Солнечный

В ее мире никогда не было места любви. Она выросла в обществе, где никто и никогда не спрашивал мнения женщины об ее будущем, никто никогда не интересовался ее мечтами и желаниями. Воспитанная строгой матерью, которая, впрочем, как и ее бабушка, и прабабушка, была выдана замуж своим отцом, Роксана с детства готовилась к тому, что ее судьба будет решаться мужчинами, а ее саму обменяют на верность, преданность, выгодное партнерство, а возможно и жизнь. Но прекрасная Роушенек то ли на счастье, а то ли на беду оказалась избранницей богов. Именно это чувство избранности испытала она, когда ночью после пира к ней в комнату пришел отец и тоном, не терпящим возражений, со всей строгостью заявил, что она выходит замуж. — За кого?.. — с трудом пролепетала напуганная девушка. — За царя Искандера. И это не обсуждается! — отрезал Оксиарт. — Завоеватель проявил к нам милость и вознамерился сделать тебя своей царицей. И ты выйдешь за него! — Да, отец! — воскликнула в ответ Роксана, едва веря в собственное счастье. — Я выйду за него! Немного огорошенный подобной реакцией своей дочери, Оксиарт постоял еще минуту, силясь понять, что не так, а потом пожал плечами и ушел. А Роксана в ту ночь так и не сомкнула глаз. Она не могла поверить, что происходившее с ней, было действительно реальным. Прекрасный чужеземец, полюбивший ее с первого взгляда и пожелавший сделать своей женой. О таком она не смела даже мечтать… Хотя нет, именно об этом она мечтала бессонными ночами, когда молила богов послать ей ее солнечного суженного, который увезет ее подальше от бесправной жизни взаперти. Роксану совершенно не тревожило, что она совсем не знала своего жениха, равно как ничего не знала ни о его дворе, ни о царивших в нем нравах, ни о приближенных будущего мужа. Не задумывалась она и о том, куда именно увезет ее её «солнечный» избранник, и сможет ли она на самом деле быть с ним счастлива. Подобные мысли не заботили новоявленную невесту. Все, о чем она могла думать, были лишь смотревшие на нее с восхищением блестящие светлые глаза. Одурманенная своей влюбленностью, Роксана с улыбкой наблюдала за торопливыми приготовлениями к свадьбе, придирчиво выбирала наряд и украшения. Она выходила замуж не за простого человека, а за великого завоевателя, покорившего почти все Персидскую Империю. Она была просто обязана быть самой красивой невестой! Роксана в пол уха слушала наставления матери, которая далеко не была также счастлива. Женщина нисколько не верила ни в любовь, ни в какие-либо иные романтические чувства, которые внезапно охватили их поработителя. Для нее царь Александр был жестоким беспощадным захватчиком, способным уничтожить любого, кто встанет на его пути. К тому же ходили слухи, что он не испытывал особого интереса к женщинам, поэтому ей оставалось лишь вздыхать о будущем своей дочери рядом с таким человеком. Если бы была ее воля, она с радостью отдала бы Роушенек в жены одному и верных соратников мужа. Но выбора не было, и ей оставалось лишь смириться с неизбежным. В день свадьбы царь действительно выглядел счастливым, чего нельзя было сказать о его друзьях и генералах, которые с хмурым видом принимали участие в празднестве. В отличие от своих гетайров Александр то и дело посматривал на свою невесту, словно пытался разглядеть под покрывалом, что скрывало ее лицо, и улыбался. Некоторые полагали, что происходящее на самом деле лишь забавляло его. Приближенные завоевателя хорошо знали о том, какое живое любопытство их повелитель проявлял ко всему новому, и потому жена-дикарка была для них одним из подобных новшеств, которые вызывали у их царя неподдельный интерес. Однако на сей раз Александр увлекся не на шутку, и его страсть ко всему новому сулила македонянам не самую радужную перспективу того, что наследника им родит представительница горного племени, которую не то, что женой, даже наложницей брать было ниже достоинства их народа. Но тогда Роксана и не подозревала, какие недобрые мысли обуревали ее новых придворных. Она отвечала робкими взглядами на улыбки царя и мечтала, наконец, снять покрывало и без стеснения посмотреть на своего мужа. Когда наступила ночь, служанки отвели ее в специально богато убранную спальню, помогли снять украшения и сменить свадебное одеяние на тонкую исподнюю рубашку и шелковый халат. Мать в последний раз поцеловала дочь и, вздохнув, пожелала ей быть счастливой. Затем все ушли, оставив Роксану в одиночестве дожидаться ее новоиспеченного супруга. Время шло, а Александр не спешил приходить к ней. До ушей девушки долетали звуки продолжавшегося пира: громко играла музыка, а пьяные гости, как ее соплеменники, так и иноземцы произносили тосты и громко смеялись. И ее муж все еще был там. Роксана подошла к маленькому окошку в надежде разглядеть, что творилось во дворе, где шумно праздновали ее свадьбу. Она попыталась найти глазами царя, но его нигде не было видно. Неожиданно она услышала за дверью мужские голоса. Роксана отпрянула от окна и прислушалась. Один голос принадлежал Александру. Судя по тому, как звук становился все громче, он поднимался по лестнице в сопровождении другого мужчины, с которым беседовал. Они говорили на своем языке, и девушка не могла понять ни слова. Торопливо поправив волосы и одежду, она в ожидании села на кровать. Сердце в ее груди гулко билось. Тем временем ее супруг остановился за дверью, продолжая разговор. Роксана смогла лишь разобрать имя его собеседника, которое он иногда произносил: Гефестион. Кажется, отец говорил ей, что этот самый Гефестион был ближайшим другом Александра и поверенным во всех его делах. Это был тот самый высокий красивый воин, все время сидевший по правую руку от царя. Именно он пришел тогда к Оксиарту сватать его дочь… Кто-то из собеседников негромко рассмеялся, прерывая поток мыслей Роксаны. Она невольно обернулась и с нетерпением посмотрела на дверь. Через минуту до нее донесся звук удалявшихся шагов: один из мужчин неторопливо уходил. Вслед за этим дверь, наконец, открылась, и Роксана увидела на пороге своего мужа. Александр вошел спокойно, словно заходил в эту комнату уже много лет подряд. Он посмотрел на ожидавшую его молодую жену и широко улыбнулся. Взяв со стола светильник, он поднес его поближе к ней, чтобы лучше разглядеть, заставив девушку смущенно опустить голову. — На каком языке ты говоришь? — спросил он на персидском. — Я… знаю… немного… — растерянно заговорила она. — Тот, на котором… ты сейчас говорил. Роксана приложила все свои усилия, чтобы совладать с нахлынувшими на нее эмоциями. Сотни раз она представляла себе этот момент, но, несмотря на это, все равно бесконечно робела под внимательным взглядом мужа. — Ты… боишься меня? — вновь задал он вопрос и поставил светильник на невысокий столик рядом с кроватью. — Нет!.. — торопливо замотала она головой. Услышав ее ответ, Александр снова улыбнулся. — Ты не должна бояться. Я не причиню тебе вреда. — Я знаю… — кивнула Роксана. — Я… Я ждала тебя. — Правда? — в его голосе просквозило любопытство. — Да. Справившись с волнением, она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ей безумно хотелось прикоснуться к нему, словно чтобы убедиться, что он был настоящим. Угадывая ее желание, он поднял руку и дотронулся до ее щеки. Александр был удивлен тем, как его жена была расположена к нему, и не мог скрыть своего удивления. Меньше всего ему хотелось принуждать эту юную ослепительно красивую девушку к близости и супружеству. Насилие над женщиной противоречило его убеждениям, и ему претила одна мысль о том, что ему придется совершить нечто подобное. Но Роксана производила впечатление счастливой новобрачной, а вовсе не насильно выданной замуж, что невероятно радовало Александра. — Я хотела спросить… — вновь заговорила она. — Спрашивай. — Мой отец… Моя семья… Ты не убьешь их? — Нет, — он покачал головой. — Не беспокойся об этом. Я уже назначил твоего отца сатрапом. — Сатрапом? — не поняла Роксана. — Правителем этих земель, — пояснил он. Окрыленная мыслью о том, что ее родным больше не угрожает опасность, девушка по-детски радостно бросилась ему на шею. — Спасибо! — прошептала она. Несколько сконфуженный ее подобным поведением, Александр рассмеялся и обнял жену. — Не благодари, — улыбаясь, ответил он. Потом он наклонился и поцеловал ее в губы. Роксана не помнила ни одно из наставлений, что давала ей мать. Она понятия не имела, как должна была себя вести и что делать. Но ее царственный супруг был настолько обходителен и нежен, что она просто отдалась на его волю. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй разлетались яркими искрами доселе неведомых ей ощущений и эмоций. Роксана и сама не ожидала подобного, но в ту первую ночь их близости она была действительно счастлива. Как и все последующие ночи, когда он приходил к ней. Но едва наступило утро, ее сладкая сказка улетучилась, словно ночной туман. Пробудившись ото сна, Роксана с удивлением не обнаружила мужа рядом. Оказалось, он проснулся гораздо раньше нее, а нежиться в постели, даже с женой, вовсе не входило в правила Александра. Поэтому, оставив ее одну, он вымылся, наспех позавтракал и уже обсуждал с командирами свои дальнейшие планы. Все это сообщили Роксане служанки, которые помогли новой царице одеться, проводили ее в просторную комнату на первом этаже дома и принесли завтрак. — Я буду завтракать… одна? — она окинула их сомнительным взглядом. — Вы можете пригласить разделить с вами трапезу кого хотите, — ответила одна из ее новых придворных дам. — Я хочу позавтракать с мужем, — в голосе Роксаны просквозила досада. Ни одна из служанок не решилась ничего ответить. — Прошу прощения, моя госпожа, — заговорил пожилой македонянин, в чьи обязанности, видимо, входило следить за порядком. — Но царь ест лишь со своими друзьями и генералами. Он не ест с женщинами. Это недопустимо! Он говорил на персидском языке с жутким акцентом, но Роксана все равно поняла весь нерадостный смысл его слов. — Никогда? — тихо спросила она. — Никогда, — сухо отрезал старик. — Тогда я хочу остаться одна, — заявила царица. — Совсем одна. Придворные послушно удалились, оставив ее наедине с едой и разочарованием, которое оказалось далеко не последним. За весь день Александр так и не пришел к ней и даже не пожелал ее видеть. Он не пришел к ней и ночью, а на следующий день все повторилось. Кроме того, до Роксаны стали доходить слухи о том, что македонский двор совсем не был ей рад и считал ее не более чем дикаркой. Ближайшие друзья царя не стеснялись открыто выражать свою неприязнь, если не презрение по отношению к царице. Никто из них не воспринимал ее всерьез, и многие надеялись, что Александр вскоре одумается и откажется от недостойной жены. Сам Александр был вовсю занят приготовлениями к продолжению военного похода, и ему было не до требований уважения к своей избраннице. Вскоре возник и языковой барьер — не все македоняне знали персидский, и Роксане порой было сложно объясняться с придворными. Близился день, когда македонское войско должно было сняться со стоянки и отправиться к бактрийской крепости Хориена, и Роксана поняла, что покидает своих родных и близких навсегда. Усаживаясь в специально снаряженную для нее повозку, она почувствовала, как обрывались последние нити, связывавшие ее с прошлым. И если раньше она все время мечтала об этом, то теперь юную царицу охватила тоска. Она понимала, что остается совершенно одна среди чужих ненавидящих ее людей. Ее единственным пристанищем в этом море одиночества, которое уносило ее все дальше от родных берегов, теперь был лишь царственный супруг, который после первой брачной ночи, так и не удостоил ее своим вниманием. Через несколько дней пути войско достигло подножия скалы, на которой расположилась крепость Хориена, и встало лагерем у ее подножия. Непреступная возвышенность, которую собирался покорить Александр, была в 20 стадий высотой. На вершину отвесной скалы вела только одна дорога, причем настолько узкая и неудобная, что взойти по ней было бы трудно, даже если бы шел один человек при отсутствии всякого сопротивления. Скалу опоясывала глубокая пропасть, и при желании начать штурм с ровного места, македонянам было необходимо ее засыпать. Выйдя из своего шатра, Роксана с тревогой наблюдала за солдатами, которые суетились по лагерю. То тут, то там раздавались громкие голоса командиров, которые подгоняли своих подчиненных. В сгущавшихся вечерних сумерках внутри царского шатра ярко горели светильники. Остановившись, Роксана с тоской наблюдала за тем, как из него вышли несколько македонских генералов. Лица у них были мрачные. Дождавшись, пока они уйдут, девушка велела своим служанкам оставаться в палатке, накинула на голову платок и пошла к шатру мужа. Она шла не слишком быстро и опустив голову, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Однако у входа ей перегородили дорогу двое часовых. — Мне нужно к царю, — уверенным тоном заявила Роксана и скинула с головы покрывало, чтобы солдаты видели царскую диадему в ее волосах. — Я его жена и хочу его видеть. С минуту охранники мерили ее взглядами, полными сомнений. У них не было приказа не впускать кого-либо, и они посторонились. Войдя в шатер, Роксана замерла на пороге. Первым, кого она увидела, был Гефестион. Он сидел развалившись в кресле, водрузив ногу на ногу, и читал какой-то свиток. Роксана не в первый раз сталкивалась с этим человеком, и каждый раз он вызывал у нее противоречивые чувства. Всегда ухоженный и одетый не хуже самого царя, он постоянно находился рядом с Александром. Когда она как-то спросила о нем у того самого пожилого македонянина, который однажды недвусмысленно разъяснил ей, что царь не трапезничает с женами, он рассказал ей, что Гефестион — самый любимый друг их государя. Ему одному было дозволено входить к царю в любое время без предупреждения и свободно высказывать свое мнение. Когда же Роксана поинтересовалась, чем же была вызвана столь безграничная любовь Александра именно к этому человеку, мужчина лишь развел руками. — Они близки с юности. Если нужно попасть в милость к басилевсу, то вначале лучше заручиться расположением Гефестиона, который, несомненно, способен во многом убедить своего друга и царя. И не приведи Зевс, стать его врагом! После того разговора, каждый раз видя наперсника своего супруга, Роксана испытывала уколы зависти и почти ревности. Она не понимала, почему он мог постоянно находиться в обществе Александра, а ей приходилось проводить долгие часы в бесплодном ожидании, когда муж снизойдет до нее. Роксана остановилась в замешательстве на пороге шатра и вперила в Гефестиона раздраженный взгляд. Она надеялась, что Александр был один, но ее надеждам вновь не суждено было сбыться. Заметив ее, Гефестион поднял глаза и смерил ее удивленным взглядом, не решаясь произнести ни слова. Он явно не ожидал появления царицы, и выражал всем своим видом полное недоумение. «Так тебе и надо!» — мысленно огрызнулась она и посмотрела вглубь шатра. Александр сидел за своим столом, погруженный в изучение карты. Он был настолько увлечен работой, что даже не заметил прихода жены. — Александр… — голос Гефестиона вывел его из раздумий и заставил поднять голову. — Роксана?.. — царь сразу же встал, удивленно глядя на девушку. — Мне очень нужно было увидеть тебя, — торопливо заговорила она, чтобы не позволить ему первому задать унизительный вопрос «что ты здесь делаешь?». Она прекрасно понимала, что заявляться вот так к мужу, тем более к царю, было непозволительным для женщины, и заслуживало порицания. Если бы он в ту минуту прогнал ее, то был бы, несомненно, прав. Будь там ее мать, она бы первая выбранила дочь за непристойное поведение. Но Роксана больше не могла ждать. Она больше не могла томиться тоской по нему, не имея возможности даже поговорить с ним. Наверное, за все те дни, что она провела в одиночестве, ей следовало возненавидеть его. Но вместо этого в ее непокорном сердце, наоборот, все больше разгоралась любовь к мужу, которая в тот вечер толкнула ее на отчаянный шаг. Александр повернулся и посмотрел на Гефестиона. — Выйди, — попросил он на македонском языке. — Но ты хотел… — попытался возразить тот. — Позже, — отрезал царь. — Пожалуйста, оставь нас. Гефестион нехотя отложил свиток, поднялся и вышел. — Что-то случилось? — Александр обратился к жене на персидском. Он встал из-за стола и приблизился к ней. — Тебя кто-то обидел? — Ты меня обидел! — почти со слезами на глазах воскликнула Роксана. — Ты бросил меня одну в ту ночь. За все эти дни ни разу не пришел ко мне. Даже не взглянул на меня! Зачем взял в жены, если я тебе не нужна?! — она сделала шаг назад, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Если я настолько безразлична тебе, то отпусти. Для твоих людей я все равно лишь дикарка. Они презирают меня и не желают считать своей царицей. Позволь мне вернуться к родным и тосковать по тебе вдали от тебя, потому что быть рядом и видеть твое равнодушие разрывает мне сердце! Александр слушал ее молча. Когда Роксана закончила говорить, он протянул руку и осторожно коснулся ее плеча. Возможно, другой на его месте накричал бы на жену за все претензии и выгнал вон. Именно так поступал его отец по отношению к его матери. Но вместо этого Александр аккуратно привлек девушку к себе. — Я не хочу, чтобы ты думала, что не нужна мне, — произнес он. — Я не приходил к тебе не потому, что не желал быть с тобой, а совсем наоборот. Все эти дни мне больше всего хотелось прийти к тебе и не уходить ни днем, ни ночью. Но посмотри на это, — он указал ей на свой стол, заваленный картами и бумагами. — Это все очень важные дела, и если я позволю своим чувствам и желаниям взять надо мной верх, они все останутся без внимания. Александр сделал паузу. — Ну, вот, ты пришла сама, и стены моего самообладания, что я выстраивал все эти дни, кажется, рассыпались, словно песок, — обнимая ее, проговорил он. — Я люблю тебя, Искандер! — прошептала в ответ Роксана. — Я пришла, потому что не могла прожить без тебя ни минуты больше! — Подожди… — он мягко отстранил ее и кликнул часового. — Алкет! Солдат тут же вошел. — Никого не впускать, — велел Александр. — Там снаружи где-то должен быть Гефестион. Скажи ему, пусть придет утром. — Да, государь. Охранник поклонился и вышел. Александр повернулся к жене, которая стирала тыльными сторонами ладоней слезы с лица, и улыбнулся. Потом он легко подхватил ее на руки и понес к своей постели.