Один день

Просто сидеть на залитой солнечным светом крыше, наслаждаться погожим деньком и близостью лучшего друга рядом... Ещё пару месяцев назад Пак Хын Су думал, что такого с ним больше никогда не случится. Нужно было лишь продержаться в новой школе до выпуска, ведь иначе сестре снова придется унижаться, чтобы их непутёвого младшего пристроили хоть куда-нибудь. А ещё сделать так, чтобы местные сопляки, возомнившие себя крутыми, обходили его стороной, не пытаясь втянуть новенького в драку, иначе их распухшие, избитые физиономии наверняка заметят учителя, а значит, новая школа снова попытается спихнуть его куда-то ещё… Было время, когда Хын Су вновь хотел встретить Ко Нам Суна. Но раз за разом в кровожадные, мстительные мысли вклинивался непрошеный образ: виноватые глаза, бледное лицо и покорно опущенные плечи бывшего лучшего друга. И Хын Су начинал думать: вот бы больше никогда с ним не встречаться. Он был не прав, решив, что они смогут обойтись друг без друга. Пусть Нам Сун когда-то и убил его мечту, было ещё кое-что, чего Хын Су никак не мог ему простить. То, что грызло изнутри сильнее, чем потерянная возможность когда-нибудь выйти на футбольное поле. Вдруг образовавшаяся пустота там, где когда-то в жизни Хын Су занимал место Нам Сун, оказалась слишком большой, чтобы заполнить её кем-то другим. Теперь они снова могли быть вместе и, прислонившись друг к другу спинами, сидеть на прогретой школьной крыше, молчать, прикрыв глаза, или болтать о чём-то пустяковом и несущественном. — Как думаешь, какого цвета нижнее бельё у Сюзи?.. — А давай сегодня пройдёмся по городу, охота развеяться... — Купи, наконец, себе нормальный учебник, мне надоело постоянно отдавать тебе свой… Голос Нам Суна, его смех стали музыкой. Хын Су был слишком долго лишён его общества и теперь старательно и жадно навёрстывал упущенное. Он смотрел и всё никак не мог понять, неужели Нам Сун и раньше был таким высоким?.. За время, проведённое в одиночестве, Хын Су, оказывается, успел свыкнуться с тем, что всегда выше всех. Теперь было немного непривычно и чуть-чуть радостно, что у него вновь появился тот, с кем он мог встать вровень. А еще Нам Сун был по-настоящему красив и нравился многим в школе, даже той гордой принцессе-однокласснице, которая постоянно шипела на Хын Су, но почему-то не обращал на девчонок никакого внимания. Хын Су это нравилось, ведь при таком положении вещей Нам Сун по-настоящему, без остатка принадлежал только ему, не подпускал к себе никого, кроме давнего, с трудом возвращённого друга… Он повернулся и привычно обнял Нам Суна, сидящего к нему спиной, за плечи, и тот машинально откинулся назад, превращая Хын Су в своеобразную опору. Со стороны они казались полными противоположностями: тяжеловесный, широкоплечий, с крупными чертами лица Хын Су и тонкий, длинноногий, почти воздушный Нам Сун. Разные и дополняющие друг друга. В подобные моменты окружающие выглядели несколько неуместно. Их классный руководитель, пришедший на запретную для школьников крышу отругать олухов из подшефного ему класса, увидев эту картину, сначала неуверенно застыл на месте. Потом нехотя развернулся и пошёл обратно к входу. Он-то знал, через что прошлось пройти этим двум, чтобы сейчас вот так спокойно и безмятежно находиться рядом, подставляя солнцу белокожие лица. Знал и решил не мешать. Запрокинув голову, Хын Су сощурился, слушая болтовню Нам Суна и улыбаясь неведомо чему. Он отлично знал — друг не сможет долго усидеть в одной позе и через несколько минут вывернется из-под его руки. А потом, слегка раздосадованный молчанием Хын Су, шутливо попробует провести удушающий захват. Пожалуй, сейчас Хын Су был по-настоящему рад. Счастлив тому, что снова может жить с Нам Суном в одном мире — ведь этот день был непозволительно прекрасен. И он повторится завтра и послезавтра, и через неделю. И даже через несколько лет — Хын Су был уверен в этом — они останутся вместе и будут всё также сидеть спиной к спине или обнимать друг друга за плечи. Он чувствовал — их общий солнечный день должен длиться всю жизнь.