усилий, растирая до покраснения. Потом взялся за мышцы - мял, как тесто, выкручивал, щипал и снова мял, вызывая у Торина стоны. В первый раз он вздронул и спросил: - Больно? Я постараюсь осторожнее. Торин хрипло ответил: - Не надо. И Бильбо продолжил, ощущая отвыкшими пальцами дрожь и отклик тела. Да, если он задевал синяк, это было больно, и мышцы сжимались, напрягались, Торин вздрагивал. Но если Бильбо проводил почти без нажима по границе шрама и кожи, Торин вздрагивал вновь, и вот это было совсем другой дрожью. Хоббит снизил нажим и снова вернулся к поглаживаниям. Огладил лопатки и плечи, скользнул пальцами в ямки ключиц и почувствовал, как участилось дыхание Торина. Бильбо наклонился, прижался губами к выступающему краю лопатки и лизнул кожу. Торин вздрогнул. - Ты... - Я масло пробую. Оно тут очень интересное, с добавками... И Бильбо лизнул еще раз, уже ниже по линии позвоночника. Потом сполз к бедрам Торина, провел руками по его бокам и подул на поясницу. Потом вдруг улыбнулся и потерся носом о уходящий под пояс штанов шрам. Получив в этот раз не только дрожь, но и заглушенный подушкой стон. Руки Торина вцепились в постель, натянув простыню, волна прокатилась по телу, и он рывком сел, повернувшись к хоббиту лицом. Смотреть в потемневшие от страсти глаза, оказалось опаснее, чем Бильбо думал. Все его мысли едва не смело ветром ответного желания, но он провел руками по плечам Торина и дразняще улыбнулся. - Мой король ужасно нетерпелив. И, кажется, совсем себя не контролирует. Торин ответил ему непонятным взглядом, и притянул к себе, жадно целуя и стискивая в поистине железных объятьях. "Доигрался" - подумал Бильбо. Третий поцелуй оказался яростным, страстным, с борьбой за главенство и первенство. С укусами. Словно дикие звери. Но Бильбо не собирался уступать. Он был легче гнома, но позиция у него оказалась удачнее, и поэтому когда растерявшийся от отпора Торин, чуть сдал, Бильбо воспользовался этим и уложил его на спину. Когда они разорвали поцелуй Бильбо вытер кровь, выступившую из губы,и улыбнулся. - Я не знал, что полурослики могу быть такими... - Ну, о нас вообще мало что знают. Бильбо вновь чуть сполз вниз, чувствуя как в живот ему упирается подтверждение заинтересованности Торина. И снова начал с поцелуев. Ключица, снова тот страшный шрам, по границе которого Бильбо провел языком, волосы на груди в которые Бильбо зарылся носом, вызвав не вздох, а смешок, ямка пупка, которую он не преминул исследовать языком. Руки его тем временем взялись за завязки штанов. Губы скользнули еще ниже, оставляя влажный и горячий след на волосах и коже. - Ты... - Я. Бильбо посмотрел на приподнявшегося на локтях Торина и прижался щекой к горячей плоти. Гном вздрогнул и со свистом втянул воздух. - Ты позволишь, мой король? Торин только молча кивнул. Глаза его совсем темные от расширившихся зрачков, казались окнами в бурю. Бурю, которую, заковав железными обручами заставили молчать. С каждым прикосновением хоббита обручи плавились и лопались под напором жара изнутри, и когда губы Бильбо сомкнулись на члене Торина, все границы пали. Железные пальцы стиснули волосы Бильбо. Торину хватило нескольких сильных и быстрых движений. Слишком давно в нем кипело и плавилось то, чему не было давно свободы. Слишком долго буря была взаперти. Он глухо застонал и кончил, вздрагивая. И выпустив волосы Бильбо, закрыл лицо локтем. Хоббит приподнялся на локте и вновь провел ладонью по шраму, заставляя открыться и посмотреть на себя. От возбуждения уже начинало потряхивать, но Бильбо дождался ответного взгляда и облизнул соленые от крови и семени губы. Глаза у Торина были растерянные и широко открытые, словно он не верил себе, не верил в происходящее, и уж тем более не верил хоббиту. Бильбо подумал, что это самая странная реакция на такую ласку, которую он когда либо видел. - Торин? Гном провел пальцем по его губам, вытирая оставшееся, или может, просто лаская, но ничего не ответил. Взгляд его изменился, став ровным, спокойным и теплым, а потом он знакомо улыбнулся и лег на спину. Бильбо почувствовал, что непонятно как он прошел очередную проверку, и сделал еще шаг по направлению к Торину. Хотя, куда уж ближе? - Я слышал, что хоббиты терпеливы, теперь я в этом убедился. Но ты намерен и дальше испытывать свое терпение? Хриплый голос Торина разорвал тишину. - Я... - Или мне нужно попросить? Кровь бросилась в лицо, а руки задрожали. Большое удовольствие брать верх в игре, в шуточном соревновании с укусами и усмешками, но еще большее удовольствие и ответственность, когда вот так. Когда доверие. - Не нужно. - Бильбо наклонился и провел ладонью по его бедру. - Слушаюсь и повинуюсь, мой король. И вернулся к поцелуям. Он думал что шрамы - это некрасиво. Он никогда так не ошибался. Контраст между горячей, покрытой тонкими волосками здоровой и огрубевшей кожи шрама сводил его с ума. Бильбо гладил ладонью, пальцами. Выцеловывал всю линию шрама, заставляя Торина сорванно дышать и стонать тихо на грани слышимости. Если бы у него хватило терпения, он непременно занялся бы еще и ногами Торина - для хоббитов это всегда была необходимая часть ласк, а Бильбо не сомневался, что ноги гномов гораздо чувствительнее, хотя бы здесь, по внутренней стороне бедра, до голени. Когда Бильбо легонько прихватил кожу зубами, а потом лизнул место укуса, Торин дернулся еще раз. Вот так, отвлекая укусами и поцелуями, Бильбо готовил его для себя. Он оказался на диво чувствительным, его король. Страстным, открытым и доверяющим. И этого доверия нельзя было обмануть. С маслом и впрямь повезло, или может быть, Бильбо просто повезло. Вообще. Делая первый толчок, он еще старался быть осторожным, терпеливым и взрослым хоббитом. Но глаза Торина смеялись даже тогда, когда Бильбо вошел до конца и неловко дернулся. - Взломщик, как есть, взломщик. Правда, потом они вообще не говорили. Было тесно, жарко, хорошо так, как никогда еще не было в жизни, Бильбо двигался, ноги Торина сжимали его бока, хоббит посочувствовал Торинову пони. Потом ,правда, сочувствовать перестал. Все исчезло кроме жара, накатывающей волны наслаждения, хриплых вздохов и стонов и синих глаз. Снова почти черных от расширенных зрачков. Но он все же дотерпел, дождался, позволил отпустить и себя и его, начать еще одну бурю - стоном и именем, знаменем и сердцем. Дрожью и слитным выдохом. И темнотой под веками. Он лежал, прижимаясь щекой к груди Торина, слыша, как успокаивается стук его сердца, и не хотел, чтобы наступало утро. Если бы вечность можно было провести так, рядом. - Когда мы отвоюем Эребор, так и будет. Тяжелая ладонь легла Бильбо на голову и тот замер. - Я что, сказал это вслух? - Неправильный ответ. В речи Торина звучали отголоски наслаждения и усталость. - А правильный какой? Бильбо потерся носом о волосы на груди Торина, чуть морщась от приятной щекотки. - Несомненно, мой король. Бильбо улыбнулся, поцеловал огрубевшую кожу шрама и прошептал. - Слушаюсь и повинуюсь, Торин. Слушаюсь и повинуюсь.