When the tides switch When the road lights dim When I get weary of the sky Want to fall into the sea Who's gonna catch me when I fall? Are you? Luhan - Who's gonna catch me when I fall
Спустя 4 года
- Я вам клянусь, я чуть копыта не откинул в этой проклятой армии. Особенно лейтенант Ким гонял по полной. Урод вообще, его все тихо ненавидели. Но подлянки мы ему устраивали - будь здоров... - Минсок, ты уже сто раз нам всё это рассказывал. - мягко улыбнулся Кёнсу, привалившись к заботливо подставленному плечу Джонина. - Да знаю я, но блин, как остановиться? Столько впечатлений! - Минсок картинно вздохнул и отправил в рот очередной кусок приготовленной До курицы. - Как же хорошо быть дома. Теперь и девушку себе можно найти... - Девушку?! - Чондэ поперхнулся пивом и постучал себя кулаком в грудь. - Совсем с катушек слетел? - Нет, ну а что?! Группа уже не в новичках ходит, да и мне тридцать скоро, пора бы... - Козёл. - Чен громко фыркнул и, встав из-за стола с гордо выпрямленной спиной, удалился. - Минсок, ну зачем же ты так с бедным Чондэ... - Джунмён тихо истерил, спрятав лицо в бёдрах Исина, пока тот ласково поглаживал его по вздрагивающей спине. - А почему это Чондэ бедный? Бедный тут я! Только что вернулся из армии, одинокий, с космическим недотрахом... - Минсок недоумённо оглядел согруппников, не замечая струившийся по подбородку густой соус. Настала очередь Лухана истерить. Он-то видел, и не раз даже, как Чондэ уединялся в их с Сехуном крайней ванной на третьем этаже и втихаря дрочил на фотки Сюмина. И, судя по реакции остальных, заставал несчастного Чондэ в таком положении не он один. Бэкхён деловито пригладил волосы и, подсев к Минсоку с хищной лыбой на всё лицо, принялся что-то шёпотом втирать тому на ухо. С каждой секундой лицо старшего всё больше и больше вытягивалось. Растерянно утерев подбородок салфеткой, через пару минут он решительно встал из-за стола и покинул кухню. - Что ты ему наплёл, Бэк? - тут же полюбопытствовали парни, хотя и так смутно догадывались. Бён только пожал плечами. - Не забывайте, кто здесь великая сваха. - хихикнул он и послушно открыл рот, позволив посмеивающемуся Чанёлю положить туда зефирку. - Ну нафигааа... - обречённо протянул Джонин, прижимая к себе вздыхающего Кёнсу. Они только несколько месяцев назад не выдержали соседства с по-прежнему донельзя шумными лидером и Исином, собрали вещи и переехали в соседнюю от Чондэ комнату. После того, как Минсок ушёл в армию, в спальне Чена было относительно тихо, не считая редких завываний по ночам. Но это лучше, чем лежать в обнимку на кровати и почти каждую ночь выслушивать стоны и крики неугомонных, словно кролики, Джунмёна с Исином... Не имея возможности спокойно заняться любовью самим. - Кажется, нам снова придётся переехать, любовь моя. Может, займём бывшую комнату Тао?... - Нет!!! - в один голос завопили Лухан и Сехун. - Мы тоже очень-очень шумные! - поспешил заверить китаец. - Просто до невозможности! - вторил ему напуганный Сехун. Два года жить не тужить безо всяких соседей, и тут на тебе! - И мы тоже, я вообще верещу по ночам, как козёл на алтаре для жертвоприношений! - замахал руками Бэкхён. Чанёль скосил на него расширенные глаза, но ничего не сказал. Кёнсу медленно обвёл тяжёлым взглядом оживлённо переговаривающихся парней, выпрямился, рыкнул и внезапно со всей дури долбанул кулаком по столу. - Решено! Мы переезжаем в комнату рядом с вашей, пиздюки хреновы. - он потряс пальцем в сторону встревоженно прильнувших друг ко другу Чанёля и Бэкхёна. - У вас вообще никогда соседей не было. Будете привыкать. Не хочу жить на третьем этаже! Поднялся оглушительный гам, и Лухан с Сехуном под шумок облегчённо вздохнули, переплетя пальцы под столом. Их идиллия продолжалась... До тех пор, наверное, пока Кёнсу не устанет от всего этого и не заставит Джонина переехать всё-таки в бывшую комнату Тао. *** - Милый... - шепнул Лухан в темноте, осторожно придвигаясь ближе к парню и укладывая голову на мерно вздымающуюся широкую грудь. - Что такое, Лу? - хрипло ответил Сехун, тут же запустив руку в очередной раз высветленные волосы китайца и ласково их перебирая. - Ничего, просто... Мне до сих пор иногда кажется, будто я во сне каком-то. - Лухан прикрыл глаза от ласки, но залёгшая меж бровей беспокойная складка не желала сходить с лица. - Уже прошло почти четыре года... Мне не верится в это даже. - Да, у нас скоро годовщина. - Сехун с тёплой улыбкой немного приподнялся на подушках, притягивая к себе Лу и обнимая покрепче. - И всё это - не сон, любимый. Всё очень даже наяву. - Всё равно не верится... Иногда то, что происходит с нами, кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. И так страшно, что... В один миг наше счастье кто-нибудь может разрушить. - Лухан смял в кулаке одеяло, укрывая себя и О потеплее, и закинул ногу на чужие бедра, прижимаясь плотнее. - Ну что ты такое говоришь... - Сехун приподнял всё ещё по-детски нежное, несмотря на возраст, лицо партнёра за подбородок и заглянул в поблёскивающие в темноте бархатные глаза. - Никто и никогда не сможет нас разлучить. Я всегда буду рядом... - вполголоса произнёс он своим чарующим баритоном. И Лухан поверил. Прижмурился и слепо потянулся к губам, которые готов был целовать вечность. Сехун целовал его, неспешно ласкал тугие губы своими, чуть оттягивая нижнюю зубами и ласково посасывая. Проникал языком глубже, заставляя терять голову и подставляться всё откровеннее. - Не дразни меня, Сехунни... - на выдохе предупредил Лухан, потеревшись бугром на белье о пах парня. - А почему бы и нет? - О только ухмыльнулся и ловко сменил положение, подмяв китайца под себя и оказываясь сверху. - Хочу тебя, Лулу... - он опалил порозовевшее ухо горячим дыханием и с нажимом прошёлся языком по запрокинутой шее, вырвав сдавленный стон из чужой груди. - Вечно тебе... Мало... - китаец тихонько рассмеялся и, вывернувшись из-под охнувшего от неожиданности Сехуна, оседлал его бёдра, откинув одеяло в сторону. Старший с наслаждением рассматривал будто светившуюся в лунном свете молочную кожу и протянул руки, очертив кончиками пальцев выступающие ключицы, красиво подкаченные грудные мышцы, тёмные соски... Спустился на пресс, следка царапнув при этом ногтями, и оттянул резинку белья. Сехун неспешно мял в ладонях стройные бёдра любимого. Ему нравилось, когда Лухан брал на себя инициативу - в такие моменты он становился необузданным и до жути сексуальным, заставляя любить и хотеть себя ещё больше... Только тогда он полностью раскрывался перед макнэ. Пол украсила парочка одинаковых трусов, и Лухан склонился над младшим, утягивая в чувственный и становившийся всё более страстным поцелуй, несдержанно потираясь ягодицами о затвердевший член партнёра и сводя этим самым с ума. Если бы Сехун мог, он бы на веки вечные заперся в этой комнате и просто залюбил Лухана до потери пульса. Он никак не мог им насытиться - хён то поражал своей распущенностью и пошлостью, то становился смущённым и нежным. Эта разница просто приводила в восторг - Сехун никогда не знал, чего ждать от своего возлюбленного в следующий раз. В эту ночь Лухан ничуть не стеснялся. Он сам немного растянул себя смоченными слюной пальцами, не отрывая глаз от глядящего на него, словно кот на сметану, Сехуна, а затем со стоном насадился на твёрдую плоть и, поёрзав немного, начал уверенно двигаться, уперевшись изящными ладонями в сильную грудь О. Сехун только и мог, что приглушенно постанывать каждый раз, когда округлые ягодицы с пошлым шлепком ударялись о его бёдра, и придерживать парня за пояс. Лухан был неотразим в своём особом великолепии - в том, как самозабвенно запрокидывал голову, не стесняясь вскрикивать в голос, в том, как всхлипывал и сжимал дрожащими коленями бока Сехуна, когда приходилось особенно хорошо, в том, как облизывал губы, постанывая и глядя на любимого туманными и слезящимися от удовольствия глазами... Макнэ не сдержался и, вцепившись в загривок китайца, дёрнул на себя, заставляя упасть сверху. Впившись в его рот яростным поцелуем-укусом, принялся сам вдалбливаться в упругий зад, выбивая из груди парня резкие отрывистые стоны. Лухан разорвал поцелуй и уткнулся подбородком в плечо Сехуна, направляя свои сладкие стоны тому прямо в ухо, отчего шею младшего время от времени накрывало жёсткой волной мурашек. Тела покрылись испариной, дыхание сбивалось, мышцы сводило от напряжения и кровь кипела в венах, но ни один даже под страхом смерти сейчас не оторвался бы от другого. Сехун растворялся в Лухане, который беззаветно отдавал ему всего себя и таял под большими шершавыми ладонями, что блуждали по его спине и с силой сжимали ягодицы. Бешеный, животный ритм, первобытная страсть и пронзительный взгляд глаза в глаза перед оглушительным оргазмом... Лухан тяжело хватал воздух ртом, пытаясь справиться с головокружением. Он обмяк на Сехуне, до сих пор чувствуя пульсацию его члена внутри себя. Младший с томным стоном и хлюпающим звуком вышел из китайца, двинув бёдрами, и, осторожно подхватив ослабшего парня под мышки, перекатил на спину. - Сехун... - шепнул Лу с закрытыми глазами, слегка приоткрыв пересохшие губы. Напрашивался на поцелуй. Сехун с удовольствием исполнил немую просьбу, увлажнив чужие губы языком и с лёгкостью проскользнув им в тёплый рот. Они целовались неспешно и томно - торопиться было некуда. Впереди была целая жизнь... Лухан всерьёз не мыслил себя без Сехуна и был железно уверен в том, что это полностью взаимно. Сехун каждый день заставлял его чувствовать себя самым любимым, самым желанным и нужным и никогда не уставал доказывать и дарить ему свою любовь. Только рядом с Сехуном он ощущал, словно за спиной распускаются невидимые крылья, и он в самом деле готов был парить от счастья. Счастья, которое он нашёл в Сехуне. Лухан готов был сделать что угодно, лишь бы это счастье длилось вечно. - Я люблю тебя...